Онлайн чтение книги Уход в лес Der Waldgang
20

Учение о лесе столь же древнее, как сама человеческая история, даже старше ее. Ее можно найти уже в почтенных документах, которые мы только сегодня частично учимся расшифровывать. Она образует большую тему сказок, преданий, святых текстов и мистерий. Если мы присоединим сказку каменного века, миф бронзового века и историю железного века, то мы всюду натолкнемся на это учение, если наши глаза открыты для этого. Мы найдем их в нашей урани-ческой эпохе, которую можно обозначить как время излучения.

Везде и всюду здесь есть знание того, что в изменчивом ландшафте скрыты древнейшие места силы и под мимолетным проявлением кроются источники изобилия, космической власти. Знание образует не только символически-таинственный фундамент церквей, оно не только вплетается в тайные учения и секты, но оно также ставит ядро философем, какими бы разными не был мир их понятий.

В принципе, они ищут ту же самую тайну, которая открыта каждому, которого она освящало однажды в жизни, будь она понята как идея, как прамонада, как вещь в себе, как существование сегодняшних. Тот, кто касался однажды бытия, перешел за грани, в которых еще важны слова, понятия, школы, вероисповедания. Однако он научился почитать то, что дает им жизнь.

В этом смысле это не зависит также от самого слова «лес». Конечно, не случайность, что все, что связывает нас с временными хлопотами, так сильно начинает ослабляться, если взгляд обращается к цветам и деревьям и охватывается их чарами. После этого направления ботаника должна была бы подняться. Там сад Эдем, там виноградники, лилии, пшеничное зерно христианских притч. Там сказочный лес с пожирающими людей волками, ведьмами и великанами, но также и с добрым охотником, там розовая живая изгородь Спящей красавицы, в тени которой тихо застывает время. Там германские и кельтские леса, как Глазурная роща, в которой герои преодолевают смерть, и снова Гефсиманский сад с оливковыми деревьями.

Но то же самое искали и в других местах — в пещерах, в лабиринтах, в пустынях, в которых живет искуситель. Всюду поселяется могущественная жизнь для того, кто догадывается об ее символах. Моисей стучит посохом о скалу, из которой брызжет вода жизни. Такого мгновения тогда достаточно для тысяч лет.

Все это только на первый взгляд распределяется на далекие пространства и на доисторические времена. Скорее это скрывается в каждом отдельном человеке и передано ему в виде ключей, чтобы он понял самого себя, в своей самой глубокой и сверхиндивидуальной власти. К этому стремится каждое учение, которое достойно этого имени. Пусть даже материя может уплотниться к стенам, которые, кажется, лишают всякого обзора, то изобилие, все же, совсем близко, так как оно живет в человеке как нечто важное, как талант, как вечная доля наследства. Это зависит от него, будет ли он использовать свой посох только для того, чтобы опираться на него на жизненном пути, или же он захочет схватить его как скипетр. Время снабжает нас новыми притчами. Мы открыли формы энергии, намного превосходящие все до сих пор известные. Тем не менее, как раз все это только подобие; формулы, которые человеческая наука находит в смене эпох, всегда подводят к давно известному. Новые огни, новые солнца — это беглые протуберанцы, которые отделяются от духа. Они проверяют человека на его абсолютное, на его чудесную власть. Удары судьбы всегда возвращаются, из-за которых от человека требуют его барьеров больше не как того или другого, но как именно такого.

Это также как большая тема проходит через музыку: переменные фигуры подводят к моменту, в котором человек в его освобожденных от времени массах противостоит самому себе — в котором он станет судьбой себе самому. Это высшее, ужасное заклинание, которое по праву подобает только мастеру, который через врата суда ведет к освобождению.

Человек слишком сильно вошел в конструкции, он становится слишком дешевым и теряет почву под ногами. Это приносит ему катастрофы, большие опасности и боль. Они вытесняют его в непроторенное, ведут его к уничтожению. Но странно, что именно там он, изгнанный, осужденный, убегающий, встречает самого себя в своей неразделенной и неразрушимой субстанции. Тем самым он проникает сквозь отражения и узнает самого себя во всей своей силе.