Онлайн чтение книги
Волчица и Пергамент
Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Волчица и пергамент. Том 3
Миюри посмотрела на него с таким выражением лица, судя по которому, она думала, что её брат ничего не знает об одежде. Конечно, он мало знал о новых веяниях в этих вопросах, но из своего путешествия далеко на юг в детстве он кое-что усвоил относительно разных одежд.
- Вышивка на её поясе сделана, как на юге, да ещё посмотри на капюшон. Это печатный ситец, здесь такой редко встретишь.
Юная девушка внимательно слушала его слова об одежде. Хотя она сама казалась не расположенной к разговору с ним, её хвост ясно давал понять, что ей хочется услышать больше.
- Ситец делают из того, что называют хлопком. Я никогда не видел его раньше, но... это особенная ткань из жарких южных стран. Из того, что я слышал, есть такое растение, которое приносит плоды, наполненные пряжей вроде шерстяной вместо каких-нибудь зёрен, как у пшеницы. В книге одного странствующего проповедника, которую я как-то прочитал, говорится, что на этом растении растут овцы.
Миюри ответила недоверчивым взглядом.
- На самом деле я не верю, что овцы растут из растения. Однако на ней надето то, что нам не найти в этих местах. И потом, её дорожная одежда. Должно быть, она приехала издалека.
Девушке он мог быть нужен, чтобы поговорить с ним, как со священником. Плотно закрытые глаза девушки-овцы добавили к выражению страдания на её лице ощущение, что ей снится плохой сон. Чего она хотела? Он словно надеялся, что её цель составляло как раз то, чем он мог бы помочь.
Услышав тихое "Ах" от Миюри, Коул поднял голову и увидел, как девушка-овца поморщилась, всё ещё не открывая глаз. Потом она повернула голову и вдруг рывком села. Её круглые глаза широко открылись, пытаясь уяснить ситуацию.
- С тобой всё в порядке? - спросил Коул.
Девушка-овца глотнула и посмотрела на него. Потом её рука метнулась к груди - то ли достать кинжал, то ли проверить, там ли пергамент, бывший у неё в соборе. В каюте воцарилась тишина, которую нарушали лишь доносившиеся извне оживлённые разговоры да крики птиц. Должно быть, девушка поняла, что находится на корабле, и перед ней те, кого она встретила у собора. Она уже должна была убедиться, что её вещи остались при ней в нагрудном кармане. Девушка опустила руку, её настороженность смягчилась. Но стоило её взгляду остановиться на Миюри, она снова напряглась.
Волчица и овца. Для них быть в одной комнате означает пребывать в напряжении. Миюри забилась в угол не из-за Коула, она подумала о девушке.
Коул прочистил горло, чтобы привлечь внимание, и представился.
- Меня зовут Тот Коул. Это моя спутница Миюри. Она из рода волков, но она не кусается.
Когда он объяснял, девушка-овца смотрела на него, затем снова повернулась к Миюри. Потом открыла рот, собираясь что-то сказать, но слов не последовало, Коул видел, что она ещё не совсем успокоилась. Он налил немного воды из кувшина в маленькую чашку и протянул ей. Чашку она взяла, но пить не стала и, глубоко вздохнув, заговорила:
- Мои извинения. Всё случилось так внезапно, я была потрясена...
Овцы в поле иногда теряли сознание от какого-нибудь громкого шума. Вполне вероятно, что она не смогла справиться с таким неожиданным появлением волчицы. Но всё же ей казалось невежливым терять сознание при виде кого-либо. Она извинилась перед Миюри, которая до этого ещё пыталась изо всех сил казаться меньше, а теперь облегчённо тряхнула головой и немного приблизилась к Коулу.
- Ты упала без чувств перед собором, поэтому мы перенесли тебя в гавань. Я бы не смог донести тебя до того места, где мы остановились, и потому принёс сюда, на наш корабль.
Словно, наконец, поняв ситуацию, она медленно кивнула. Затем поправила одежду и села на край кровати.
- Спасибо, что помогли мне.
- Конечно. Я рад видеть, что ты не пострадала.
Священник поступил слишком жестоко для простого спора. Она вполне могла быть серьёзно ранена, неудачно стукнувшись, когда её вышвыривали.
- Но я надеюсь, ты не будешь возражать, если я спрошу, что ты делала в соборе?
Коул лишь поддерживал разговор, но её лицо сразу помрачнело и напряглось. Он надеялся не раскрывать себя, пока каким-то образом не нащупает её намерения, однако такое поведение показалось ему слишком эгоцентричным. Продолжая сомневаться, он всё же решил, что отказ ото лжи может оказаться полезным в будущем.
- Если ты расскажешь о себе, я смогу тебе помочь.
- Как?.. - волнуясь, спросила девушка, и Коул ответил:
- Вполне вероятно, что я тот человек с северных островов, которого ты искала.
Девушка, затаив дыхание, огляделась. Он мог понять её беспокойство. Немало плохого может произойти, когда тебя принесут в чьё-то логово и начнут допрашивать.
- Нас не окружил кто-нибудь или что-то подобное. Просто этот корабль попал в шторм, и команда на палубе занята ремонтом и проверкой его состояния.
Объяснение несколько успокоило девушку-овцу, но Коул заметил, что она продолжает напряжённо прислушиваться. До него самого доносились звуки, сопровождавшие работу команды.
- Расскажешь, что случилось? - снова спросил он.
Руки девушки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки, всё её тело снова напряглось. Однако потупленная голова свидетельствовала не об её упрямстве, а о том, что ей сейчас трудно решиться. Девушка, конечно, не собиралась кому-то рассказывать, что она воплощение овцы, и, конечно, не ожидала встретить здесь волчицу. Коул понимал, что она чувствует, и поэтому просто тихо ждал. Она казалась умной, и от неё исходило ощущение рассудительности и даже какой-то храбрости. Как он и ожидал, она вскоре подняла голову.
- Могу я только спросить кое-что?
- Конечно.
- Ты... понимаешь нас?
Вопрос был задан Коулу. В каюте собрались овца, волчица и человек, именно человек был самым необычным из них.
- Не возьмусь утверждать, что я действительно понимаю вас, но я для этого делаю всё, что могу.
Он хотел ответить честно, а в итоге получилось этакое туманное утверждение, неудивительно, что девушка посмотрела на него с сомнением. Заметив этот взгляд, встряла в разговор Миюри:
- Брат нас понимает. Потому что я собираюсь за него замуж!
- Что?..
Коул не мог сказать, кто издал этот удивлённый крик, но так как Миюри кинулась к нему, он поспешил отцепить её от себя.
- Я ничего такого не говорил.
Хотя он оттолкнул её, Миюри снова прильнула к его руке.
- Ты показываешь веру делами, а не словами, верно?
- Это означало... - он как-то мог сказать ей что-то такое, когда пытался её чему-то научить. - В любом случае, поговорим об этом позже...
Девушка-овца, прежде беспокойно ёрзавшая на кровати, ошеломлённо следила за их перепалкой.
- Мне очень жаль, что ты увидела это...
Обескураженный стыдом, который он испытал, пытаясь оспорить слова Миюри, он вдруг услышал мягкий шум шелестящего ситца. Источником шелеста была одежда девушки, она не смогла сдержать смех. И тут на лице Миюри появилась многозначительная улыбка. Похоже, её ребячливая выходка должна была подбодрить эту овечку. Но он почувствовал тайный смысл её улыбки:
"Всё идёт хорошо", поэтому легонько ткнул её в голову.
- Вы вдвоём так близки, - смех расслабил девушку-овцу. - Но... замуж? Разве вы не... брат и сестра?
Проклятье, - мелькнуло у него в голове в адрес слов Миюри.
- Эта девушка - дочь моего хозяина, и я занимаюсь с ней в качестве старшего брата с самого её рождения. Так часто бывает с юными девушками.
Ответом Миюри тут же стали вонзившиеся в его руку ногти, и он решил, что лучше ногти, чем клыки. А девушка-овца явно всё схватывала на лету, она энергично кивнула.
- Ты видишь не только меня, но и мои бараньи рога. Я не могу уйти без пояснений.
Без сомнений Миюри, впившаяся в его руку, была убедительнее тысячи слов. По её лицу он видел, что она решилась и, приосанившись, немедленно представилась:
- Меня зовут Иления Жизель. Я родилась и выросла в далёкой стране у синего моря. Я работаю в торговом доме одной южной страны и обычно торгую шерстью в королевстве.
Покупая шерсть, девушка-овца явно должна была завоевать неплохую репутацию. Похоже, мысли Коула ясно проявились на его лице, так как девушка по-детски улыбнулась, что подходило её юности или, по крайней мере, кажущейся юности.
- Но сейчас я на время стала сборщиком налогов.
- Сборщиком налогов? - не сдержал своего удивления Коул.
Иления достала пергамент из нагрудного кармана.
- Я купила разрешение на сбор налогов, подписанное именем наследника королевства Уинфилд Клевенда, и попыталась взять налог с собора.
Отец Миюри, бывший торговец Лоуренс, как-то рассказывал Коулу, что сбор налогов людьми, купившими это право, - довольно обычное явление. Собирать налоги - дело непростое, поэтому власть имущие продавали эти права другим. Если обладатель права соберёт всю назначенную сумму, дальше он будет собирать деньги уже себе, возвращая то, что он заплатил сам. Конечно, он будет в убытке, если соберёт недостаточно. Немногие с радостью заплатят налоги, не требуя нажима.
- И тебя выставили?
Девушка кивнула, глубоко вздохнула и сказала безразличным тоном:
- Но я занялась этим не для того, чтобы просто быстро разбогатеть. Я верю, что встреча здесь с тобой была уготована судьбой.
Он беззастенчиво подумал, как же высокопарно это прозвучало. Не был ли сбор налогов для неё просто мелким приработком? Так он подумал.
- Сбор налогов - это лишь одна часть моего общего плана.
Коул в недоумении невольно переспросил:
- Прости... как?
Иления наклонилась вперёд и ответила:
- Я хочу создать страну только для не-людей, подобных нам.
Коул молча посмотрел на Илению, её черные глаза бесстрашно ответили на взгляд.
- Куда бы мы ни попали, мы должны оставаться незримыми для людей и жить в тайне. Некоторые собирают столько друзей, сколько смогут, и живут вместе. Но я хочу не этого, я хочу создать место, которое с гордостью займёт место на карте.
- Это...
Он стал рассуждать про себя. Чтобы не-люди жили в этом мире, им приходилось затаиваться глубоко в лесу или под видом людей вливаться в повседневную жизнь, или проскальзывать сквозь иные расщелины людского общества. Сегодня в мире не могло быть ничейной земли. И Коул довольно быстро пришёл к одному выводу.
- Ты хочешь начать войну?
Он хорошо знал великую силу не-людей. Большие клыки и острые когти огромных волков. Он знал о многих армиях, рассеянных в одно мгновение. И война была бы очень возможна, если бы все не-люди в мире собрались вместе. Это, конечно, приходило ему в голову и раньше при виде силы тех, кто когда-то жил в прежнем мире, принадлежавшим воплощениям.
