Онлайн чтение книги Белое безмолвие смерти
Глава 12

Он не дождался.

Прошло уже полтора часа, вместо обещанной половины, а драки и не думали присылать целителя. Потом из пассажирского отделения вышла Инна, и сообщила, что одна из женщин умерла. Владимир думал, что из-за такого известия впадёт в драконий гнев, но на лице появилась только слабая гримаса боли. Он устал переживать за всех встречных, особенно если те гибнут по собственной глупости и упрямству. Тем не менее, увеличивать кровавый счёт он не был намерен. Особенно не хотелось допускать смерть ребёнка.

— Раэрон, вынеси тело умершей наружу. Хребет, нам срочно нужно найти им целителя.

«Ну ищи. Я-то тут при чём? Все целители, каких я знал, умерли тысячи лет назад».

— То, что я ищу, вряд ли куда-нибудь переместилось. Где ближайшая от Пика часовня Мараи?

Меч замолчал, а потом восхищённо протянул:

«Ай да Вовка, ай да сукин сын! Как ты догадался, что духи легиона могут не только убивать, но и исцелять? Или тоже память драков подсказала?»

«Есть такая штука, друг мой — называется здравый смысл. Часовня должна быть привлекательна для людей, чтобы те чаще жертвовали свои жизни Судии. А какое третье самое отчаянное желание, ради которого не жаль отдать жизнь, наряду с местью и защитой? Ясно, что спасение близкого человека».

«Соображаешь! Ладно. В Твердыне три действующих часовни и одна разрушенная — по периметру материка, перед основными воротами. Червяку должно хватить получаса, чтобы нас туда подбросить. Только перед отправкой перекусить надо».

«Перекусить?! — Владимиру показалось, что он ослышался. — А что, поесть в дороге мы не сможем? У нас тут шестеро тяжелораненых, если ты уже забыл!»

«Ну, если ты найдёшь способ упаковать в пакет для завтрака несколько десятков тушек, общим весом под сотню тонн, то я ничего против иметь не буду», — ехидно заметил Меч.

«Под сотню… Ты что, хочешь сказать, что я должен сожрать всех этих убитых драков?!»

«Не только хочу, я это и говорю. Помнится, у кого-то тут были большие этические проблемы с убийством разумных существ ради их мяса. А тут на халяву столько еды, причём уже убитой. Никакой твоей вины в их гибели нет, а польза огромная — такого количества энергии плоти тебе хватит на год непрерывных трансформаций».

Некоторое время Владимир пытался поставить на место челюсть.

«Хребет. Ты, кажется, забыл одну мелочь. Мой рост около двух метров. Объём желудка — никак не больше литра. Куда, по-твоему, я должен запихнуть всю эту гору мяса?!»

«Тут есть два варианта. Сложный и простой. Зависит от того, насколько ты владеешь мастерством превращения. Пока что твои знания в этой области равны нулю, но есть время потренироваться».

«Излагай оба. Только быстро».

«Простой вариант — классический. Скинуть избыток массы на Предел, оставив себе только чистую энергию. Второй — создать сверхплотный концентрат на физическом плане».

«А если более простыми словами? Не забывай, что объясняешь тупому менту».

«Хватит в дурачка играть. Поясняю. Ты о нейтронных звёздах знаешь? Размер — десятки километров, при этом весит она почти как настоящая звезда. Похожее изменение можно проделать магией с плотью вампира. Упаковать сто тонн в объём человеческого тела».

«Сдурел? А как эта статуя ходить будет? Даже если предположить, что мускульной силы хватит шевельнуть хотя бы пальцем при таком весе — я же в бетоне утону, как в болоте! Подо мной любой камень от шагов трескаться будет!»

«Будет. Придётся изучить левитацию, чтобы мысленно убирать большую часть веса. Зато подумай о преимуществах сверхплотного тела. Ты сможешь пальцем пробить почти любую броню, не чувствуя сопротивления. Тебе не придётся каждый раз регенерировать повреждения — пули, мечи и стрелы будут просто плющиться о твою плоть. Если тебя ударит хвостом дракон, то ты останешься на месте, а вот он сломает хвост».

«Ага. А при попытке приласкать девушку я случайно раздавлю её в кашу, или отброшу на десяток метров с переломанными костями. А попытка нажать кнопку или переключить рычаг приведут к необратимому повреждению пульта. Нет уж, спасибо. Предпочитаю быть сильным, но лёгким, как ёжик из анекдота».

«Ну как знаешь. Тогда всё просто. Выходи и ешь. Сначала понемногу, потом челюсти станут растягиваться, сможешь заглатывать большие куски. Насчёт вкуса не переживай, твои чувства изменились. Для тебя теперь вкусно всё, что содержит энергию. Переработка белков в энергию плоти и сброс излишней массы в Предел осуществляются автоматически, для этого учиться не нужно. Человек ведь не думает о работе желудка, когда ест».

«Ладно, так и сделаем, но потом. Сначала в часовню».

Он ожидал яростной вспышки протеста, но Хребет, вопреки обыкновению, промолчал.

«Передай Раэрону точный адрес, в местных координатах, и поехали».

