Волчица и пергамент. Том 5

Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Волчица и пергамент. Том 5

Исуна Хасэкура

Волчица и пергамент. Том 5

Исуна Хасэкура

Перевод с японского на английский: Жасмин Бернардт

Иллюстратор: Дзю Аякура

Перевод с английского: Гугл, О.М.Г.

ВОЛЧИЦА И ПЕРГАМЕНТ

Том 5

ПРОЛОГ

Время послеобеденного отдыха. Девушка-подросток растянулась животом вниз на кровати и напевала, постукивая в такт ногами по кровати. Перед ней лежала вощёная дощечка, на которой она сосредоточенно что-то царапала. Подобранный в городе щенок сидел у самого её лица и с большим интересом наблюдал за её занятием.

Огромное голубое небо заглядывало в открытое окно - несомненный знак того, что холодная зима, наконец, подходила к концу. Первый весенний ветерок приносил с собой звуки шумного города.

В какой-то момент до молодого человека дошло, что уже не слышно постукивания ног и пения, вскоре он услышал тихое сопение. Голова щенка, смотревшего на дремлющую девушку, покачнулась, после чего он решил тоже улечься и поспать.

Момент тихого спокойствия и мира.

Молодой человек убрал пряди волос, налипшие на щеку девушки, и провёл деревянным гребнем по волосам на её голове, и тогда ответно задёргались её большие острые уши, похожие на щенячьи. Он также не мог пропустить великолепный мех её хвоста, обдуваемый ласковым лёгким ветерком.

Теперь оставалось только очистить гребень от забившейся в него зимней шерсти девушки-волчицы, у которой к весне, как и всегда в это время, началась линька. Молодой человек и сам чуть не зевнул, но, неловко улыбнувшись, удержался.

Глава первая

- Бра-тик! Сюда!

Голос Миюри прорезал шум оживлённого, набитого народом порта, и Коул, обернувшись в его сторону, еле успел заметить, как она машет ему рукой с противоположной стороны толпы. Он стал пробираться через толчею, лавируя между повозками, переполненными живой рыбой, и перешагивая через привязанных там и тут кур, пока не добрался до своей спутницы, уже возобновившей переговоры с торговцами.

- Нам нужно 180 саженей льняного полотна и 120 шерстяного от Саава. А как насчёт ткани от Йорда? Сможете ли вы обеспечить саженей 90? - бойко тараторила Миюри, стоя лицом к лицу с тремя толстыми торговцами средних лет, обвешанных образцами тканей разных сортов.

Она внимательно проверяла один за другим образцы и перечисляла по очереди привлекшие её внимание.

- Ещё мне бы 120 саженей из необработанной белой шерсти заодно... и не могли бы вы накинуть ещё 60 саженей конопляной?

Когда она всё высказала, глаза торговцев округлились, они торопливо заспорили, нависая над хрупкой девушкой своими мощными телами. Однако Миюри не выказывала никаких признаков страха.

- Что? Дерьмо... ну, ладно. Тогда я куплю красных и пурпурных тканей где-нибудь ещё, - сказала она, сворачивая договор в рулон. - Давай, брат, идём в следующее место.

И она схватила Коула за руку и быстро пошла прочь. Ошарашенные торговцы ненадолго перевели взгляды на Коула. Одетый торговцем, как он обычно и ходил по городу, Коул на первый взгляд мог показаться главным над Миюри. Однако зоркие торговцы без труда распознали, что решения принимала как раз девушка. Переглянувшись, они принялись её звать, чуть не умоляя не уходить.

Миюри, стоя спиной к торговцам, сверкнула улыбкой, которую мог видеть лишь Коул, затем остановилась и развернулась.

- Хорошо, я закажу и красную, и пурпурную ткань, а также золотую и серебряную нити, так что добавьте ещё 90 саженей конопляной!

Торговцы поджали губы, но пурпурная ткань, окрашенная внутренностями моллюсков, стоила ужасно дорого и, следовательно, приносила высокий доход. Малиновую краску делали из коры особого дерева, её привозили из дальних стран, а потому красная ткань также была весьма дорогой, торговцам было бы стыдно упустить такую возможность.

Трое торговцев тканями были готовы на коленях умолять Миюри ограничиться хотя бы 60 саженями дополнительной ткани. Уверенная в себе Миюри отвечала нехотя, уклончиво, но решительно, в итоге они сговорились на 78 саженях.

Удовлетворившись этим, она получила подписи торговцев и заключила договор.

- Хорошо, что там у нас дальше? - спросила она, с удивительной лёгкостью разгромив нескольких закалённых в боях торговцев, и заложила перо за ухо.

В одежде посыльного компании вместо своего обычного наряда, она вполне создавала впечатление полноценного торговца.

Обход порта продолжался, Коул следуя за Миюри, быстро почувствовал головокружение от кипения жизни, наполнявшей Раусборн. Он терялся перед огромным числом людей, наполнявших второй по величине портовый город королевства Уинфилд, и потом - это был его первый выход в город за долгое время. Ослепляющий солнечный свет, знаменовавший окончание холодного времени, безусловно, тоже играл свою роль.

Но яркое настроение города создавалась не только лучами солнца и изобилием людей, Коул понял, что сияющие лица горожан были самой важной его частью. Куда ни пойдёшь, всюду раздавался смех, даже обычный для порта рёв недовольных напоминал, скорее, выступление комедиантов. Трудно поверить, что именно здесь не так давно сходились в вооруженных стычках сборщики налогов и торговцы. Когда сборщики налогов собрались перед собором для открытого восстания, важные торговцы, организующие торговлю с далёкими странами, собрались в особых комнатах таверны, а король Уинфилда отправил свою армию, и тогда очень много людей с болью и отчаянием стояло лицом к лицу.

Глядя на город, Коул ощутил искреннюю радость от того, что они разгадали назревавшее столкновение. И, возможно, ему, частично ответственному за нынешнее положение дел, было допустимо испытывать какую-то гордость.

Да снизойдёт на всё мир, - вознёс он молитву, глядя на море и сводя руки в благодарности Богу и за это оживление в городе, и за чудесную погоду.

- Брат! - обратилась Миюри и ткнула его в грудь новым договором. - Смотри! У меня уже есть оловянная посуда!

- О-о, да, вижу. Отлично справляешься.

Он посмотрел в договор, там приводилось подробное описание нескольких десятков наборов посуды, приобретаемых по необыкновенной цене.

- Ты, я думала, что мы сможем наконец-то в первый раз за всё время в этом городе немного повеселиться, но ты все это время был как оцепеневший.

На самом деле, не всё время, подумал Коул, но потом прикинул, как может выглядеть в глазах Миюри, без передышки бегавшей по переполненному порту.

- Знаешь, ты мог бы хотя бы похвалить меня за всё то, что я купила, или даже обнять меня, вот. На самом деле мне-то самой этого всего не нужно вовсе! - с укором сказала она, уперев руками в бока и пристально глядя на него.

Излишне говорить, что Коул был ей очень благодарен, в то же время он ощущал себя немного виноватым.

Ходили по городу и покупали всевозможные товары не для того, чтобы подготовиться к дальнейшему путешествию или помочь какой-либо компании. Всем этим они занимались ради будущего монастыря, об основании которого договорились, когда утихомиривали волнения в городе.

Гильдия сборщиков налогов Раусборна, объединившая тех, кого не признали и отвергли собственные отцы-служители Церкви, ворвалась в собор в дерзком акте возмездия. Гнев их можно было понять, но папа, глава Церкви, был бы наверняка оскорблён беспрецедентным нападением собор, принадлежавший его организации. А с учётом разрешения на сбор налогов, выданного королевством Уинфилд гильдии сборщиков налогов, того самого разрешения, что было использовано как основание действий против собора, этот инцидент мог разжечь пожар войны между папой и королевством.

Чтобы избежать войны, чтобы оправдать вторжение мятежников в собор, Коул додумался лишь до одного решения: объявить нападение на собор подачей прошения, осуществлённой с излишней страстностью. Сборщики налогов действительно поддерживали детский приют, но это не могло поддерживать его финансовое положение на необходимом уровне. Коул придумал подать ситуацию так, будто всякое терпение сборщиков лопнуло, и тогда они решили обратиться к собору с прошением разрешить построить монастырь для приюта и исполнили это с чрезмерной горячностью.

Обман обманом, но Шарон, заместитель главы гильдии сборщиков налогов, и Кларк, священник небольшого прихода, поддерживавший Шарон, действительно тратили свои деньги на содержание приюта. Вместе с тем в приюте содержались незаконнорожденные отпрыски священнослужителей, и потому собор чувствовал некоторую вину перед лицом столь явного свидетельства проступков своих служителей и даже сам вносил приюту пожертвования.

В итоге, основываясь на изрядной доле правды во всей этой истории и максимально расширенно трактуя некоторые её обстоятельства, удалось положить конец беспорядкам. Всё успокоилось, оставалось только построить монастырь.

Было решено, что Кларк станет настоятелем собственно монастыря, а Шарон будет управлять приютом при этом монастыре, таким образом, они, будучи сами такими же отвергнутыми детьми, совместными усилиями продолжили бы помогать детям, которым некуда было податься.

- Итак, эта надутая курица и твоё куда более бледное подобие будут жить в монастыре долго и счастливо... Замечательно! - резюмировала Миюри с несколько неестественной силой и многозначительно посмотрела на Коула.

Тому было отчего отвести взгляд.

- Вот если бы только мой брат построил монастырь для меня. Тогда и мы могли бы жить долго и счастливо! - добавила она громче, чем обычно говорят самим себе, и в подтверждение своих слов она прижалась к Коулу.

Миюри отправилась в это путешествие, потому что любила Коула не просто как старшего брата, её чувство было намного глубже. И она не стеснялась говорить ему об этом. Однако Коул видел в ней лишь свою младшую сестру. Более того, в своём стремлении стать полноценным священником он не мог честным образом жениться на ней. Казалось, Миюри в какой-то момент смирилась с этим, но затем перед ней замаячил этот монастырь. Судя по всему, она полагала, что монастырь сможет не только дать сбыться мечте Коула стать священником, но и принесёт ей с ним что-то вроде семьи, какую она всегда себе представляла.

Коул же в монастыре мог видеть лишь благословенный загон для агнцев Божьих и, что ещё важнее, не был способен даже подумать о столь нечистом побуждении для его постройки. И в любом случае, ему ещё хватало дел, чтобы не торопиться укрываться за каменными стенами.

Все больше и больше народу именовало его Предрассветным кардиналом, и, нравится ему это или нет, его действия вызывали волны, расходившиеся по всему миру. Он был обязан, по крайней мере, довести дело до конца, прежде чем взяться за собственное будущее.

Коул объяснял это Миюри снова и снова, но она всё равно не прекращала провоцировать его при каждом удобном случае, это постоянство беспокоило его больше, чем бы хотелось.

Он всё ещё пытался внести ясность в их отношениях и, не достигнув этой цели, был не вправе выносить решение. В этом путешествии Миюри постоянно показывала ему серьёзность чувств уже тем, что, не задумываясь, рисковала ради него своей жизнью. Принимал ли Коул её чувства или нет, он знал свою ответственность за выяснение значимости Миюри для него, за устройство такого её будущего, которое она сочла бы приемлемым.

Но когда бы он ни начинал задумываться об этом и планировать свои действия, перед ним возникало непреодолимое затруднение.

- Ну что ж, если полностью впрячься в монастырскую жизнь, тогда выбраться в большой город вроде этого станет в следующий раз нелегко, - сказала Миюри, прекратив его дразнить.

Может быть, именно поэтому она никогда по-настоящему всерьёз не настаивала на монастыре.

