Онлайн чтение книги
Волчица и Пергамент
Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Волчица и пергамент. Том 3
Однако мир, о котором говорила Иления, оказывался совсем не тем, который Коул представлял себе. Может быть, их ждала иная действительность, которую он не хотел видеть там впереди.
- Да защитит нас Господь, - пробормотал он, и Миюри с улыбкой посмотрела на него.
- Я здесь, с тобой, тебе не о чем беспокоиться.
После короткой паузы он ответил улыбкой, а не наставлением. Она совсем не боялась Бога, и это даже несколько впечатляло его.
После разговора с Осенью, они пошли к Илении.
Коул поверил не всему, что она говорила, например, сомневался насчёт намерений королевства. Тем не менее, он понимал, что её план был больше чем просто идея, в нём было учтено немало мелочей. Представляя, как она будет противостоять кому-то столь большому, он даже вздрагивал. И он помнил, что сказал Осень: "Возможно, она в тупике, как и я". Если он не мог предложить помощь попавшему в беду, в чём смысл веры?
- Она сказала, что там знак - корабль, верно?
В любом городе люди, занимавшиеся одной работой, собирались вместе, поэтому, расспросив в лавках, они добрались до нужной улицы. Там было несколько беспорядочно, очень оживлённо и кипело энергией. Люди шли мимо друг друга и не смотрели на окружающих не из-за невоспитанности, они часто просто не говорили на одном языке или их мысли были заняты подготовкой к предстоящему пути. В любом случае, от этого места исходило особое ощущение. Немного похожее на место, где собираются бездомные кошки.
- Нашла! - Миюри указала на позеленевший медный знак с изображением корабля, свисавший с карниза соседнего здания. Нос корабля на знаке хорошо вписывался в его круглую форму.
Они открыли дверь, сверху лениво звякнул колокольчик. Таверна процветала, несмотря на раннее время почти все места были заняты. В других тавернах города все поворачивали головы, рассматривая вошедших с ног до головы, но здесь никто не обратил на них внимания. Они проскользнули между столами и обратились к хозяину, просматривавшему книгу учёта.
- Иления Жизель? О, Жизель Чёрная Овечка, да? Она только что вернулась. Её комната на третьем этаже, в самом конце, - ответил хозяин, не отрываясь от книги.
Коул на мгновение опешил, услышав про "Чёрную овечку", но тут же вспомнил её волосы, наверняка напоминавшие шерсть овцы. Он подумал, не оставить ли ей просто послание, но в личной встрече договориваться проще. Коул поблагодарил хозяина и повёл Миюри наверх. Из нескольких открытых дверей доносились весёлые звуки непринуждённой болтовни и музыкальных инструментов.
Комната Илении была последней, они сразу это поняли, по горам отрезов ткани и мотков шерсти, выглядывавших из коробок и мешков, сложенных у двери, которые украшали бараньи рога, прикреплённые над нею. Миюри, вспомнив, что ела баранину уже после встречи с Иленией, в испуге посмотрела на это украшение.
- Возможно, это её оберег.
Она потянулась к двери, собираясь постучать, но дверь вдруг сама стронулась с места.
- Прошу прощения за новое беспокойство, - через окошечко в двери на них смотрела Иления. - Могу я на этот раз ждать от тебя чего-то хорошего?
Она улыбнулась своей шутке и открыла дверь. При виде комнаты у гостей перехватило дыхание. Там было так много всего, что с трудом нашлось место, куда встать. Повсюду стояли войлочные и плетёные сумки, набитые шерстью.
- Простите за беспорядок. Может, выйдем на улицу?
- Нет, всё в порядке.
Коулу показалось, будто он стоит в доме из овечьей шерсти.
- Так много разных видов, - пробормотала Миюри, рассматривая комнату с отвисшей челюстью, Иления довольно улыбнулась.
- Здесь шерсть всех видов овец, которых разводят в королевстве.
Действительно, шерсть была разного цвета и длины. Ошарашено озираясь, Коул заметил в углу кучу мягкой, чёрной, как смоль, шерсти. Даже такому неопытному, вроде него, было видно, что шерсть красиво блестит и выглядит очень тёплой.
- Этот вид просто замечательный.
Он погладил торчащие кудряшки, но Миюри вдруг ударила его по руке. Коул удивлённо посмотрел на неё и наткнулся на строгий взгляд. Иления, совершенно пунцовая, сжалась в углу комнаты, словно пытаясь исчезнуть.
- А-а, это...
Это была шерсть Илении.
- О-о, нет, я рада, что тебе она понравилась... - она заставила себя улыбнуться, прочистила горло и заговорила неожиданно серьёзным тоном. - В любом случае, она бесплатная, и я, кажется, не могу избавиться от неё.
- Ладно, к делу, - сказал Коул.
Миюри громко вздохнула и заметила, что кое в чём он ничего даже не понимает. Ничто не могло бы сравниться с подобным, подумал Коул, восстанавливая самообладание.
- Хорошо, ну, мы кое-что сами разузнали.
Иления выпрямилась. Он заметил, что по бокам головы у неё появились прекрасные рога. Миюри в свою очередь показала уши и хвост. Это было что-то вроде приветствия, словно приятели-торговцы снимали свои шляпы, или аристократы снимали перчатки в присутствии других аристократов.
- Мы даже слышали, что ты прислушиваешься к рассказам перелётной птицы.
Он сказал достаточно, чтобы она поняла, как они пытались собрать доказательства её истории.
- С учётом всего...
Её волосы вздыбились в ожидании.
- Да. Мы поможем тебе.
Слёзы закапали из её глаз. Увидев это, Коул заволновался и поспешил дополнить свой ответ, не желая, чтобы она ожидала слишком многого.
- Но во многом я ещё не уверен. Так что сейчас я помогу лишь с налогом.
- Нет... Нет. Этого более чем достаточно, - Иления вытерла глаза, подняла голову и решительно улыбнулась. - Я очень вам благодарна. Я думаю... это по воле Божьей я встретила вас двоих.
Она не была человеком и не верила в Бога, о котором говорили люди. Вероятно, это был лишь способ выразить признательность, а может, она не нашла подходящих слов. Потом она, по-видимому, совершенно искренне с благодарностью схватила руки Миюри. Они встретили лицом историю Илении и теперь сами входили в неё.
- Хорошо, брат, пора сделать что-то полезное! - заявила Миюри, надо полагать, груз с её сердца был снят.
Он больше не имел права действовать так постыдно, как на северных островах. Решив что-то сделать, он должен идти до конца.
- Ладно, когда приступим?
Иления поспешно вытерла глаза и дала практичный ответ:
- В любой момент.
Чем скорее, тем лучше.
- Что ж, госпожа Иления, торговец шерстью, тогда мне кое-что понадобится.
- Говори.
Она подняла подбородок, и её пушистые чёрные волосы мягко качнулись.
Подобно тому, как слова и поведение человека отражают его личность, одежда тоже служила своего рода языком. Коул не владел языком торговцев или ремесленников, но он был уверен в области веры.
Они втроём вновь стояли в комнате Илении, девушки неопределённо улыбались.
- Ну, надо же... Какая ты строгая на вид.
- Странно. А ты выглядишь, как честная, но не вполне надёжная молодая хозяйка торгового дома.
Судя по всему, они входили в тот образ, который Коул хотел создать. Сам он был одет в плащ из грубой шерсти, подобранный для него Иленией. Пошит плащ был очень просто, нить его ткани скручена неправильно, поэтому шерсть топорщилась и саднила кожу. Тяжёлая, плохо согревающая одежда. Монах, живущий в пустыне, предающийся самобичеванию и жаждущий строгих испытаний для своей души, вероятно, как раз и наденет что-то подобное. Ему пришлось надеть плащ прямо на тело и терпеть невыносимые муки, способные свести с ума, ему казалось, что это уже слишком. Вот, если бы носить просто как плащ, поверх другой одежды...
- Думаю, твой дух не позволит тебе выглядеть совершенно несчастным. Это просто безумие, ты ведёшь себя как упрямый, безрассудный юнец, - возмущалась Миюри, хоть и была вдвое младше, она выговаривала ему, словно знала, о чём говорит.
Кстати, её наряд был полной противоположностью - мягкая тёплая шерстяная одежда цвета топлёного молока. Надев капюшон на голову и улыбку на лицо, она становилась безупречно благородной, безропотной, смиренной монахиней.
- Я слышал, как менестрели поют обо мне как о Предрассветном Кардинале, я думаю, что он-то надел бы что-то подобное, если бы действительно существовал.
В этом Коул разбирался, перед его внутренним взором промелькнуло всё, что он знал. Хотя он и воспринял это звание как шутку, когда Слай впервые упомянул о нём, судя по отношению к нему людей из торгового дома, слухи о нём имели немалый вес. И поэтому он решил использовать слухи о себе настолько полно, насколько сможет.
- Я не думаю, что нас могут выгнать, когда ты так одет.
- Какой бы ни была причина, мне в первую очередь кажется странным, что падре вёл себя так жестоко, - раздражённо сказал Коул.
Но Иления лишь улыбнулась. Эта способность явно помогала ей в работе.
- Ну, пойдём?
Если он в этом выйдет в город, пойдут разговоры, способные вызвать проблемы, поэтому он быстро переоделся в прежнюю одежду, и они вышли.
При обсуждении плана Иления упомянула, что имевшееся у неё разрешение на сбор налогов обошлось в пятьдесят золотых
румионов, самых известных в мире золотых монет. Семья может прожить без излишеств целый месяц на один золотой
румион. У торговца шерстью Илении должно было быть немало денег.
С другой стороны, у собора не могло не оказаться совершенно никаких денег в обычных обстоятельствах. Но на третий год после прекращения поступления доходов, причём в соборе не знали, как долго это продлится, заплатить налог может оказаться весьма непросто.