«А чего там передавать? Крайняя южная точка континента. Ворота в пять километров высотой и в десять шириной, их только слепой не заметит. А часовня у края правой створки, если со стороны входящего. Там ещё маленький тоннель выходит из стены, метров тридцать в диаметре. Хотя проницателю без разницы, но сгодится, как ориентир».

Владимир передал всё «червяку», и машину окутала уже привычная темнота. Вжало в кресла — Раэрон разгонялся в толще камня, как реактивный самолёт в воздухе. Хранитель только покачал головой — возможности этого странного существа всё ещё казались ему невероятными, нарушающими все законы физики. Кстати, если уж о нём зашла речь…

«Раэрон, ты можешь разговаривать во время быстрого движения? Если я тебя отвлекаю, то молчи, лети дальше… или ползи, не знаю, как это назвать. Я просто хотел кое-что уточнить».

«Я могу думать о нескольких вещах одновременно, хозяин. Мой образ движения, если вам интересно, называется обычно „скольжением“. Я готов ответить на все ваши вопросы».

«Ты говорил, что если долго держишь что-то в себе, то выделяется желудочный сок. Значит, ты должен чем-то питаться? Ты не голоден сейчас? Вообще, как часто тебе нужна пища?»

«Вы знаете, что такое тяжёлые изотопы, хозяин?»

«Знаю».

«Каждые двести лет я ныряю в мантию планеты и заглатываю радиоактивные минералы. В моём желудке из них химически выделяются нестабильные изотопы, которые я сплавляю в слитки. Радиация этих слитков и является моей пищей. Когда слитки теряют активность, я их выплёвываю. У Носфера нет мантии, поэтому Эрцихаль, когда строил убежища, расположил под ними залежи радиоактивных минералов, взяв их с какой-то тяжёлой молодой планеты».

«Так что же получается, ты радиоактивный? Это не опасно для тех, кого ты носишь?»

«Только изнутри, хозяин. Для вампиров радиация не опасна. Что касается людей, то на мой взгляд, их защищает броня вашей машины. Но до этого я много раз переносил внутри себя людей, правда в течение очень короткого времени. И я не слышал о случаях болезни».

«Ясно. Постарайся без необходимости не переносить людей без защиты дольше пяти секунд. Даже если я тебе прикажу кого-то куда-то отнести, напомни мне, перед тем, как выполнить».

«Повинуюсь, хозяин».

«Хорошо, и я вот что ещё хотел спросить. Это правда, что ты можешь выбросить человека в толщу камня?»

«Не совсем в толщу, хозяин. Эрцихаль при строительстве убежища предусмотрел в стене несколько сотен полостей размером с гроб. Туда я и кидал нарушителей».

«Ага, ясно, спасибо» — значит, оставить БТР где-нибудь под землёй, а самому сходить на поверхность не получится. Следует искать укромные стоянки на поверхности.

Он едва заметно шевельнул ухом, прислушиваясь к сердцебиению и дыханию женщин в салоне. И попытался понять, что же беспокоит его сильнее — выживание случайных спутников, или то, как быстро и незаметно для себя он учится пользоваться новыми способностями. Нет, против дополнительных талантов он ничего не имел — особенно если те способствовали выживанию. Он просто беспокоился, что ещё может сотворить тело без участия разума. Драконий гнев, вампирский голод… какие ещё инстинкты в нём кроются, и когда они вздумают подать голос?

Снова прижало к креслам — проницатель тормозил хвостом вперёд, справедливо предполагая, что кто-то из «пассажиров» может быть не пристёгнут. Спустя минуту перегрузка исчезла и БТР мягко встал на колёса. На экранах появилось уже знакомое слабо светящееся небо.

«Меч? Что-то живое поблизости есть? Точнее, что-то опасное, плевать, живое или нет».

«Три эрта. Это мелкие хищники, для нас никакой опасности не представляющие. Что-то вроде земных диких собак. Отвесь хорошего пинка и они убегут подальше».

Владимир кивнул, и полез в верхний люк. Вампирский слух мгновенно уловил шорох шерсти и шумное дыхание где-то у кормы. Он обошёл БТР и замер, обалдело хлопая глазами.

— Ни хрена ж себе дикие собачки!

На его взгляд эрты больше напоминали собаку Баскервилей. С горящими глазами и пастями. С абсолютно чёрной шерстью. И ростом с хорошего такого бычка. По меньшей мере.

Если бы Владимир увидел такую тварь в бытность человеком, он бы не задумываясь рванул наутёк. Но после битвы с драками эти звери казались весьма скромным противником. При виде вампира они негромко залаяли, сбились в кучу, но нападать не спешили. Мертвец пах совсем не так, как их привычная добыча. Кроме того, он не боялся, а спокойно разглядывал чудовищ, каждое из которых, казалось, могло перекусить его пополам одним движением.

— Хребет, тебе никто не говорил, что ты большой мастер преуменьшать? Лично мне эти твари кажутся кем угодно, только не просто хищными животными. Они разумны? Магией владеют?

«Только в зачаточном состоянии. Вот адские гончие, которых из них некогда вывели — те да, могут кому угодно создать проблемы. А эти… Максимум, дохнут призрачным пламенем, но вампиру от него вреда никакого — это оружие против живых существ и призраков. Вот только с чего они так вымахали… Обычный эрт размером с земного пса».