Однако он помнил, что говорила когда-то та, чьей истинной формой была огромная, возвышавшаяся над всеми мудрая волчица. Даже победив людей, они не смогли бы победить человеческий мир. Эпоха, когда всё решали клыки и когти, закончилась. Лишь слишком молодые и несведущие не могли понять это, лишь они с интересом прислушивались бы к тому, что рассказывает эта девушка.
Иления осторожно изучила Коула, погрузившегося в размышления, потом продолжила:
- Любой, кто торгует на больших расстояниях, хотя бы раз встречался со слухами о земле, которую никто не видел, она лежит на другом краю моря далеко на запад от королевства. Мы построим нашу страну там.
Миюри так глубоко впилась ногтями, что его руку уже пекло. Одержимая приключениями, она смотрела на Илению широко распахнутыми глазами.
- Если мы сможем добыть эту землю, мы построим страну, в которой нам не нужно будет скрывать, кто мы такие. Нет, не построим -
должны построить. Ты понимаешь, как это прекрасно, верно... Миюри?
Миюри, которая смотрела на большую карту мира на стене торгового дома в Атифе. Мир был настолько велик, что её родная Ньоххира была просто пятнышком в углу. Но куда бы она ни шла по этой карте, не было места, где она могла бы свободно раскрыть свою сущность.
Она наверняка скажет, что где бы она ни находилась, нигде не чувствовала бы себя легко, потом взяла бы его за руку и сказала, что единственное место, где она чувствовала себя безопасно, это в его руках.
- Ты имеешь в виду... я могу быть волчицей всё время?
- Конечно. Ты можешь свободно жить со своим братом в любой форме, которая тебе нравится.
Её последние слова выдавали талант умелого торговца, и, похоже, Миюри клюнула на них. Она с жаром сжала руку Коула.
- Н-но какое это имеет отношение к сбору налогов?
Коул потянул Миюри за руку, чтобы та пришла в себя от захватившего её всю восхищения. Воистину, вот история, подобная той, где вскрыли печать на кувшине и освободили большую змею, способную проглотить корову. Неужели Иления выдумала такую фантастическую историю, чтобы сбить их с толку?
- Сбор налогов - это просто для отвода глаз. Мне нужна реликвия, которая хранится в соборе, многие годы копившем богатства.
Он вспомнил надпись "
МОШЕННИКИ!" на бумажке на двери собора.
- Как торговец шерстью, я побывала во многих монастырях, занимающихся овцами. Попутно я узнавала, какие реликвии будут покупать монастыри, и однажды наткнулась на то, что собор в этом городе, возможно, купил что-то из тканей, принадлежавших святому Нексу.
Коул знал о святом Нексе. Святой сначала торговал одеждой, скопил на том огромное богатство, но на него снизошло Божье откровение, после чего он раздал всё своё богатство бедным и стал праведником, посвятившим свою жизнь вере. Его часто избирали покровителем ремесленных гильдий, занимавшихся тканями и нитками. Обычно ему молились, чтобы нить, которую они пряли, не рвалась, чтобы ткани не проели насекомые, и чтобы святой уберёг от пожара. В общем, обычный святой, странно, что Иления придавала ему такое несоразмерное значение.
Коул находил, что реликвии, вроде камня, на который ступил Бог, когда-то спустившийся на землю, или меч, оставленный седьмым ангелом, подошли бы куда лучше такой необычайной затее. Святой, касавшийся намоточных стержней и рулонов ткани, казался не столь заслуживающим доверия.
- Для чего тебе эта ткань? Нарисовать карту той земли, о которой ты говорила?
- К сожалению, нет, не для карты. Но ты был в некотором роде близок, она тоже будет нести нас к новому миру. Мы применим её для наших парусов.
- Парусов?
- Ткань святого Нексы благословлена и освящена. Эта ткань считается самой крепкой из того, что можно только вообразить в целом мире. Правдива эта легенда или просто преувеличение, но думаю, что не найти лучшего для корабля, который пройдёт через всё море.
- Как ты собираешься построить такой корабль?
- Если удастся, я хочу найти ковчег, посланный Богом во время всемирного потопа.
Трудно было сказать, в шутку или всерьёз сказала это Иления. Но Коул видел в ней силу овцы, путешествующей через пустыни, копыта этой овцы твёрдо упирались в землю.
- Конечно, сама я в Бога, о котором все говорят, не верю, поэтому я не стремлюсь создать корабль, наполненный святыми и чудотворными реликвиями. Это будет данью кому-то, кто захочет построить такой корабль.
Лицо Илении украшала уверенная улыбка, она приходила во всё большее возбуждение, раскрывая свои мечты.
- Рассказывают, один из разведывательных кораблей королевства когда-то путешествовал в новый мир. Ни у кого, кроме королевства, нет этих записей путешествий и морских карт. Я предполагала собрать и предъявить реликвии, которые могут обеспечить наибольшую защиту в путешествии, и как только их корабли снова соберутся в новый мир, они возьмут с собой и наш корабль. Я решилась купить разрешение на сбор налогов, чтобы мне были открыты двери в церкви и соборы. Если удастся договориться с ними насчёт налогов, то королевство, конечно, с радостью окажет мне свою благосклонность. В сущности, собирая налоги, я экономлю деньги для нашего путешествия в новый мир.
Озвученный план не оставлял впечатления придуманного впопыхах. В нём заключалась своеобразная реалистичность.
- Н-но ходят разговоры о войне, на которую могут пойти королевство и Церковь. Война с язычниками длилась десятилетия, и эта война может продолжаться столь же долго. Я не знаю, время ли мечтать о таких приключениях...
Иления покачала головой. Судя по лёгкой нетерпеливости её жестов, он видел ситуацию не лучше неразумного ребёнка.
- Что ты подумаешь, если я скажу тебе, что причина противостояния королевства и Церкви состоит именно в этом?
Его мысли замерли.
- Что?..
- Говорят, что причина в несогласии королевства и Церкви в отношении налогов и в поведении Церкви на протяжении долгого времени. Не кажется ли тебе это странным? Я думаю, разумные сроки противостояния давно вышли, да и королевство также получало выгоду из этой продажности. Мало того, не было совсем никаких переговоров с другими странами. Хотя за это время некоторые из них восставали в негодовании. Это же совершенно неестественно. Похоже, королевство намеренно старается дистанцироваться от Церкви.
Однако сам Коул, настолько взволнованный услышанной в Ньоххире историей, что оставил деревню, не думал, что это странно.
- Я... не знаю об этом. Пламя бунта на деле зажглось в Атифе. Здесь, в королевстве, Писание переводится на общий язык, чтобы вера людей могла...
- Я понимаю, что ты не можешь поверить мне сразу. Но я уверена в существовании нового мира. Нет, всем нам, не-людям, всем, кого остальные называют одержимыми демонами, нужна уверенность в этом.
Если она была готова сказать так много, у неё наверняка была какая-то нить. Девушка-овца наклонила голову, словно собиралась таранить любую преграду.
- Говорят, на одном корабле из нового мира вернулось всего несколько выживших. Я слышала, что выжившие моряки рассказали, что земля на берегу моря была домом для демона. Их спутники были разорваны им в клочья. Он издавал рёв, который мог раздвинуть надвое море, и был настолько велик, что каждый его след оставлял целое озеро. Матросы еле спасли свои жизни, прыгнув под покровом ночи на свой корабль, отплыв от берега, они посмотрели назад и, наконец, разглядели всего демона. Он был настолько велик, что мог сидеть на горах, а его вытянутая лапа могла достать луны в небе...
Коул не верил своим ушам. Он знал эту историю.
Когда-то монах собирал древние мифы со всего мира. Он собирал рассказы о языческих богах, чтобы удостовериться в существовании Бога, в которого верил. Волчица, жившая в пшенице. Золотой баран, неспешно бродивший по равнинам. Змея, настолько длинная, что погода у её головы и хвоста была разной. Огромный олень с живыми вечными деревьями, растущими из головы. Эти выдающиеся существа считались бессмысленными языческими выдумками, и они имели одну общую черту - в какой-то момент времени все они вдруг исчезли. Хотя человеческая сила с их мощью не могла сравниться, они внезапно исчезли из истории.
Люди говорили, что они погибли в мифической битве. Борьба с королём королей эпохи лесов и воплощений.
- Охотящийся за луной... медведь...
Все были раскиданы этим тираном.
- Любой, слышавший эту историю, сразу подумает об этом. Людей, знающих историю о Медведе-Лунобивце, немного.
Коул знал, потому что путешествовал с родителями Миюри. Это была не та история, на которую можно запросто наткнуться, она была той, которую ещё надо поискать.
- По легенде после битвы со змеем охотящийся за луной медведь исчез за морем на западе. Я не думаю, что этот медведь, по слухам срывавший горы и бросавший их в море, создавая острова, притворялся бы человеком, чтобы жить в сегодняшнем мире. Но никто не видел его с тех пор. В этом мире слишком много людей, чтобы спрятаться. Поэтому я верю в это.
- Что Медведь-Лунобивец... живёт на земле за морем?
Иления кивнула.
- Что, если королевство просто не верит, что меч веры давно обленившейся Церкви будет надёжным оружием в борьбе с демоном, но явная война лишь станет поперёк дороги? В войне с язычниками много лет назад Церкви удалось заполучить немало трофеев. В королевстве должны думать, что нельзя следовать по этим стопам.
Одного повара вполне достаточно для бульона.
- Подумай, не является ли причиной того, что королевство так быстро развивает своё судостроение и ввозит так много горного леса с большой земли, необходимость подготовки к путешествию к новому миру?
Ньоххира затеряна глубоко в горах, но Коул знал, что из мест ещё более глухих по реке сплавляли лес на продажу. Холст, который ткали в деревнях, разбросанных по горам, проходил через Ньоххиру и отправлялся дальше для продажи в городах в устье реки, большая его часть становилась парусами для кораблей. Покупателями часто были торговцы королевства Уинфилд, где быстро росло судостроение, особенно изготовление кораблей дальнего плавания.
- Я верю, что если новый мир является ключом к этому всему, становятся понятными многие действия королевства. Если мы упустим эту, поистине золотую возможность, мы будем всегда жить в тени человеческого мира. Получить ткань святого Некса в соборе этого города - огромный шаг к свободе. Поэтому, я хочу твоей помощи и прошу о ней... Нет...
Подобно нищим, просящим подаяния перед Церковью, Иления стояла перед Коулом и Миюри.
- Почему бы вам не присоединиться ко мне в моих планах? Мы сможем добиться многого с тобой, господин Коул, и твоей бесспорной силой в человеческом мире, наряду с силой волка, повелителя леса.
Всё это могло быть заблуждением Илении. Изучая веру, Коул узнал, что иногда люди видят только то, что хотят видеть. А ещё одной причиной, по которой он не хотел верить, была лёгкость, с которой она всё говорила.