- Попасть в город по какому-либо случаю не было бы невозможным, но монастыри обычно действительно строят на отшибе.

- Я б там задыхалась, - пожала плечами Миюри. - А тебя, бьюсь об заклад, это бы не опечалило. Но ты плесенью покроешься, если целыми днями будешь запираться в своей комнате, понимаешь?

При этих словах она похлопывала его по спине.

Сейчас, в одежде торговца, одолженной у Хайленд, Коул выглядел вполне прилично. Но он и в самом деле в последний раз выходил на улицу почти неделю назад.

Когда удалось покончить с беспорядками в Раусборне и решить вопросы, связанные с решением строительства монастыря, Коул тут же с головой втянулся в рутину неизбежных подготовительных работ. Чтобы должным образом основать монастырь, требовалось соответствовать определённым правилам, например, иметь обязательный к исполнению монашеский устав. Именно на это он направил свои усилия, так как и выделение на это денег, и осуществление самого строительства было вне его возможностей.

Когда с этим было покончено, ему не удалось сделать перерыв из-за поступившей из собора просьбы. Архиепископ Ягине просил продолжить перевод Священного Писания на общий язык, надеясь, что Коул успеет это сделать зва время пребывания в Раусборне. У Коула уже давно не было возможности заняться переводом, и вряд ли такая возможность представится, когда он отправится в следующий город. Поместье, в котором остановилась Хайленд, идеально подходило для подобной работы, а город Раусборн был не слишком велик и беспокоен, чтобы запрещать Миюри свободно разгуливать по нему. Казалось, все звёзды сошлись, чтобы предоставить возможность продолжить работу над переводом, и Коул отдал этому всего себя.

Лишь прошлой ночью он, наконец, закончил перевод. Точнее, глубокой ночью, когда почти все живые существа крепко спали. Он залез в кровать, Миюри в которой не оказалось, она отлучилась по каким-то делам. Впервые за несколько дней Коул уснул не за своим столом. Когда он проснулся, Миюри была уже рядом, и она сказала, что расплачется, если он немедленно не выйдет с ней в город. Так он оказался на улицах города.

- Чисто из любопытства, сколько нам ещё надо закупить?

- Мм? Так, по списку... Мы почти закончили.

Коул оценил толщину пачки бумаг, которую она ему показала, потом просмотрел огромный список провизии.

Некоторые могут подумать, что для монастыря достаточно построить каменное здание и заполнить его текстами Священного Писания да свечами, но это совсем не так. Простая, казалось бы, одежда монахов разнилась в зависимости от их положения в монастыре как пошивом, так и цветом поясов. И потому ткани на пошив требовалось должным образом отличать, да и нити, используемые для этих тканей, также были разными. Сочетания различий требовали заказа множества разновидностей одежды. Меж тем если взять из множества необходимых предметов лишь подсвечники и благовония для проведения служб, уже получится много того, что требовалось заказать.

Деньги на покупку всего необходимого для монастыря, предоставила, конечно, Ив, но она не собиралась изо всех сил вникать лично во все мелочи, поэтому за эту работу взялась Миюри.

К этому моменту она успела вычеркнуть закупленное, отметив количество, стоимость и имя торговца или ремесленника рядом с каждым пунктом.

- Из тебя уже вышел изрядный торговец, - пробормотал Коул.

Её брови чуть приподнялись, затем она гордо ухмыльнулась - Хех.

Уже довольно давно он не видел Миюри при свете дня, до него вдруг дошло, что сейчас она выглядит немного взрослее.

- Это потому, что кое из-за кого мне всегда приходилось обедать одной, - сказала она, слегка ущипнув его через куртку, но всё же польщённая его похвалой.

Хотя Миюри казалась себялюбивой девушкой, Коул знал, что, когда он погружается в ту или иную задачу, она всегда проявит достаточно внимания и оставит его в покое. Теперь же она пристально посмотрела на него с недовольством, поэтому он улыбнулся, признав поражение, и крепче сжал ей руку.

- Можешь считать, что прямо с сегодняшнего дня мы снова вместе.

Её красноватые, похожие на драгоценности глаза расширились, на её лице засияла ослепительная улыбка.

- Хорошо, тогда я хочу что-нибудь поесть!

- Ладно, ладно.

Миюри тащила его за собой, и он послушно шёл следом, пока они шли через гавань под голубым небом под хор морских птиц.

Она привела Коула к присущей именно портам лавке с едой, здесь всё и вся жарилось в масле. За небольшую плату в таких лавках жарили ту часть доставленной в порт рыбы, что не находила спрос, а также костистые части, оставшиеся от чистки рыбы.

Миюри никогда не пугали расходы, и, конечно, она выбрала это место не из-за дешевизны.

Массивные хребты камбалы с остатками мяса, достаточно большие, чтобы держать их надо было чуть ли не обеими руками, окунали на железных крючьях в пузырящееся масло. Это делалось на виду у прохожих, вероятно, чтобы привлечь внимание. Когда Миюри крикнула, что хочет купить такой хребет, лоточница в изумлении замерла, затем улыбнулась, поощряя зевак наградить смелую девушку рукоплесканиями - те так и сделали.

- Не думаю, что справлюсь сама, поэтому я хотела бы попробовать разобраться с этим вместе с тобой.

Когда она так улыбалась, сказать " нет" было немыслимо, и хотя он искренне сомневался, что сможет существенно помочь ей, но всё же заплатил две бронзовые монетки и взял у лоточницы заказанный хребет. Одолев один плавник и несколько рёбер, он, конечно, ощутил изжогу, зато Миюри никак не могла насытиться хрустящими жирными костями и ароматом приятно подсоленного масла.

Они прошли на пустой причал и сели лицом к морю. Миюри радостно постукивала ногой, с ещё большей жадностью впиваясь зубами в камбалу, размером в три её лица.

- Вот, просто смотрю, как ты ешь, и у меня изжога разыгрывается.

- Мм?

Хребет несколько раз окунали в масло, оставляя, как следует, прожариться в масле, чтобы придать насыщенный аромат. Миюри продолжала есть, и масло блестело на её губах. Как человек, не доверяющий собственному желудку, Коул почти восхищался её упорством.

- Э-э, я и хлеба купил.

- Спасибо!

Миюри взяла хлеб и откусила кусок, словно пытаясь вытереть им рот от масла. Странное ощущение охватило его, когда он стоял рядом с Миюри и ел свою долю, снова и снова ощущая, что она действительно была девушкой-волчицей.

Сияющее небо над головами, лёгкий ветерок, проносившийся через весь порт, составляли картину целого мира, её дополняли теснившиеся у дальнего берега корабли с большим количеством парусов и лодки, перевозившие грузы с этих кораблей.

Это зрелище заставило Коула задуматься о том, что каждый из покачивавшихся там больших кораблей прибыл сюда, преодолев нелёгкий путь по морю, он начал не только понимать, но и чувствовать, что мир определённо намного больше, чем он мог себе вообразить.

- Эй, брат? - обратилась Миюри, когда от хребта остались только хвост и несколько позвонков, потом она с удовлетворением глотнула из меха, прежде чем снова заговорить. - В какой город отправимся теперь? Ещё дальше на юг?

Под конец вопроса она негромко рыгнула. Коул нахмурился, стараясь показать, насколько это неприлично для девушки её возраста, но это лишь вызвало улыбку у неё. Похоже, пройдёт ещё немало времени, прежде чем её можно будет допускать в приличное общество.

- Полагаю, скоро узнаем. Наследница Хайленд, скорее всего, вернётся с новыми поручениями для нас.

- Хм. Люди из поместья сказали, что она вернётся, вероятно, где-то сегодня. Думаю, тогда мы сможем просто спросить.

- Что? Они действительно так сказали? - удивлённо спросил Коул, на что Миюри лишь пожала плечами, будто от жалости к нему.

- Как бы ты вообще смог выжить в этом мире без меня?

Он не мог спорить, несомненной истиной было то, что он всё оставил на её попечение.

Пока Коул размышлял о том, что ему следовало бы действовать вместе с Миюри, его спутница снова склонилась над остатками камбалы, набила рот мясом так, что у неё щёки округлились. У него даже в груди кольнуло при виде такой манеры есть.

- А да, чуть не забыла тебе сказать, - заговорила она, когда всё проглотила.

- Что же?..

- Один ремесленник сказал мне, что с сегодняшнего дня у собора будет открыто множество лавок.

- А-а, наконец-то.

Он знал, о чём шла речь. Королевство Уинфилд отказалось платить налоги папе, тот в отместку приказал всему духовенству королевства прекратить религиозные службы. Раусборн не был исключением: больше трёх лет ворота собора оставались плотно закрытыми, а священные обязанности - забытыми.

Но после волнений, произошедших несколькими днями ранее, ворота собора, наконец, открыли. Коул был одним из многих, принявших участие в первой за много лет мессе. Жители города с большим воодушевлением восприняли возобновление церковных служб, толпы людей заполнили собор. И, как следствие этого, заговорили, что город возродит рынок у ворот собора. Похоже, это грандиозное событие состоится сегодня.

- Просто чтоб ты знала, мы не будем тратить зря наши деньги.

Рынок - это лавки, а лавки - это еда.

Миюри закончила пить, отложила мех и посмотрела на Коула.

- Ла-а-адно, - пропела она и вытерла рот рукавом.

Доверять этому ответу Коул не мог совершенно.

Толпы людей без перерыва входили и выходили через широко распахнутые парадные двери Раусборнского собора. Подобную картину Коул видел совсем недавно - во время первой мессы. То оживление согрело его сердце, но он уже тогда осознавал, что это лишь начало.

Площадь перед собором всегда была бойким местом, известным тавернами, предлагавшими в основном баранину, и другими городскими достопримечательностями. Теперь он был забит рыночными прилавками, всё оставшееся место заполнило настоящее море людей.

- Потрясающе, брат! - в восторге высказалась Миюри, что же до Коула, то к его облегчению лавок с едой оказалось не так много.

Почти все предлагавшиеся товары были так или иначе связаны с верой, будь то свечи для месс или маленькие каменные статуэтки для молитвы. И всё же среди этих товаров, конечно, были и те, которые они редко видели во время своего путешествия по королевству из-за продолжающегося противостояния с Церковью, и потому Миюри очень заинтересовано всё изучала. Недостаток веры она легко восполнила своей преданностью веяниям текущего дня, немедленно устремившись к прилавкам с гобеленами, перчатками, плащами, платками и прочими всевозможными товарами, украшенными символами веры. Она прекрасно себя чувствовала, перебирая все эти вещи и примеряя платки с кистями, ей ещё понравилась одна ярко-красная шаль, вышитая символом Церкви и хорошо смотревшаяся на её плечах.

Хотя поучения Коула входили в одно ухо и выходили в другое, он гадал, не сможет ли Миюри однажды обрести веру посредством подобного интереса.

- Может, посмотришь ещё одну? - спросил он, пытаясь использовать её интерес, но Миюри покачала головой и вернула шаль лоточнице.

- Нет. Я не хочу излишне опустошать твой кошель, не беспокойся. Мне она не нужна.

Принимая обратно шаль, лоточница, казалось, была тронута заботливостью этой девушки, но Коул, конечно, не мог не улыбнуться скептически.

- Я бы с большей радостью услышал это в лавке с едой, - ответил он, когда она взяла его за руку, девушка просто возмущёно пожала плечами в ответ.

- Не заморачивайся на этом. Мы экономим ради вкусной еды!

Её ответ не был неожиданным, но он всё же вздохнул.

- Честное слово...

