Онлайн чтение книги Уход в лес Der Waldgang
3

С технической точки зрения, выборы, при которых 100 % голосов отдаются тому, кому нужно, едва ли представляют трудность. Эту цифру уже достигали, даже превосходили, так что в определенных районах в результате появлялось больше голосов, чем избирателей. Это указывает на ошибки в режиссуре, которых нельзя требовать от всего населения. Там, где этим вопросом занимаются более тонкие пропагандисты в произведении, результат может быть, например, таким: 100 % — это идеальная цифра, которая, как все идеалы, всегда остается недостижимой. Потому можно лишь приблизиться к ней — очень похоже на то, как в спорте приближаются к определенным, также недостижимым рекордам на доли секунд или метров. Насколько велико теперь может быть сближение, это снова определяется множеством переплетенных между собой соображений.

Там, где диктатура уже сильно укреплена, 90 % «за» было бы уже слишком мало. Ведь тогда среди каждых десяти человек скрывался бы один тайный противник: такая мысль не должна прийти в голову массам. Зато 2 % недействительных и поданных против голосов были бы не только терпимым, но и вполне благоприятным количеством. Мы не хотим здесь рассматривать эти два процента просто в качестве пустого металла или отмахнуться о них. Они достойны более подробного рассмотрения. Сегодня как раз в остатках можно найти самое неожиданное.

Польза от этих обоих голосов для организатора — двойная: во-первых, они дают остальным 98 % голосам курс, свидетельствуя, что каждый из избирателей мог проголосовать так, как те 2 %. Тем самым его «да» приобретает больше ценности, становясь настоящим и действительным. Для диктатур важно доказательство того, что свобода говорить «нет» у них не вымерла. В этом кроется один из самых больших комплиментов, которые можно делать свободе.

Второе преимущество наших 2 % состоит в том, что они поддерживают беспрерывное движение, на которое обязаны ссылаться диктатуры. По этой причине они обычно все еще называют себя «партиями», хотя это бессмысленно. Идеал был бы достигнут при 100 %. Это повлекло бы за собой опасности, которые связаны с каждым конечным выполнением. Можно было бы даже почивать на лаврах гражданской войны. При виде каждого большого братания нужно спрашивать себя: где стоит враг? В то же время такие объединения — это одновременно и исключения — исключения третьего и ненавистного, который, тем не менее, необходим.

Пропаганде обязательно требуется ситуация, в которой враг государства, классовый враг, враг народа совершенно наголову разбит и стал уже почти смешным, но все-таки еще не совсем вымер.

Диктатуры не могут жить на основе чистого согласия, если одновременно ненависть и с нею ужас не дают противовесы. Ведь при 100 % «хороших» голосов террор стал бы бессмысленным, тогда встречались бы только «правильные», «честные». В этом состоит другое значение 2 %. Они подтверждают, что хорошие хоть и представляют собой огромное, подавляющее большинство, но, все же, они не находятся в полной безопасности. Наоборот, нужно предполагать, что ввиду такого убежденного единства только особенно упрямые могут вести себя так, будто они не вместе со всеми. Речь идет о диверсантах, саботажниках с избирательным бюллетенем — и как тогда может не прийти в голову мысль, что они могут также перейти и к другим формам саботажа, если им представится такой случай?

Вот тут и есть та точка, в которой избирательный бюллетень становится анкетой. При этом не нужно принимать индивидуальную ответственность за выданный ответ, все же, можно быть уверенным, что численные соотношения существуют. Можно быть уверенным, что те же 2 % по правилам двойного бухгалтерского учета появляются также в других списках, кроме статистики выборов, как например, в поименных списках заключенных тюрем и исправительно-трудовых лагерей или в тех местах, где только Бог считает жертвы.

Это другая функция, с которой это крохотное меньшинство воздействует на огромное большинство — первая состояла, как мы видели, в том, что именно это меньшинство придавало ценность, действительность 98 %. Еще более важно, между тем, что никто не хочет быть причисленным к 2 %, в которых становится заметным злое табу. Наоборот, каждый изо всех сил постарается действительно показать всем, что он отдал «хороший» голос. И если он принадлежит к тем 2 %, то он будет скрывать этот факт даже от своих лучших друзей.

Дальнейшее преимущество этого табу в том, что оно направлено также против класса тех, кто игнорирует выборы. Неучастие относится к позициям, которые беспокоят левиафана, все же, посторонний легко переоценивает их возможность. Она быстро исчезает в случае угрозы.

Тогда можно всегда рассчитывать на почти полное участие в выборах, и ненамного меньше будет и количество голосов, проголосовавших за то, чего хотел от них спрашивающий.

Избирателю будет важно, чтобы его видели в момент голосования. Если он хочет поступать совершенно надежно, то он даже покажет бюллетень нескольким своим знакомым, прежде чем опустит его в урну. Лучше всего действовать взаимно и тогда можно будет засвидетельствовать, что крестик стоял в правильном месте. Здесь тоже есть множество поучительных вариантов, о которых понятия не имеет хороший европеец, если ему не доводилось изучать такие ситуации. Так, к фигурам, которые всегда возвращаются, принадлежит обыватель, опускающий свой листок, например, со словами: «Его вполне можно было бы отдавать и открыто».

На это чиновник из избирательной комиссии отвечает с благосклонной улыбкой в духе Сибиллы: «Да, но так не положено».

Посещение таких мест заостряет взгляд в изучении вопросов власти. Так можно приблизиться к одному из нервных узлов. Однако это завело бы нас слишком далеко, если бы мы занялись подробностями этого учреждения. Нам будет достаточно того, что мы рассмотрим необычную фигуру человека, который вошел на такой избирательный участок с твердым намерением проголосовать против.