Если она права, если всё происходящее на самом деле связано с новым миром, значит, королевство вообще не интересовалось праведностью веры. Это значит, что они просто ловчат, чтобы оставить новую землю себе, и пытались отказаться от Церкви. В таком случае те, кто пытался исправить ошибки Церкви, кто боролся, надеясь, что новая вера распространится по всему миру, были просто глупцами. Лишь пешками в борьбе между власть предержащими, а для простых людей ничего не будет решаться. Коул не хотел верить в злой умысел, вытекавший из слов Илении.
- Бра... брат? - шепнула ему Миюри, ей было неловко, ведь у неё не было причин не иметь дела с Иленией.
Но он не мог прийти к решению так быстро.
История Илении угрожала перевернуть известный Коулу мир с ног на голову. За морем была новая земля, там жил Медведь-Лунобивец, и королевство, претендуя на эту землю, старалась застолбить новую страну. Он никак не мог поверить в это сразу. Не говоря о том, что это означало бы и то, что королевство столкнулось с Церковью из-за корыстных интересов. Он на мгновение задумался, знает ли Хайленд обо всём этом.
С другой стороны, если бы мечты Илении осуществились, для обречённых жить изолированно от людей в современную эпоху это стало бы прекрасным известием. Да и Миюри тоже стало бы легче жить. Даже воплощение кита, Осень, встретившийся на северных островах и глубоко страдающий из-за потери единственного друга, мог бы сблизиться с кем-то и, возможно, подружиться. Тогда он мог бы играть другую роль на севере.
Подобно людям, собиравшимся вокруг Церкви, не-люди должны были иметь место, где они чувствовали бы себя в покое. Не следует ли ему поддержать тех, кто видит свет надежды? По крайней мере, он не должен паниковать или впадать в самодовольство.
Командир отряда наёмников, носившего то же имя, что и Миюри, однажды сказал, что самое опасное в битве не встретиться с сильным врагом, а остановиться на месте, потеряв ощущение хода битвы. И слова у Коула тут же подобрались.
- В том, что ты сказала, есть многое, во что мне трудно поверить. И даже поверив всему, я не смогу так легко присоединиться к тебе по одной причине. Даже будучи старшим братом Миюри, я не могу согласиться с нынешним положением дел.
- Б-брат? - потянула за рукав Миюри, но он остановил её взглядом.
- Могу я попросить немного времени? - уточнил Коул.
Иления не выказала разочарования, уныния или раздражения. Она посмотрела прямо на него, затем убрала свою протянутую руку. Несомненно, она была отличным торговцем.
- Понимаю.
Миюри недоумённо смотрела, как Иления склонила голову.
- Мне надо будет прийти на этот корабль за вашим ответом?
- Нет, мы сами зайдём к тебе.
- Очень хорошо. Я остановилась на постоялом дворе "Серебряный лук". Там же я занимаюсь делами по торговле шерстью в королевстве, если ты назовёшь моё имя в каком-либо торговом доме в городе, тебе это сразу подтвердят.
Иления очень хорошо понимала, что он сомневается. В ней чувствовалась прочность иного рода, чем в Миюри. Она встала и глубоко склонила голову, как бы отдавая ему должное. Затем её рога исчезли.
- Большое вам спасибо за помощь.
Она открыла дверь. Когда в каюту ворвались яркий солнечный свет и шум с палубы корабля, казалось, снова двинулось замершее время. Весь их разговор в этой каюте был похож на сон.
Иления уверенно спустилась по трапу на пристань и остановилась. Она улыбнулась им усталой и тревожной улыбкой, потом поклонилась и ушла. Вскоре её фигурка растворилась в толпе, и Коул протяжно вздохнул.
Всё, о чём говорила Иления, было трудно осознать. Причина противостояния королевства и Церкви, страна далеко на западе, которую никто не видел, Медведь-Лунобивец на этой земле - всё это чётко выстроилось перед ним, целая гора невероятного, перед которой он был поставлен.
- Брат? - рассеянно пробормотала Миюри. - Что меня должно волновать в первую очередь?
Уже из того волнения, с которым она смотрела на людей, вместе работавших с шерстью, Коул знал, что он не единственный, кто здесь может волноваться. Им обоим следовало не отрываться от земли. Он взял её маленькую руку.
- Сколько бы хорошей еды ни стояло на столе, мы за раз будем в состоянии съесть не больше, чем можем.
Он должен был проверить каждую деталь. Как сказал Слай, возможно, их принесло сюда по воле Бога.
Оживлённая суета порта била по его ушам. В одном углу порта были вырезаны каменные ступени, по которым можно было спуститься к воде. Коул опустил руки в набежавшую маленькую волну и стал стучать двумя серебряными монетами одну о другую.
- Я думаю, у меня хороший слух, но может ли на самом деле
он это услышать? - с сомнением спросила Миюри, стоя рядом.
- Я слышал, звук очень хорошо распространяется в воде... Ну, если не получится, мы можем просто написать письмо.
"Опусти руки в воду и бей чем-то твёрдым, будто отстукиваешь танец. Тогда, где бы ты ни был, я смогу добраться до тебя за один день" - сказал им на северных островах Осень, воплощение кита.
Коулу было неловко вызывать его уже через месяц, но ему нужно было посоветоваться с кем-то из морских обитателей.
- А теперь брось часть Чёрной Матери.
Он достал из сумки маленький чёрный кусочек, размером с мизинец и похожий на помёт кролика, и бросил в воду. Своего рода драгоценный камень, называемый гагатом и похожий на чёрный янтарь. Миюри взяла ещё кусочек, понюхала и, пожав плечами, вернула в сумку.
- Мы вернёмся завтра утром.
Он встал и вместе с Миюри вернулся к лестнице. Он хотел спросить Йосефа, о чём шепчутся торговцы, связанные с дальними плаваниями, но этот человек выглядел занятым, и Коул оставил это на потом. Например, как-нибудь в обед. Он вытер руки и заметил, что Миюри всё стоит у лестницы и смотрит на море.
- Что-то случилось?
Она покачала головой, и он стал подниматься.
- Когда я была в Ньоххире, я думала, что горы не кончатся, куда ни пойдёшь.
Но на самом деле горы закончились там, где под ними раскинулись поля, а потом началось море. Тогда что там, где кончится уже море? Каждый, кто видел эти бескрайние воды, наверняка задумался об этом хотя бы раз.
- Мне... как-то сказали, что на том конце моря есть водопад.
Неважно, правда это или нет. Для Коула это было затычкой в дыре вопроса без ответа, о чём люди думали иногда, проваливаясь в сон.
- Но также верно, что подобные ответы от Церкви всегда маркировались знаком, означающим сомнительность.
Миюри посмотрела на него по-детски любопытными глазами.
- Ведь если на самом деле есть водопад, то что там, куда он падает? Понимаешь? - продолжил он.
- Тогда что там? Так и идёт - с суши в море, снова на сушу и снова в море? - неуверенно предположила она.
Он мог бы обмануть её ответом. Но не стал, поскольку обращаться с ней как с ребёнком стало бы для неё плохой услугой.
- Алхимики, что пытаются раскрыть тайны мира, говорят, что мир круглый.
Он скомкал в шарик носовой платок и показал ей.
- По их словам мир выглядит так, и если ты будешь идти всё время на запад, ты в конечном итоге вернёшься с востока.
Эти же алхимики ещё говорили, что существует ещё несколько таких же круглых миров, они называли их солнцем, луной и планетами. Земля, на которой стоял он с Миюри, была лишь одной из этих планет. Церковь всегда беспокоили эти идеи, и она опровергала их, слишком сильно отличавшихся от мироздания Священного Писания.
- Таким образом, это не означает конца мира, верно?
Не переставая присматриваться к учению Церкви, Миюри приняла эту идею, не задумываясь. Хотя он думал об отрицании такого взгляда, в Ньоххиру иногда приходили великие монахи, много лет занимавшиеся астрономией, и они поддержали эту идею. Коул хотел, чтобы Миюри усвоила правильные знания, но как решить, что правильно?
Миюри отвлекла его от раздумий, заговорив вдруг таким ледяным голосом, которого он никогда раньше не слышал.
- Хорошо. Это значит, что однажды я обязательно найду этого Медведя-Лунобивца.
Коул потерял дар речи и посмотрел на девушку, идущую рядом. Он видел невинного сорванца, который дни напролёт смеялся или сердился. Но её красные глаза хранили цвета волчьей ненависти.
- Меня назвали в честь одного из старых друзей мамы, верно? Я знаю, кто убил её друга...
Она успела сказать лишь это, так как Коул прервал её, крепко обняв. Вокруг шли люди, а он даже не думал, что они могут странно на них смотреть. Люди наталкивались на него, но он не двигался с места и крепко сжимал её стройную фигурку, стараясь погасить разгоравшийся в ней огонь. Он не мог позволить пламени мести гореть в таком молодом теле и душе.
- Это одна из причин, почему я не могу доверять истории госпожи Илении.
Обычно Миюри обнимала его в ответ или терлась лицом о его грудь, даже если крепко спала. Теперь же её руки безвольно висели вдоль тела.
- Существование Медведя-Лунобивца имеет большое значение не только для твоей мамы и её спутников, но и для всех из эпохи воплощений. Если легенда правдива, то я не могу представить себе, что госпожа Иления будет делать, встретив его противостояние.
Собираясь создать страну для не-людей в новом мире, она должна либо признать Медведя-Лунобивца своим повелителем, либо прогнать его. Исходя из легенд, он не мог представить, что это пройдёт дружелюбно. Иления должна была тоже подумать об этом и что-то подготовить. Возможно, она со своими единомышленниками убьют его.
- Я прошу тебя хотя бы об одном.
Он отпустил её, крепко сжал руками её тонкие плечи и посмотрел в её глаза. Хотя Миюри ни слова не говорила об этом в Ньоххире, эта девушка прекрасно знала, что за кровь течёт у неё внутри. Даже на севере она гадала, не была ли легендарная Чёрная Мать тоже божеством-волчицей.
Мама Миюри, мудрая волчица Хоро, потеряла всех своих спутников. Кто-то из них мог погибнуть в схватке с Медведем-Лунобивцем. Ей должно было быть очень больно, но она прожила много лет, научившись отбрасывать проблемы, которые не могла решить. Но Миюри была совсем юной, всё в её глазах сияло новым светом. Скорее всего, она хотела бы найти своих родичей, существовавших ныне только на страницах книги, и она почувствовала сильный гнев к тому, кто поступил с ними неправильно.
Возможно, он как человек не имел права что-либо сказать этой девушке. Но прежде чем человеком, он был братом Миюри.
- Никогда, никогда не думай о мести. Это случилось давным-давно, в эпоху, давно канувшую.
Она не ответила и не посмотрела на него. Вместо этого опустила голову, будто кивнув, и уткнулась лицом в его руку, державшую её плечо.
- С тех пор как мы покинули деревню, я иногда чувствую себя волчицей больше, чем я когда-либо думала.
Коул ощутил беспокойство от её слов, но она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо, а потом неловко улыбнулась.
- Не делай такое лицо. Пока ты меня обнимаешь, я никуда не уйду, брат.