Словно в подтверждение его слов, ближайший пёс открыл пасть, и волна синего огня окатила Хранителя с головы до ног. Он ничего не почувствовал.

Немного подумав, Владимир поднял напавшего телекинезом и отбросил метров на десять. Тот возмущённо взвыл и кинулся наутёк. Мужчина несколько раз выстрелил в воздух одиночными — и двое оставшихся пустились вдогонку за своим приятелем. Вскоре они скрылись в скальных коридорах.

— Странно, — задумчиво протянул хранитель, провожая их взглядом. — Тут же кругом сплошные камни. Чем такие зверюги могут питаться? Ладно, к чёрту, потом расскажешь. У нас десять пострадавших в машине. Пошли, где здесь часовня?

«Сорок метров по склону влево… Теперь направо…»

Они вошли в длинный каменный коридор, в котором царил сумрак. По мере продвижения вглубь скалы сумрак сменился глубокой темнотой. Только глаза вампира сумели различить «свет в конце тоннеля» — синеватые огни почти в километре от входа. Он побежал — каждая секунда была на счету, упущенные мгновения могли стоить жизни людям.

Часовня выглядела в точности, как её «сестра» в зоне выхода. Разве что огни горели чуть более тускло. Когда Владимир подошёл вплотную, ему показалось, что он слышит странный тоненький звук — то ли свист ветра (хотя дуновения он не чувствовал), то ли тихий плач. «Ну? Мы на месте. Что теперь делать, как эту банду разбудить?»

«Просто войди в часовню и извлеки меня. Этого будет достаточно, чтобы она тебя узнала».

Владимир пожал плечами, и выполнил, что ему сказали. Сделав шаг вперёд, он остановился, и скрипнув зубами, в очередной раз перетерпел процесс сборки Меча внутри тела.

Вой усилился, теперь его могло бы разобрать и человеческое ухо. Огни на шипах ярко вспыхнули, перед тем как погаснуть.

— Владыка! — взвыли одновременно десятки голосов, и вампир еле удержался, чтобы не рубануть наискосок мечом. Воздух вокруг замерцал разноцветными бликами, и из темноты начали во множестве проявляться такие образы, что по сравнению с ними драки казались просто безобидными ящерицами. Горящие зелёным пламенем скелеты с гипертрофированными челюстями, закованные в полупрозрачные чешуйчатые доспехи. У некоторых прямо на черепах росли рога, у всех были длинные когтистые пальцы, иногда переходящие в костяные лезвия. Ниже пояса позвоночник постепенно становился гибким, непрерывно извивающимся хвостом. Заканчивался хвост либо шипастым шаром, либо жалом, как у скорпиона. Вместо глаз у призраков были пятна сплошной черноты.

— Владыка вернулся! — наперебой завывали Мараи. — Наше ожидание закончено! Повелевай нами, Владыка, укажи нам врага! Мы изголодались по свежей добыче! Брось нас туда, где не выдержат смертные, где сгорит гнилая плоть мертвецов — мы пройдём насквозь любой ад и принесём тебе победу!

Хранитель опустил Меч и схватился за голову.

— О господи! Ребята, я конечно очень благодарен вам за преданность и отвагу, но нельзя ли говорить хоть немного менее пафосно? Я чувствую себя, словно попал в дурное фэнтези!

Призраки растерянно замолчали, сбиваясь в кучки. Похоже, они просто не знали, что ответить. Затем дружно кинулись на землю и распростёрлись ниц.

— Покарай нас, Владыка, если мы обратились к тебе не так, как положено. Развей нас на мельчайшие частицы энергии! Мы глупы, мы не знаем, как говорить иначе! Мы готовы принять любое наказание, если не сумели выполнить твою волю!

— Меч! — жалобно взвыл Владимир. — С этим можно что-нибудь сделать? Я так не могу!

«Ну, если хочешь, я их порублю, чтобы не докучали».

— Твою мать, Хребет, я не об этом! Можно как-то научить эти существа говорить нормально?

«Можно, если отключить или ослабить встроенное заклятие преданности. Но тебе такая тонкая операция пока что не по зубам. Только сломаешь всю настройку, если попытаешься».

«Более продуктивных советов нет?»

«Есть. Прекрати хныкать и жаловаться по каждому поводу. Я тебе не добрая мамочка».

— Учту. Значит так, товарищи духи. Слушаем внимательно, выполняем старательно. Два раза повторять не буду! — услышав это, призраки встрепенулись, и наклонили череповидные головы в сторону говорящего. — Вплоть до отдачи новых распоряжений, говорить коротко, и только отвечая на прямо заданные мной вопросы. Всё, что не является точным и коротким ответом на вопрос, считается нарушением приказа. Это понятно?

— Да, Владыка! — хором провыли монстры. Судя по голосам, им понравилось.

— Также без моего приказа ни на кого не нападать, даже если покажется, что он представляет для меня угрозу. Разрешается предупредить меня в случае опасности, но тоже кратко и чётко. Предупреждать не только о том, что угрожает мне, но и вам, а также любому из моих спутников. Угрозу описывать детально, но без красивостей. Также обязательно предупредить, если я по незнанию отдам невыполнимый, или трудновыполнимый приказ. Если нужно соблюдать тишину — даёте знать жестами. Систему условных знаков покажу потом. Ясно?