- Хи-хи-хи, - озорно рассмеялась Миюри и подошла к нему ближе, чтобы продолжить. - Лавка, на которую я действительно хочу взглянуть, находится где-то в другом месте. Ремесленник сказал, что она будет перед собором.

- Никакой еды, - предупредил Коул, хотя и полагал, что его усилия окажутся напрасными.

Миюри одарила его своей зубастой улыбкой и вдруг несколько раз подпрыгнула, что-то заметив за толпившимися людьми.

- Вон она!

Схватив Коула за руку, она двинулась вперёд. В лавке, к которой Миюри его подвела, были разложены куски ткани размером от пальца до руки.

- Это они.

Миюри рассматривала разложенные куски ткани с таким вниманием, что Коул забеспокоился, не появятся ли её уши и хвост. Здесь были куски толстой шерстяной ткани и тонкой, но прочной конопляной. Помимо обычных церковных символов попадались вышитые изображения мужских и женских ликов, а также большого числа животных. Всё это служило одной цели.

- Обереги, как я погляжу. Зачем мы здесь?

Миюри не верила в учение Церкви и была не из тех, кто полагался на святых покровителей. Но она всё же в волнении смотрела на обереги и, взяв один из них, показала Коулу.

- Смотри, брат, смотри! Черепаха!

Черепаха держала в пасти канат, натягивавший корабельный парус, Коул был весьма удивлён самому существованию такого оберега. Он сомневался, что Церковь слишком благосклонно отнесётся к подобному, учитывая, что почитание природы связывалось ею с еретическими верованиями. Но тут заговорил молодой лоточник:

- Этот герб принадлежит рыцарскому ордену Еврана. Древний орден, который когда-то действовал здесь, в королевстве, и славился своим умением сражаться на море. Идеально подходит для защиты от морских неприятностей. И именно то, что нужно, чтобы держать пиратов подальше!

Герб отряда рыцарей. Если Коула удивило такое изображение на обереге, то Миюри чуть не зубами впилась в слова хозяина лавки.

- А, это оно! Я пришла посмотреть на гербы! Какие ещё у вас есть?

- Хо-хо, у нас их ещё столько... Посмотри и выбери то, что тебе понравится!

Лоточник, почуяв возможного покупателя, немедленно достал из-за прилавка целый ящик, набитый умопомрачительным количеством кусков ткани - на каждом были изображены различные гербы и символы.

- Ого, просто невероятно! И это всё рыцарские гербы? - отозвалась Миюри, сверкая глазами.

Лоточник откашлялся.

- Давным-давно в королевстве существовало много, очень много орденов рыцарей. Знаешь, почему? - продекламировал он не хуже какого-нибудь лицедея, и Миюри в волнении покачала головой. - Тогда позволь поведать тебе одну историю. В давние времена королевство Уинфилд было глухой страной, дикие люди правили ей. Но один великий император, правитель древней империи, собрал солдат Церкви и сформировал рыцарский орден, который пришёл на эту землю. С этого и началась долгая история этого королевства.

- Надо же! Ты знал это, брат?!

Коул имел скудные сведения об истории королевства. Он успокаивающе положил руку на голову Миюри и посмотрел на лоточника. Заметив его движение, тот продолжил свой рассказ на манер герольда:

- Гм! Несмотря на всё величие императора древней империи, несмотря то, что он вёл за собой лучших рыцарей, которые могла подобрать Церковь, война, что они вели, война за изгнание варваров, была жестокой. Дело в том, что эта земля отличалась невероятным разнообразием погоды и рельефа, разнообразие было столь велико, что многие говорили, что на ней уживались четыре разных мира. В те времена каждая страна делилась на несколько королевств - это была эпоха враждующих королей, правивших землями, в которых они чувствовали себя как дома. Короли, правившие севером, умели сражаться, пробираясь через льды и снега, правители восточных королевств не знали себе равных в морских сражениях. Южные короли были грозой любому в сражениях на обширных равнинах, а западных королей отличало искусство ведения войны среди крутых суровых гор. Каждый воевал по-своему, у каждого были свои таланты. И из-за этого великая империя и рыцари церкви действовали порознь на протяжении долгой войны с варварами. Именно тогда эти гербы и носили те рыцари.

С этими событиями Коул не был знаком, Что же до Миюри, то она слушала с таким восхищением, что ей хвост, казалось, мог появиться в любой момент.

- После того, как предок нынешнего короля объединил рыцарей, бившихся в разных местах, всё, что осталось от старых орденов, - это их гербы, что вы видите здесь.

- Ух ты, я представить не могла... Они все такие потрясные! Хотя...

Восторг Миюри вызвало выражение триумфа на лице лоточника, похоже, он был горд поделиться легендарной историей королевства.

- Слушай, я слышала, что все гербы имеют каждый своё значение. Это правда?

- Несомненно. Возьмём, к примеру, этого оленя, который стоит перед щитом. Этот герб принадлежал ордену, охранявшему крепость, преграждавшую путь к горным долинам запада. Щит олицетворяет долг защиты, а олень - символ тех, кто умеет сражаться на узких горных тропах. Основные положения ордена приведены здесь на ленте в верхней части герба, а маленькие узоры по бокам отображают положение и происхождение. Здесь, в правом нижнем углу, изображён священный Грааль, обозначающий сохранение неразрывной связи с Церковью и здесь.

Миюри увлечённо внимала объяснениям лоточника. Хотя Коула расстраивало, что эти гербы оказались единственным, к чему она проявила интерес, он понимал её желание прийти сюда.

- Я бы хотела сделать свой собственный герб. Что мне надо для этого сделать?

Несколько дней назад Коул сновал челноком между собором и поместьем, следя, чтобы все подготовительные работы в монастыре строго соответствовали церковным правилам. Ему приходилось ради этого урезать время для сна. А если Шарон собиралась основать новый монастырь, конечно, зашла речь и о своём гербе для него.

Миюри безумно любила рассказы о приключениях, и разговор о создании нового герба был для неё сродни куску жареного мяса для бездомной собаки. Но создать герб - это не то же самое, что нарисовать вывеску. Коул подозревал, что, если ей позволить остаться и слушать дальше, она заведётся не на шутку. В итоге он вручил ей вощёную доску и деревянное стило, чтобы она могла нарисовать всё, что пожелает, лишь бы не проявились её покрытые шерстью части.

- Ах так? Сделать что-нибудь для своей лавки на будущее, так ведь?

Лоточник должен был прийти к такому выводу, поскольку она была одета посыльным мальчишкой торговой компании.

- Да, примерно так. И поэтому я хотела бы увидеть побольше разных изображений.

- Хм... Не думаю, что будет легко нарисовать такое самостоятельно с начала и до конца.

- В самом деле? Думаю, мне придётся попросить об этом мастера. Я сама не очень хорошо рисую.

- Нет, я не это имел в виду, - сказал лоточник и, почесав затылок, взял другой кусок ткани. - Возьмём, к примеру, этот. Это самый известный герб королевства.

- Баран?

- Ага. Это герб королевского рыцарского ордена Золотого Барана, и если ты просто захочешь поместить барана на свой герб, тогда... понимаешь, - он резанул рукой себе по шее. - Герб символизирует твоё положение. Если нарисуешь королевскую печать только потому, что тебе так хочется, тогда не удивляйся, если все твои друзья и товарищи окажутся на виселице. И эти обереги выполнены совсем не так, как настоящие гербы, их напрямую разрешили использовать как обереги. Так что символы веры поверх других изображений или украшения вокруг изображений могут отличаться. Видишь печать Раусборна справа внизу, да? Тебе понадобится специальное разрешение, чтобы продать что-нибудь с этим символом.

- Ух ты.

- Если вы решишь сделать свой герб и начнёшь бойко развешивать его повсюду, это может кончиться плохо. Особенно, если случайно совпадёт с какой-то знатной семьёй.

- Могут узнать, если совпадёт?

- Конечно, узнают. Если поедешь в большой город, обычно встретишь офицера, который везде ходит и всё проверяет. Если твой герб будет походить на аристократический, тебе начнут завидовать. Не сомневайся, кто-нибудь донесёт офицеру.

Лицо Миюри сморщилось из-за столь неудобного устройства общества.

- Знаешь, мне не так легко управляться с этой лавкой, потому владеть компанией, достаточно большой для своего герба вместо простого символа, - это мечта из сна. Но ты всегда можешь выбрать, хочешь мечтать или нет, так почему бы не взять что-нибудь для ознакомления?

Как бы обескуражено ни выглядела Миюри, в ответ на предложение продавца она принялась искать подходящий оберег.

Даже умяв огромную порцию хребтов камбалы и добавив к ним ещё хлеба, Миюри, сидя на массивных каменных ступенях собора, оказалась вполне в состоянии жевать щедро пропитанное мёдом печенье. Впрочем, особой радости это лакомство, кажется, ей не доставляло, она откусывала кусок и вздыхала, откусывала и снова вздыхала. Коул знал, что ему не следует слишком баловать свою спутницу, но при виде её подавленного состояния он не мог не купить ей чего-нибудь сладкого.

Её настроение объяснялось двумя причинами. Во-первых, теми обременительными ограничениями при использовании геральдических символов, что накладывались обществом. А во-вторых, в лавке со всевозможными видами оберегов она никак не могла найти то, что искала.

- Хотя у него были орлы... Было так много орлов... - пробормотала она, безучастно уставившись на нижнюю ступеньку.

В лавке было представлено вроде бы огромное множество разнообразных оберегов - от оленей до черепах, были и типичные животные вроде львов, и куда более редкие кролики или рыбы. Миюри встретила и приличное количество гербов с изображением растений - это была новая тенденция, по которой изображались всякие лилии, оливковые деревья и лавры. Обыскав все углы и закоулки, Миюри, наконец, спросила: " Есть ли здесь волки?"

Лоточник ошарашено посмотрел на неё и рассмеялся. Королевство Уинфилд, земля, известная во всём мире своей шерстью. Орден рыцарей, служивших самому королю, носил имя Рыцарей Золотого Барана. Кому здесь понадобится герб с изображением волка, заклятого врага овец?

Хотя таинственная сила, приписываемая волкам, ценилась ещё во времена древней империи, их в основном связывали с нападением на домашний скот и вредом, причиняемым людям. Понятное дело, что волк стал излюбленным символом для наёмников, для которых их свирепость была важным фактором найма. Но лишь немногие старейшие семьи аристократов с родословными, рождёнными во времена древней империи, использовали какие-либо волчьи мотивы.

С другой стороны, как часто Миюри ни называла бы Шарон курицей и ни ссорилась с ней, образ её птицы можно было увидеть на многих гербах. Узнав, что орлы распространены на гербах и поныне, девушка расстроилась ещё больше.

- Похоже, символы на гербах зависят от вкусов людей и времени, - сказал Коул, подбирая самые безобидные слова, Миюри глубоко вздохнула, вызвал кривую улыбку на его лице. - По крайней мере, к волкам на гербах это не относится, так?

К примеру, в деревне горячих источников Ньоххира часто говорили, что все купальни, включая самые проверенные временем, затмила своей славой та, на вывеске которой была изображена волчица.

Однако для Миюри не это было главным.

- Но я не хочу просто символ... - пробормотала она севшим голосом. - У этих гербов такие строгие правила.

Как объяснил продавец оберегов, для гербов были установлены определённые правила: растение или животное должно олицетворять происхождение его владельца, вероисповедание, которое он соблюдал, а различные узоры достаточно подробно описывать историю его рода. Поскольку неписаные, но положенные формальности обладали неоспоримым значением, символы, не соблюдавшие их, явно не могли считаться гербами.

- К тому же я не знала, что нельзя просто взять, что хочешь.