- Крупные торговые дома, всё время заключающие сделки на огромные деньги, могут использовать своё влияние на власти для сбора налогов. Но они здесь в городе всякие имеются. И, без сомнения, заработают на налогах ненависть собора. Если учесть ту малую вероятности, что Церковь возьмёт верх над королевством, им не стоит рисковать. Это может быть главной причиной, почему налоги собираются не так хорошо.
- Но разве это не составит неудобства для... - начав говорить, он вдруг понял.
- Верно, потому что я чужак. Моё неудобство кончится, когда уйду в другое место.
Миюри наступила ему на ногу. Однако, хотя он и чувствовал, что вопрос прозвучит грубо, кое-что было для него важным.
- Но каждый раз, оказываясь на новом месте, ты должна начинать заново и свою торговлю?
Он слышал, что Иления торговала по запросам нескольких торговых домов. Раз так, то после смены места ей приходилось создавать доверие с нуля. Он не мог представить, сколько это требовало усилий.
- На поверхности - да, но тот, кто даёт мне эту работу, знает, кто я на самом деле. Вот так я и получаю возможность работать.
Чтобы не-люди жили среди людей, они должны быть наделены либо изобретательностью, либо понимающим партнёром. Илении, конечно, хватало изобретательности, но для неё второе стало важнее.
- Ты встретила замечательного человека.
Иления улыбнулась, как молодая девушка. Эта улыбка, вероятно, была причиной того, что Миюри, с самого начала рычавшая на Хайленд, не сделала то же самое с Иленией, улыбка которой напоминала о влюбленности девушки.
- Вообще-то, я бы не была так уверена в этом.
- А?
- Этот человек из тех, кто рискнёт чем угодно ради денег, и я уверена, что на самом деле ему не важно, овца я или нет, потому что обученная торговать шерстью я просто принесла бы много денег.
Были на самом деле подобные продавцы. Хотя безрассудный человек, женившийся на воплощении огромной волчицы, именуемой Мудрой Волчицей Хоро, тоже был странствующим торговцем.
- Но, конечно, именно благодаря такому мне и удалось как-то выживать в мире людей. И это разрешение мне досталось тоже не без помощи. Сколько ни благодари - будет мало. Но... - Иления смутилась и запнулась. - В последнее время, когда мы встречаемся, я слышу лишь ворчание по поводу того, как я выгляжу...
Молодость за деньги не купишь. Её слова создавали впечатление, будто она с нежностью говорила о любимом.
- Из того, о чём я мечтаю, есть одно - заработать столько денег, чтобы сделать этого человека снова молодым.
Глядя на её профиль, Коул ощутил исходящую от неё серьёзность. Одной из причин, по которым Илении хотелось сбежать из человеческого мира, была неизбежность расставания с теми, кто дорог. Но она отринула жалость к себе и выбрала надежду.
Дойдя до подножья мыса, они посмотрели на собор - там их ждало первое испытание.
- Пошли, - азартно призвала Иления, и Коул широко шагнул вперёд.
Когда они поднялись по длинной лестнице на вершину, Коул зашёл за одно из зданий на пустой площади.
Сверху множество кораблей в порту и вблизи него казалось игрушечными корабликами, пущенными плавать по луже. Белые точки морских птиц роились вокруг них, должно быть, на этих кораблях ловили рыбу.
- Священники здесь живут прямо в соборе? - поинтересовался Коул.
- Я слышала, раньше они жили в красивых особняках в городе, - ответила Иления, доставая из нагрудного кармана свёрнутый пергамент, - но как только раздор между королевством и Церковью усилился, они начали скрываться в соборе.
- Потому что... они почувствовали угрозу в городе?
- Возможно, так, но, может быть, они больше боялись, что городской совет захватит собор в их отсутствие.
Он вспомнил ярость, с которой священник выгонял Илению, и понял, что это происходит от того вида страха, который испытывает раненый зверь.
- Священник следит и за светом маяка?
- Думаю, что так, а раньше был смотритель. Пока отправление религиозных обрядов запрещено, за светом маяка не следят. В городе те, кто ругает Церковь, говорят, что, поддерживая огонь, люди из собора молятся, чтобы папская армия спасла их.
Такие слухи несут облегчением тем, кто подвергался прямому преследованию.
- Но они, вероятно, хотят быть действительно уверены, что горожане не проникнут внутрь, и поддерживают огонь маяка, чтобы задобрить город.
Двери собора в любом городе всегда открыты, чтобы люди, попавшие в беду, могли искать там помощь. Но эти двери были плотно запечатаны недоверием.
- Передний вход должен быть заперт, так что пойдём к заднему входу.
Они обогнули собор и увидели там несколько морских птиц, возможно, укрывавшихся за зданием от ветра. Птицы не улетели при их приближении, но не потому, что животные поняли друг друга.
- Они привыкли к людям из-за порта. Они нападают на меня иногда, когда я ем.
Как в знак понимания морские птицы пронзительно крикнули.
Затем Коул и девушки прошли под обветшавшим, потёртым окном и, пройдя до самого угла, увидели, наконец, заднюю дверь. Простая железная дверца со смотровым окошком.
Иления остановилась у входа, глубоко вздохнула и постучала в дверь открытой ладонью.
- Падре! Падре! Мы здесь от городского совета Десарева!
Она кричала во весь голос и всё стучала в дверь, птицы, потревоженные шумом, разлетелись, а девушка-овца продолжала звать.
- Падре! Советом было сделано уведомление по королевскому указу! Если вы не откроете эту дверь, это будет считаться мятежом против города!
Это были зловещие слова, но оправданные. Вскоре открылось смотровое окошко.
- Падре, как вы знаете, городской совет выпустил уведомление о сборе налогов.
Серые глаза по другую сторону окна светились ненавистью.
- Ты снова тут? До тебя ещё не дошло? Эти налоги ничего не значат. С каких это пор королевство управляет Богом?
- Я здесь не для того, чтобы лишить вас богатств, собранных вами на небесах. Я просто хочу вернуть королю монеты с его изображением.
Так часто говорили, когда требовали возврата займов и взыскивали налоги, священника этими словами не пронять.
- Налоги безо всякого повода незаконны, это равносильно обычному грабежу. Бог, несомненно, накажет короля за его высокомерие.
- Если вы так думаете, то почему бы не заплатить налоги один раз? Если это действительно незаконно, тогда Бог непременно явит вам истину.
Глаза священника расширились и неотрывно смотрели на неё. В споре Иления была явно сильнее, но железная дверь, разделявшая их, не позволяла ей просто войти и забрать деньги на налог.
- Замолчи! - и священник положил руку на оконце, собираясь закрыть его.
- Подождите, - вмешался Коул.
Крышка оконца замерла. Священник, наконец, понял, что Иления пришла не одна.
- Чт... что такое? - он, кажется, собирался закричать, но, увидев одежду Коула, издал что-то вроде хныканья.
Слай говорил, что большинство священников королевства бежало с острова. Лицо священника странным образом напряглось, возможно, он изо всех сил пытался сдержать облегчение, увидев священнослужителя среди врагов. Коул специально выбрал такую одежду, чтобы прибавить себе достоинства и пробудить у священника чувство товарищества.
- Я услышал, что происходит в этом городе, от этой Илении Жизели. Я Тот Коул. Я пришёл посмотреть, есть ли что-нибудь, чем я могу помочь.
Глаза священника метнулись к Коулу, он как будто вздрогнул и снова перевёл взгляд на Илению.
- Это человек из портового города Атиф. Я уверена, что вы слышали слухи, падре.
Священник ахнул. Истории об Атифе как месте, откуда началось обновление Церкви, должны были дойти и сюда. Рассказывали, что многие люди из церквей и монастырей, накопившие немалые богатства, собирались к Хайленд за посредничеством. Если бы священник виновен, он не станет с готовностью приветствовать человека из Аифа.
- Н... нет... Предрассветный Кардинал?
Кажется, другое имя Кола действительно широко распространилось. Чувствуя странную усталость от осознания этого факта, он ответил:
- Господь знает, кто я есть. Однако я хочу, чтобы ты взглянул на это.
Он достал из кармана письмо Хайленд. Им их вызвали в Раусборн, на нём были подпись и печать Хайленд. Она всегда оставляла им идеально начертанные буквы, чтобы использовать в такие моменты, когда что-то случалось.
Развернув письмо, Коул сказал:
- После встречи с отшельником владыкой Осенью на северных островах мы направлялись в Раусборн, но из-за шторма задержались здесь. Я усматриваю в этом какой-то смысл.
Священник пристально смотрел на письмо, развёрнутое перед ним, и было неясно, слушал он или нет. Тот, кто управляет собором в Уинфилде, точно должен знать особое значение имени Хайленд.
- Я молюсь, чтобы спокойствие пришло в этот город как можно скорее. Это были долгие три года, и души людей оставались это время без утешения.
Это относилось не только к горожанам, но и к этому священнику. Любой мог впасть в уныние, затворившись в соборе, в любой момент опасаясь вторжения или солдат, посланных советом, или взбудораженных горожан.
- Как чужак в этом городе я мог бы быть полезен обеим сторонам, что думаешь?
Он пришёл вовсе не поджигать собор. Возможно, это дошло до священника, а, может, он опасался потерять лицо, отказав кому-то, похожему на священника, заслуживавшему благородное расположение. Священник медленно закрыл глаза и отошёл от окна. Послышался лязг отодвигаемого засова.
- Пожалуйста, входите. У меня нет намерений прогонять служителя Бога.
Железная дверь открылась. Кивнув, вошёл Коул, за ним - Миюри, но Илению священник не пустил. Она посмотрела из-за спины священника на Коула, но тот по вчерашним событиям понимал, что ей не доверяют.
- Госпожа Иления, я выслушаю, что он скажет.
Девушка-овца собиралась возразить, но вместо этого послушно кивнула.
- Очень хорошо.
Священник закрыл и запер дверь. Стало темно, в нос ударил запах плесени. Коул видел, как в солнечном луче, пробившемся в щель, танцуют пылинки. Миюри с её острым волчьим нюхом чихнула.