Он мог принять её слова как готовность поступиться своими устремлениями ради любви, но Миюри успокоилась в его руках совсем не так, как успокаиваются в объятьях дети. Почти так же, как он заставлял себя быть воздержанным и умеренным ради своей веры, она многое пережила, не делясь этим ни с кем. Он не думал, что сумеет решить все её проблемы, но он сделает всё, что сможет.
- Пожалуйста, не стесняйся говорить со мной обо всём. Я не очень надёжный брат, но я рискну всем, чтобы помочь тебе.
Миюри закрыла глаза, её лицо освежилось такой улыбкой, как будто её щеку ласкал нежный летний ветерок.
- Тогда женись на мне.
Её глаза открылись, полные её обычным озорством.
- Нет...
- Зануда.
- Это тут не при чём.
Она, хихикая, ухватилась за него.
Коул увидел, что она скрывала определённые глубокие чувства к Медведю-Лунобивцу, но, принудив её раскрыть их, он больше не сможет полагаться на её суждения. Подобно её обращению "брат" ещё многое не могло легко измениться. Миюри это очень хорошо знала.
- Но путешествие за край моря - звучит так увлекательно.
И это тоже было её искренним ощущением. Коулу было о чём подумать.
- Здесь мы идём из горшка да прямо в огонь, - почти простонал он.
- Я не думаю, что всё должно быть так плохо, - откликнулась Миюри.
Юность - это не только внешний вид.
- Ты права. Будем думать о хорошем.
Миюри улыбнулась и кивнула.
Они решили выйти в город разузнать, что там говорят об Илении. Миюри также хотела посмотреть на одежду. Когда она начала что-то перебирать в одной лавке, Коул спросил продавца об Илении.
- Торговец шерстью? Ха-ха, господин, как ты думаешь, сколько торговцев в этом городе? Они приплывают сюда за шерстью отовсюду, я не могу помнить их всех.
Такой ответ заставил Коула готовиться к худшему, но разговор с владельцем следующей лавки сразу пошёл куда содержательней.
- Девушка с чёрными волосами, что торгует шерстью? Да, я её знаю... О, госпожа, это овечья шкурка высшего качества. Весь секрет в дублении. Посмотри ещё на неё, видишь, какая она мягкая и лёгкая? Что бы ты из неё не делала, получится великолепно. И вот ещё - накидка, только-только пошита, а вот коврик... А? Ах да, девушка-торговец. Она так молода, но многие удалённые торговые дома доверяют ей достаточно, чтобы через неё покупать нашу шерсть. Что, ты думаешь ей что-то заказать и проверяешь её? Ну, она хорошо работает, не то что некоторые недоумки. И потом, я ни разу не слышал, чтобы она сбежала с деньгами или отдавала одним заказчикам выгоду за счёт других. И, кстати, эта шкурка стоит около сорока солнечных серебряков. Так как?
В других лавках сказали то же самое. Для торговцев казалось обычным держаться кого-нибудь из родного города или того, кому они могут доверять, при торговле с дальними странами, куда было нелегко добраться. Иления явно имела кое-какое влияние на торговлю шерстью, что она использовала, совершая закупки. Следовательно, она не только была способной, но и заслуживала доверия. Все знавшие её торговцы не возражали бы, если бы она работала в их торговых домах.
- Она из тех, в кого влюбляются её наниматели, - сказал даже один торговец.
Миюри это высказывание показалось интересным, она даже вроде обрадовалась этому, но Коул не стал узнавать причину этого.
- Она выглядит заслуживающей доверия женщиной-торговцем, - подытожил Коул свои впечатления, проходя с Миюри по улице. Она с удовольствием принюхивалась к мылу с ароматными травами, которое они купили в последнем магазине, и только её глаза уделяли ему внимание.
- Я бы подозревала её, будь она лисой, но для меня было бы удивительно подозревать её, потому что овцы не лгут.
- Почему ты так думаешь?
- У меня такое ощущение.
Если её ощущения верны, волков тоже следовало считать вероломными. Подумав над этим, Коул вздохнул, когда решил, что он не ошибся.
Льняная сумка на плече Миюри была набита трофеями. Он не мог помочь, но не думал, что покупки были ею продуманы. Просто она знала, что если попросит что-то сейчас, он охотно развяжет свой кошель. При упоминании о Медведе-Лунобивце он разглядел угрозу в её сердце, и ему впрямь было трудно быть строгим даже к самым нескромным её просьбам. Не забывая об её проницательности, он ещё чувствовал, что она пытается успокоить его и потому старается вести себя как обычно, от чего отказать ей было ещё сложнее.
Произошедшее напомнило ему, что она не просто милый щенок, а волчица.
- Солнце почти село, почему бы нам не вернуться в торговый дом?
- Ага. Я голодная.
Она вернула мыло в сумку, словно разочарованная, что не могла откусить ароматный кусочек.
- Но мне сегодня не хочется баранины...
Начав что-то обдумывать, он не мог остановиться, но она размышляла над ситуацией по-своему. Что бы ни следовало из истории Илении, ему обязательно нужно было убедиться, что Миюри при этом не пострадает. Без сомнений, слова девушки-овцы затрагивали самую суть не-человека в его младшей сестре. Коул полностью положился на неё на северных островах и на этот раз сам хотел быть её щитом.
- О, братик, посмотри - первая звезда!
Он поднял взгляд, на чистом поле ясного неба, менявшемся цветом от ярко-красного на западе до тёмно-синего на востоке, голубой льдинкой сверкала одинокая искорка.
Когда они вернулись в торговый дом, Слай уже подготовил ужин, они вместе дождались Йосефа и устроили пир. Миюри прошлой ночью не давали уснуть, может, поэтому сегодня она решила заесть эту неприятность и отведать всего.
- Налог на церкви? - переспросил Слай, склонившись над куском говядины с лопатки - сначала сваренным, потом поджаренным, доведённым до нежности на пару и напоследок тонко нарезанным и приправленным горчицей.
- Да. Облагаются ли налогом церкви и монастыри в королевстве?
Коулу пришлось тщательно обдумать всё, о чём говорила Иления, он не мог упустить из виду возможную причину конфликта королевства и Церкви. Однако он не мог просто так спросить Слая, не пытается ли королевство отделиться от Церкви в качестве первого шага на пути реализации более крупного намерения захватить новый мир. Он бы и не получил ответа на прямой вопрос. Потому, тщательно поразмыслив, он подошёл к теме с этой стороны. Если Иления была права, он мог бы что-то разглядеть через эти налоги.
Придумывание налогов, взимаемых без оснований, обычно применялось просто для захватывания имущества, оно придало бы её словам убедительности. С другой стороны, если основания были, возможно, Иления слишком глубоко влезла в политику королевства.
- Да, безусловно. Действия Церкви - это даже больше, чем тирания, поэтому, конечно, мы взимали налоги.
Ответ Слая поразил его больше, чем он представлял.
- Полагаю, это значит - наказание налогами?
- Да. Как бы говоря: верните те богатства, которые вы нечестно накопили, и никогда больше не творите зла. Люди не любят новых налогов, но этот был одним из немногих, который воодушевил людей.
Не было заметно, чтобы Слай шутил. Но, услышав о неправедных действиях Церкви, Коул сразу кое-что вспомнил. Бумаги, покрывшие двери собора.
- Я видел, чем покрыты двери в собор. Это как-то связано?
Слай кивнул.
- Мы могли бы проговорить об этом до самого рассвета, - пошутил он без улыбки. - Они были ростовщиками.
Это слово соответствовала надписям на двери. Но Церковь определённо запрещала лихву. Дав деньги в рост, они бы навлекли на себя папское расследование.
- Конечно, всё ловко скрывалось. Перед людьми они изображали честность.
Слушая Слая, Йосеф дотянулся до чашки Коула, чтобы наполнить её. Весьма крепкий напиток с дымным привкусом, полученный перегонкой. Коул позволил Миюри попробовать, так как в её возрасте всем не терпится поскорее стать взрослым, но, ощутив жгучий вкус, она резко оттолкнула чашку.
Коул насторожился в ожидании разговора, которому требуется такой напиток. Слай осушил налитую ему Йосефом чашку и продолжил:
- Я не знаю о других странах, но вся структура Церкви в королевстве получала прибыль от производства шерсти.
В комнате, выделенной Слаем для гостей, повсюду глаз натыкался на шерстяные изделия. Одеяла и ковры - это само собой, но гобелены на стене, удерживавшие тепло в комнате, занавеси на мебели тоже были из шерсти. Применять шерсть в этой стране было почти, как дышать. Королевство, известное во всём мире своей шерстью.
- При сложившейся структуре торговли шерстью большинству вовлечённых людей требуется очень много времени для получения прибыли. Ты знаешь, сколько времени надо шерсти, чтобы перейти от овец к одежде и деньгам?
Коул щедро накинул времени к своему предположению.
- Около года?
- В среднем три года.
Пока Коул справлялся с изумлением, Слай взял кусок баранины и положил его на тарелку Миюри. Она не собиралась есть ягнёнка, но, увидев улыбку на его лице, с некоторой неохотой согласилась и сковано поблагодарила. Пока Миюри боролась сама с собой, Слай продолжил объяснять, перемещаядля наглядности по столу с едой воображаемую шерсть.
- Развести овец, постричь овец, собрать шерсть, доставить к месту переработки, отмыть, распределить по качеству, расчесать, превратить в нить, покрасить, соткать ткань, сделать одежду, продать одежду, ткани и нити и только тогда шерсть и работа становятся деньгами. Конечно, не всегда всё идёт гладко, и иногда товары залёживаются на складах и на полках лавок без продажи. Особенно одежда - её не заметят, если не то сошьют. А когда всё сделано и шерстяные изделия стали деньгами, эти деньги возвращаются назад по цепочке до самых пастухов.
Это была лишь одна из многих сложных структур мира, но Коул ещё не видел проблемы. Пока он думал, Слай взял кусок хлеба.
- Беда в том, что все должны как-то сводить концы с концами, пока ждут денег, - он сунул хлеб в рот и снова заговорил. - Если рассудить, никто, от первых пастухов до последних торговцев, не получает оплату, если шерсть не продана в виде одежды или нити. Пастухам, начинающим цепочку с самого начала, надо ждать оплаты три года. Но все должны жить и работать, пока они ждут. А жизнь стоит денег, и материалы для работы с шерстью тоже - ремесленники должны покупать их, чтобы продолжать работать.
Им нужно то, чего им не хватало. В производстве шерсти было достаточно возможностей для ростовщичества.
- Но для Церкви проблематично выделять собственно деньги, поэтому собор в Десареве и другие церкви давали в долг шерсть овец, выращенных на их земле, и брали взамен промежуточный продукт, который снова давали в долг другим людям. Таким образом, они каждый раз брали товары для следующей стадии переработки. Например, давали в долг кучу шерсти и брали нить, давали в долг обычную нить и забирали уже окрашенную. Получается, что нет никаких денег, просто обмен вещей на другие вещи. Скорее даже, забирая что-то, они давали ремесленникам деньги. Какая забота о ближних!