— Да, Владыка!

— Отлично. Среди вас есть главный?

— Был, Владыка, но он уничтожен! — не то завывания стали чуть тише, не то Владимир постепенно начал к ним привыкать.

— Ясно. Значит, лидером будешь ты, — он ткнул пальцем в ближайшего духа. — Если важная информация или ответ на мой вопрос есть у кого-то одного — он подходит… то есть подлетает ко мне и докладывает. Если ответить могут все, отвечает только лидер. Понятно?

Выбранный призрак сперва отшатнулся от «свалившейся» чести, потом кивнул:

— Да, Владыка.

— Ну вот, так уже лучше. Это правда, что вы можете исцелять?

— Да, Владыка.

— Что вам для этого нужно?

— Раненый или умерший не более пяти минут назад. Десять минут покоя. Согласие самого раненого, или же разрешение Владыки. От двух до восьми гертов жизненной энергии.

«Хребет, восемь гертов — это сколько?»

«Примерно два герта вырабатывает за сутки начинающий стихийный маг средней силы. В одном здоровом человеке без магических талантов, если его выпить полностью — от тридцати до пятидесяти гертов. Это для современной Земли так, в других мирах и временах цифры могут меняться. В современном Носфере я пока не определил точные значения».

— Вы можете взять нужную для лечения энергию у самого раненого? Это ему не повредит?

— Да, Владыка. Мы не знаем, Владыка.

— Ладно. Следуйте за мной, — Владимир зашагал по коридору в обратном направлении. — Почему для исцеления обязательно нужно согласие исцеляемого? Это чем-то опасно?

— Нет, Владыка, для здоровья не опасно. Но после смерти спасённый станет одним из нас.

— После естественной смерти? — на всякий случай уточнил Хранитель. — Я имею в виду, после вашего вмешательства он проживёт столько же, сколько после обычного лечения?

— Дольше, Владыка.

— Тогда всё в порядке. Хребет, сколько живут драки?

«Пока не убьют. Они же потомки драконов».

«Стоп! Я не понял. Если драконы бессмертны, то получается, к рождению десятого поколения первое было ещё живо! Их-то Белый зачем убивал, кровь же почти чистая?»

Меч хмыкнул.

«Для справедливости. Они и так прожили дольше других. Ну и чтобы мстить было некому».

«Ну и гад… Хм. Кстати о гадах. Драки — они ведь тоже потомки Дракона? Он не мог воплотиться в ком-то из них? Хотя бы временно, раз уж так их не любит».

«Что ты! Ему гораздо легче остаться развоплощённым навсегда, чем иметь что-то общее с этими мутантами. Ты не представляешь просто, насколько Белый их презирал и ненавидел. В принципе, можно его дух засунуть в драка силой, но сколько для этого потребуется эзотерической энергии… Не ручаюсь, что душ всех существ, населяющих сейчас Носфер, хватит на такую операцию. Старый ящер слишком упрям».

Владимир собирался высказать всё, что он думает об этой крылатой твари, но в этот момент они вышли к броневику. Башня с орудием начала поворачиваться к ним, но остановилась.

— Воланд, это ты? — на всякий случай уточнил голос из динамика. — Покажись, а то я тебя не вижу за этой толпой страшил.

Хранитель махнул рукой. Мараи поняли намёк и разлетелись, открывая вид.

— Я, Гелла, всё в порядке. Это Мараи со мной. Как там драки, все живы?

— Вроде да пока. Они действительно могут помочь?

— Они так говорят. Скелетики, сколько вас нужно для излечения одного человека?

— Один легионер, Владыка.

— Отлично, значит шестеро — за мной. В машину втиснетесь, или вам удобнее проводить операцию на открытом воздухе?

— Мы поместимся куда угодно, Владыка, но на твоей колеснице защитные руны. Мы можем их преодолеть, но при этом будет рассеяно более половины легиона.

— Чёрт. Это видимо таракан постарался… Вы его не знаете… А когда люк открыт?

— Действие рун охватывает всю колесницу, неважно, открытая она или закрытая, Владыка.

— Ясно. Раэрон! Тащи драков на свет! Только осторожно.

Чёрная лента вынырнула из земли и на мгновение исчезла внутри БТР-а. Через доли секунды она появилась обратно и аккуратно выложила на камень шесть тел. Хриплое дыхание подсказывало обострённым чувствам вампира, что пленницам осталось совсем немного.

— Приступайте. Энергию для исцеления брать у пятерых взрослых, ребёнка не трогать. Лечить всех, девочке особое внимание! Любой ценой мне её вытащить!

— Но Владыка! Позволь сказать! Это же драки!

— А то я не знаю! Все возражения — потом. Сейчас лечить, и быстро!