Гербы символизировали положение и происхождение людей, поэтому обществу было бессмысленно давать использовать любой герб по одному лишь желанию.

Миюри, надувшись, откусила ещё печенья. Хотя ей нравились все приключенческие истории, больше всего её неизменно волновали истории рыцарские. Было вполне естественно, что её так привлекали истинные герои.

Коул сменил позу на ступеньке и вдруг обратил внимание на нечто, висевшее на его груди. Символ Церкви.

" Дети, несомненно, ко всему привязываются", - подумал он.

То, что всегда носили истинно верующие. Он сжал символ в руке и обернулся взглянуть на здание позади него. Каменный собор возвышался над ними, тот же символ, что он сжимал в руке, свисал с карниза прямо над главным входом. Когда верующие смотрели на него и брались за свои символы, они наверняка чувствовали связь с Богом, освежающую их веру. И это означает...

- Брат, - отвлекла его Миюри. - С тобой всё хорошо?

У Коула была дурная привычка погружаться в собственные мысли, и её это, похоже, немного пугало. Она как-то сравнила своё ощущение с тем жутким чувством, что испытывают люди, замечая кошку, уставившуюся в пустой угол комнаты.

Коул постарался убрать напряжение со своего лица и посмотрел на продолжавшую сутулиться девушку, а затем протянул к ней руку

- У тебя мёд на лице.

Он вытер ей щеку указательным пальцем, Миюри раздражённо закрыла глаз.

- Давай сделаем герб.

- Хах?

То, что он предложил изумлённой Миюри, было больше, чем просто улыбка.

- Герб. Разве ты не хочешь?

Она лишилась слов от счастья, но затем на её лице вдруг мелькнула тревога.

- По-почему... с чего вдруг?

Именно Коул всегда ругал её, если она съест лишний кусок жареной баранины, мотивируя тем, что она слишком много ест или что надо поберечь деньги. Уж если речь идёт о создании герба, для чего следовало соблюсти множество сложных правил, чего он мог потребовать от неё взамен?

Коул ощутил её осторожность, улыбнулся и сознался:

- Я не в состоянии ответить на твои чувства. Верно?

- Уу... ммм ... И?

- И я всё ещё вижу в тебе лишь младшую сестру, пусть и не по крови, а ты хочешь быть большим, чем просто моей сестрой. Так ведь?

Миюри вдруг встревожилась из-за столь резкого возврата к этой, обычно избегаемой им теме. Она была готова разрыдаться. Похоже, она подумала, что сейчас он готовится положить конец их совместному путешествию. Но в то же время это раскрывало, насколько трудным она видела сближение их позиций. Её чувства были искренними до такой степени, что назвать их случайным детским порывом стало бы проявлением страшной невнимательности. Без всяких сомнений ей было очень больно, когда они решили на время отложить решение этого вопроса. Её прямые чувства, скрываемые ею за видимым смирением, открылись сейчас перед ним.

- Гербы охраняются правилами. Когда герб официально утверждён, никто другой не может использовать точно такой же рисунок, - сказал Коул в довесок к пояснениям лоточника.

Миюри сжалась в комочек, глядя на него широко раскрытыми глазами.

- Разрешение на использование герба защищено так называемыми привилегиями. Например, особое разрешение на использование герба обычно дают только аристократы или городские советы. Вот почему, если мы сделаем герб себе, мы станем единственными в мире, кому разрешено его использовать.

Глаза Миюри раскрылись настолько, насколько это было возможно, она застыла на месте, словно обратилась в лёд, в камень. Люди часто говорят про столь полную неподвижность: "Ведьма чихнула".

- Что думаешь? Я поклялся тебе быть с тобой, что бы ни случилось. Я не могу обещать жениться на тебе, но я подумал, что, возможно, герб будет хорошей альтернативой. Я хочу продолжать путешествовать с тобой, но на данный момент мы...

Миюри прервала Коула, вдруг бросившись на него. После броска волчицы, последовавшего без предупреждения, он успел в падении увидеть лишь бешеное вращение неба. Она обняла его шею и уткнулась лицом в его плечо, будто собиралась укусить. Может, настолько её тронул его порыв, а может, она таким образом изо всех сил пыталась не дать появиться своему хвосту и ушам.

Когда Коулу удалось сесть, он заметил несколько странные взгляды проходящих мимо торговцев, но что необычного в том, что молодая парочка устроила романтическое свидание на залитой солнцем соборной площади. И если это принесло такую радость Миюри, он не возражал против того, чтобы стать посмешищем для всего мира. Он тоже обнял её маленькое тело и прошептал:

- Это будет герб, которым сможем пользоваться только мы вдвоём. А затем, даже когда ты выйдешь замуж, ты можешь взять привилегию на него с собой как приданое.

И тогда она посмотрела на него влажными красноватыми глазами:

- Я не выйду замуж ни за кого, кроме тебя.

Её решительный взгляд говорил, что это единственное, с чем она никогда не пойдёт на компромисс, потом, постепенно успокоившись, она опустила голову и стала тереть лицо обоими рукавами. Когда Миюри снова подняла глаза, на её лице уже играла улыбка.

- Но это делает меня счастливой, брат. Спасибо!

Коул вернул ей улыбку и ещё раз на мгновение прижал её к себе. Он неторопливо подумал, как сильно заходил бы её хвост, будь он выпущен. Когда они отстранились друг от друга, Миюри подняла голову, как взлетающий лебедь.

- Но как мы это сделаем?

- Мм?

- Разве нам не нужно разрешение аристократа или что-то в этом роде?

Коула несколько удивил её вопрос, потому что она не шутила. Она его спрашивала со всей искренностью. Это лишний раз показало, сколь мало внимания она обращала на влиятельных лиц.

- О чём ты говоришь? А благодаря кому нам удалось остановиться в прекрасном поместье здесь, в Раусборне?

- А, блондинка!

Хайленд принадлежала к настоящей королевской семье. Если её попросить, она почти наверняка даст им разрешение на использование хоть одного, хоть двух гербов. Подумав об этом, Коул не преминул ущипнуть Миюри за щеку.

- Она не "блондинка", её зовут наследница Хайленд.

- Э-эээ, Хайве...

- Ну, надо же.

Он чуть сжал свои пальцы, но когда его руки покинули её лицо, она нарочито потёрла щёки, словно от боли, а потом опять с силой обняла его.

Она точно бойкая девушка, раздражённо улыбнулся Коул.

- Вернёмся в поместье. Ты ж сказала, что наследница Хайленд должна вернуться сегодня вечером, верно?

- А, да! Мы должны выбрать рисунок для нашего герба!

- Я сомневаюсь, что нам нужно это решить немедленно.

- Ну же, брат, давай вставай! Нам надо вернуться в поместье! - вскочив, Миюри принялась тянуть Коула за одежду.

Ему было радостно видеть её снова такой же полной жизни, как обычно, он почувствовал, что, наконец, справился с одной из своих обязанностей. Он позволил ей стащить себя с каменных ступеней, но вначале всё же обернулся взглянуть на собор.

Поблагодарив Бога, Коул последовал за Миюри.

* * *

Миюри лежала на кровати животом вниз и, болтая ногами, рисовала гербы на вощёной дощечке. В какой-то момент её уши разом выпрямились, и она спрыгнула с кровати. В поместье въехала карета.

Хотя в последнее время Миюри с Хайленд стали намного ближе и свободней в общении, наследница, похоже, ещё ощущала какую-то преграду между ними. Выйдя из кареты, она встретилась с сияющей улыбкой Миюри и ужасно смутилась из-за такого приветствия, хотя и была ему рада. Миюри даже вызвалась нести вещи наследницы. Та невольно попыталась ей помочь, но слуги её остановили.

Коул почувствовал свою вину за происходившее и потому поспешил объяснить:

- На самом деле она хочет попросить тебя кое о чём.

На лице члена королевской семьи, наконец, отразилось понимание.

- А, понятно. А мне было любопытно, что же случилось, - смятение Хайленд сменилось чувством облегчения, она тоже просияла. - Это должно означать, что это дитя помогает, потому что хочет чего-то такого, в чём я хорошо разбираюсь. Так?

Хайленд взглянула на Миюри, деловито перетаскивавшую сундуки, и нежная улыбка расплылась по её лицу. Коул чувствовал себя так неловко, что ему хотелось куда-нибудь исчезнуть.

- Мой отец несколько раз приходил ко мне домой, когда я была ребёнком, - вдруг сказала наследница.

- Хмм? - произнёс Коул, повернулся посмотреть на Хайленд, та смотрела куда-то вдаль.

- Он сказал, что не находит во мне ничего милого. Я не была членом семьи и поэтому очень старалась показать своё послушание и честность, но, похоже, правильным было бы просто привлекать его внимание.

Коулу Миюри казалась не столько прямой и честной, сколько откровенно резкой. Хайленд, однако, смотрела на Миюри, словно сопоставляла с собой прежней.

- Мне на самом деле хотелось вести себя с отцом как избалованному ребёнку.

Будучи королевской особой, Хайленд оставалась незаконнорожденной. В большинстве случаев матери и такому её ребёнку дадут мизерное содержание и отправят куда-нибудь в отдалённую деревню, а то и забудут или вообще уничтожат, если государство столкнётся с вопросами преемственности королевской власти. И пусть благодаря недюжинным способностям, присущим Хайленд, ей позволили состоять в королевской семье при подобной степени её родства, Коул по её поведению мог судить, насколько много ей пришлось вытерпеть, чтобы достичь этого.

- А, прости, прости. Это всё не слишком интересно.

- Нет, это совсем не так, - ответил Коул, решив этим и ограничиться, чтобы его ответ не прозвучал грубо.

- Интересно, о каком одолжении она собирается попросить. Не могу дождаться.

- Э, общем...

- Нет, нет, ты не должен мне сейчас рассказывать. Хи-хи. Мне всегда казалось странным видеть, как великие, ужасные аристократы сюсюкают со своими племянницами и племянниками, но теперь до меня дошло. Я поняла, - Хайленд казалась очень растроганной. - Ещё у меня есть хорошие новости... Ну, не совсем уверена, можно ли это так назвать, но мне есть, что тебе сказать. За ужином, конечно.

- Понял, - ответил Коул, немного обеспокоенный, хотя само по себе это было неплохо.

Теперь Хайленд повернулась к Миюри. Казалось, наследница не могла подавить волнение при виде того, как эта хитрая девушка притворяется послушной.

За обеденным столом Коул заговорил о гербе.

Хайленд даже не подумала возражать, напротив, она была поражена и счастлива в такой степени, что не могла подобрать слов. Зная об особых чувствах Миюри к Коулу и об его отношении к вере, она сразу поняла, чем для них станет этот герб. Она даже особо упомянула, что её роль сейчас походила на роль свидетеля на свадьбе, с чем Миюри искренне согласилась, а Коул оспорил.

Как бы то ни было, привилегии на использование герба они получили с готовностью и без каких-либо проблем, Хайленд ещё раз серьёзно и с теплом в голосе заверила, что выполнит их просьбу. Не было необходимости подписывать договор или, как принято у торговцев, пожимать руки. Обещания высокопоставленных лиц обеспечивались их словом.

Восторг Миюри был очевиден, и Хайленд с радостью наблюдала за ней.

В дополнение Хайленд рассказала, как обстояли дела при королевском дворе. После событий в Раусборне вероятность войны с Церковью возросла, и многие при дворе стали настаивать на осторожном и консервативном подходе к отношениям с Церковью.