И эти деньги можно посчитать заработной платой, чтобы не выглядело так, словно они дают в долг много денег.
- Но денег они дают ремесленникам очень мало, - предположил Коул.
Слайд кивнул, затем отрезал тонкий кусочек своего мяса, как бы наглядно представляя это.
- Когда мы, торговцы, ссужаем деньги, мы берём лихву, которая не навлечёт гнева Церкви. Скажем, от десятой до пятой части ссуды в год. Если подсчитать скрытую лихву Церкви с учётом заработка ремесленников, это может составить половину, а иногда и всю сумму ссуды в год.
- Т-так много?..
Одно слово - ростовщичество.
- Церковь получала большую часть своих доходов от земли, которой владели, и поскольку большая часть их земель служила для разведения овец, Церковь стала величайшим пастухом в королевстве. Они крепко держали почти всё исходное сырьё. Мало того, они управляли ремесленниками своими монетками, поэтому мы, торговцы, не могли соперничать с ними. Они устроили так, чтобы весь процесс для торговых домов, занимающимся готовыми товарами, длился подольше, и ремесленникам пришлось мириться с небольшим вознаграждением за свою работу с шерстью. Это никого не побуждало работать. Поэтому долгое время, несмотря на низкое качество работы, королевство сосредоточивалось лишь на вывозе шерсти, чтобы побыстрей получить деньги.
Должно быть, именно это состояние страны Коул увидел ребёнком.
- Лишь Церковь, владевшая землёй и овцами, богатела при таком порядке, а ремесленники, на которых лежала большая часть работ по шерсти, только беднели.
Северные острова были в ужасном состоянии, но положение королевства, по словам Слая, было немногим лучше. Однако у Коула не было ощущения отчаяния, потому что Слай говорил об этом в прошедшем времени.
- Королевство было возмущено этим и, по-видимому, придумывало разные варианты изменения ситуации, но без существенных результатов. Вместо...
Слай раздражённо закрыл глаза и вздохнул.
- По своей прихоти они изменили правила вывоза шерсти, и торговля ею стала чем-то вроде азартной игры. Что сбило с толку очень много торговцев и аристократов, и многие разорились.
Коул был сам знаком с одной такой историей. Разорившиеся аристократы продавали своих дочерей богатым торговцам, продавая заодно и аристократическое имя, чтобы выжить. Затем такой торговец мог столкнуться с неудачей в своём деле и разориться сам. Подобная волчице женщина-торговец, которую он повстречал когда-то, была аристократкой, прошедшей по этому пути, причиной разорения её мужа стала как раз торговля шерстью. Не сказать, чтобы ей особенно не повезло, она была лишь одной из многих, унесённых решениями правителей королевства Уинфилд.
Ив Болан, так звали эту аристократку, после разорения и самоубийства мужа решила сама стать торговцем. Сейчас, хотя она была женщиной, ей удалось стать известным торговцем на юге. Возможно, волчий характер помог ей преодолеть трудности, но большинство людей были иными.
Накопившаяся обида на Церковь могла ещё долго сохраняться в людях королевства, ведь из-за её действий людьми распоряжались, как игрушками, как вещами. Одно это было вполне достаточной причиной брать налоги с Церкви.
- В любом случае, ни королевство, ни торговые дома не могли сдерживать Церковь. Им приходилось вслед за папой идти на войну с язычниками. Однако когда те войны ушли в прошлое, ситуация стала меняться, и когда королевство поднялось перед Церковью, роли в ситуации изменились.
И Слай радостно воткнул нож в своё мясо.
- Когда религиозные центры Церкви были закрыты, они потеряли доходы, власть их системы займов над ремесленниками ослабла. Ремесленники стали работать охотней, что привело к росту качества и количества шерсти, в королевство потянулись умелые работники с большой земли. А так как Церкви пришлось использовать посредничество королевства для торговли, ей осталось лишь сбывать свою шерсть, переработкой которой она не могла уже управлять, по невысоким ценам. Всё королевство было переполнено шерстью. Её, в самом деле, было очень много, из-за чего горожане, раньше не имевшие никакого отношения к обработке шерсти, толпами занялись ей. Все начали больше зарабатывать, отчего в стране началось процветание.
Коул думал, что искреннюю радость люди получают от своей работы, теперь она больше походила на счастье освобождения от оков, висевших на них прежде.
- Мы облагаем налогом Церковь, чтобы вытащить из неё её накопления, и если ситуация перевернётся, мы хотим быть уверены в том, что она не сможет сразу стать на ноги. Ну, мы так получаем доход от их денег и завоевываем симпатии людей.
По словам Слая, меры королевства были совершенно разумными. Церковь облагалась налогом по важным, оправданным причинам. Коул не чувствовал никакой связи с абсурдным замыслом покинуть Церковь, чтобы отправиться в новый мир. Таким образом, история Илении потеряла в убедительности, а сам налог был не столь далёк от целей Коула. Тираническая Церковь должна быть наказана и исправлена.
- Хорошо ли собираются налоги?
Слай покачал головой.
- Нет. Власть Церкви глубоко укоренилась, и городские торговцы не идут за разрешениями на сбор, опасаясь последствий. Это не очень хорошо.
- Понятно...
- Такова суть дела, но... Ты не будешь возражать, если я спрошу кое-что?
Коул оторвался от своих раздумий и посмотрел на Слая.
- О, прости. Да, конечно.
Слай, улыбаясь, проницательно посмотрел на Коула.
- Где ты узнал о налогах?
На такое не наткнёшься, просто бродя по городу. Конечно же, Слай уделил этому особое внимание.
- Мы посетили собор и встретили там женщину. Мы увидели и то, как её вышвыривают оттуда, а потом выслушали её историю.
Йосеф, до сих пор молча слушавший разговор, вмешался:
- Это она, прослышав о досточтимом Коуле, пришла на мой корабль, чтобы повидать его.
Вроде бы Слай понял ситуацию. Но Коула смутило, почему он вдруг посмотрел в потолок и прикрыл глаза руками. Коул растеряно посмотрел на Слая, но тот принял обычную позу и заговорил, как будто исповедуясь в грехах:
- Другими словами, кто-то обратился к тебе, чтобы ты помог в сборе налогов.
- П-правильно.
- И хотя ты испытываешь праведную потребность исправить Церковь, ты сначала хочешь разузнать всё, чтобы решить, помогать или нет.
- А, ну да, это в общем...
Многие детали были пропущены, но в основном он был прав.
-О, Боже, - простонал Слай и посмотрел на него взглядом щенка. - Я бы сразу попросил тебя, если б знал, что это произойдёт.
- Что? - открыто удивился Коул.
Слай с грустью признался:
- Я торговец. С тобой, преподобный Коул, собирать налоги с Церкви так же просто, как отобрать конфетку у ребёнка. Любой бы так подумал. О... если бы я попросил тебя сейчас об этом, ты бы ощутил какое-то чувство справедливости?
Глаза Слая были остры и точно знали, что происходит. Он хорошо знал, что одни и те же обстоятельства могут иметь совсем иной смысл при небольших различиях.
- Извини, но это кажется только прибыльным предприятием...
- Верно? - угрюмо спросил Слай, лишаясь разом своей манерности, падая на стул и опираясь на спинку стула, по кривой усмешке Йосефа Коул решил, что это было целенаправленное лицедейство. - Но затронь я вчера эту тему, казалось бы очевидным, что у меня есть тайные мотивы использовать тебя, и в любом случае моя репутация была подорвана. Как думаешь, насколько предусмотрительным я оказался, выждав подходящий момент?
Слай сел на своём стуле ровнее, Коул не смог сдержать улыбки. Он не знал, был ли его хозяин хорошим человеком, но он был, без сомнения, любезным торговцем.
- Конечно. Я был вчера очень уставшим и должен был бы прийти в плохое расположение духа. Я очень ценю твою предусмотрительность.
Хихикнув, Йосеф наполнил чашку Слая. Это был очень крепкий напиток, казалось, он вот-вот загорится. Слай поднял чашку, выражение его лица вдруг стало серьёзным.
- Надо полагать, это судьба. У продавца, пришедшего просить тебя помочь с налогами, должна быть веская причина для этого. Я могу лишь представить, что именно Божье провидение свело вас с ней в соборе. Не говоря уже о том, что она очень уважаемый торговец шерстью.
- А? - Коул подпрыгнул на месте.
Миюри повернулась и холодно взглянула на него, а Слай просиял от восторга.
- Я управляю торговым домом Дивы в Десареве. Вы двое выделяетесь, поэтому я всё услышу, если вы будете задавать вопросы по городу.
Теперь Коул понял, насколько легко было Слаю всё узнать.
- Как посредник она должна была видеть гнёт Церкви во всех деталях. Я уверен, что она раздобыла разрешение на взыскание налогов не ради денег, а по другим причинам. Я слышал, что она обычно осторожна в своей работе, поэтому должно быть что-то, в чём она по-настоящему убеждена.
Только торговец мог так искусно уловить чужие намерения. У Илении, конечно, были причины идти вперёд, осознавая опасность пути.
- Я знал, что ты пришёл в этот город по воле Божьей, - сказал Слай, поднося чашку к губам, но, прежде чем пить, он посмотрел на Коула. - Кстати, ты действительно взялся бы за сбор налогов для нас?
Это подавалось как шутка, но взгляд Слая был серьёзен.
- Думай об этом как о просьбе на пьяную голову, - Слай пожал плечами и одним глотком опустошил свою чашку.
Миюри, ограничившаяся одним глотком, смотрела широко раскрытыми глазами.
Трапеза продолжалась спокойно.
У Коула были почти всё, что нужно, чтобы собраться с мыслями.
Когда Коул проснулся, у него побаливала голова. Он подумал, уж не заболел ли, но пересохшее горло и изжога дали ему понять, что причиной послужил вчерашний крепкий напиток, к которому он не привык. Он ещё вспомнил, что хотел расспросить Йосефа о слухах насчёт нового мира, когда Слай стал прощаться с ними, но не выдержал и, повалившись на кровать, заснул. Ему казалось, что Миюри это заметно раздосадовало, но с определённостью это не вспоминалось.
Он приподнялся, рядом Миюри обнимала подушку, набитую шерстью и, утопив в ней лицо, крепко спала. Он подумал, что ей могло присниться, что она вцепилась в овцу, но, может быть, она просто спасалась от запаха перегара. Коул почесал голову, наполненную такими мыслями, и глотнул воды из кувшина.
Свет, проникавший в щели в окне, был ещё слаб, но уже были слышны звуки проезжающих мимо повозок. Приоткрыв окно, Коул увидел тут и там людей на главной улице. Некоторые несли шерсть, сегодня они наверняка снова будут выполнять свою часть работы.