Шестеро духов нерешительно отделились от толпы и поплыли по воздуху к телам. С каждой секундой их движения становились всё более уверенными. То ли призраки увлеклись знакомым делом, то ли решили, что приказ надо выполнять хорошо, независимо от собственного мнения. Ухватив женщин за плечи когтистыми лапами, они припали страшными челюстями к посиневшим губам, словно высасывали последние вздохи. Зелёный огонь, окружающий скелеты, с каждой секундой разгорался всё ярче. Когда языки пламени уже взлетали вверх почти на полметра, духи так же синхронно отстранились от лежащих, и начали собирать с себя огненные завитки, лепя их в ровно светящиеся изумрудные шары. С каждой секундой сферы уплотнялись и горели всё ярче. А потом внутри них начали проступать очертания крошечных скелетиков… пока без доспехов, но это однозначно были маленькие копии воинов-Мараи. В позах эмбрионов — каждый охватил коготками свой хвост.

Наконец, первый дух закончил «лепку» и осторожно, словно боялся разбить, опустил трёхсантиметровый шарик в грудную клетку женщины, где тот утонул без следа. Спустя несколько секунд дыхание пострадавшей выровнялось, лицо начало приобретать нормальный цвет. И только после этого до зачарованного Владимира начало доходить:

— Постой-ка. Вы что же, размножаетесь таким образом?

— Да, Владыка.

— А подробнее? Получается, вылеченный уже не будет собой? Он просто оболочка для этого вашего… эмбриона?

— Нет, Владыка. Зародыш растёт, питаясь силами души исцелённого, и постепенно сливается с ней — это правда. Взамен он излечивает тело от всех ран и болезней. Но память и личность остаются в неприкосновенности до конца жизни. У зародыша нет собственного характера. Его основа — заклятие подчинения, но оно срабатывает только после смерти.

Хранитель задумался. Вряд ли драки будут ему благодарны за такое спасение. Они точно предпочли бы умереть, чем стать рабами Судии. С другой стороны, именно опасность превратиться в Мараи удержит их от очередных попыток самоубийства — а таковые попытки уже успели Владимира полностью задолбать. Как будто весь мир задался целью напомнить ему первый не слишком разумный поступок в Носфере. Дескать, если Владыке можно, то уж нам и вовсе рекомендовано… «Но я-то тогда ещё не знал, к чему приведёт моя смерть?»

«Они тоже не знали, — ехидно напомнила совесть, — по местным представлениям Судия — обязательно чудовище, и ты когда стрелялся — думал так же. Как и ты, они предпочли от чудовища сбежать, вместо того, чтобы уточнить обстоятельства и просчитать последствия».

Что характерно, Меч и совесть Владимира друг друга терпеть не могли. А вот голоса у них почему-то были похожи, как у братьев-близнецов. Одинаково назойливые и едкие.

— Чёрт с ним. Лечи остальных. Всё равно, другого целителя сейчас искать негде.

Остальные огненные шарики, к тому моменту уже давно готовые, исчезли в телах спящих.

— Через сколько времени они придут в себя?

— Примерно через час, Влады…

Закончить фразу дух не успел. Окружающее его зелёное пламя переплелось с другим огнём, сине-белым, и легионеры, вопя, покатились по воздуху. Их движения до крайности напоминали людей в горящей одежде. Выгнулись, охваченные призрачным огнём, и тела женщин. Сам Владимир ничего не чувствовал, хотя несколько вспышек задели и его.

Уже подозревая, что увидит, Хранитель крутанулся на месте, одной рукой выхватывая Меч, а другой — пистолет-пулемёт. И почти нос к носу столкнулся с огромным чёрным псом, словно выскочившим из сказки «Огниво» или кошмаров сэра Генри…

Освещения на Арене не было.

Некоторые поединки проходили в полной темноте — если оба участника не обладали ночным зрением, это придавало схватке дополнительную остроту. Но обычно бой шёл в сиреневом мерцании самой Арены. Чем сильнее были эмоции дерущихся, тем ярче светился мох, поглощая их. А уж когда лилась кровь, то ровное сияние заливало даже зрителей, не только бойцов. Так что битва была в какой-то степени и жертвоприношением.

Назиль сбросила сапожок и ступила босой ногой на бархатный покров Арены. Мох, Лишайник, Плесень — все называли эту субстанцию по-разному, но сущность её оставалась неизменной. Единственная флора островов, она произрастала практически везде во владениях дроу. Она могла расти на голом камне, на вертикальных и отвесных поверхностях, в отсутствие воды и света — единственным условием для её процветания были сильные эмоции. Она определённо обладала магической силой, чувствительностью и (предположительно) — каким-то подобием коллективного разума. Фактически, это растение было божеством для тёмных эльфов. Оно предоставляло им свет, воздух, пищу, магическую силу и бессмертие — в обмен на подчинение его эманациям, которые воспринимались жрицами-испытательницами, Королевой, а иногда и одарёнными лицами из низших слоёв общества. Требовал мох немногого — всего лишь чувственной пищи в изобилии. Естественно, что на Арене — и Красной, и Чёрной — он всегда разрастался сплошным ковром.

Навстречу воительнице плавным, невероятно гибким (для бывшего человека) движением скользнул вампир. Назиль стояла неподвижно, экономя дыхание, и делая вид, что заворожена. На самом деле она использовала последние свободные мгновения, чтобы изучить врага внимательно.