Часто можно было услышать, что последствия изменений во всём мире из-за появления Предрассветного кардинала были и хорошими, и плохими. С одной стороны, на большой земле Церковь столкнулась с растущим давлением масс и под их давлением добровольно пошла на определённые реформы, некоторые церкви даже лишили себя имущества, собравшегося в течение долгого времени. С другой стороны, аристократы предсказывали, что, если пойти намного дальше в осуществлении решительных действий, Церковь может ответить не менее решительным противодействием.

Поэтому, вместо того, чтобы провоцировать Папу на военные действия, аристократы предложили на некоторое время оставить ситуацию на самотёк, как оставляют замешенное тесто. Оставалась надежда, что Папа пересмотрит свою позицию по мере процессов добровольного реформирования Церкви.

В итоге двор решил временно приостановить активные действия. Похоже, Хайленд отдельно приказали пока что сдерживать и самого Предрассветного кардинала, и упоминание его имени.

Хайленд казалась довольной тем, что её с Коулом и другими единомышленниками не держали за мелкий сор, а признали настоящей силой, с которой нужно считаться в развитии событий. Коул тоже почувствовал лёгкую дрожь от волнения. Впрочем, ему нужно было ещё поработать над своим переводом, а Миюри - подумать о гербе, поэтому он с благодарностью встретил эту передышку.

И ужин продолжился, в какой-то момент Миюри даже предложила Хайленд свой напиток, до глубокой ночи расцветали улыбки и звучал смех.

Утром, слишком перебравший накануне вечером веселящих напитков, Коул проснулся к тому времени, когда рассветные лучи уже проникли в щели деревянного окна. Пришло время утренней мессы, ему было приятно счесть, что проснулся он сам - благодаря своей ежедневной привычке и вере, на самом деле его вывели из дрёмы колокола собора, оповестивших о начале долгожданной для многих службы.

Он открыл окно, на улице было немного прохладно, но торжественный звон колокола вместе с обычным для прибрежных городов туманом сплелись приятным сочетанием. Без колокола города наверняка чувствовали себя покинутыми.

Коул встал у окна на колени, помолился и поблагодарил Всевышнего за наступление ещё одного дня.

Когда колокола отзвонили, он вздохнул и встал.

- Куда это Миюри, чтоб её, могла деться в такую рань?

К его пробуждению, её в постели уже не было. По шерстинкам из её хвоста было ясно, что где-то среди ночи она снова перебралась к нему под одеяло, но почему она встала так рано, хотя их сегодня не ждала дорога, Коул не знал.

Поразмыслив, он решил, что она могла проголодаться и отправиться за завтраком, и потому отодвинул стул и сел за письменный стол. Он приготовил не пергамент для перевода Святого Писания, а тонкую бумагу для письма. Целую череду беспорядочных событий прошли они, ступив на землю Раусборна, прошло весьма немало времени с отправления последнего письма в Ньоххиру, так что пора было исправить это.

Тем более что ему надо было сообщить о разрешении Хайленд на создание и использование личного герба. В какой-то мере получение этой привилегии можно было рассматривать как установление прочной связи с властью, её выдавшей. Разрешение на использование собственного герба было куда значимей обычных торговых привилегий.

А учитывая момент её предоставления - момент, близкий к войне, - можно было без преувеличения счесть, что эта связь давала им положение вассалов королевской семьи. Любой молодой человек, покинув свою родную деревню в надежде увидеть мир, мог бы после такого достижения вернуться домой с гордостью и без сомнений.

Конечно, Хайленд объяснила, что Коулу и Миюри ещё следовало подумать о цели, которой будет служить дарованный геральдический атрибут. Решать это они должны были между собой. Однако и Хоро с Лоуренсом про герб тоже надо было сообщить.

- Но... - произнёс Коул и смолк, держа перо на весу.

В каком ключе сообщать в Ньоххиру родителям Миюри?

Когда зашёл разговор о гербе, Хайленд сразу догадалась, что стояло за этим решением. Что произойдёт, если рассказать об этом Лоуренсу, отцу Миюри? В своих предыдущих письмах Коул уклончиво сообщал, что Миюри ушла из деревни, желая увидеть мир, и что она очень ему помогала.

Конечно, Хоро, мама Миюри, уже знала об её чувствах и, по сути, отправила свою дочь в путь ради неё самой, потому не будет странным предположить, что Хоро уже рассказала Лоуренсу о намерениях дочери. Однако довольно неприятная проблема продолжала стоять перед Коулом: должен ли он сам сообщить Лоуренсу, что Миюри питает особые чувства к своему спутнику.

В то же время сообщить про герб, не раскрывая его смысл, тоже казалось довольно странным. Потому что тогда пришлось бы объяснять, почему ни с того ни с сего возник этот герб, обходя при этом самую важную причину, что казалось ему неискренним. А если Лоуренс уже знал об особых чувствах Миюри, отказ от объяснения лишь сбил бы с толку.

Коул, сидя перед листом бумаги с пером в руке и думая над этой задачей, ощущал всё большую тревогу.

Герб только для него и Миюри.

Впервые выйдя на эту мысль, он счёл её великолепной, теперь она казалась невероятно неопределённой и даже несколько своенравной.

Миюри, безусловно, будет дорожить гербом. От этого ему было ещё тяжелее понять себя.

- Думаю, сейчас я уже не могу отказаться...

Миюри будет в ярости, а Хайленд разочарована.

Он, сидя за столом, пробормотал, что, кажется, слишком много думает, и тут он вздрогнул от громкого крика:

- А-а-а-а-а, как я проголодалась!

Дверь распахнулась, в комнату ворвалась Миюри. У Коула от испуга чуть сердце не выпрыгнуло из груди, он даже перо выронил.

- Мм? В чём дело, брат?

Под её испытывающим взглядом, Коул смог собрать из слов только одно:

- Пожалуйста, не распахивай дверь так внезапно...

- Пойдём, нам нужно пойти позавтракать! Я очень хочу есть!

Одетая торговцем, она держала в руках стопку бумаги, из-за уха у неё торчало перо.

- Только не говори мне, что ты до рассвета пошла договариваться о закупках?

- Порт просыпается очень рано, брат, - ткнула она его кончиком пера. - Ремесленники спят до восхода солнца, потому я пошла и позаботилась обо всём, что оставалось, для монастыря.

- О, замечательно, - с некоторым сомнением отозвался Коул.

Его сомнение объяснялось тем, что он не представлял, зачем ей надо было так рано вставать и завершать дела. Он не сомневался, что Миюри проспит до обеда, тем более что они собирались ещё немного задержаться в Раусборне.

Коул наблюдал, как она расстёгивает пояс, который носила лишь потому, что он шикарно выглядел, и распускает наскоро увязанные волосы.

- После завтрака выйдем, брат!

- Выйдем? Куда?

Она упёрла руки в бока и усмехнулась.

- В городской совет!

На его вопросы - зачем туда идти, откуда она вообще взяла это название - ответы были даны за завтраком.

Когда утреннее солнце рассеяло стлавшийся над морем туман, Коул, Миюри, Хайленд и четверо её людей направились в городской совет, располагавшийся на краю городской площади. Перед собором уже были установлены лавки, начавшие охоту на ранних прихожан. Похоже, сегодня будет ещё один насыщенный день.

- А потом я со своей стороны проверю, как всё идёт. В конце концов, я впервые предоставляю привилегию на герб.

- Ясно, - коротко ответил Коул.

Наследница кивнула обоим и ушла по коридору, выложенному каменной плиткой.

- Мы ведь собираемся пообедать в "Золотом папоротнике", верно? - невинным голосом спросила Миюри.

Хайленд на ходу обернулась и озорно подмигнула.

- Пойдём, брат, - Миюри взяла Коула за руку и потащила его в противоположном направлении.

Находясь на площади Раусборна вместе с собором и неизменно оживлённой таверной "Золотой папоротник", знаменитой своей бараниной, здание городского совета было изнутри просторным, изолированным от шума и суеты снаружи и создавало торжественное настроение. Оно было построено более двухсот лет назад, любой, заходивший внутрь, мог ощутить весомость слагавшего его камня и прошедшего времени.

Одно из отделений городского совета занималось геральдическими символами. Хайленд пришла сюда удостоверить проведение процедур, необходимых для подачи заявки на новый герб, а Миюри должна была разбираться с изображением на гербе. Коул с Миюри остановились перед бронзовой дверью, чем-то напоминавшей Коулу церковную.

- Вы когда-нибудь работали с книгами? - спросил их армейский офицер, распоряжавшийся библиотекой.

Он со своей длинной, пропитанной яичным белком бородой выглядел настоящим воплощением высокопоставленного чиновника. Коул видел, что Миюри прямо таки корчит от желания прикоснуться к его бороде.

- У меня есть опыт переписывания Священного Писания.

- А, Господь рад услышать это. Очень хорошо, очень хорошо, - сказал офицер, открывая дверь ключом, слишком большим даже в руке взрослого, и предложил им войти.

- Ого... - пробормотала Миюри, едва переступив порог.

В её голосе прозвучало не восхищение, а нечто вроде страха.

Комната была не слишком большой, пятиугольной формы, высотой в три-четыре роста Коула, но книги заполняли её от пола до потолка, и когда Коул посмотрел вверх, ему показалось, что он попал в колодец с книгами. Должно быть, к книгам на верхних полках можно было добраться по передвижной лестнице, но Коул не был уверен, что сможет добраться до самого верха.

- Когда будете искать, пожалуйста, открывайте книги на столе. Не на весу. На стене вверху есть карта размещения. Приблизительный вид гербов можете увидеть там на гобеленах.

- Понятно, спасибо.

Офицер удовлётворенно кивнул и, сказав: "Не торопитесь", покинул комнату.

- Надо же, и сколько же всего гербов? - произнесла Миюри, наконец, выйдя из оцепенения.

- Я слышал, что только в королевстве их четыре, а может, пять тысяч. Просто невероятное число.

- Вот это да, так много...

- А если добавить рода с большой земли, говорят, их можно будет исчислять сотнями тысяч.

Неопределённая улыбка появилась на лице Миюри, видимо, такое количество не укладывалось в её голове.

- Но большинство гербов изображается, по сути, одинаково. То, что всегда меняется, - это символы веры и мелкие узоры по углам. Здесь мы можно увидеть примерный вид.

Гобелен, указанный офицером, был прикреплён к потемневшей от времени медной панели, висевшей в тёмном углу комнаты.

- Баран из них больше остальных.

Легендарный Золотой Баран был изображён на гобелене боком - великолепного телосложения, с выпуклыми мускулами на передних ногах и массивными рогами. Его изображение стало основой герба нынешней королевской семьи.

- Ты ведь встречался с ним раньше, да? - вполголоса спросила Миюри, хотя в комнате они были одни.

- Да. Он был очень твёрд в своих убеждениях... А, да, полагаю, он был похож на госпожу Илению.

Иления, воплощение овцы, повстречавшаяся им в предыдущем портовом городе, стала первым другом Миюри из числа не-людей. Девушка, кажется, обрадовалась, услышав, что Иления и Золотой Баран похожи, но Коул не забыл добавить важную деталь:

- Похожими их делает сила. А внешне Золотой Баран похож на старика.

- А, верно.

Миюри, должно быть, думала, что могла бы найти ещё одного друга.

- О, черепаха. Тот говорил, что это орден рыцарей Еврана, верно? - сказала девушка, вспомнив, как накануне они рассматривали ряды гербов в ларьке с оберегами перед собором.

Олень и кролик на гербах, примерно того же размера, что и черепаха ордена Еврана, выстроились в ряд таким образом, будто они поддерживали ноги Золотого Барана, так что, возможно, эти гербы принадлежали некогда существовавшим рыцарским орденам королевства.

- И орлы есть.