Судя по тому, что вчера говорил Слай, Церковь облагали налогом из-за того, что она подмяла под себя столь жизненно важное для королевства производство шерсти. Коул мог легко сказать, насколько жизни людей угнетались ростовщичеством Церкви, по тому, сколь охотно работали сейчас горожане. Если бы, приехав в Десарев, он услышал только эту историю, он согласился бы помочь без раздумий. И осторожничал сейчас только потому, что узнал, что королевство, возможно, на самом деле не слишком беспокоит вера, и оно противостоит Церкви по другой причине. Если было бы правдой, что королевство не стояло на стороне праведной веры и лишь пыталось убрать Церковь со своего пути, он бы уже не знал, правильно ли помогать этому. Скорее, если королевство намеренно пыталось бросить Церковь, оно могло оказаться более жестокой, чем сама Церковь, когда дело дойдёт до вопросов веры.
Он спрашивал себя, надо ли ему с Хайленд проверять всё, о чём он услышал. Он не мог придумать ничего глупее, чем какие-либо её действия, связанные с недостаточным пониманием происходящего. Работать для королевства, что ни на йоту не заботится о вере, - это копать себе могилу.
Но всё же что-то пришло ему в голову. Даже если королевство пыталось порвать с Церковью ради выгоды, не приходилось сомневаться, что обычные люди продолжат поиск веры. Не говоря о переводе Писания на обычный язык, над чем работали здесь, в королевстве. Он не мог представить, что это делается людьми просто так, у них должна быть веская причина. Для того чтобы не только духовенство, как это было до сих пор, а и обычные люди понимали Писание, чтобы дать этим людям возможность самим приблизиться к Богу. Это настолько значительное деяние, что оно способно изменить сам ход истории. Люди смогут чувствовать Бога рядом, что бы ни случилось. Даже без церквей, соборов или священников, пока с ними Священное Писание. Люди, обременённые проблемами, больше не бросались бы к духовенству, как кинулись к самому Коулу, стоило ему появиться. Если любимый человек болен и прикован к постели, то его родственнику нужно только взять Священное Писание в руки.
По такому рассуждению королевство может искренне трудиться для веры, а не какого-то путешествия в новый мир. Потому что, со Священным Писанием на обычном языке можно обрести утешение Бога на любом крае земли.
"А?.."
Будто вспышка света озарила его разум в этот самый момент. Он увидел единственный корабль, светящийся особым светом в тот момент, когда он проплывал среди угольных облаков и волн размером с гору. Охотники за приключениями с молитвами стояли на палубе.
- Этого не может быть, - выплеснулось у него изо рта, и он прикрыл его рукой.
Необходимость перевода Писания в этом? Долгий, долгий путь. Они не взяли никого, кто не был им нужен, и не каждого ждёт благополучное возвращение. Не всегда есть рядом кто-то, способный выступить посредником с небесами, если придёт ситуация, в которой останется надеяться только на Бога. Но с помощью Священного Писания, который мог прочитать каждый, они могли обрести мужество и силу...
"Нет, нет", - покачал он головой, стирая своё видение.
Обоснованней думать о переводе Священного Писания как о возможности для людей королевства самим проводить религиозные обряды, пока всё длится противостояние с Церковью. Это чистое совпадение, что перевод будет полезен и для
этого.
Это вчерашний жгучий напиток заставил его мысль совершить столь невероятный прыжок. Но, подумав раз об этом, он уже не мог выбросить мысль из головы.
- Мне действительно нужно перестать делать поспешные выводы, - предостерёг он себя, нарочно произнеся это вслух.
Затем он вышел во двор умыться и снова выслушал проблемы людей торгового дома.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Поговорив с людьми, Коул вернулся к Миюри, они вместе позавтракали и отправились в город. Миюри хотела пройтись по улицам, а Коул - проветрить голову после вчерашнего и снова обдумать ситуацию с ясной головой. Ещё он хотел кое-что спросить у своей спутницы. Вчера вечером он понял: надо что-то решать с Иленией, потому что её мечта была связана с проблемой Миюри.
- Разве плохо, если бы мы действительно захотели создать свою собственную страну? - спросил он.
Коул хотел, чтобы во всем мире распространялась праведная вера в Бога, но если бы счастье Миюри было под вопросом, он, вероятно, выбрал бы её после всего сказанного и сделанного. Если бы это он ей сказал, её уши и хвост встали бы торчком и зажглись бы ненужные фантазии. Поэтому об этом он умолчал несмотря на свои ощущения. Он был уверен, что молился за её счастье не меньше её отца, Лоуренса.
- Хмм...
Миюри смотрела вдаль, обдумывая вопрос и грызя рыбьи хребты, посыпанные мукой и обжаренные в масле. Их она купила в лавке по дороге.
- Было бы чудесно, если бы нашлась одна такая, - ответила она после короткого колебания, затем пнула ногой камешек и посмотрела на Коула. - Но это на самом деле, на самом деле очень далеко, верно? Так что я не знаю.
Слишком безучастно для девушки, любившей приключения.
- Ведь даже если ты пойдёшь со мной, это не значит, что все, кого я знаю, тоже придут, верно?
Начало прозвучало как шутка, но завершение выдало её истинные чувства.
- Это меня огорчает. Оно заставило бы меня захотеть вернуться домой, в Ньоххиру.
В её жизни было время, когда она захотела уйти из деревни, но скиталицей она быть не желала. Ему могло показаться, что она вполне удовлетворилась, побродив по свету по зову сердца, и готова вернуться домой. Но планы Илении были полной противоположностью.
- Мне близки чувства Илении. Мне бы хотелось иметь такое место.
Она прекратила есть и опустила глаза. И вдруг показалась очень слабой для девушки, которая никогда не боялась противостоять чему угодно. Мечтательница, что вовсе не означало, что она постоянно витала в облаках. Скорее, она намного лучше разбиралась в окружающем их мире и понимала, насколько может взбудоражить мечта Илении. Причины, по которым Миюри поддержала эту мечту, не были простыми. Конечно, её влекло к приключениям. Ещё она искренне сочувствовала девушке-овце. Или ощущала определённое родство с ней, возможно, это и было главной причиной.
- Потому... ммм... если честно, я не могу заставлять тебя, и если ты беспокоишься обо мне, не думай об этом слишком много, хорошо?
Она подняла голову и посмотрела на него немного смущённо. Возможно, стыдясь проявления своих чувств после рассказа о Медведе-Лунобивце.
- Нас ожидает встреча с ним, и с ним даже мама не сможет сравниться, верно? Ненавижу это признавать, но, думаю, мне стоит послушать тебя.
Миюри была озорной и всегда себялюбивой, и Коул часто вздыхал, втайне желая ей побыстрее повзрослеть, но встречаясь с её взрослыми решениями, всякий раз чувствовал себя немного грустно. Сейчас ему стало немного досадно от её себялюбивого замечания. Однако когда Миюри вернулась к еде, частичка юности вернулась на её лицо.
- Ты удивлён, что я столько знаю? - спросила она, лукаво наклонив голову.
Разрыв между внешностью этой девочки-подростка и тем, что творилось в её голове, был просто невероятен. Глядя на рыбью кость, прилипшую к её губе, он мог лишь устало улыбнуться ей.
- Ты умная девушка.
- Я не буду возражать, если ты влюбишься в меня, ты знаешь.
Миюри прищурилась и с вызовом улыбнулась ему. Он усмехнулся и похлопал её по голове, заставив её густо покраснеть.
- Ладно, я это так чувствую. Я не знаю, однако, что думает Иления, - и она, бросив в рот остатки жареного хребта, вытерла руки и беспечным движением подбородка указала на угол улицы. - Поэтому, почему бы не спросить её саму?
Он обернулся и увидел недалеко впереди Илению с сумкой, набитой шерстью, под мышкой. Она разговаривала с другим торговцем. Десарев - город большй, но торговать было удобно лишь в ограниченном числе мест. Дружеский разговор Илении и торговца завершился рукопожатием. Торговец прикрепил кусочек ткани к сумке и что-то написал на нём углём. Иления, похоже, удачно завершила переговоры. Конечно, она выглядела, как обычный торговец, не как богиня-овца и не как носительница будоражащей мечты.
Затем, не колеблясь ни мгновенья, Иления повернулась на каблуках и направилась прямо к ним. Она знала о них задолго до того, как он её заметил.
- Кажется, твои дела идут неплохо, - поприветствовал её Коул.
Иления оглянулась назад и саркастически улыбнулась.
- На самом деле - нет. С ним тяжело. Всегда запрашивает несусветные цены.
Любой умелый торговец скажет что-то подобное. Получив удовольствие от такого ответа, Коул перешёл прямо к делу.
- Кстати, не будешь возражать, если мы займём немного твоего времени?
Глаза Илении блеснули.
- Это по поводу моей просьбы к тебе?
- Да.
Тревожная улыбка мелькнула на её лице.
- Скорее, мне надо просить об этом. Конечно, у меня есть время.
Я вижу, подумал Коул.
- Это займёт какое-то время, почему бы нам не пройти на базар к лоткам лавок?
Это он предложил ради Миюри. Голодная волчица с готовностью поддалась искушению. И они втроём отправились на рынок.
Как обычно, там было полно людей. Каждый пятачок занимали столики и стулья, люди, занимавшие там места, ели и пили. Но когда Иления окликнула хозяина одной из лавок, он принёс столик и скамью и установил их позади лавки, из чего Коул смог сам увидеть, насколько влиятельна Иления среди торговцев. И так как выпивать так рано было немыслимо, Коул сходил заказать подогретое козье молоко с мёдом и имбирём - то, что в основном пьют в более холодных регионах, а Иления выбрала на рынке кое-что из еды.
- Каштаны? - спросила Миюри, с любопытством рассматривая груду больших, скользких на вид, блестящих чёрных плодов, сложенных на дощечке перед её носом. - От них пахнет спиртом.
- Их сварили в одном из местных крепких напитков на выбор и в мёде. Давай, возьми один, если никогда раньше не пробовала.
Солнечно улыбнувшись, Миюри быстро схватила каштан и отправила в рот.
- Ммм! - пропела она с лицом, полным счастья.
- Я рада, что они тебе понравились.
Уговорив Миюри, Иления перешла к главному.
- И к нашему вопросу.
- Я хочу услышать, зачем это тебе надо.
- Зачем надо? - Иления наклонила голову и показалась вдруг ровесницей Миюри.
- Почему тебя так тянет к земле за краем моря?
В разговоре на корабле она упоминала кое-что, что можно было принять за причины. Однако они прозвучали поверхностно и не отличались особой последовательностью. Настороженность у Коула вызывало и то, что за всеми несуразностями её истории он не мог ощутить её истинных мотивов. Замысел оказался столь дерзким, что даже Миюри не канючила:
сделаем это, сделаем обязательно, сделаем немедленно, как это можно было от неё ожидать. Для Илении готовность действовать означала наличие у неё более веских причин.
- Ты уже выглядишь вполне успешной в мире даже без этого долгого пути.
Похоже, у неё было много знакомых в городе, а ведь, как сказала Миюри, уехать в далёкую страну означало оставить всех знакомых в прошлом. Возможно, ему так трудно проглотить её рассказ, потому что он не видел того, что стоило такой потери.
- Ты про то, что я неплохо лажу с горожанами?
- У тебя даже может быть много близких друзей.
Он бы сдался, если бы она ответила:
Ради великой цели не-людей. Но Иления не выглядела героической личностью.