Ночной охотник был обнажён до пояса, одетый только в тонкие шёлковые штаны и довольно тяжёлые ботинки. Назиль чуть заметно нахмурилась — кто-то явно подсказал монстру защитить ноги от жгучих укусов мха, раздражающих всех, кроме дроу. Или он узнал об этом из выпитой крови? По сравнению с маленькой и хрупкой фигуркой девушки, кровосос казался настоящим великаном — не меньше ста восьмидесяти сантиметров. Телосложение атлетическое, по меркам эльфов, но весьма скромное для смертного — в этом плане он уступал даже Брунгильде. Впрочем, физическая сила неупокоенных не имела никакого отношения к их мускулам. Поражали его короткие волосы — стрижка на Внутреннем Кольце считалась одним из самых позорных наказаний, и Назиль была вынуждена напомнить себе, что в людских государствах другие традиции, совсем необязательно, что перед ней преступник. Хотя… как-то ведь он попал на Арену, и вряд ли добровольно…

Вампир рванулся вперёд в длинном прыжке. Если бы его клинок достиг цели, он развалил бы девушку сверху донизу. Назиль презрительно усмехнулась и танцующим шагом ушла в сторону. Очень мягко, очень аккуратно — при пятикратном ускорении собственная инерция легко превращается в слабость, ты не можешь вовремя затормозить, не потеряв равновесия. Странно, что вампир, весящий почти в два раза больше неё, не знал таких простых истин. Он пронёсся мимо, как пушечное ядро, и Назиль успела полоснуть серебром по его животу. Противник издал короткий крик боли. Девушка удивлённо вскинула бровь. Насколько она знала, вампиры были молчаливы, и хорошо переносили боль.

А ещё, в тот момент, когда он частично повернулся к ней спиной, молодая дроу заметила страшные ожоги на его спине и затылке. Это навело её на мысль, как закончить поединок в два удара. Раны от огня заживают у вампиров плохо, а боль причиняют не меньшую, чем живым существам. Конечно, создать такое заклинание, чтобы убить тварь, или хотя бы вывести из строя, воительнице было не под силу. А вот ошеломить, заставить растеряться на несколько мгновений — почему бы и нет?

Вампир перешёл в контратаку, и Назили пришлось пустить в ход всю свою гибкость, чтобы уйти от его бешеного натиска. Он учёл первую ошибку и теперь перемещался короткими шагами, не разбегаясь. С чудовищной быстротой двигалась только рука с мечом. Каждое столкновение клинков отбрасывало эльфийку метра на три. Если бы она попыталась парировать его выпады хоть немного более жёстко, то уже сломала бы руку. Но даже от скользящих блоков кисть уже изрядно болела. Назиль никак не могла получить передышку хоть на полсекунды, чтобы сплести заклинание огненной вспышки. Кровосос гонял её по арене, как игрушку, явно стараясь вымотать и зажать в угол. Если бы не этот дурацкий запрет на два меча! Имей она возможность защищаться и нападать одновременно, ситуация бы резко изменилась. Фехтовальщик на самом деле перед ней был посредственный, но компенсировал недостаток умения диким напором.

Она отбросила мысли о магии, и полностью сосредоточилась на схватке. Это принесло свои результаты — уже через двадцать секунд белую кожу вампира украшало несколько порезов. С каждой раной его движения становились всё более неуклюжими, серебро выкачивало из не-мёртвого энергию. Она уже прикидывала, куда нанести решающий удар. Отрубить чудовищу руку с мечом? Или всё-таки попробовать достать до сердца? Первый вариант казался более привлекательным, возможно получится взять его в плен и допросить. Не зря ведь он так отчаянно пытался докричаться до девушки в том видении? Сейчас алые глаза хищника были пусты, и не выражали ровным счётом ничего, даже когда он вскрикивал от боли.

В этот момент клинки в очередной раз столкнулись… но вместо того, чтобы со звоном отскочить, зацепились друг за друга. Меч вампира разрезал её оружие почти на два сантиметра — на половину ширины лезвия! Дикая боль пронзила кисть, и Назиль была вынуждена разжать руку, чтобы не получить несколько переломов.

Вампир, похоже, только этого и ждал. Он стряхнул зацепившийся меч противника со своего лезвия, перехватил в другую руку, и неторопливо пошёл вперёд — дорезать безоружную эльфийку. Назиль кинулась бежать, лихорадочно соображая, что же случилось?

На вид у противников были совершенно одинаковые мечи. Но если её оружие было сделано из стали, покрытой тонким слоем серебра, то у противника под аналогичным слоем скрывалось нечто гораздо более твёрдое и острое. Мифрил, зачарованная сталь — какая теперь разница? Поначалу, пока клинки теряли частицы серебра, их боевые качества почти не отличались. Но когда из-под оболочки проступила начинка — она разрезала сталь, как бумагу.

Кто подкинул вампиру драгоценное оружие — и младенцу ясно. Дядюшка, разумеется. Неясно, что теперь делать. Об отмене поединка просить бесполезно — если зрители не заметили мошенничества в первую минуту боя, то считается, что его как бы и не было. Попытаться отобрать клинок? В рукопашной монстр порвёт её, как адская гончая тряпку. Всё-таки применить магию? Звучит перспективно, только где найти нужные для этого секунды, если вампир вот-вот нарежет её на ленточки? Воззвать к милосердию, попытаться соблазнить кровососа? Ну да, сейчас. Он же не самоубийца — ради красивых глаз и сомнительной ласки в будущем отказаться от свободы и зрительской симпатии.