Изображённые по сторонам от барана, они на гобелене были вторыми по размеру, что заставило Миюри нахмуриться. Не иначе, орёл был основой герба известного рода.

- Всё, что с орлами... кажется, размещено от этой полки до той.

Похоже, предыдущие посетители, прикасались пальцами к карте размещения на стене, чтобы найти нужные полки, поскольку в комнате было очень темно, их пальцы оставили жирные следы, что делало её похожей на древнюю карту.

Когда Коул разобрал выцветшие буквы, он был потрясён, увидев, на скольких гербах изображен орёл.

- Орлов может быть даже больше, чем почтенных овечьих гербов, - размышлял он вслух, надеясь успокоить Миюри, но она от этого стала выглядеть ещё недовольней. - Гм... А, смотри, волки там.

Он заметил надпись Волки в верхней части указателя.

Место для гербов с изображением волков было отведено в левом углу большого, от пола до потолка, книжного шкафа. Выделенное пространство занимало примерно половину шкафа по высоте и половину по ширине.

- Это совсем немного! - проныла Миюри, но, чуть помедлив, осторожно сняла с полки одну книгу и, обхватив её руками, отнесла к столу.

Книга была обтянута кожей, достаточно прочной, чтобы отразить удар меча, но в то же время достаточно старой - она высохла и потрескалась. Застёжки, прикреплённые к краю страниц, тоже рассыпались, всякий раз, когда Миюри переворачивала страницу, ощущался запах плесени как свидетельство долгих лет, прошедших с тех пор, как кто-то в последний раз прикасался к книге.

- Вот это да.

Похоже, она совсем не возражала против запаха, если ей доводилось наслаждаться чем-то, что ей нравилось. Её глаза заплясали по страницам, а уши и хвост тут же вылезли наружу.

Коул в смятении хотел заставить её спрятать их, но остановил себя.

Когда-то девочка, унаследовавшая волчью кровь и рождённая не-человеком, разрыдалась, узнав тайну своего происхождения и сокрушаясь о своём одиночестве.

Тем не менее, в мире были люди, разместившие волков на своих гербах, чтобы сделать их символом своих родов. Хотя таких в последнее время сильно убавилось, ещё оставалась немалое число тех, гордо связывавших своё родовое имя с силой и загадочностью волка. Доблестные изображения волков до боли ясно донесли это до неё. Редко увидишь сердце другого человека так ясно и искренне тронутым. Коул не мог заставить себя вмешаться в переживания девушки.

Как же долго он смотрел на неё?

Миюри резко вытерла глаза рукавом, а затем почему-то застенчиво улыбнулась.

- Интересно, - спросила она, - встречал ли кто-нибудь из этих людей друзей матери подобно предкам дяди Руварда?

Миюри назвали в честь друга мудрой волчицы Хоро, а ещё это имя по всему миру несёт до сих пор отряд наёмников. Рувард был командиром отряда наёмников Миюри, и если проследить его происхождение через поколения, в конечном итоге обнаружится тот, кто действительно сражался бок о бок с огромным волком, носившим это имя.

Именно эта память увековечена в изображении волка на знамени отряда.

- Может быть. Говорят, многие основатели разных родов при выборе герба выбирали соответствовавшее им до глубины души изображение. Как и твой отец, и предок господина Руварда, они, возможно, действовали вместе с волками, закладывая в древние времена основания своих благородных домов.

Эта комната хранила отголоски той ушедшей эпохи в рассказах и записях, отблески времени, когда воплощения, бродящие по лесам, были обычным явлением, а разные мифические существа часто взаимодействовали с людьми.

Судя по тому, как Миюри, затаив дыхание, подняла голову, она поняла это. Они были в доме великих сказаний, где время оставило почти немыслимое количество слоёв осадка.

- Интересно, что это были за волки, - сказала Миюри, проводя пальцем по шерсти волка на гербе. - Может, даже это моя мама.

- Самое невероятное, что это не совсем невозможно.

Для большинства это была сумасбродная, невероятная история, но серебристый хвост Миюри метался взад-вперёд рядом с Коулом, заставляя его улыбаться. Он был свидетелем одной из фантастических тайн мира.

- Да, только... - добавила она, перелистывая страницы, и её острые волчьи уши вдруг поникли. - Только этих волков может уже не быть.

- Что? - спросил Коул.

Миюри медленно закрыла большую книгу, будто закрывая крышкой своё сердце.

- Медведь-Лунобивец.

Коул не мог издать ни звука, он понимал значение ответа.

Легендарный медведь, когда-то сразившийся со многими духами и положивший конец эпохе лесов и тьмы.

Из того, что Лоуренс обнаружил в своих поисках сведений о доме и друзьях Хоро, её родина была уничтожена, кто-то из её друзей мог погибнуть в той битве. Вполне вероятно, что Медведь-Лунобивец мог убить многих из тех, кто послужил основой для гербов в этой библиотеке.

- Фух, это пробуждает плохие воспоминания.

Для Миюри, унаследовавшей волчью кровь, уничтожение Медведя-Лунобивца было бы актом возмездия. Мудрая волчица Хоро, жившая в то время, похоже, больше не чувствовала никакой злости, может быть, всё дело состояло в молодости Миюри.

Коул не хотел, чтобы её вела за собой эта тьма, но он знал, что сюда ему не дано было ступить ногой. На миг задумавшись над ответом, он, в конце концов, просто нежно положил руку ей на спину. Миюри посмотрела на него, и их глаза встретились.

Её большие красноватые глаза казались блестящими даже в тусклом свете библиотеки.

- Не делай такое лицо, брат, - обеспокоенно улыбнулась она, затем приблизила своё лицо и прижалась щекой к его щеке. - С твоей стороны нечестно так поступать.

- Не, но в самом... - стал отвечать он на поддразнивание Миюри, но она внезапно вздрогнула и спрятала уши и хвост.

Мгновением позже в дверь постучали. Миюри быстро встала со стула, вернула книгу на полку и взяла другую. Поскольку она не собиралась открывать дверь, это пришлось сделать Коулу.

- Наследница Хайленд?

- Ну, что тут за библиотека?

Коул освободил проём двери, и Хайленд, заглянув в комнату, восхищённо вздохнула. Когда Миюри повернулась к ним, наследница махнула ей рукой. Миюри сердито отвернулась, но потом всё же махнула в ответ.

- Хи-хи. А, вот что, у тебя найдётся минутка, Коул?

- Да.

Хайленд двинула подбородком, предлагая ему выйти, но Коул сначала снова посмотрел на Миюри. Та продолжала смотреть в книгу, как бы позволяя ему поступать по своему желанию. Как только упоминался Медведь-Лунобивец, в их отношения всегда вползало определённое напряжение. Ни один из них не мог без неловкости выйти из ситуации, воплощавшей различия, отделявшие человека от не-человека. К тому же Коул полагал, что Миюри ещё не нравился предстоящий его разговор с Хайленд наедине, будь её хвост сейчас на воле, он бы нервно подёргивался из стороны в сторону.

Кривая улыбка прошлась по его лицу, и он покинул библиотеку.

- Что случилось? - спросил он, выйдя в тихий коридор и закрыв дверь.

- Что ж... - неопределённо отозвалась наследница. - Я продолжила собирать сведения о процедурах законного использования гербов и...

Хайленд, похоже, не решалась продолжить, Коул сделал это за неё.

- Предоставление привилегий на использования герб может вызвать излишнюю склоку. Это неудачно, но я обязательно расскажу Миюри.

Ему удалось легко сказать это благодаря чувству облегчения от того, что теперь не надо будет мучиться, решая, что рассказывать Лоуренсу. Но Хайленд рывком подняла голову.

- О нет, дело не в этом. Всё в порядке.

- Это... правда? Значит, следует предположить, что мы не сможем использовать волка для герба в королевстве, легенда создания которого основана на образе барана.

Хайленд в ответ рассмеялась, её плечи расслабились.

- Сомневаюсь, что это будет основанием для отказа. Но получится нехорошо, если ты поднимешь знамя с черепом и костями на гербе.

На мгновение Коул подумал, как была рада увидеть такое изображение Миюри.

- Тогда всё в порядке.

В чём же тогда причина колебания Хайленд?

Коул посмотрел на неё, наследница ожидаемо вздохнула и заговорила с расстроенным видом:

- Нет никаких затруднений для того, чтобы я предоставила привилегии на использование герба. Я могу своим именем обеспечить законность любого герба. Но я почувствовала себя неуверенно, когда армейский офицер стал спрашивать меня о предметах, необходимых для герба.

Коул такого не ожидал. Хайленд вдруг отошла на несколько шагов от дверей библиотеки и заговорила тише:

- Есть трудности, связанные с отношениями между владельцами герба.

- Что ты имеешь в виду?

- У них нет возражений против похожих гербов, отличающихся лишь деталями друг от друга, но... если они полностью друг друга повторяют, то, очевидно, между владельцами этого герба потребуются какие-то официальные отношения.

Коулу оставалось лишь кивнуть, но он ещё не совсем понял, о чём речь. И Хайленд принялась объяснять:

- Гербы обладают влиянием, верно? И потому, если людей, владеющих единым гербом, что-то разделит, лишь один из них унаследует герб. Подробные правила, кому принадлежит преимущество в такой ситуации, особенно когда встаёт вопрос о наследовании, давно установлены и прямо основаны на законах древней империи.

Если члены одного рода, обладая общим гербом, вдруг по какой-то причине рассорится, а затем пошедшие каждый своим путём продолжат использование герба без разрешения, тогда, несомненно, воцарится беспорядок.

- Это поднимает вопрос о твоих отношениях с юной госпожой, - добавила она, и Коул сразу понял причину обеспокоенности Хайленд.

Знание, полное боли.

- Я слышала, ты и Миюри не настоящие брат и сестра, так?

- Да... Я работал в её доме и заботился о ней с самого её рождения.

- Строго говоря, это означает юную хозяйку и её слугу. Но два человека в таких отношениях, если они используют один и тот же герб, - это, ну, как бы это сказать...

Значит, то, что это выглядит очевидным нарушением приличий, не просто плод воображения Коула. Первое, что придёт каждому на ум, - подозрение в незаконной любовной связи.

- Честно говоря, когда я хотел написать об этом в купальню в Ньоххире, ситуация с гербом показалась мне в какой-то мере безнравственной. Я думал, что набрёл на хорошую мысль, но боюсь, что мог оказаться невнимательным.

- Нет, я думаю, это действительно замечательная мысль. Ваша связь не любовная связь и не семейная, но она сильнее, чем у кого-либо ещё, кого я знала. Такая связь существуют, и она должна существовать. Я даже подумала, что герб, который только вы двое можете нести по всему миру как символ вашей связи, - это будет прекрасно.

Коул почувствовал искренность в её словах, что означало глубину, с которой она разделяла с ним серьёзность проблемы.

- Мы могли бы использовать отношения хозяин-ученик, как в родах известных ремесленников.

Такое было бы принято гораздо легче.

- Но ведь вы же не хозяин и ученик?

- Думаю, ты могла бы назвать ещё: наставник и ученик.

- Ученик - это слабые отношения, если дело доходит до наследования герба.

Затруднение оказывалось действительно значительным, но когда Коул увидел, как серьёзно Хайленд ищет ради них решение, он не мог не улыбнуться. Заметив его улыбку, она с любопытством посмотрела на него.

- Прости, я лишь...

- Лишь что? - переспросила она, и Коул решил честно ответить.

- Извини. Я так счастлив, что ты так серьёзно отнеслась к этому.

Хайленд несколько раз моргнула, потом сердито ответила:

- Конечно, серьёзно. Ведь это же серьёзно для тебя, так ведь?