- Идите сюда.
В каменной стене через равные промежутки были ниши, в которых висели канделябры в виде двух ангелов, державших в руках места для установки свечей, но самих свечей не было. В тишине собора крики птиц казались даже громче, чем снаружи.
- Пожалуйста, сюда. В это время дня здесь самое тёплое место.
Их привели в комнату с длинным столом. В стену рядом с ними было встроено много витражей, а другие стены украшали большие гобелены с многочисленными ангелами. Для столовой это было слишком. Возможно, именно здесь священники и хозяева собора должны были управлять делами собора и проводить собрания.
Строго говоря, Коул мог отметить роскошь убранства, но вместе с тем всё здесь выглядело заброшенным.
- Хотите что-то выпить? У нас, правда, не так много...
- Нет, спасибо.
Священник, стоя в свете витражей, выглядел совершенно измождённым. Осень тоже выглядел не лучшим образом, а после плавания казался особенно измотанным, но, казалось, что священник был лишён внутренней опоры. Коул не удивился бы, если, убрав одежду священника, он под ней не нашёл бы вообще ничего.
- Итак... - пожилой священник опустился на стул и положил руки на колени. - Что будет со мной, я имею в виду этот собор?
Угрожающая манера поведения, проявленная перед Иленией, растворилась без следа. Мужчина вдруг закрыл лицо руками и разрыдался.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Коул переглянулся с Миюри и принялся утешать священника, не отрывавшего ладоней от лица. Успокоившись, наконец, он заторопился объяснить ситуацию, Коулу было нелегко ему поверить.
- Меня зовут Хаббот. Я не священник. Я просто пастух, который должен был следить за овцами на землях собора.
Коул непроизвольно глотнул.
- Я похож внешне на падре и потому иногда заменял его. Утренняя молитва, если он накануне выпил слишком много, или малозначимые события, где он мог одеть меня в свою одежду, и я бы как-то справился, там я его подменял.
При одинаковом цвете глаз и волос и при схожем телосложении, с учётом бороды они были бы неразличимы, если сильно не присматриваться. Даже если бы ему приходилось говорить, большинство всяких занимаемых должностей, священников в том числе, передавалось по наследству. Пока он выглядел, как священник, никто не стал бы допытываться.
- И теперь я вынужден выполнять такую отвратительную задачу... я больше не могу делать это...
Коул понял, почему Хаббот не идёт домой и скрывается здесь. Он не был священником - лишь был похож на него - поэтому, конечно, он не мог пойти в дом священника. Понял и его вчерашнее отношение к Илении.
- И куда ушёл падре?
Хаббот, всё ещё не отрывая рук от лица, покачал головой.
- Он сказал, что расскажет папе о нашем печальном положении и ушёл. Иногда он присылает письма.
Коул не был столь легковерен, чтобы поверить в подобные намерения настоящего священника. Тот почти наверняка оставил за себя двойника, чтобы самому затаиться.
- Я не думаю, что это правильно. Но если бы я ушёл, здесь никого бы не осталось. И если люди узнают, что священник давно сбежал, уважение к собору сразу упадёт. Если можно что-то сохранить ценой лжи меня одного, тогда...
Это происходило из-за сходства священника и пастуха, но священник мог оставить Хаббота вместо себя ещё и потому, что он оценил его честность. И для бывшего пастуха положение священника в соборе вряд ли может быть менее шатким, чем сейчас.
- Сочтёшь ли ты это просто удачей, но в прошлые года я сумел справиться. Никто не заходил в собор, городские торговые дома вовремя доставляли еду, потому что у нас есть договор. Но потом всё вдруг сошло с ума...
Вероятно из-за событий в Атифе. Противостояние королевства и Церкви до того было заморожено, но теперь оно вступало в следующий этап. Волна распространялась, поглощая людей, про которых Коул и не думал, и причин этого он даже не начал рассматривать.
- Это длится около месяца. Всякий раз, когда торговцы доставляют еду, они говорят мне такие ужасные вещи. Что все привилегии Церкви будут вырваны с корнем. Вас, закалывающих свиней, сожгут на костре как еретиков. Божий агент, Предрассветный Кардинал, появится и воплотит всё это.
Хаббот сутулился во время своего рассказа, будто слова давили на его плечи. Гадкие слова торговцев не отличались от речей тех, кто злословит в адрес королей, свергнутых с престола. Коул не думал, что торговцы говорили то, что действительно думали, но Хаббот спокойно завершил:
- Буду ли я... сожжён на костре?
Увидев выражение его лица, Коул понял, почему старик обрадовался ему. Однако теперь он не представлял, насколько ненадёжным становилось будущее. Он поднял взгляд с Хаббота с опущенной головой на гобелен на стене. Все ангелы собрались на праздник, но лики их были серьёзны. Кто-то был способен утопить других во лжи, но для поддержания лжи требовался совсем иной талант. Во всём можно было винить Хаббота, но Коул не думал, что это правильно. Он спокойно обдумывал положение.
Могло быть и так, что этот человек лжёт, что сейчас настоящий священник устраивает настоящее представление. Мама Миюри, мудрая волчица Хоро, имела талант видеть людей с их ложью насквозь, но Миюри была ещё неопытной в жизни, он не мог на неё положиться. К тому же эта самая девушка смотрела на Коула глазами, наполненными слезами жалости к Хабботу.
Так каков правильный ответ?
Он научился переворачивать свои рассуждения, изучая теологию. Он мог ответить на вопросы вроде:
сколько ангелов может танцевать на кончике иглы?
- Вот, что я думаю.
Хаббот поднял голову, во взгляде Миюри появилось беспокойство.
- Лишь Господь знает, кто ты. Ты можешь быть пастухом Хабботом или нет.
- Я...
Коул рукой остановил Хаббота, попытавшегося возразить.
- О налогах.
Глаза Хаббота расширились от внезапности перехода.
- Неспособный противостоять продажности Церкви, я отправился в путь, чтобы вернуть миру истинность веры, но я совсем не думаю, что Церковь не должна существовать. Она совершенно необходима. Однако она зашла слишком далеко в делах с шерстью, и эти грехи должны быть искуплены.
И он стал излагать своё предложение.
- Если ты - это падре, дающий столь совершенное представление, ты должен понимать, что, уплатив налоги здесь и сейчас и покаявшись за свои злоупотребления, ты добьёшься у горожан хорошего мнения о себе. Или, если ты - это пастух Хаббот, которого падре поместил сюда против твоей воли, то заплатив налоги вместо него, ты покажешь себя не священником, а другом горожан. А теперь, и это важно...
Он прочистил горло.
- В любом случае я понимаю, что, выплачивая налоги, Церковь старается искупить свои прошлые грехи, и я скажу своё доброе слово горожанам.
При его посредничестве и с именем Хайленд отношения между городом и Церковью не должны ухудшаться. Старый измученный мужчина в одежде священника растерянно посмотрел на него, затем медленно, неуверенно кивнул. Затем, будто, наконец, поняв смысл, он сверкнул глазами.
- Н-но есть неувязка.
- Неувязка?
- Да. Я ничего не могу тебе заплатить. Когда падре покинул собор, он опустошил хранилище.
В это было легко поверить. Даже если человек перед Коулом был священником, то он должен был всё ценное куда-то перепрятать. Тогда из его слов об отсутствии денег не следовало, что он ничего не может заплатить.
- Люди пожертвуют большие суммы за святые реликвии собора.
- Святые?.. А... это...
- То, что можно обменять на деньги, если нет самих денег.
Гобелены на стене, например, или мебель. Хотя он сказал, что священник забрал ценности, когда сбежал, было бы почти невозможно забрать всё.
- Но я не знаю ценности вещей.
На это у Коула уже был готов ответ.
- На улице ждёт торговец. Если тебя не устроит оценка, я приму на себя обязанность представить тебя торговцу, которому ты сможешь доверять.
Был ли Хаббот действительно священником, который должен был испытывать сомнения, или пастухом, недоумевающим, имеет ли он право судить о таком предложении, но он не сразу ответил. Как бы ни было, он должен был понять, что не мог отказать, притворяясь не знающим положения дел. Если бы мог, он просто не пустил бы Коула внутрь.
Хаббот, затаивший дыхание во время раздумий, наконец, выдохнул:
- Тогда хорошо...
- На всё Божья воля, - ответил Коул, вставая со стула.
На самом деле он не мог сказать определённо, что происходящее полностью соответствовало вере, но вряд ли мог найти что-то лучшее. И потом, чтобы узнать, действительно ли Хаббот был принуждён оказаться в таком сложном положении, его надо было загнать в угол. На северных островах Коул своими глазами видел, что, верша правосудие, не всегда достигнешь справедливости. Он думал об этом, идя по тёмному коридору, когда Хаббот вдруг остановился.
- Но могу я спросить тебя кое о чём?
Он повернулся к старику и увидел на лице того бесстрастность, действительно подобающую пастуху.
- Могу ли я на самом деле доверять этой молодой женщине-торговцу?
Это не казалось обречённой попыткой борьбы на смертном одре, Хаббот переживал за это на самом деле.
- Я слышал, что она честно торгует. Она говорила, что торгует шерстью, может, ты её знаешь?
Если бы он солгал о своём занятии, Коул смог бы уловить его заминку, но Хаббот лишь спокойно покачал головой.
- Нет, не знаю. Я редко бываю в городе и даже сам не стригу овец. Я только выращиваю их.
Такое тоже было вполне возможно.
- Но чтобы торговец шерстью смог получить разрешение, он должен обладать достаточными способностями.
Хаббот вздохнул, и на его лице появилось выражение обречённости.
- Может, она уже говорила, но вчера она была у меня, и я в итоге обошёлся с ней довольно грубо.
Ну да, накричал на неё и собственноручно вышвырнул за порог.
- Но я хочу, чтоб ты знал, это было не просто так.
- То есть?