Нужно было найти что-то нетривиальное, и очень быстро. Дождавшись, когда два меча пересекутся, Назиль резко сорвала с себя ремень, и захлестнула его вокруг скрещения лезвий. Мгновенным движением затянула петлю и скользнула в сторону, уходя от удара плечом. Будь перед ней человек или дроу, она попыталась бы вырвать оружие из рук, потянув ремень на себя, но вампиру её рывки так же безразличны, как каменной статуе.

Теперь у мертвеца было два варианта — вытащить мечи из ременной петли, потеряв на это секунду или больше, или выбросить оба меча, чтобы разорвать дроу голыми руками. Она была так уверена, что враг выберет второе, что уже начала прикидывать направления бегства. Но он почему-то избрал первое. А зря. Четверть секунды — это для дроу очень много.

Как раз в тот момент, когда вампир освободил первый клинок и поднял его, готовясь прикончить врага, ему в лицо устремился поток лилового пламени. Мгновенно ослепший кровосос вскрикнул и закрыл лицо кулаками, хотя мечи всё равно не выпустил. И не надо. Следующей вспышкой Назиль подожгла его штаны.

Дальнейшее было делом техники. Спустя десять секунд она уже держала в руках оба меча. Спустя минуту — вампир, искалеченный множеством порезов от серебра, ожогов от огня и мифрила, валялся у её ног и тихо подвывал, а зрители неистово зажигали сигнальные огни, выражая одобрение и требуя добить чудовище. Назиль вздохнула, и показала им всем неприличный жест. Конечно, симпатии трибун — дело важное, но всё-таки любопытство было сильнее. Она ведь даже не знала имени этой твари, которая её чуть не убила.

Трибуны на несколько секунд оторопели, а затем снова зажгли огни одобрения. Дроу умели уважать сильную волю, а победительница честно заработала право распоряжаться пленником, как ей вздумается. Она поклонилась, благодаря зрителей за понимание, и приказала слугам унести вампира с Арены. И лишь затем взглянула на амулет-хронограф. Вся битва, которая показалась ей вечностью, заняла около семидесяти секунд. Чертовски много по стандартам гладиатуры Шаднора. А для неё лично — так вообще рекорд.

Она вихрем ворвалась в раздевалку, на ходу снимая заклятие ускорения. Мышцы тут же рвануло болью, лёгкие обжёг сгустившийся воздух, ноги сами подгибались, норовя уронить на ближайшую горизонтальную поверхность, перед глазами темнело, а в висках молотом стучала кровь. Но прежде, чем потерять сознание, она успела пробормотать служанкам:

— Так, девчонки, горячую ванну мне на восемь часов, и лучших телохранителей, какие есть в этом проклятом городе. Когда отойду — мужика сюда, и погорячее. К вечеру — банкет, персон на двадцать, от лучших поваров, в моём поместье. И главное — проследите, чтобы старый урод никуда не смылся. У меня к нему крупный должок…

— Это очень мало, — произнёс Серафим, недовольно оглядывая цепочку заряженных амулетов.

Рыцари, производившие сбор энергии, ошалело переглянулись. Мало?! Несколько дней назад Орден и мечтать не мог о подобном богатстве! Неужели они что-то упустили, ошиблись в ритуале? За это по головке не погладят! Но ведь Орден уже добился нескольких блестящих побед… Чего же надо этому странному лидеру? Его амбиции одновременно восхищали и пугали. За столетия прозябания люди просто отвыкли от подобных масштабов.

— Нет, вы всё сделали правильно, — покачал головой маг. — И тем не менее, энергии гораздо меньше, чем я рассчитывал. Такое впечатление, что люди просто отказываются её выделять! В мире, откуда я пришёл, школьник, получивший пятёрку, вырабатывал гораздо больше силы, чем наши пленники под Третьим Эликсиром Счастья.

— Люди здесь ни при чём, — вздохнул Рантен, молча наблюдавший до этого за процедурой. — Дело в нашем мире. Носфер постепенно умирает, и вместе с ним гибнет магия. Всё живое производит гораздо меньше сил. У наших врагов те же проблемы — они не могут вырабатывать энергию Тьмы из отрицательных эмоций. И с остальными стихиями то же самое — Огонь, Вода, Земля, Воздух… всё гаснет, всё слабеет. Адепты Жизни вообще вымерли. Только магия крови и некромантия ещё работают относительно стабильно: первая, потому что очень примитивна, а заклинания Смерти резонируют с атмосферой общего разложения. Но и они уже начинают давать сбои.

— А как насчёт магии Предела? — уточнил пришелец почти спокойно. — Это самая мощная энергия в вашем мире. Даже если она тоже слабеет и вырождается…

Один из рыцарей мысленно фыркнул. Он не издал ни звука, выражение лица осталось прежним, но по вспышке в ауре Серафим безошибочно заметил его настроение:

— Если вы хотите что-то сказать, говорите. Я не наказываю за слова.