- Это... может и так... - слегка кивнула она. Потом мягко посмотрела большими круглыми глазами не на Коула, а на Миюри.
- Миюри, сколько тебе лет?
Та сразу поняла смысл такого вопроса.
- Моя мама прожила несколько веков, но я нет.
Она хотела сказать, что ей столько лет, на сколько она выглядит, и Иления тут же поняла это. Боги живут долго. И они не люди.
- В этом суть моей причины. Всех моих друзей, всех, кого я любила, и всех, кто меня любил, проглотит течение времени. Конечно, я ещё не столь взрослая, но всё же.
Девушка говорила, смущаясь то ли того, что она старше, чем выглядит, то ли того, что слишком молода как не-человек. В любом случае, Миюри молчала и смотрела на Илению с искренним сочувствием.
- И как же сильно я иногда ненавижу это.
- Ненавидишь?.. - переспросил Коул.
Иления кивнула и стала смотреть на свои руки.
- Я горжусь созданной мной репутацией хорошего торговца. Достаточное количество торговых домов связано со мной.
Он об этом уже слышал.
- Может, потому что у меня есть здравый смысл, или потому что я овца, но мне нравится думать, что это благодаря тому, что я честно и искренне работала изо всех сил.
Если так, её мечты, рубившие на корню всё то, что она достигла усердной работой, казались особенно странными. Было ли что-то, что ей не нравилось в успешности её работы? Он следил за тем, как она тщательно подбирала слова перед тем, как поднять голову. Не сила читалась в её лице, а какая-то слабость, казалось, она вот-вот заплачет.
- Я не жажду богатства. Мне нужно заработать лишь столько, чтобы прокормить себя. Но на деле я работаю больше. И я ненавижу это.
Словно пытаясь отбросить что-то, прицепившееся к ней, Иления тряхнула головой. Она посмотрела на Коула с невероятно грустной улыбкой.
- Я работаю лишь для того, чтобы принадлежать к стаду, именуемому торговцами. Но в конце дня я остаюсь одна. Хотя я могу отвлечься от одиночества среди людей, оно не уходит. Я не старею, поэтому мне приходится время от времени менять место, где я действую. Переполненная чувствами, я меняла свои берега бесчисленное число раз. И начинала всё с начала в стране, где меня никто не знает. Но...
Иления сделала паузу, чтобы отдышаться, высказав столько слов.
- ...наша страна была бы другой.
Казалось, она исповедуется в грехах. Её взгляд безжизненно опустился, и она замолчала, опять глядя на свои руки.
Миюри, сидевшая рядом с Коулом, смотрела то на него, то на Илению, и её глаза были наполнены слезами.
Иления была овцой, она должна была жить в стаде. Хорошо вписываться в мир людей и жить счастливо - это две совершенно разные задачи. Слова утешения дали бы обратный результат, к тому же Коул был из людей, представлявших большую часть этого мира. Через несколько мгновений он, наконец, заговорил:
- Ты знаешь историю барана по имени Хаскинс?
Хаскинс был воплощением барана с золотой шерстью, он жил в королевстве Уинфилд и с некоторых пор стал главным мифом королевства. Этот баран добрался до земли великого монастыря и сам стал пастухом, чтобы собрать родичей-овец и создать для них дом.
Иления вытерла глаза, подняла голову и улыбнулась.
- Конечно. Но мы по-разному мыслим. Я думаю, что то, что делает Хаскинс, прекрасно, но есть некоторые слова, которые я просто не могу забыть.
Она говорила, будто отрекалась от своей веры.
- Не ищи места, куда бежать. Найди место, куда ты сможешь отправиться с надеждой. Тогда, независимо от того, чем ты будешь заниматься, торговлей или нет, ты сможешь жить в полную силу.
Иления на мгновение смолкла.
- Это слова человека, который не только знал, кто я на самом деле, но и научил меня торговать шерстью, слова торговца, которого я уважаю больше всех.
Коул просто молча смотрел на её лицо, ставшее вдруг по-особому прекрасным. Возможно, это было проявление любви. Когда они разузнавали о ней, один торговец упомянул, что она любила своего работодателя. Она встретила замечательного человека.
- Существа, подобные нам, постоянно ищут побега в современный мир. Мы затаиваем дыхание, меняем форму и отказываемся от многого. Желая спасения, я, в первую очередь, хочу показать нашему народу возможности, которые совершенно несовместимы с тем, чего добился Хаскинс.
Коул был ошеломлён её словами. Миюри, широко раскрыв глаза, даже дрожала лёгкой дрожью. Перед ними на другой стороне стола сидела сильная овца с копытами, твёрдо стоявшими на земле.
- Конечно, мне есть, о чём заботиться, и трудности перепадали, и очень мало таких, как ты, кто может выслушать мою историю. Мы с Хаскинсом расстались на весьма невесёлой ноте. Он сказал мне, даже если новая земля существует, что ты будешь делать, встретив там Медведя-Лунобивца?
Она мрачно улыбнулась Коулу, а тот удивился, как её не обескуражил такой вопрос сородича-барана, тем более легендарного Хаскинса. К тому же, это ему было ещё и интересно.
- И что ты
будешь делать?
- Решу на месте, когда доберёмся, - уверенно ответила Иления.
Это можно назвать и безрассудством. Но события легенды о Медведе-Лунобивце произошли так давно, а причины битвы до сих пор неизвестны. Так что отсутствие плана на этот случай в какой-то мере можно считать неизбежным. Однако его поразили смелость и решимость её слов. Это не было проявлением небрежности, она пришла к неизбежности этого после долгих раздумий. У неё была сила, какой не было у обладавших клыками и когтями и питавшихся мясом. Именно сейчас Коул ощутил истинность названия "агнцы" для верующих. Подобно овцам, они медленно движутся вперёд, шаг за шагом, преодолевая любые штормы или трудности.
- И что ты думаешь о моей слезливой истории? - вдруг дружелюбно поинтересовалась Иления.
Он словно вдруг проснулся, однако для него было немыслимо принять всё то, о чём она говорила за полную чушь. С другой стороны, сама Иления знала, насколько глупыми выглядят её мечты. Несмотря на это, она, противореча себе, желала идти вперёд, и он уловил это.
- Было бы чрезмерно просить помочь мне во всём. Но я надеялась, что ты лишь поможешь мне продвинуться вперёд хотя бы на один шаг.
Она будет настаивать, даже если он откажет. И от этого его стремление помочь усилилось.
- Конечно, я не стану торопить тебя. Твоя поездка имеет свои цели, участие в сборе налогов может вовлечь тебя в какой-то неприятный политический конфликт, - Иления встала со стула и положила на стол несколько медных монет. - Мне надо вернуться к работе. Если мы продолжим разговор, я могу и впрямь состряпать тебе целую историю.
Несмотря на её озорную улыбку, их разговор явно шёл к тому. Она была сильной девушкой, возможно, слабость, которую она показала во время своего рассказа, была ей невыносима. Коул посмотрел вслед исчезавшей сильной девушке-овце и потом некоторое время просидел неподвижно. К действительности его вернул щипок за щеку.
- Брат, ты болван, - заявила надувшаяся Миюри. - Не дави на неё.
Обычно она не так реагировала, когда он смотрел на женщин. Возможно, она действительно волновалась, когда ущипнула его.
- Я не такой податливый, как ты думаешь.
Её лицо тут же приняло обычное выражение, обозначавшее, казалось: "Я уверена, что нет". Затем она наклонилась к нему и, ухватившись за одежду, тихо сказала:
- Мне хочется хоть немного помочь ей.
Не ищи места, куда бежать. Найди место, куда ты сможешь отправиться с надеждой. Коул покинул Ньоххиру, потому что думал, что может изменить мир, потому что верил, что может бороться против такой могущественной организации, как Церковь. Был ли у него детально продуманный план достижения победы? Конечно, нет.
Не отвечая Миюри, он потянулся к последнему каштану и положил его в рот. Невероятно сладкий вкус с лёгким ароматом дымка заполнил, казалось, всё его существо.
Поговорив с Иленией, они вернулись в торговый дом и встретили людей, ожидавших перед входом. Сначала Коул решил, что они пришли помолиться, но люди оказались матросами с корабля Йосефа. Лица у них были бледными, но понять, что они хотят, он не смог. Лишь узнал, что его ждут на корабле, поэтому он последовал за ними. Причал был полон людей, зато на самой палубе - ни души. Он стал гадать, что могло всё это значить, в этот момент его заметил Йосеф, казалось, в лице Коула он увидел само спасение.
- О, преподобный Коул!
- Господин Йосеф, что происходит?
Капитан прижал руку к груди, усмиряя волнение, затем указал на корабль.
- Владыка Осень.
Коул глотнул. Не только потому, что на самом деле появился Осень, но и потому, теперь он знал причину возбуждения Йосефа и его людей. Им должно быть интересно, почему и как пришёл монах, способный поспорить с самим папой умением внушать благоговение своим присутствием. Коулу было не по себе от того, он не мог раскрывать подробностей, но, сопровождаемый уговорами Йосефа, он поспешно поднялся на корабль. Словно в клетку с диким зверем, и это было недалеко от истины. Он открыл дверь в каюту капитана, и увидел там Осень, одетого в лохмотья.
- Тебе что-то нужно?
Монах обошёлся без приветствий и претензий. Коул невольно представил себе, как несчастно он выглядел.
- Хм... надеюсь, ты не против, - невольно высказался он по поводу своего прихода.
Осень должен был действовать незаметно, но так как он не мог найти Коула на суше, ему пришлось найти знакомый корабль и попросить команду привести его. Вся команда была с островов и была поголовно потрясена.
- О чём речь? Ты тот, кто позвал меня.
- Это правда...
Команда должна была многое предположить при виде внезапно появившегося Осени, который должен был пребывать на севере.
- Это чудо Чёрной Матери, - ответил он им с некоторым раздражением.
Для островитян их вера сходилась на нём, они должны были считать, что большая часть чудес была её чудесами, и верить, что она покровительствует Осени. Важно было не разубеждать их.
- Да, конечно, но... Мои извинения, я хотел поговорить с тобой об этом наедине.
- М-м.
Трудно было судить, о чём думал монах за своими длинными волосами, закрывавшими чуть не всё его лицо. Он задумчиво погладил бороду, но тут его мысли были прерваны неуместным звуком, который издал живот Миюри. Осень удивлённо моргнул.
-Ты хочешь меня съесть?
- Н-нет!
Был почти полдень, она съела лишь несколько каштанов, и они не собирались что-то купить, чтобы перекусить. А рядом с Осенью стояла тарелка, возможно, предложенная Йосефом или кем-то из команды.
- Ешь, сколько хочешь. Я сам не против куснуть разок-другой.
Осень потянулся за куском хлеба, и Миюри, взглянув на Коула, не мешкая взяла кусок и себе.
- Ну и? Я полагаю, вы здесь из-за давешней бури, но почему вы позвали меня? Хотите, чтобы я отвёз вас в Раусборн на моей спине?