Её сердитый вид его удивил.

- Я могла бы хоть целый день придумывать всякие описания ваших отношений. Но это описание должно олицетворять твои отношения с ней. Зачем мне их наполнять вымыслом и ложью?

Она говорила с уверенностью того, кто сообщал самые очевидные вещи: что солнце встаёт на востоке или что море солёное. Заметив выражение лица Коула, Хайленд остыла. Смутившись, она с виноватым видом призналась:

- Мне очень жаль. Это такая прекрасная сказка, что я чуть не утонула в ней.

Коул ещё раз убедился, что в её лице он встретил замечательного человека.

- Хотел бы я иметь возможность, выразить радость, которую я ощущаю, чем-то конкретным.

- Стой. Не в этом дело, - сказала Хайленд, отворачиваясь и вздыхая. - Меня саму ставят в неловкое положение семейные узы из-за обстоятельств, связанных с собственным моим рождением.

В конце концов, она была незаконнорожденной дочерью короля.

Коул больше не мог сказать ни слова, увидев, самоуничижительно напрягшиеся плечи Хайленд.

- Ну, я думаю... Я просто говорю, что я готова. Если вы не сможете установить подходящие отношения, то я смогу представить их чем-нибудь безопасным, вроде хозяин-ученик, - сказала Хайленд, легонько обмахивая ладонью лицо и глядя на площадь через зарешечённое окно. - Вот беда, хотя я знала, что мне станет здесь жарко. Выйду подышать свежим воздухом. Заодно думаю заказать место в "Золотом папоротнике".

Коул не мог её останавливать, он лишь склонил голову и проводил её. Но главной причиной, по которой он не мог подобрать слова, состояла в том, что его голова была занята совершенно иным.

Какие у него отношения с Миюри?

Они не были братом и сестрой, не были любовниками, не были учителем и учеником. Он перечислял один вариант за другим, но ни один из них не попадал в цель. Отсчитывая по пальцам, он впервые понял, насколько неоднозначными и неопределёнными были их отношения.

Всё время они проводили вместе. Миюри даже рисковала жизнью ради него, он, в свою очередь, тоже собирался в полной мере исполнить своё обещание оставаться с ней рядом, пока был жив. И всё же, не существовало названия, которое правильно описывало бы их отношения.

Осознав это, Коул ощутил, как само время остановилось в этом пустом каменном коридоре. Этот коридор показался ему вечным, а ключ, который был зажат в его руке, не мог ему открыть ни одной двери. И тогда его осенило, что именно это и беспокоило Миюри.

Место, где она могла бы отдохнуть, где ей было бы спокойно, у неё был ключ, который должен открыть путь туда, но она понятия не имела, к какой двери он подойдёт. Всё, на что ей оставалось полагаться, было обещание, что она когда-то услышала.

Теперь он знал, почему Миюри, признав, что он ей нравится как мужчина, не могла перестать называть его "братом" - это была одна из очень немногих оставшихся нитей, которые ей было дано осязать.

Когда они сидели перед собором, он легко, почти небрежно предложил этот самый герб. Всё, о чём он знал, это то, что Миюри непременно обрадуется - маленький подарок, чтобы смягчить своё чувство вины. Но этот герб обрёл невероятное значение. Для Миюри он, несомненно, стал знаком на двери. Она, наконец, увидела его, проблуждав всю, путь пока недлинную, жизнь по одному и тому же холодному каменному коридору.

Коул был обязать усыпать лепестками ей путь к двери.

- Но...

Что ему делать?

Он стоял в одиночестве в тихом каменном коридоре, и ему хотелось потеряться в Священном Писании.

Глава вторая

Коул никак не мог опомниться после разговора с Хайленд. Сначала он бродил по коридору, не в силах вернуться в библиотеку, следующее, что сохранилось в его памяти, - он возвращается на площадь и покупает изюм, Миюри его любила. И лишь когда зазвонил церковный колокол, возвестивший о полуденной мессе, он, наконец, вырвался из этого своего состояния.

Ему с Хайленд удалось без ведома Миюри в какой-то мере обсудить проблему взаимоотношений, важных для процедуры выдачи герба. Но, как и сказала Хайленд, они пытались сделать нечто небывалое. Коул хотел бы при этом, насколько это будет возможным, избежать лжи или введения кого-либо в заблуждение. Однако он даже не представлял, как отнесётся Миюри к рассказу о подобном осложнении, и к своему стыду ему пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы вернуться в библиотеку.

Он толкнул большие, как в церкви, двери, их массивность словно отражала тяжесть его чувств, и вошёл.

Миюри сидела за столом для чтения, поглощённая книгой. Коул обратился к ней, намереваясь объяснить ситуацию:

- Мне нужно тебе кое-что сказать...

Он твёрдо заверил, что герб обязательно будет готов, чтобы не ранить её чувства. Миюри слушала, не закрывая книгу с гербами. Он прикладывал все силы, стараясь не утратить собранности, но девушка, выпустив волчьи уши и хвост, вздохнула и сердито произнесла:

- Ты мне это сейчас говоришь?

Потом пожала плечами, закрыла книгу и встала.

- Меня это, конечно, очень сильно волновало в прошлом.

Коул старался, как мог, не улыбнуться этому её " в прошлом". Миюри протянула к нему руку, ловко выхватила мешочек с изюмом и вцепилась в его опустевшую руку сама.

- Но ведь говорила же тебе: в отличие от Бога, ты прямо здесь. Когда я прикасаюсь к тебе, то чувствую, что ты на удивление мускулист, что от тебя явственно пахнет чем-то странным и кислым, вроде чернил.

- От меня пахнет? - испуганно переспросил Коул, полагавший, что был осторожен.

Миюри торжествующе просияла.

- Хи-хи, это тот Предрассветный кардинал, которого знаю только я и больше никто. Я бы могла написать объявление и повесить его на углу улицы, и никто бы не мог бы мне что-то сказать.

У Коула просто не было слов. Не из-за того, что над ним смеются, а из-за остроты ума Миюри.

Она попросту сказала, что написанное на бумаге не всегда содержит всю правду.

- Должен Отражать наши отношения, ты говоришь? Мне это неважно, - Миюри, заложив руки за спину, повернулась и упала спиной ему на руки. - У нас будет герб, будет только для тебя и меня. Мне этого достаточно.

Она посмотрела на него через плечо, затем развернулась и прильнула к нему. Её волчий хвост заметался взад-вперёд. Когда он думал о ней как о взрослой, она больше походила на ребёнка, а когда думал о ней как о ребёнке, она оказывалась куда взрослее его самого.

Коул обнял её, а она держала руки за спиной, словно преступник со связанными руками.

- Но если мы становимся хозяином и учеником, то хозяином буду я, верно? - спросила Миюри, глядя на него из объятий.

К его стыду он был не в состоянии тут же возразить ей.

- Я очень рад, что ты это сказала, - с облегчением сказал он и крепче обнял девушку, льнувшую к нему подобно необученному щенку.

Его руки прижались к её рёбрам, заставив её съёжиться от щекотки.

- Но я собираюсь продолжить поиск подходящего названия для того, что есть у нас.

- Твоя жена.

- Нет, - сразу ответил Коул, но Миюри, похоже, не огорчилась, а, напротив, радостно улыбнулась.

- Ладно, ты очень многому учишься, так что, может быть, ты найдёшь что-нибудь подходящее. И когда это произойдёт, - она высвободилась из его рук и посмотрела ему прямо глаза, - может, и я найду тебе что-нибудь более подходящее, чем "брат".

Миюри выглядела счастливой и в то же время немного грустной. Как она сама призналась раньше, лучшего названия для него ей пока найти не удалось.

- С нетерпением жду этого.

- Тогда ладно, - заговорила она, показывая ему свои ему клыки. - Мне нужно провести кое-какое небольшое исследование.

- Конечно, не торопись. Времени у нас ещё много, - ответил он, и вдруг кое-что ей сказанное привлекло его внимание.

И когда она вернулась к столу и снова открыла книгу, Коул увидел, что там были не гербы с волками.

- Исследовать? Разве ты не гербы разглядываешь?

Он заглянул через её плечо и присмотрелся к странице книги, похоже, там крупным величественным почерком рассказывалось об основании королевства, написанное сопровождалось изображениями Золотого Барана и вооружённых людей.

- Я могла бы вечно разглядывать изображения, но, кажется, некоторые из наиболее известных унаследованных гербов имеют отношение к истории основания, - ответила Миюри, словно сразу поняла его недоумение по поводу книги, которую она читала. - Даже изображения одного и того же животного могут смотреть в разные стороны или нести что-то в пасти или на спине. Иногда у них по две головы, и я даже видел герб с волчицей и младенцами-близнецами. Ясно, что всё это имеет значение.

Каждый герб всегда заключает в себе великую историю. Гербы служили ориентирами для людей последующих поколений, если они не осознавали, кем им было предназначено стать.

- То есть ты искала смысл гербов, потому что хотела включить подобную историю в свой герб?

- Ага. И ещё я хочу услышать историю от первоисточника.

- Это... - " невозможно", хотел он сказать, но остановился.

По крайней мере, если речь идёт о Золотом Баране, это не было невозможным.

Миюри почувствовала, что Коул это понял.

- Тебе сейчас нечего делать, правда?

- Ну, я бы не сказал " нечего"...

Он надеялся завершить перевод, над которым работал, однако по основным частям ему удалось достаточно хорошо продвинуться. И потом он провёл, не выходя на улицу, целую неделю в комнате, Миюри очень хотелось, чтобы Бог вернул ей Коула.

Тщательно обдумывая слова, Миюри тихо произнесла:

- Я хочу услышать эту историю от того, кто действительно знает о ней, а уже потом буду выбирать свой герб.

Следовать по стопам предшественников - мысль хорошая. Но в голову Миюри пришла и иная мысль, в которой ему послышалась некоторая угроза:

- И ещё я думаю, что этот баран виновен в том, что в этой стране нет гербов с волками.

Яркую мощь юности исходила от её бесстрашной улыбки, но Коул всё же вздохнул.

- Госпожа Иления оказалась сильной овцой, но знаешь, господин Хаскинс потряс даже саму госпожу Хоро.

- Что?! Маму?!

Мудрая волчица Хоро была для Миюри самым могущественным существом в мире. Узнать, что перед кем-то Хоро могла спасовать, было ошеломляющим открытием для неё.

- Но... хмм. Полагаю, мне недостаточно того, что мы услышали об истории королевства до его основания в ларьке амулетов, меня это заинтересовало.

- Правда? Бьюсь об заклад, этот баран знает кое-что о рыцарских орденах, которых уже нет!

Коул подумал, не было ли это её истинной целью, но вместе с тем с тех пор, как покинули Ньоххиру, их поджидала одна опасность за другой. Не будет ничего страшного в том, чтобы с удовольствием использовать мирный промежуток, к тому же это, безусловно, помогло бы Миюри расширить кругозор.

- Ладно, посмотрим, что мы сможем узнать.

- Точно! - ответила Миюри, и, будто отзываясь эхом, из-за двери донёсся звон колокола.

- Тогда перед этим поужинаем. Наследница Хайленд сказала, что закажет нам место в "Золотом папоротнике".

- Ух, а как я проголодалась, глядя на всех этих баранов на гербах!

Они вернули книги на полки, сообщили офицеру, что уходят, и вышли из здания городского совета.

Весна только начиналась, и под лучами солнца люди на площади почти светились.

Хаскинс, Золотой Баран, жил в месте, именуемым аббатством Брондел, оно являлось одним из величайших аббатств королевства. Изучив карту, они удостоверились, что это место располагалось не то чтобы далеко, но и не так близко, где-то в четырёх-пяти днях пути верхом.