- Вчера она пришла под видом странствующей паломницы. Не зная правды, я допустил её в неф. Я даже молился за её здоровье и хорошую торговлю в пути.
Затем она была выдворена через переднюю дверь, а не заднюю.
- Мне кажется, это то, что называется "сладкими речами".
Затем Хаббот стал рассказывать, как Иления напугала его.
- Я даже не заметил, как речь перешла на налоги. Заговори она о том сразу, я бы уследил за ситуацией. Я просто должен был бы отказать - и всё. Но она перехватила разговор и стала сильно давить на меня. Я просто испугался. Кто она такая в этом мире?
Способные торговцы умеют разглядеть помыслы людей, чтобы залезть в их карманы. Не удивительно, что непривычному человеку такие трюки покажутся колдовством.
- Пожалуйста, не думай, что я из мести. Я лишь забочусь об овцах на землях собора. Получая каждый день свой хлеб, я каждый день чувствую, что получаю его, не принося никому пользы. Я думаю, что у Церкви люди должны работать более правильно. В общем, позволь мне просто сказать: я не думаю, что этой девушке можно доверять.
Миюри, казалось, разочаровали слова Хаббота. Но, глядя непредвзято, Коул заметил, как странно это выглядело. Почти как детская сказка о волшебстве.
Конец тёмного коридора освещался лишь лучиками света через щели в железной двери. В неё стучалась девушка-овца, за ней было место для агнцев Божьих. И пастух их сомневался, была ли овцой овца, просившая впустить её. В конце концов, рядом была настоящая волчица, одетая в плащ из овечьей шерсти и претендовавшая на роль друга овец.
- Мне самому много раз напоминали, что моё видение затуманено. Я искренне приму ваш совет, преподобный Хаббот.
Судя по лицу Хаббота, он гадал, дошли ли его опасения до Коула, потом старик опустил голову и пошёл дальше. Время, когда даже Богу опасались довериться. Конечно, доверять всем остальным было куда опасней. Но даже думая так, Коул помнил об особенной девушке, что шла рядом с ним. Что бы ни случилось, он знал, что может доверять Миюри.
Она с её неповторимыми волосами пепельного цвета с серебристыми пятнышками с любопытством посмотрела на него. Если бы слово "
чистота" могло принять форму, он был уверен, что знает, как оно будет выглядеть. Он улыбнулся в ответ, и перевёл взгляд вперёд.
Хаббот отодвинул засов железной двери, солнечный свет и рёв моря тут же ворвались в коридор. На несколько мгновений Коула и Миюри охватило беспокойство, когда Хаббот и Иления оказались лицом к лицу. Им обоим было, что сказать друг другу, но оба знали, что взаимное озлобление ничего не даст. В итоге Хаббот неохотно впустил Илению, а она не стала вспоминать о вчерашней грубости. Вместо этого Иления сразу повернулась к Коулу:
- Ну, каков вердикт?
- Там нет золота или серебра в монетах. Вместо этого мы хотим оплатить вещами.
Именно то, чего желала Иления.
- Однако, - продолжил Коул, - прошу, оценивай справедливо.
Он не представлял, сколько может стоить ткань святого Некса, но не удивился бы, если цена была бы сопоставима со стоимостью разрешения на сбор налогов. Реликвии иногда стоят необыкновенных денег. В конце концов, они были истинными сокровищами Церкви.
- Конечно.
В торговых домах говорили об Илении как о честном торговце шерстью. Если будет надо, они попросят Слая из торгового дома Дива переоценить вещи.
Затем вмешался Хаббот.
- Но что ты будешь делать? Заберешь гобеленов и стульев на пятьдесят золотых? Мы больше не сможем служить мессу, если ты это сделаешь.
Иления ответила, не колеблясь:
- Тогда осмотрим сокровищницу.
Хаббот посмотрел на Коула, тот кивнул. Старик беспомощно опустил плечи.
Все церкви возводятся по общим правилам, и этот собор не был исключением. Алтарь в центре, к нему вёл длинный проход, по сторонам которого устанавливали длинные скамьи для верующих. По краям здания проходили коридоры. За алтарём размещалась молитвенная комната. Так было везде, различия составляли детали, придававшие каждому зданию что-то своё. Также было обычным помещать сокровищницу между алтарём и молитвенной комнатой. Таким образом, она считалась самым святым местом в здании. Иногда алтарь поднимали над полом, а сокровищницу устраивали в подвале под ним. Собор в Десареве был построен таким же образом, а в сокровищницу вёл коридор, проходивший от алтаря вниз. В стенах коридора окон не было, и здесь было темно. Свеча из пчелиного воска в руках Хаббота позволяла с трудом различить сцены из Священного Писания, изображённые на стенах. Он не использовал сальную свечу, потому что её дым испортил бы изображения и светильники на каменных стенах.
Хаббот поставил подсвечник в специальное место в стене и достал большой грубый ключ. Ключ был так велик, что едва помещался в руку взрослого, и Миюри смотрела на него с большим интересом. Неповторимый скрежет ключа в замочной скважине создавал ощущение, что за дверью будут сиять тусклым золотым блеском целые горы.
- Вот сокровищница.
Но место, куда их привел Хаббот, было довольно неприглядным складом.
- Я верю, что предметы для богослужения будут иметь наибольшую ценность...
Помещение по размеру было великолепно большим, под стать такому собору, но вещи, лежавшие на полках, ничем к себе внимания не привлекали. В целом это выглядело не столько хранилищем сокровищ, сколько кладовой, там была даже еда.
- Даже мышь не пролезет сюда.
Со всех сторон были прочные каменные стены.
- Ты не найдёшь каких-то золотых крестильных тарелок, - сказал Хаббот Илении, осматривавшей полки.
Будь Хаббот священником, он давно бы всё спрятал, а будь настоящим пастухом, он должен был проверить сокровищницу, чтобы не быть обвинённым в краже. На полках лежало и стояло несколько серебряных чаш и канделябров для богослужения, пурпурная ткань для алтаря, золотой и серебряный шнур для украшения, а также многочисленные Священные Писания и молитвенники.
Коул стал осматривать полки вслед за Иленией, а за ними и Миюри, пока её подол за что-то не зацепился. Там оказалась железная голова рыбы - довольно большая, одной рукой такую не удержать, лишь двумя.
- Это для праздника, - пояснил Хаббот, и Миюри шире открыла глаза. - Это довольно необычный праздник. Люди выкладываю дровами весь подъём до собора и поджигают их. И тогда эта рыба плывёт через огонь.
Судя по голове, вся рыба должна была быть достаточно большой, чтобы кто-то с Миюри ростом поместился внутри. По-видимому, её несли на чём-то вроде железных шестов. Праздник проходил ночью, и обладатели хорошего зрения могли увидеть огонь с самих северных островов. Коул представил себе, как рыба плывёт в ярко-жёлтом пламени на фоне чёрного ночного неба. Должно быть, это было невероятное зрелище.
- Стоит ли за этим какая-то легенда?
По крайней мере, в Священном Писании Коул подходящей истории не припоминал, и Хаббот слегка улыбнулся вопросу Коула.
- Это город рыбаков. За столько лет они зажарили столько рыбы, что любой устанет считать. В их понимании праздник поможет и рыбе попасть на небеса.
Пытаясь понять, Коул подумал, что быть отправленным в плавание по огненному морю даже после смерти - мысль не очень удачная.
- Каждый год много людей съезжалось увидеть праздник. Но мы не устраивали его ни в прошлом году, ни в позапрошлом.
Печаль Хаббота по этому поводу казалась искренней.
Вскоре, обойдя всю сокровищницу, вернулась Иления, она выглядела мрачно.
- Теперь ты видишь, что здесь нам нечем платить?
- Падре, это действительно единственное хранилище? - спросила Иления в ответ на полный муки вопрос Хаббота.
Тот, похоже, даже не рассердился. Чем бы он ни оправдывал отсутствие пятидесяти золотых в таком большом соборе, от этого деньги не добавятся. Но сказать, что пожертвований или других денег нет, потому что священник сбежал с ними, значит, придётся рассказать, что он ненастоящий священник. В первую очередь по этой причине он не пускал Илению в собор. Взгляд Хаббота обратился к Коулу, которого он принимал за друга Церкви. Глаза старика говорили о доверии к служителю Бога, благодаря которому он впустил Коула.
Коул мог убедить Хаббота признаться в подмене, чтобы снять напряжение Илении. Но даже он не был столь наивен, чтобы просто поверить словам старика, что он осмотрел хранилище, и ничего там не было.
- Падре. Раз так, ты не будешь возражать, если я взгляну на деловые книги собора?
Такая большая организация, как Церковь, с долгой историей, которую творило множество людей. Безусловно такие записи имелись. Но Коул с любопытством отметил готовность, с которой Хаббот кивнул.
- Непременно. Я буду рад позволить тебе посмотреть, если это удовлетворит тебя. Пожалуйста, подожди немного.
Хаббот вышел, даже не закрыв дверь. Не потому, что украсть было нечего, просто, если они попытаются украсть, он будет знать виновников. Всё вокруг было вещами, которые каждый видел в обрядах и, увидев, понял бы, что это принадлежало собору.
- Брат?
Миюри казалась озадаченной. По её разумению дела шли не так, как должно.
- Я не могу поверить, что это всё, что есть у такого большого собора, - возмущённо заявила Иления.
Коул был согласен. Он не мог себе представить, что священник взял все сокровища собора, копившиеся поколение за поколением. Он оставил человек за себя, зная, что когда-нибудь и сам вернётся сюда. Значит, чтобы точно не лишиться истинных сокровищ в дороге, он должен был оставить их в соборе. Если так, цели Илении можно достичь без давления на Хаббота. Пусть даже методами, несколько противоречащим вере.
- Миюри, открой свои уши, - сказал Коул и ухватил железный шест, на котором несли рыбу на празднике.
Миюри, любительница приключения, услышавшая много историй от своей мамы, мудрой волчицы Хоро, сразу поняла, что он собирался делать.