Осень деликатно отщипнул хлеба, Миюри откусила сразу большой кусок.
- Мы встретили овцу, - сказала она с набитым ртом, и Осень повернулся к ней и посмотрел своими глубокими светло-голубыми глазами из-под длинных косм, нависавших со лба.
- Овцу?
- Она работает в торговом доме из далёкой южной страны и торгует шерстью здесь, в королевстве. Мы встретили её, она - воплощение овцы. Мы говорили с ней только сейчас.
- М-м.
- Да, именно такую овцу мы встретили. Она сказала, что на том краю моря есть медведь.
В её красных глазах на мгновение снова вспыхнул опасный огонь.
- Медведь... на краю моря. Понятно.
Он положил хлеб, к которому лишь притронулся, на тарелку, и его борода колыхнулась от тяжёлого вздоха.
- Теперь понятно, что она вам сказала. И потому вы меня позвали.
- Ты должен знать эту историю. Про то, что...
- Новый мир за краем моря и Медведь-Лунобивец, охраняющий его. Но почему овца говорит об этом?
- Она хочет построить страну только для не-людей в новом мире, - ответил Коул.
Во время разговора с Иленией это звучало так правдоподобно, но сейчас, говоря это кому-то ещё, он снова услышал, насколько смешно это звучит. Глаза Осени смотрели так же, как тогда, когда Коул не мог принять жестокую действительность северных островов и витал в своих идеях.
Ты снова увлёкся подобными фантазиями.
Но Осень лишь закрыл глаза и пожал плечами.
- Я тоже слышал слухи от птиц, прилетавших на север. Есть те, кто с нетерпением обыскивает дальние уголки морей. Я вижу, что это был план овцы.
Перелётная птица посреди моря сидит на спине огромного кита и болтает с ним. Просто сказка какая-то, а когда Коул представил, как Иления слушает птицу, рассказывающую о землях, лежащих за морем, его сердце сжалось. Овца не может летать птицей, плавать рыбой и бежать быстро, как волк. И всё же она идёт шаг за шагом к своей необычной мечте.
- Однако если легенды верны, медведь не будет рад вновь пришедшим. Что она собирается с этим сделать?
- Она сказала, что решит, когда доберётся.
Это было невероятно убедительно в устах Илении, но сказал это он, оно вдруг прозвучало столь же невероятно глупо.
Осень, конечно, что-то подумал и посмотрел на Миюри. Между ними произошёл быстрый обмен без слов, в итоге он просто пожал плечами.
- Я мало что могу сказать о существовании новой земли. Перелётные птицы тоже. Но что знаю, скажу. Море простирается к западу отсюда до огромного океана бесконечной глубины, там бесплодный мир кромешной тьмы. С другой стороны...
Осень на мгновенье смолк, чтобы потом сказать:
- Это правда, что Медведь-Лунобивец направился на запад.
Миюри задержала дыхание, Коул тоже был поражён. Иления была права?
- На дне океана остались чёткие следы. Они столь велики, что мне понадобилось сто лет, чтобы понять, что это следы. Какое-то время я думал, что это появилось ещё при зарождении земли, - рассказывал Осень, глядя куда-то вдаль.
Коулу нелегко было вообразить такое. А Миюри, кажется, смогла, она крепко сжала свой кусок хлеба и широко раскрыла глаза. Однако её чувство породило не то, что она приблизилась на шаг к возможности отомстить, скорее, огромные следы на дне моря пробудило её страсть к приключениям. Коул почувствовал облегчение.
- Я никогда не видел животных больше себя, но если это были его ноги, я понимаю, как он мог закончить эпоху.
- Ты... ты не отправился по следам? - собравшись духом, Миюри выдавила из себя вопрос.
Осень моргнул и медленно ответил:
- У меня не было причин.
Вполне естественный ответ.
- Значит, ты бы сказал "нет", если бы я попросила тебя сделать это сейчас, верно?
Она сглотнула, действительно близкая к тому, чтобы попросить.
- Тому есть несколько причин, а самая большая - даже я не знаю, вернусь ли.
Осень проплыл в одну ночь то, на что им на корабле потребовалось три дня. И вряд ли он плыл на пределе сил. И после этого он не знал, сможет ли вернуться.
Осень вздохнул, зная, что она не успокоится, пока он не объяснит.
- В океане есть течения. Чтобы двигаться на запад, надо сначала отправиться на юг, а затем отдаться сильному течению, идущему на запад. Течение само принесёт вас.
- Что в этом плохого?
- Течения подобны холмам. Спустившись с холма, ты вернёшься, только если вновь поднимешься на него. В том месте трудно даже просто отдохнуть, там под тобой бездна, безвозвратно поглощающая свет. Там не за что держаться. Даже гребя против течения, будешь двигаться по нему. Пройдя два шага, вернёшься уже на три, и никогда не вернёшься.
Если это сказал он, оно должно было быть правдой. Но кое-что показалось Коулу странным.
- Если так, то история о корабле, вернувшемся из нового мира, - это ложь?
Осень нахмурился.
- Я не могу этого сказать. Потому что к северу отсюда есть поток, который течёт с запада.
Миюри наклонила голову, но Коулу при виде круглого куска хлеба с сыром пришла в голову мысль. Если бы на самом деле был край моря, течения стекли бы с края в конце концов, а раз они не кончаются...
- Оно идёт по кругу.
Величественное течение неутомимо обходит вокруг гигантского озера, именуемого морем. Если так, то нельзя уйти и никогда не вернуться.
- Но я не знаю, идёт ли оно по кругу. Возможно, что только в одной небольшой части моря течение течёт на восток. Есть несколько таких мест благодаря строению дна океана. Ты просишь старика отправиться в такое опасное путешествие?
Своими словами Осень упредил вопрос Миюри, прежде чем она смогла его задать. Он закрыл рот, словно понимая, что сказал слишком много. Следом он закрыл и глаза, погрузившись не в простое молчание, а, скорее, в глубокое созерцание. Наконец, Осень снова заговорил.
- Но люди не такие, как я. Возможно, они могли использовать ветер.
- Ветер... Способ, позволяющий кораблю двигаться против ветра.
Осень был воплощением кита, душой веры, поддерживавшей северные острова, а ещё предводителем пиратов, управлявших торговлей на северных морях.
- Да. Ветер дует независимо от течений, и бывают времена года, когда он всегда дует в одном направлении. Они смогут вернуться, если хорошо используют ветер. У людей есть знания и умения. Они преодолели то, что нам не под силу, и теперь они главные в этом мире. Я бы не мог сделать такой корабль, - заключил он, оглядывая каюту, в его глазах было искреннее уважение. - Наша сила - ничто перед этими умениями. Больные и юные могут просто спать на этом корабле и всё равно пересечь океан. Это настоящее чудо. Молитва - ничто после этого.
Осень, предводитель островитян, одетый в одежду монаха, улыбнулся за своей бородой. Коул невольно подумал, насколько неряшливо тот выглядел. Осень перевёл взгляд вдаль.
- Умение... Да, умение. Но могло ли оно?.. - бормотал он бессвязно.
Коул заметил, что сбоку Осень напоминает одну известную картину. На ней был изображён монах, который, занимаясь делами, ощутил Божий свет в окне. Глаза Осени были широко открыты, как у того монаха, когда он поднимался со стула, чтобы посмотреть в окно.
Тот, кто пошёл на такие отчаянные попытки объединить северные острова, наконец, заговорил:
- Овца собирается убить медведя. Это её единственный выбор, если она хочет жить на земле, где он обитает.
Невозможно - чуть не вырвалось у Коула, и Осень посмотрел на него.
- Чудеса часто являются близкими спутниками невозможного.
И он добавил, что человеческие умения сами по себе могут творить чудеса.
Иления была способна сливаться с миром людей. Она могла обращать работу мира людей в свою силу. И как же она рассказывала о своих мечтах! Должно быть, здесь и заключён источник её странной убедительности. С какой уверенностью она заявила, что
решит, когда доберётся. Это могло означать, что она не возражала против возможностей мира и в то же время была готова и обойтись без них. Её смущала собственная слабость как овцы. Было почти заметно, какую боль ей доставляет зависимость от стада и оторванность от него. Но она не сдавалась. У неё хватило смелости противостоять большому.
- Скажем, не свойственно овцам охотиться на медведя. Ты позвал меня ради моего совета, потому что сам не совсем в это веришь, но и не обращать внимания тоже не можешь, верно?
Это было именно так. Осень легко вздохнул и опустил взгляд на пальцы скрещённых ног.
- Даже я, живущий в океане, сдался бы при виде грандиозности путешествия на западный край моря. Особенно, если пришлось бы столкнуться с медведем. Я не готов советовать помочь ей.
Его слова были неожиданными, и Коул всмотрелся в его лицо.
- Почему бы вам двоим не позаботиться о ней, пока она на земле?
И такое Коул не ожидал услышать от Осени. Пока он пребывал в растерянности, лицо, почти закрытое бородой, ожесточилось.
- Возможно, она в тупике, как и я.
Его суровое выражение могло скрывать смущение. Осень объединил людей северных островов, но сам отошёл от них. И знал неустойчивость своего положения. Он тоже не был человеком, и хотя они с Иленией происходили из разных родов, он должен был считать её одной из своих. Или, возможно, он оценил её мужество, с которым она готовилась противостоять легенде.
- На этом всё? Я плыл всю ночь и устал.
Казалось, такого, как он, слово "усталость" касаться не могло, но Коулу пришлось поверить ему. В любом случае он услышал достаточно из того, что хотел услышать.
- Большое спасибо, - и он подтолкнул Миюри.
Они встали. К тому же команде на корабле предстояла гора работы по подготовке к отплытию. Было бы некрасиво удержать каюту за собой.
- Я ещё побуду в городе. Обратись, если тебе что-нибудь понадобится.
У них был сильный союзник. Он снова поблагодарил Осень и вышел из каюты капитана. Казалось, Йосеф, не допущенный к разговору, немного ревновал, но Коул не мог ему ничего рассказать. Он просто поблагодарил капитана, прошёл с Миюри по пристани и покинул порт.
- Что ты собираешься делать, брат? - спросила она, глядя ему в лицо.
Вопрос не столько в том, что он собирался делать, сколько в том, что он хотел сделать. В беседе они не нашли подтверждения некоторым наиболее необычным подробностям истории Илении. Не подлежали сомнению ни её сила, ни то, что был предел тому, чего можно достичь в одиночку. Тут уже нельзя рассматривать ситуацию как простую возможность протянуть кому-то руку помощи.
Он глубоко вздохнул и сам посмотрел на Миюри.
- Прямо сейчас я не могу поддержать плавание на запад за море.
Её лицо внезапно покраснело.
- Но... мы поможем Илении, верно?
Она назвала её не овцой, а по имени.
- По крайней мере, сбор налогов соответствует моим принципам.
Миюри понимала, конечно, что это была не единственная причина. Она довольно приблизилась к нему и переплела свои и его пальцы.
- Мне нравится это в тебе.
Коул пожал плечами в ответ, и её улыбка стала шире.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления
закрыть