Хайленд полюбопытствовала о причине их решения туда ехать, и Коул объяснил, что со старым пастухом, жившим в большом аббатстве Брондел и обладавшим большой мудростью, он познакомился, когда в прошлый раз посетил Уинфилд. Горожане редко общались с пастухами и считали их существами загадочными, нередко даже ходили слухи, что пастухи с возрастом приобщались к колдовству. Возможно, Хайленд думала примерно так же и предположила, что этот Хаскинс был необычайно учёным человеком.

А учитывая, что история аббатства Брондел была древнее, чем у самого королевства, и что аббатство владело огромными богатствами и славилось своим высокомерием, Коул и Миюри получили от Хайленд письмо, чтобы их попросту не завернули обратно от ворот. Впрочем, если бы им ворота аббатства открыли, а Хаскинс отказал бы во встрече, поездка тоже не имела бы смысла, поэтому Миюри попросила одну из птиц-друзей Шарон доставить ему наперёд письмо.

Когда они прикинули предстоящий путь, Хайленд предложила им в сопровождение охранника, Миюри воспротивилась по той причине, что это нарушило бы их уединение. Сошлись на том, что охранник будет следовать впереди, чтобы предотвратить любые непредвиденные неприятности. Коулу стало легче от этого, так ему будет проще уследить за Миюри в дороге, склонной менять маршрут так, словно гонялась за бабочкой.

На подготовку лошадей, получение сведений о состоянии дороги и ответ Хаскинса потребовалось три дня. Всё это время Миюри провела в библиотеке гербов. Когда она ночью залезала в постель Коула, от неё пахло старой кожей книжных переплётов и кисловатым запахом чернил, и Коул подумал, что, должно быть, именно такой запах исходил и от него.

В день отъезда Хайленд, которой требовалось остаться в городе, проводила Коула и Миюри, покидавших Раусборн.

Некоторые торговцы, часто бывавшие в поместье, где остановилась Хайленд, сформировали караван для поездки в один из городов, оставалось лишь присоединиться к ним. Караван двигался неспешно, в полдень торговцы приготовили на костре обед, а к ночи благополучно добрались до места ночлега. Там их встретил охранник Хайленд, похоже, события развивались в благоприятном направлении.

- Раньше мы передвигались только на лодке, к этому я вообще-то и готовилась, но дорога у нас лёгкая, - оценила удобство их путешествия Миюри.

На следующий день один из торговцев сообщил, что каравану некоторое время и дальше по пути с Коулом и Миюри, поэтому они снова поехали вместе. Ехать в повозке было не слишком замечательно, но к большой радости Миюри их устроили на куче шерсти, лёжа на ней, девушка без труда представила себе те путешествия, о которых так много ей рассказали родители. И когда без происшествий прошёл ещё один день, первая половина пути пролетела, казалось, незаметно.

С этого момента, собственно, и начиналось путешествие Коула и Миюри. Их охранник отправился вперёд проверить дорогу, а учитывая к тому же, что Миюри была девушкой-волчицей, можно было не беспокоиться о чём-то вроде шайки разбойников. Коул сомневался, что что-то может случиться. Однако, добравшись на закате до города, он заметил снег, ещё сохранившийся в тени зданий.

- С завтрашнего дня дорога может стать немного тяжелее.

Миюри, похоже, думала, что новый день путешествия будет таким же, как и предыдущий, и, проснувшись рано в приподнятом настроении, она отчаянно стала торопить с отправлением. Ей не потребовалось слишком много времени верховой езды, чтобы её пыл пригас.

- Мой зад болит...

Чтобы вынести длительную езду верхом, нужно было, так сказать, приноровиться к седлу. Привычная к этому Хайленд достаточно предусмотрительно уложила среди вещей шерстяные подстилки, но Миюри всё равно было слишком больно. В принципе у девушки была возможность идти пешком, но весна только начиналась, ещё не весь снег растаял, и дорога была грязной. Миюри любила хорошо выглядеть и не хотела пачкать свою одежду, пусть и взятую у Хайленд. В итоге она продолжала со стонами ехать на лошади, а после обеда она уже садилась на лошадь, чуть не рыдая.

Если их охранник, дожидавшийся их на ночлег в очередном месте, не сжалился над ней и не купил повозку, возможно, пришлось бы задержаться здесь на несколько дней. Таков был опыт путешествий по суши для Миюри - горький и сладкий, раньше всё это она знала лишь по рассказам.

Тем не менее, само путешествие проходило хорошо несмотря на грязь пополам с таявшим снегом, что несколько замедляло их движение. По пути встречались постоялые дворы, спать под открытым небом не приходилось.

Около полудня четвёртого дня Коул прикидывал, как скоро закончится их поездка, проходившая к счастью пока без происшествий.

- Что это? - вырвалось у него, когда повозка вдруг остановилась.

Они остановились посреди пустого, покрытого прошлогодней травой поля, обрамлённого пологими холмами. Заподозрив, что у повозки колесо увязло в грязи, Коул приготовил купленную перед отъездом одежду, в которой он мог не бояться испачкаться.

- Как бы это не оказалось засадой, - сказал с козел повозки охранник.

Его слова прозвучали ужасающе зловеще.

- Мы немного отъедем назад, потом я сам пойду проверить.

Миюри, лежавшая в повозке из-за больной поясницы и рисовавшая на деревянной доске всевозможные гербы, села и обменялась взглядом с Коулом.

- Засада? Какие-то разбойники с гор?

- Может быть, но, скорее, грабители, промышляющие на дорогах, - ответил Коул. - Однако...

Он осмотрел с повозки дорогу, но никого не заметил. Трудно было представить, что кто-то мог укрыться в окружавших их пологих холмах. Миюри не могла положиться на своё зрение, деталей она могла не рассмотреть, но она принюхалась и что-то учуяла в сыром воздухе начинавшейся весны.

- Пахнет... удручённостью.

Коул, разочарованный столь неопределённым ответом, посмотрел на свою спутницу, но та лишь поджала губы.

- Я бы сразу учуяла запах ярости, но там действительно так пахнет.

Ему показалось, что нечто подобное он уже как-то слышал от Хоро.

- А как же засада? - спросил он, понизив голос и наблюдая, как охранник слез с козел и стал разворачивать повозку.

Миюри пожала плечами.

- Думаю, там всего один человек, но я бы не заметила, что впереди кто-то есть, если бы этот не сказал. Он действительно хорош.

Их страж выглядел достаточно молодо, но Хайленд действительно предоставила им умелого человека. Он отвёл повозку в более безопасное место, захватил свой лук, вошёл в тень холма и на какое-то время исчез в мягко колышущейся траве.

Вскоре он вернулся, неся на плече паренька.

Юноша на плече охранника показался Коулу похожим на платок, случайно обронённый на грязной улице и подобранный на следующий день.

- Он ранен? В сознании? - спросил он, спрыгивая с повозки и устремляясь к охраннику.

Тот положил свою ношу на участок, хорошо устланный травой.

- Он в порядке. Просто упал от истощения. Так ведь? - спросил он.

Глаза юноши на перепачканном лице открылись, и он кивнул. Из-за грязи его внешность было непросто рассмотреть, но, вглядевшись, Коул увидел, что коротко остриженные волосы паренька были светлыми, как у Хайленд, а глаза великолепного бледно-голубого цвета. Его ухоженность с головой выдавала благородное происхождение. И грязью этот отпрыск благородной крови был покрыт, потому что свалился без сил в грязь на дороге.

- Я был настороже, потому что есть шайки, которые устраивают подобные ловушки, чтобы поймать в них добросердечных путешественников, но...

Коул в какой-то мере понял, почему их охранник был растерян - из-за одежды найдёныша.

Всего один слой верхней одежды и сапоги из мягкой кожи, совершенно непригодные для такой грязи. Его заплечный мешок, и сам себе небольшой, был плоским, похоже, все съестные припасы были уже съедены.

На боку его был странный грубо выкованный меч. Юноша лежал, вытянувшись, и Коул заметил кольчугу под разорванной на спине одеждой. Кольчуга не только тяжела сама по себе, она ещё и не способна согреть на холоде дорог в самом начале весны, что делало её почти бесполезной для обычного путешествия.

Такое одеяние вызывало больше вопросов, чем давал ответов.

- Однако я бы притворился, что не заметил его, будь он просто уличным мальчишкой.

Хайленд послала того охранника обеспечить безопасность путешествия, и столь суровые решения являлись частью его работы, но вместо этого он принёс им этого паренька. А значит, что за этим стояла какая-то причина.

- Великое аббатство Брондел находится прямо по этой дороге, верно? Может быть, он оттуда?

Будь он из охраны аббатства, Коул понял бы меч и кольчугу. Но не его одежду, свидетельствовавшую, что юноша явно не привык к путешествиям или был насколько глуп, что, в конце концов, свалился от истощения.

- Нет. Я тоже был удивлён, но, судя по всему, он ученик и собирается стать рыцарем.

- Что? - отозвалась Миюри, прежде издали с повозки наблюдавшая за происходившим.

Теперь же она поспешно рванулась к борту повозки, замешкалась при виде грязной дороги, быстро сменила башмаки на дешёвые, купленные в предыдущем городе, и осторожно вышла.

Когда юноша осознал присутствие девушки, он, стиснув зубы, сел, вызвав лёгкую улыбку на лице охранника. Миюри передала найдёнышу захваченные ею еду и воду.

- Может, стоит разжечь костёр?

Это предложение выразило их общее желание позаботиться о пареньке.

- Я возьму это на себя, - сказал охранник, затем посмотрел на юношу, державшего в руках мех с водой и наполовину съеденный кусок хлеба. - Эй, малый, если ты хочешь идти с нами, тебе лучше бы разъяснить этим хорошим людям состояние твоих дел.

Эти слова дали ясно понять, кто из них троих принимал решения.

Как бы сильно юноша ни хотел есть и пить, он отважно выпрямил спину, положил мех с водой и хлеб себе на колени и заговорил:

- Меня зовут Карл Родос.

Голос его звучал с хрипотцой, губы потрескались, однако держал он себя с достоинством и вряд ли наигранным.

- Я прохожу обучение у рыцарей Святого Крузы.

Теперь Коул понял, почему у него такой простой меч, такая неуместная кольчуга и почему охранник решил спасти его.

Однако он не знал, почему парнишка оказался здесь.

- Рыцари святого Крузы! - в волнении закричала Миюри. - Это рыцари, которые сражались на острове Круза в далёком южном море, верно?! Золотые рукавицы, серебряные доспехи, развевающийся красный плащ - их символ! Рыцари святого Крузы - сильнейшие в мире!

То, что она всегда была готова слушать в Ньоххире, это истории с подобными действующими лицами. А сверх того рыцари Святого Крузы особо прославились среди бесчисленного множества других орденов. Конечно же, подобное открытие должно было привести Миюри в восторг, однако оно насторожило Коула.

Волчица и пергамент. Том 5

Обсудить

	Волчица и пергамент. Том 1	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 1	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 1	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 1	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 1	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 1	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 2	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 2	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 2	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 2	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 2	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 3	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 3	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 3	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 3	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 3	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 4	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 4	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 4	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 4	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 4	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 5	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 5	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 5	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 5	25.11.21
	Волчица и пергамент. Том 5	25.11.21

Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf Волчица и пергамент. Том 5

Исуна Хасэкура Волчица и пергамент. Том 5

Отзывы и комментарии

Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Волчица и пергамент. Том 5

Исуна Хасэкура

Волчица и пергамент. Том 5