— Предел работает безупречно, как и раньше. Вот только доступ к нему теперь закрыт, — пояснил молодой волшебник. — Всякий, кто пытается использовать его силу, умирает в страшных мучениях. Ведь убитый Дракон был его частью…

— Интересно, а почему никто раньше мне этого не сказал? Я потратил десять дней, налаживая производство эликсира, потом следя за проведением военных кампаний для захвата пленных… При том, что в условиях прихода Судии каждая упущенная секунда может означать наше поражение. И только сейчас я узнаю, что всё это было пустой тратой времени.

— Пустой?! Вождь, при всём уважении к вам… Мы получили гораздо больше энергии, чем когда-либо смели мечтать! Наши воины почти непобедимы! Скоро мы сможем на равных бросить вызов крупному отряду Воскресителей или Упокоителей!

— Отряду. При том, что у каждой из этих организаций несколько армий, каждая из которых содержит не менее десяти таких ударных отрядов. Я уже не спрашиваю, сколько мгновений ваши «непобедимые» воины продержатся против Судии.

— Против Судии?! Но это же нелепо, Светлейший! Даже великие маги древности, которые были практически богами по нынешним меркам, ничего не могли с ним сделать!

— Нет, Рантен. Нелепость — прятаться в щелях, переваривать крохи силы, и при этом считать себя великими воинами. Или мы действуем всерьёз, или мы не действуем вообще, а покорно ждём, пока Судия нас к чему-нибудь приговорит. В последнем случае — отзывайте отряды.

Бывший глава Совета растерянно переглянулся с подчинёнными.

— Но… вы же сами убедились… Если даже разработанные вами источники дают, в вашем понимании, мало Света, то где нам его взять столько, сколько требуется?

— Неужели непонятно, Рантен? Подумайте логически, хоть секунду. Если у вас дома кончается соль, а нужно срочно что-то приготовить, вы идёте к соседям и просите пачку. Они не обеднеют, а у вас не пропадёт обед. Если всё живое в вашем мире производит мало энергии, то надо одолжить её у соседних миров.

Несколько секунд седой мудрый маг хлопал глазами, как ребёнок.

— В Носфере, если вам нужна мерка соли, вы идёте и пишете смиренное прошение администратору города, деревни или поселения. О выделении вам, недостойному, драгоценных ресурсов, необходимых для жизни. Простите, это я так, к слову. Даже если допустить, что светлые в других мирах согласятся… хм… одолжить нам значительное количество силы, мы всё равно не сможем кого-то к ним послать для переговоров. Носфер — закрытый мир, если вы ещё не в курсе, Светлейший.

— В курсе. Но он закрыт на выход. Не на вход.

— То есть, кто-то из соседей, даже без нашей просьбы, вдруг согласится принести нам кучу заряженных амулетов? Простите, но до сих пор ничего подобного с неба не падало…

— Никто ничего нести не должен, — тон Серафима оставался спокойным и бесконечно терпеливым. Таким тоном обычно говорят с маленькими детьми, или с клиническим идиотами. — Носфер по-прежнему участвует в естественном энергоинформационном обмене с другими мирами. Только в одностороннем порядке. Потоки энергии, свободно циркулирующей во вселенской Сети, по-прежнему втекают сюда, но уже не могут выйти обратно. Следовательно, эта энергия должна где-то накапливаться на мировом диске.

Рантен обхватил руками голову. Идея казалась совершенно безумной… И оттого, возможно, имела какой-то смысл. Вот только старому волшебнику не хватало безумия, чтобы этот смысл осознать. Или же он просто не был готов так перетряхнуть свои представления.

— У меня нет времени с вами пререкаться. Просто слушайте, — невозмутимо продолжал пришелец. — В ваш мир втекает как сила Света, так и сила Тьмы. Обе растворяются в мировом эгрегоре и взаимно гасятся. Теоретически, если мы начнём отнимать у общества энергию Света, то не имея баланса, в нём должна начать копиться Тьма. Иными словами, мотивы людей станут более эгоистическими, что может привести к резкому увеличению насилия в обществе — как мотивированного, так и спонтанного.

Совершенно ошалевшие от высокоумных рассуждений светлые резко вскинули головы. За длинными и красивыми речами они уловили главное. Люди станут убивать и мучать друг друга. Ещё больше, чем сейчас, хотя кажется, куда уж больше? Не слишком ли высокая цена?

— Теоретически должна, — с ударением на первом слове повторил Серафим. — Но в действительности этого не произойдёт. В вашем мире присутствует некий природный или искусственный компенсатор. Нечто очень мощное откачивает избыток Тьмы, если она не используется магами и не гасится Светом. Так что катастрофы не случится.

— Судия? — предположение возникло чисто автоматически. В Носфере только одна тёмная сила обладала достаточным могуществом для такого контроля.

— Нет. Поглощение Тьмы происходило ещё до его прихода. И после смерти Дракона — я нашёл следы энергетических потоков. Так что это не сам Судия, не одна из его частей… Но возможно, что-то связанное с ним. И что бы это ни было, — или кто, — нам следует как можно быстрее его найти. Мы не можем начать перехват межмировых потоков, пока не разберёмся, кто и зачем делает аналогичную работу помимо нас.