- Я готова.
- Хорошо.
Он стукнул по полу шестом. Раздалось
тук, Миюри покачала головой. Тогда он отошёл на несколько шагов и снова стукнул. Вряд ли в таком большом каменном здании, как это, не было тайной подземной комнаты. Пока у них были уши Миюри, тайник можно найти по звуку.
Тук, тук - Коул быстро передвигался по сокровищнице. Он чувствовал, что есть какая-то причина таких больших размеров ключа, по здравому смыслу тайная комната должна была устраиваться с большими предосторожностями. Но в этом месте просто хранили еду, значит, им требовалось время, чтобы всё осмотреть до возвращения Хаббота. Торопливо простукивая пол, Коул вдруг услышал голос Илении:
- Если мы делаем именно это...
Он обернулся на голос, она уже была там.
Буумм! -вздрогнул пол, с потолка посыпалась пыль, Иления приложила ладонь к полу и посмотрела на них.
- ...то как тебе такое?
Ему показалось, что он заметил мелькнувшее большое копыто. Впрочем, она же была воплощением овцы.
Миюри, стоявшая прежде на одном месте, подошла к вполне обычной на вид полке.
- Здесь.
Полка стояла прямо у стены, на ней лежали статуэтки Святой Матери и стеклянные плитки с цветными изображениями святых. Нижнюю часть полки у ног Миюри закрывала раздвижная дверь. Коул встал на колени и сдвинул её, за ней открылась обеденная посуда.
- Что там, брат?
Посмотрев на Миюри, он скользнул рукой вдоль полки. Его рука наткнулась на что-то, торчащее между двумя чашами, судя по форме, он предположил, что это был какой-то рычаг.
- Нашёл.
Рычаг не удалось сдвинуть, толкая или вытягивая его, но когда Коул повернул его вправо, раздалось громкое
та-тант, будто что-то упало.
- Что за шум? Что происходит? - раздался недоумённый голос Хаббота от дверного проёма.
- Свет от свечи не попадает сюда к ногам, - отозвался Коул, толкая полку.
Она сдвинулась вверх выше его роста, как дверь. Он громко вздохнул, и пыль взвилась вокруг него. В проёме показалась потайная лестница.
- Л-лестница?
Удивление Хаббота не прозвучало нарочитым, похоже, он не знал о ней. Судя по виду Илении, она полагала, что он был священником и на самом деле знал о лестнице, но Коул посмотрел на неё и покачал головой. Лгал ли Хаббот, лучше не спрашивать.
- Падре, возможно, там священное место, поэтому ты не против пойти первым?
Мера защиты. Если Хаббот - настоящий священник, он мог запереть за ними вход, если они слишком нетерпеливо спустятся первыми.
- Д-да, конечно ...
Хаббот мог казаться озабоченным из-за того, что секрет был раскрыт. Или мог мучительно думать, как ему признаться, что он не настоящий священник. Как бы ни было, он взялся за знак Церкви, висевший у него на шее, поцеловал его и с подсвечником в руке начал спуск. Проход был достаточно широк, взрослый человек, подняв локти в стороны, мог бы коснуться ими стен. Воздух не был затхлым, в нём висел особый прохладный запах каменоломни. Спуск казался не слишком длинным - где-то в два обычных городских этажа.
- Что это?.. - Хаббот растеряно приподнял свечу, чтобы осветить помещение.
Низкий потолок, несколько рядов полок - в общем, довольно тесно. Большая часть полок была пуста. Не ошибся ли Коул, ожидая за обнаруженной потайной дверью встретить настоящее сокровище?
- А-а-а! - вдруг закричал Хаббот, роняя свечу. Коул вздрогнул и сразу вспотел, но свеча, к счастью, не погасла, в её свете он увидел то, что напугало Хаббота. Прямо у подножия лестницы на стене висели доспехи. Они и впрямь напугали старика, которому пришлось даже опереться о стену спиной и руками, чтобы не упасть.
Коул поднял свечу и вернул в подсвечник.
- Тут и мечи есть. Щиты... даже сёдла. Какие красивые сёдла.
За доспехами в специальные подставки были вложены мечи, тут же висели полки для щитов. Сёдла были разложены на длинном сундуке, при свете приблизившейся свечи в них стали вспыхивать загадочные золотые отблески.
- Это не для действующего войска, - решила Иления, девушка-торговец. - Это церемониальные доспехи какого-то рыцарского ордена.
И они должны были изрядно стоить.
- Что означает, что здесь и есть сокровищница.
Другие полки были почти пусты, но зато там обнаружилась большая тарелка, при внимательном рассмотрении показавшаяся невероятной.
- Это золотое блюдо. Безупречно выполнено... - Коул не мог представить, сколько золотых стоила эта единственная тарелка.
- Ты уверен, что оно не всего лишь покрыто золотом? - хладнокровно спросила Иления, роясь в кармане, она достала медную монету и легко постучала по блюду, раздался чистый, долгий металлический звон, которого Коул прежде не слыхивал. - Это... золото.
Значит, именно здесь этот собор хранил все свои сокровища. Но почти все полки были пусты, остались лишь рукописи, достаточно большие, чтобы накрыть Миюри вместо одеяла, и большой серебряный канделябр, расколовшийся на семь подсвечников, их какой-нибудь демон мог бы использовать в качестве копья.
-
Это хранилище, - объявила Иления, она прошла дальше, вытащила пачку пергамента из шкафа с раздвижными дверями. - Эти сертификаты - доказательство.
Следовательно, многочисленные полки были опустошены, остались только, хоть дорогие, но громоздкие предметы. Что это значило? Не только Иления, но и Коул с Миюри повернулись к Хабботу.
- Падре, где все ценности, которые должны быть здесь?
Старик затрясся от страха, услышав вопрос Илении, как преступник, препровождаемый в темницу.
- Я-я не знаю! Я только сейчас узнал, что это место вообще существует!
Судя по всему, было бы справедливо думать, что всё, что можно было унести, забрали. Пачку пергамента оставили, видимо, из-за пометки "Собор города Десарев". Иления пристальнее вгляделась в лицо Хаббота, но, сдавшись, вернула пергамент обратно на полку.
- Хорошо, тогда продолжим поиски.
Она не казалась разочарованной, вероятно, рассудив, что её разрешение на сбор налога уже имеет обеспечение. Несомненно, она вернёт деньги, если сможет забрать блюдо. Однако, главная цель, ткань святого Некса, не была найдена. На полках - больше ничего, на полу - ничего. Кроме пурпурной мантии, показавшейся в свете свечи. Такому огромному куску ткани пристало висеть в большом зале королевского замка, и он остался здесь, поскольку его было нелегко использовать. Коул посмотрел на Илению - не это ли? - но та покачала головой.
- Но интересно, сколько здесь было сокровищ? - рассеянно пробормотал Коул, обойдя всё помещение.
Хаббот был ужасно напуган, предполагая, что его подозревают в подобном воровстве, и Коул добавил, что они не собирались давить на старика. Но Иления высказалась прямо:
- Долгое время этот собор высасывал жизнь из Десарева. Я думаю, что дознание было бы уместно.
Было видно, что лишь часть полок стояла здесь с самого начала, когда же их переставало хватать, местные служители просто добавляли новые. Жадность - один из семи смертных грехов, о которых говорит Священное Писание. И эта истина выводила Коула из себя больше всего на свете. Он раздражённо вздохнул, и тогда Иления встала перед Хабботом и заговорила:
- Падре. Я подала заявку и получила разрешения на сбор налогов по поручению городского совета Десарева, разрешение подписано наследником Клевендом, и я пришла забрать ваш налог. Именем совета и принца я сделаю это сейчас.
Хаббот не мог противиться девушке перед ним. Он кивнул и повесил голову. Иления без отлагательств стала рыться в поисках подходящих предметов, но Коул в этот момент осознал кое-что. Миюри. Где она?
Стоявшие рядами полки закрывали обзор. Наконец, он увидел её там, куда свет свечи едва доходил, она присела на корточки и с чем-то возилась. Её белое пушистое одеяние походило отсюда на разросшуюся плесень.
- Миюри? - крикнул он, задаваясь вопросом, чем это она занималась до сих пор.
Она оглянулась и встала. Затем медленно подошла к нему и обхватила его руками за пояс.
- Ч-что такое?
Удивлённый её внезапным поведением, он вдруг заметил, что кончик её хвоста показался из-под одежды. Миюри тут же отпустила Коула, и в её руке оказался кинжал. Значит, она не обнимала его, а просто доставала кинжал, который он обычно носил с собой. Он увидел, как она беззвучно вернулась обратно, присела на корточки и разом вонзила кинжал в пол.
- Эй, Миюри, что ты?..
Он прервал себя, увидев, как она подковырнула кинжалом, как рычагом, камень, и тот -
ка-кланк - стронулся со своего места.
- Я так и знала. Это был единственный камень, не уложенный, как надо. Он шатался.
Она снова воткнула кинжал в трещину в каменном полу и вынула камень. Пол в помещении был уложен камнями, размером с маленькую ножку Миюри и похожими на кирпичи. Она вытащила другой камень, третий - и так, пока не показалась деревянная дверца.
- Я помню это из странствия мамы и папы, - улыбнулась Миюри. - Ты прячешь настоящую вещь и потом можешь не беспокоиться, даже если кто-то раскроет всё.
Коул мог легко представить себе, как та упрямая пара проделывала такие вещи. Но не предполагал, что в уже тайной комнате найдётся ещё тайник.
- Госпожа Иления! Падре! - обратился он к ним обоим, оторопевшим от находки. - Я открываю.
За открытой дверцей показалось заплесневелое, пропыленное, одноцветное покрывало. Коул снял его и увидел несколько ветхих деревянных ящичков. Они были разного размера, но даже самый большой можно было без труда держать двумя руками, а самый маленький помещался на ладонь. Миюри, похоже, ожидала гору мерцающих самоцветов и выглядела разочарованной. Хаббот ожидал того же, и его невзрачная находка успокоила. Но Иления и Коул думали иначе, оба они нервничали, спина Коула взмокла. Истинные святые реликвии всегда выглядели убогими.
- Госпожа Иления, вот... - окликнул он.
Она взяла себя в руки и приблизила лицо к ящичкам, чуть не касаясь их носом.
На ящичках слабо виднелись надписи, возможно, это были проклятия тем наглецам, которые дерзнули прикоснуться к нему, а может... Иления вытащила длинный ящичек, и Миюри тут же чихнула от запаха плесени и пыли. Но Иления не чихнула, кажется, она даже не дышала, когда осторожно открывала крышку. Внутри лежала белая ткань, завернутая в пергамент.
- Она здесь, - её тихий голос был единственным звуком, отразившимся эхом в сокровищнице.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ткань святого Некса выглядела как обычный кусок ткани. Причём достаточно толстой, жёсткой и довольно тяжёлой. Похожей на задеревеневшую шерсть неважного качества. В остальном не отличалась на вид от обычной, и Коул ощутил некоторое разочарование. Когда Иления сообщила, что она возьмёт её в качеств налога, Хаббот с готовностью согласился, вероятно, успокоенный обыденностью ткани.
- Я не думаю, что она стоит очень много у торговцев.
Но Иления ответила, что это важно лично для неё. Хаббот знал, кто такой Святой Некс, и, возможно, именно поэтому не мог определить ценность реликвии. Возможно, он думал, что волосы более известного святого или кусочек ковчега из Писания, будь они в ящичке, стоили бы несоизмеримо дороже.
Они аккуратно восстановили каменный пол и закрыли секретный вход. Что Хаббот сделает дальше, Коул не знал, но у него была, по крайней мере, ночь, чтобы подумать об этом. Старик ещё не успел опомниться от этого визита, когда провожал их.
Ветер немного усилился, когда они спускались по каменной лестнице. Морские птицы пролетали прямо над головой на расстоянии вытянутой руки и словно издевались над бескрылыми существами. Миюри иногда поднимала голову и рычала на них, придавая правдоподобие этому предположению.
- Так похожа на обычную ткань. Это действительно она?
- Говорят, ценность реликвии подтверждается упаковкой и сертификатом. И я уверена, что этот ящик подлинный.
Иления изо всех сил пыталась не дать своему чувству облегчения расплыться широкой улыбкой по её лицу. Коул кивнул.
- Я ещё видел подпись монастыря, её я знаю. История ткани тоже приведена.
- Это так. Но по вопросу истинности ткани... Я думаю, что наполовину, - похоже, только в подобные моменты лицо Илении могло мрачнеть. - Я впервые вижу такую ткань, но не похоже, чтобы её сильно почитали.
- Почитали?
Ткань должным образом упаковали и положили в ящичек. Так полагал Коул, но Иления озадаченно наклонила голову.
- Когда мы открыли деревянную дверцу, ящички были укрыты покрывалом, так? Оно из той же ткани, что и эта.
Они укрыли остальные реликвии, как прежде, но Коул и не предполагал, что покрывало из той же ткани.
- Так... я бы, конечно, и подумал о ней, как об обычной ткани. Но что ты имела в виду, говоря про истинность наполовину?
- Я думаю, что Миюри тоже заметила это.
Миюри, безрезультатно следившая за птицами, тут же с удивлением повернулась к ним.
- А?
- Как думаешь, эта ткань тоже реликвия? - спросил Коул.
Миюри посмотрела на ящичек в руках Илении и пожала плечами.
- Я не знаю. Знаю лишь, что это непонятная ткань.
Коул нахмурился, он так не думал.
- Непонятная?
- Ага. Я понятия не имею, из чего она сделана.
Он с вопросом посмотрел на Илению.
- Она не пахнет никаким животным. Как и никаким растением, конечно.
Ткани могли изготавливаться из шерсти животных, из волокон растений и ещё из нити, получаемой от насекомых.
- Я слышал легенду об одежде из нити паука, раскаявшегося после проповеди святого...
- Я не знаю. В общем, она пахнет лишь камнями этого подвала. Прежде такая ткань могла быть вполне обычной, но сейчас её трудно найти.
Если и волчица, и овца говорят одно и то же, то такое вполне возможно. Однако, признавая, что ткань могла быть тканью святого Некса, он ощущал, что что-то не так. Известно Божье чудо превращения воды в вино. Но вода стала настоящим вином. Маловероятно, что вода превратилась в вино без вкуса и запаха винограда, он никогда в своей жизни не видел и не слышал ничего подобного. Если это чудо святого Некса, являет ли оно ткань неизвестно из чего?
- Неважно. Пока у меня есть этот ящичек и сертификат, я могу продать это принцу, - Иления улыбнулась улыбкой, которую Коул никогда раньше не видел, и произнесла слова, которые она говорила бессчетное число раз. - Благодарю тебя.
Девушка-овца, расспрашивавшая даже перелётных птиц о мире за морем. Они помогли ей двигаться вперёд, и можно было почти пощупать, насколько это хорошо.
- Я хочу отплатить тебе.
- Тогда могу я попросить кое о чём? - Коул сумел сказать такое, потому что мир оказался не столь добрым к нему с момента, когда он покинул Ньоххиру. - Если ты повстречаешь кого-то из королевской семьи, пожалуйста, попроси его серьёзно подумать о проблеме веры?
Легендарный медведь жил на другом краю моря, а воплощения волчицы и овцы стояли перед ним. Но Бога из Священного Писании нигде не было видно. Он не мог не заметить иронии в этом.
Иления, однако, растеряно смотрела на него по другой причине.
- И всё?.. - она посмотрела на деревянный ящичек, который крепко сжимала в руках. - Эта ткань может принести довольно много денег - в зависимости от того, что с ней делать. Нетрудно наделать из неё блестящей меди, даже не продавая напрямую.
- Приобрести благосклонность принца, второго в очереди на престол, - это одно из того, что можно с ней делать?
Такая возможность редка, если она вообще когда-либо приходит к родившимся в этом мире.
- Конечно, - искренне улыбнулась Иления.
Про неё говорили, что она была торговцем, который честно торгует.
Даже если королевство вступило в противостояние с Церковью не из-за веры, это не значит, что вера полностью исчезла. Придерживаясь веры, они могли бы добиться такой Церкви, которая отвечала бы их идеалам. Что, в конце концов, реалистичнее создания новой страны на другой стороне моря, которую никто никогда не видел.
- Если ты просишь об этом, у меня есть идея получше, - сказала Иления, прервав ход его мыслей. - Почему бы тебе не пойти со мной? И мои доводы станут убедительней, и я верю, что и твои цели исполнятся, преподобный Коул.
Он был не слишком удивлён, подобное решение само напрашивалось.
- И было бы надёжнее иметь кого-то, кто будет мостом между нами и людьми.
Его щеку обожгло взглядом сразу после предложения Илении. Взглядом Миюри, конечно. Её красные глаза были красноречивей оратора:
Кончай слушаться эту блондинку, давай пойдём вместе с Иленией. Но ему нельзя забывать слова Хайленд. Она говорила, что члены королевской семьи претендовали на права друг друга и убивали друг друга ради них. Он был не так легковерен, чтобы ожидать, что другие из них столь же пылко верили, как и Хайленд.
- Я ценю твоё предложение, но я уже решил, кому хочу служить.
Иления выглядела разочарованной, при виде этого у Коула появилась другая идея.
- Почему бы тебе не пойти с нами?
- А?
- Тот, кому я служу, служит своей вере и... даже сможет понять тех, кто не является человеком.
Миюри скривилась от его слов, но Хайленд уже видела истинный облик Миюри. И когда королевство отправит корабли к краю моря, принцесса может, по крайней мере, быть тоже рядом. Ещё через неё можно было бы повлиять на планы королевства. Так ему казалось, но Иления лишь грустно улыбнулась.
- То письмо, что ты показал в соборе, да?
- Да.
- Я знаю имя наследницы Хайленд. Она член королевской семьи, у неё много земель, но она не является законным наследником. "Наследница" - лишь название.
Зато наследник Клевенд был вторым в очереди на престол.
- Совершив успешное плавание к новому миру, принц собирается занять трон... Или, по крайней мере, как я думаю, он собирается объявить себя королём нового мира.
Иначе говоря, раз они не могут взять над ней верх, им надо присоединиться к ней. Но не всё было гладко в её построении. Иления не имела ответа на очень важный вопрос, которым следовало задаться.
- Король нового мира? А наследник Клевенд понимает не-людей?
Если лишь присоединиться к плаванию к новому миру под началом принца, земля, естественно, принадлежала бы принцу и королевству. И что? Поспешить уйти вглубь земли и обустроиться там? Размышляя обо всём, Коул понял выражение лица Илении. В этот момент он осознал и то, что никогда не станет таким, как Осень.
- Я думаю... всё пройдёт хорошо, - слабо улыбнулась она и опустила голову.
Он не чувствовал, чтобы от неё исходил страх. Наверное, правильнее было назвать это завистью. Иления по рождению была овцой. Но была кем-то ещё в овечьей шкуре. Вероятно, она хотела спрятать какое-то число не-людей на кораблях, и после того как корабли достигнут земли, а если потребуется, после победы над медведем не-люди восстанут. Вариант быстрый и верный. Не-люди не собирались придерживаться честности. Разве ему не следует указать, каким злом это бы стало?
Он открыл рот, но Миюри дёрнула его за рукав.
- Моя работа - защищать брата.
В её глубоких красных глазах не было радости. Он вспомнил правую руку Илении с копытом, ударившим в пол сокровищницы собора. Даже если бы Миюри могла соперничать с ней, она могла проиграть, если бы при этом защищала его.
- Мне стыдно за моё бессилие, - сказал Коул.
Иления беспокойно улыбнулась, затем, будто она стряхнула все заботы, лёгким тоном предложила:
- Если у вас нет возражений, может, поужинаем сегодня вечером? Я отправлю сообщение принцу, но мне этого мало, я хочу поблагодарить вас должным образом.
- О, нет, не стоит...
- Я выберу и подготовлю лучшую баранину, - сказала Иления ровным голосом.
Так она показывала, что она готова пересечь черту. Люди могли бы увидеть в этом либо силу, либо осторожность. Но она казалась немного печальной.
- Миюри? - позвал Коул, не имея выбора, и она, провалившаяся в пропасть между моралью и чревоугодием, вернулась к действительности.
- Это правда, Иления?..
Жизель, чёрная овца, пожала плечами, как положено умному торговцу.
- Ты бы потеряла сознание, если бы я продала очень тёплый волчий мех? - спросила небрежно она, никогда не покидавшая рынка.
У волка с овцой больше общего, чем с человеком. Миюри тут же пожала плечами.
- Я, наверное, лишь подумала бы, что он выглядит тёплым.
- Так же и у меня. Они выглядят как родичи, но в целом мы очень разные. Но, конечно, если бы мне предложили их есть, мне надо было бы себя сначала подготовить...
Именно предубеждения, предположения, обычаи, вера или просто правила управляли людьми, а не рассудок. Временами они становились бременем, временами - бронёй, а иногда и оружием. В любом случае, Миюри провалилась туда, куда Коулу было не добраться, и Иления собиралась броситься к ней.
- Значит, ты не сходила бы с ума, если бы я съела немножко?
- Конечно, нет. Иначе я бы не смогла жить в этом городе.
Иления улыбнулась, и Миюри сделала то же самое, освобождаясь от груза. И ей не мог быть неинтересен встреченный не-человек, учитывая всю редкостность подобной встречи.
- И есть многое, о чём мне хотелось бы спросить, например, об одежде из овечьей шерсти...
- Да, конечно.
Лицо Миюри сразу посветлело, и она подошла к Илении. Вид двух идущих рядом разговаривающих друг с другом девушек принёс успокоение в душу Коула. Конечно, у Миюри были друзья в деревне, но никто из них не знал, кто она на самом деле. Ей почти не с кем было открыто поговорить о том, что такое быть не-человеком. Хотя казалось, что это не беспокоило её в деревне, но дело обстояло иначе. То, что её тянуло к Илении, служило тому доказательством.
У Илении были большие цели, и они вдвоём могли бы пойти к ним по своему новому пути. В этом небесконечном мире они обе жили бы очень долго. Стань они подругами, ничто не сделало бы счастливее его, того, кто стал её старшим братом.
- И, кроме того, знаешь, мой брат, он...
Коул уловил кусочек их беседы, когда Иления и Миюри, шедшие немного впереди, оглянулись на него и захихикали. Он мог лишь пожать плечами и вздохнуть.
Небо было чистым, а солнце тёплым.
Пусть всё в этом мире будет благословенно, вознёс он молитву.
Было важно согласовать действия с Йосефом и Осенью, поэтому в порту они расстались с Иленией. Миюри подумывала, не пойти ли ей с девушкой-овцой, но всё же она выбрала Коула. Он испытал сложное чувство - был рад, но в то же время чувствовал, что не должен радоваться.
- О чём вы беседовали? - поинтересовался он, ступая с Миюри по пристани.
- Это секрет, - объявила она, обнажая в улыбке свои острые клыки.
Коул хотел узнать, когда корабль сможет покинуть порт, но Йосефа на корабле не оказалось, он ходил по лавкам. Кто-то из команды сообщил, что кораблю ещё есть что чинить, уж очень их по волнам пошвыряло, так что подготовка займёт немного больше времени. По такому случаю его планы, связанные с Осенью, также менялись. Раздумывая, как бы выразить монаху свою благодарность, он открыл дверь в каюту капитана, в центре комнаты продолжал сидеть Осень.
- Прости, ты размышлял?
- Нет. У меня нет моих инструментов для агата. Я просто сидел.
Этот человек был олицетворением огромного кита, он проживёт ещё целую вечность и потому мог относиться к течению времени совсем иначе.
- Ммм... Похоже, всё прошло хорошо.
- Благодаря твоей помощи, владыка Осень, - выразив благодарность, Коул не знал, как ему теперь обратиться с просьбой. - И я не решаюсь доставлять тебе ещё хлопот, но есть письмо, и мне было бы нужно, чтобы ты его доставил.
Осень молча устремил взгляд на Коула и так же молча сжал бороду, что почему-то походило на согласие.
- Мне нужно, чтобы ты доставил письмо аристократке по имени Хайленд в Раусборне.
- Если ремонт корабля требует ещё времени, почему бы не взять другой?
Резонный вопрос, но была важная причина, по которой Коул обратился к Осени.
- Мои извинения, но доставив письмо, не мог бы ты вернуться с ответом?
Осень некоторое время смотрел на него, затем вздохнул.
- Как мне встретить эту аристократку?
- Там должен быть торговый дом Дива. Она будет там.
- Ты меня изрядно загружаешь.
Мягко упрекнув, Осень вздохнул, и от этого Коул сжался. Но ему было бы куда хуже от сожалений, что он не сделал, что мог.
- Благодарю тебя.
Осень лишь пожал плечами.
Затем Коул обратился к кому-то из команды с просьбой одолжить письменные принадлежности и, получив их, записал свои вопросы о наследнике Клевенде. Нечасто доводится преподносить святые мощи принцу. Коул пока отказался от предложения Илении, но если было бы лучше завязать с ним хорошие отношения, вполне возможно, что они с Миюри будут держаться Илении. Это звучало себялюбиво, но им надо как следует воспользоваться предоставившимися возможностями.
Пока он писал письмо, Миюри почти прилипла к нему щекой к щеке.
- Эй, брат... ты ведь не думаешь ни о чём таком странном?
Она была так близко, что он мог пересчитать её ресницы.
- Странном?
- Как будто ты ищешь повод остаться с Иленией?
Она излишне заостряла ситуацию, дело до такого не дошло, скорее, он был просто слишком прозрачен для Миюри.
- Разве она не первый друг, которого ты завела?
Она тут же хлопнула его по голове.
- Брат, ты болван!
- Может, это не моё дело, но...
- Это не твоё дело! - она вздохнула. - Конечно, Иления очень мила со мной, но мы не... друзья. Я могу спросить у неё то, чего не могу спросить у тебя, но... это не значит, что мы близки.
Ему было больно услышать, что она может что-то спросить не у него, а у Илении, но всё же он не совсем её понял. Разве они не выглядели истинным воплощением близости?
- Это другое. Вот, как если ты бы спросил кого-то о еде, которой никогда не видел раньше. Это же не значит, что ты с ним близок, верно?
Теперь он понял.
- И я думаю, что она мила со мной только потому, что хочет заполучить меня на свой корабль, - улыбнулась Миюри, то ли пытаясь скрыть разочарование, то ли от мысли о волновавшим её приключении.
Но ему нужно было кое-что ей сказать.
- Как бы они тебя не ценили, я не хочу, чтобы тебя взяли на этот корабль.
Миюри осторожно посмотрела на него и беспокойно улыбнулась.
- Но я имею какое-то право отправиться туда, где каждый может встретить опасность ради создания новой страны?
Скорее всего, Миюри проживёт дольше, бесконечно дольше его самого. В Ньоххире или Атифе этот вопрос загнал бы Коула в угол. Но теперь он мог ответить.
- Вот почему мы спрашиваем наследницу Хайленд, стоит ли связываться с госпожой Иленией.
Улыбка покинула её лицо.
- Если ты работаешь изо всех сил, пока тебя носят ноги, я не думаю, что кто-то будет жаловаться.
Большие глаза Миюри стали ещё больше, и она прильнула к нему.
- Я люблю тебя, брат!
- Я знаю, я знаю.
Коул нашёл способ уйти от ответа на её вопрос. А когда письмо высохло, он взял пару шерстинок с хвоста Миюри и обвязал его.
Осень казался раздражённым, возможно, он услышал их разговор, но ничего говорить не стал. Он слышал более постыдные слова Коула на севере.
- В зависимости от действий других, я смогу вернуться завтра днём либо уже к ночи. Если она не даст ответа, я приплыву сообщить об этом тебе.
- Благодарю тебя.
Осень взял письмо и быстро покинул корабль. Он, конечно, не мог просто прыгнуть с палубы.
- Я бы хотела покататься на его спине, хотя бы раз, - поделилась Миюри, провожая с Коулом глазами монаха.
- Только без меня.
- Ещё бы, ты всё равно поскользнёшься и упадёшь в воду.
Он представил это себе, и ему не было смешно.
- Ну, тогда почему бы нам не подобрать еды на сегодняшний ужин?
- Мяса!!
Предполагалось, что Иления подберёт им баранины, но не остальное.
Он отбил
"ну, пожалуйста" Миюри, касавшиеся того, что не являлось едой, и они, закупив что нужно, направились к торговому дому. Служанки округлили глаза, увидев, сколько еды они притащили, Слай, беседовавший со своими торговцами поверх учётной книги, последовал их примеру.
- Столько мяса и сыра в возмещение налога с Церкви?
Такое объяснение казалось очевидным.
- Нет, налог удалось благополучно собрать, и так случилось, что мы предполагаем поужинать с госпожой Иленией.
Удивление Слая возросло, но он понимающе кивнул.
- Но, даже учитывая твою помощь, преподобный Коул, я удивлён, что жадный священник отдал свои пятьдесят золотых. Я слышал, что он спрятал всё богатство собора, когда королевство выступило против Церкви.
Из его слов могло показаться, что горожане всё же заметили, что Хаббот иногда заменяет падре. Но подробно объяснять это было бы плохо как для Илении, так и для Хаббота.
- Собор, конечно, был опустошён. Но нам удалось найти вещи должной ценности.
Такое можно было сделать в таком большом соборе, если набрать гобеленов, штор и канделябров. Вводя Слая в заблуждение, Коул создал видимость, что они это и сделали.
- Кстати, преподобный Коул, я полагаю, дальше наша очередь?
Спрос не грех, Коул ответил лишь кривой улыбкой. И уже направляясь к своей комнате, он вдруг обернулся к Слаю.
- Кстати, можно тебя кое о чём спросить?
- Конечно.
- Ты когда-нибудь слышал о ткани, сделанной из чего-то, что не является животным, растением или насекомым?
Ткань святого Нексы со всей очевидностью существовала, но ни Иления, ни Миюри не могли определить, из чего она сделана. Ему хотелось знать, известно ли это торговцу, чьи интересы охватывали весь мир.
- О, конечно. Она из металла.
Коул вдруг ощутил неловкость из-за своего невежества.
- Нить из настоящего серебра и золота, а не просто покрытая сверху, вот. Сотканная невероятно умелыми мастерами, это полноценная ткань, но из настоящего металла. Это нечто странное. Не уверен, что её можно назвать тканью, но кольчуга и всё подобное должны быть похожи на неё.
- Понятно. Ты многое объяснил.
- Конечно, - улыбнулся Слай и вернулся к разговору со своими торговцами.
Коул с Миюри прошли по коридору и стали подниматься по лестнице.
- Он сказал, что ткань сделана из металла, - поделился он.
Но она лишь наклонила голову к плечу.
- Но она не кажется такой. Не похожа ни на золото, ни на серебро.
- Это может быть неизвестный нам металл.
Миюри его возражение не слишком понравилось.
- Неважно, - пожала она плечами. - Я не думаю, что в мире когда-нибудь кончится то, чего мы не знаем, сколько бы мы не странствовали по нему.
Открыв дверь и обернувшись, он наткнулся на её улыбку и смог лишь улыбнуться в ответ, признавая своё поражение.
- Почему бы нам не спросить господина Лоуренса и госпожу Хоро в следующем письме?
- Мама и папа живут в глуши, вероятно, они понятия о подобном не имеют.
Она оставила Ньоххиру совсем недавно, а говорила так, будто повидала всё на свете.
Войдя, Миюри тут же зевнула, рухнула в кровать и свернулась калачиком. Она выглядела готовой устроиться в постели и проспать всю ночь, но вместо того лишь прикорнула, вцепившись в шерстяную подушку. Коул присматривал за беззаботной девушкой-волчицей краем глаза, пока справлялся с волной торговцев, бросившихся к нему, когда стало известно о его возвращении. Довольно странно, но людей ещё прибавилось, оказалось, что люди из соседних домов тоже пришли.
Они сказали, что как раз собирались доставить товар, когда случайно услышали о Коуле, причём им случайно было о чём с ним поговорить. Он слышал эту сказочку много раз, вероятно, кто-то научил ей своих знакомых, а те - уже своих... Вздрагивая всякий раз, когда они называли его высокопреосвященством, он всё же чувствовал их искренность и честно советовал каждому, что мог.
Людей было так много, что Коул вышел разбираться с ними в зал. В какой-то момент до него дошло, что устроился в зоне погрузки у стола для записей, откуда кто-то убрал бухгалтерские книги. Перед ним выстроилась длинная очередь, один за другим люди подходили поведать о своих бедах, он давал совет и молился за них. Вскоре кто-то с гордостью поставил рядом большой деревянный ящик, и некоторые стали оставлять в нём медь, серебро, даже золотые монетки помимо вещей, изготовленных ими. Попадались даже хорошо одетые люди, управлявшие другими домами, они оставляли Коулу свои плащи. Было неловко им всем отказывать, поэтому он решил взять немного для покрытия дорожных расходов и передать остальное собору.
В разгар происходящего из-за открытой двери погрузочной площадки раздался звук удара о дно котла. Это был сигнал о закрытии рынка, котёл в это время заменял церковный колокол. По городским правилам после этого разрешалось заниматься лишь специально разрешёнными работами.
Стоявшие в очереди выглядели разочарованными, им пришлось ограничиться лишь рукопожатием с Коулом, после чего каждый пошёл по своим делам.
Он был измучен, а вместе с тем уверен, что сегодня пришли лишь немногие - те, у кого были тесные связи с компанией Дива. Если бы это затронуло весь Десарев, он даже не мог представить, сколько людей пришло бы к нему искать примирения с Богом. А если подумать и об окрестностях Десарева, а затем и обо всей стране... Коул вздрогнул от размеров страданий, навалившихся на эту страну. Он мог бы управиться только с десятью, двадцатью людьми в день, даже если бы сидел в кресле во время разговора с ними. Целый день мог бы занять разговор со старушкой, которая говорила бы долго и без смысла. И как обычно бывает, решение некоторых проблем часто порождает новые.
Люди знали, с чем они могли справиться сами. Им бы надо было вновь открыть церкви или хотя бы позволить духовенству выполнять свои религиозные обязанности.
Придя к мнению, что власть предержащие в королевстве были единственными, кто мог дозволить это, и он всё сильнее ощущал, что не следовало отвергать предложение Илении. Возможно, нужно присоединиться к ней в её замысле заслужить покровительство наследника Клевенда с помощью ткани святого Нексы. Коул вернулся в их с Миюри комнату, находясь под властью этих мыслей.
Девушка только-только проснулась. Похоже, во сне ей стало жарко, она была в одной лёгкой рубашке. Со сна она широко зевала, демонстрируя весь комплект своих зубов.
-
Хауу, - удовлетворённо произнесла она, закрывая рот и открывая глаза, волчьи уши и хвост почти голой девушки ходили ходуном. - Я хочу есть!
- У тебя слишком большое желание поесть для того, кто только что проснулся, - откликнулся он под впечатлением её тяги к чревоугодию.
Не обращая внимания на его высказывание, она соскользнула с кровати и стала собирать одежду, разбросанную по комнате, собираясь одеться.
- Ты готов, брат? - спросила она, будто только его и ждала, продолжая меж тем расчёсывать волосы.
- Тебе не стоит спешить. Смотри, надела наизнанку. И застегнись, как следует.
Она сняла рубашку, вывернула на другую сторону и снова надела. Затем поправила застёжки по бокам и разгладила складки. Её тело было влажным и горячим, вероятно, со сна. Казалось, её жизненная энергия вся собралась и готова выплеснуться в любой момент.
- Чем занимался, брат? Читал и дремал? - спросила она, проводя гребнем по волосам.
- Ладно, достань еду, что мы купили, - улыбнулся он её поддразниванию.
- А это что? - глаза Миюри метнулись в сторону маленького деревянного графина.
- Это от господина Слая. Он сказал, что это вино особого качества. Тебе его нельзя совсем, - поспешил добавить он, заметив, как блеснули её глаза.
- Ничего, я просто разбавлю виноградным соком.
- В таком случае ты можешь пить чистый виноградный сок.
- Нет, так я не буду! - она взялась за сумки с едой, её пушистые уши и хвост спрятались перед выходом.
Они вышли из комнаты, стараясь поприветливей отвечать на знаки уважения встречавшихся людей.
- Кстати, ты готовить хотя бы умеешь? Ты настолько неловок, что я сомневаюсь, что ты сможешь, - сказала Миюри, как только они вышли из торгового дома.
Он хотел бы от неё она чуточку больше уважения к себе его как к старшему брату, но так как мнение многих горожан о нём было слишком высоким, её реплики могли бы послужить неплохим противовесом, не дававший ему зазнаваться.
- Я умею. Иногда я помогал госпоже Ханне и сам пробовал, когда решил уехать.
Миюри заговорила об этом, потому что они собирались приготовить ужин в "Серебряном луке", куда и направлялись. Люди на постоялых дворах обычно заказывали еду, но её можно было готовить и самостоятельно, если заплатить за дрова. И дешевле, и можно приготовить что угодно и сколько угодно.
- Значит, я могу просто посидеть, верно?
Казалось, она не допускала мысли помочь ему или постоять рядом и поучиться готовить. Однако Коул не мог себе представить, что она станет готовить с охотой, так что, возможно, это и к лучшему.
- Я лишь чувствую, что всё больше и больше порчусь, - сказал он в насмешку над собой, и Миюри наклонила голову, вопросительно глядя на него.
Улицы города были полны людей, спешивших домой, или лихорадочно пытавшихся закончить оставшуюся работу, или сидевших в ларьках за едой. Коул ожидал, что таверна "Серебряный Лук" тоже будет полна, но вместо этого они увидели там всего несколько человек. Надо полагать, за день часть кораблей из числа повреждённых штормом покинула порт. Не то чтобы он знал кого-либо из них, но плавание на корабле оставило свой след в его чувствах: люди, бывшие вчера, сегодня ушли, завтра снова придут люди, уже другие.
Они назвались хозяину друзьями Илении, заказали выпить и устроились за столом в углу. Было бы легче встретиться по звону церковных колоколов, но из-за их бездействия пришлось уговориться на сумеречное время после закрытия рынка и захода солнца.
- Можно немного сыра? - и Миюри полезла в полотняную сумку, лежавшую на столе.
На улицах, наконец, стемнело, и как только зажглись факелы, странствующие торговцы, задержавшиеся по делам, вернулись, оживив тихую таверну. Люди громко делали заказы, из кухни бегом разносили еду.
Миюри укоризненно смотрела на Коула, нетерпеливо стуча коленкой о коленку.
- Должно быть, она занимается обычной работой и задерживается.
Коул вытащил сушёного мяса и сыра и добавил немного вина в виноградный сок нетерпеливой спутницы. Но ожидание всё затягивалось, Иления не появлялась. Соседи по столам стали подозрительно на них поглядывать.
- Может, стоит проверить её комнату?
Вдруг она уснула, как часто делала Миюри. Может, ткань святого, которую она стремилась получить, заставила её слишком расслабиться.
- Я сейчас! - Миюри, не в силах усидеть на месте, вскочила и побежала к лестнице.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть