Онлайн чтение книги Я приручила бешеного пса своего бывшего мужа I Tamed My Ex-Husband’s Mad Dog
1 - 149

Вильгельм прошел долгий тернистый путь.

Именно здесь его и протащил дракон в виде Лилля Аланки. Узкая дорога через долину. Конечно, это означает, что оно было слишком узким, чтобы дракон мог пройти. Высокие камни торчали над головой Вильгельма, заполняя образовавшуюся щель.

Сквозь трещины просачивались мечты и воспоминания. Это было волшебство, положенное в гнездо драконом, который тосковал по своей возлюбленной.

Возможно, расстояние дороги будет не таким уж большим. Место, где взрослый человек не успел бы даже выпить чашку чая, если бы гулял.

Но дорога была наполнена десятилетиями воспоминаний и фантазий. Пока Вильгельм шел по этому пути, ему хотелось снова прожить две жизни.

Человек из его первой жизни, который бродил без Иззи и был назван сумасшедшим, а также Мишель и Дульсинея, принявшая его, проходили мимо один за другим. Эти воспоминания были бессмысленны для Вильгельма, поэтому он отмахнулся от них с ничего не выражающим лицом и пошел дальше.

Но осталось всего шагов десять до выезда на каменистую дорогу, и Вильгельм остановился.

〈Нет, это не странно. Это так мило. Мило... Думаю, было бы милее, если бы я его еще немного подрезал.〉

Рейнхардт был там, сидел рядом с собой в более молодом возрасте, который сейчас едва мог дотянуться до моей талии. Вильгельм уставился прямо на это воспоминание. Женщина, пристально смотрящая на голову сидящего перед ней ребенка, словно красиво подстригающего волосы, была самым главным делом в ее жизни.

Вильгельм посмотрел на нее и затем сделал шаг.

〈Хорошо, это правда. Держа топор. Оно поразит вас всех сразу.〉

Добрый человек, который дал мне топор. А женщина, рассмеявшись, приказала повесить чучело головы оленя в своей комнате. На руках у него был ребенок, который подергивал уголками рта, как будто был немного счастлив.

Вильгельм сделал еще один шаг.

Перед рухнувшими стенами Гленсии стоял молодой человек, нервно кусающий губу.

В тот день он бросил человека, назвавшего себя его учителем. Вильгельм еще раз взглянул на молодого человека, который тревожными глазами игнорировал свое окружение, а затем сделал еще один шаг вперед.

однако.

〈Вильгельм. «Если это не любовь, то что же такое любовь?»

Наконец я снова остановился, когда увидел, как женщина ярко улыбается и говорит мне это. Как было бы здорово, если бы я мог превратиться в камень прямо здесь, следуя за драконом, который, должно быть, постоянно размышлял о своих воспоминаниях, ожидая Лилль Аланкес на этой каменистой дороге. Вильгельм так сказал

Я подумал и протянул руку. Но воспоминание исчезло, словно посмеиваясь надо мной.

И только он остался на каменистой тропе.

Холодная и мокрая каменистая дорога. За пределами долины постоянно шел снег, но внутри всегда была весна. В результате пространство между каменистыми тропами стало влажным, и вода продолжала падать. Одна из капель воды попала Вильгельму в лоб. Что-то, я не мог понять, вода это или слезы, текли по щеке Вильгельма.

Между тем, я настолько привык к цинизму Рейнхардта, что не осознавал этого. Было время, когда я так улыбался. Вильгельм внезапно почувствовал удушье и схватил его за шею.

С тех пор, как Рейнхардт ушел от меня, меня постоянно одолевала жажда, но я думал, что это произошло только потому, что Рейнхардта больше нет.

Однако теперь Вильгельм понял, что это произошло из-за его желания «всего».

Когда бы зеленоглазое чудовище, спрятанное внутри меня, шептало, Вильгельм всегда подавлял его. В этой жизни я смутно знал то, чего не знал в предыдущей жизни. Дело в том, что если он будет действовать так, как говорит монстр, он никогда не сможет завладеть Рейнхардтом полностью. Тот факт, что Вильгельм учил этому Райнхард, не мог вынести.

"Это твоя ошибка."

Вильгельм тихо прошептал зверю внутри меня, который теперь был мертв.

"Это моя вина."

Никакого ответа не последовало.

«Это из-за меня».

Это из-за тебя. Это твоя ошибка. Вильгельм. Нет, Билл. Это из-за тебя. Я жажду чего-то, чего не могу иметь в полной мере, например этого. Ты не должен был показывать свой зад. Если ты хотел это скрыть, ты должен был скрывать это до конца. Если собирался ждать, то надо было дождаться конца...

Оставив все свои мысли позади, Вильгельм снова пошел. В конце своего пути он достиг гнезда дракона.

Внутри бассейна дул освежающий ветер. В то время, когда дракон тащил меня насмерть, я подумал, что, должно быть, было холодно и пустынно, как зимой. Ветер из бассейна, ударивший в мое неповрежденное тело, был ошеломляюще теплым. Когда он шел по каменистой дороге, казалось, что прошел целый день, и небо ярко сияло. Но Вильгельм не собирался лениво ощущать теплый ветерок.

На дне бассейна лежал огромный камень. Мегалит, полированный и полированный, как пол замка аланков, был настолько велик, что на его вершине можно было построить несколько особняков. Вильгельм шел по этому камню. На каменном полу без каких-либо трещин лежали странные вещи. Это было то, что вы не могли себе представить увидеть в такой горе, особенно посреди гор Фрам.

Старое зеркало, прислоненное к камню. кровать. Стол. Стулья и прочие предметы из дерева. Постельное белье на кровати, изношенное и испачканное временем, было настолько рассыпчатым, что казалось, что оно рассыпется в пыль, если к нему хотя бы прикоснуться. Так и должно быть, потому что здесь прошли сотни лет.

И там были десятки статуй. У каждого из них была разная внешность, но у всех было лицо Первого Императора. Образы Первого императора, жившего с драконами в месте без стен и с небом в качестве крыши, совершенно не вдохновляли Вильгельма. Он стоял среди полусломанной мебели и смотрел на кольцо на моей левой руке.

Я думал о Рейнхардте, который приказал мне умереть.

〈Где Ваше Величество умрет или окажется, меня не касается.〉

Мое сердце сжалось, когда я вспомнил, как Рейнхардт повернул голову и сказал это, а Рейнхардт красиво улыбнулся и сказал, что я люблю его в своих воспоминаниях.

«Мне просто нужно умереть сейчас».

Сам того не осознавая, Вильгельм сделал специальное замечание. Если он умрет здесь, желание Райнхардта, которое не является его желанием, сбудется. Метель во Фрамских горах исчезнет, она тоже умрет, и чудовище навсегда останется спать под землей во Фраме.

В этом месте, на этом кольце. Если окропить кровью аланков.

Это была последняя магия, которую дракон использовал, чтобы заманить возлюбленного, который не вернулся, и в конце концов убить его собственными руками. Вильгельм взял кольцо из моей руки и уронил его на пол. Первое кольцо, упавшее и слегка покатившееся, остановилось в шаге от него. Мужчина вытащил из-за пояса меч. Это был меч, который Рейнхард бросил ему после Линке.

Обесцвечивание все еще не вернулось, поэтому Вильгельм взял черный как смоль меч и повернул лезвие ко мне. Если ты пронзишь меня вот так, все будет кончено. Если вы принесете в жертву кровь Аланки и отдадите собственную жизнь, которая не может даже умереть, все закончится.

Жизнь, которая отвратительно несчастна и борется, не имея возможности получить то, что вы хотите.

На ум пришел дракон, пронзивший себя собственным мечом. Вот и все.

как это······.

Но Вильгельм не мог этого сделать.

Я не мог этого сделать.

В моих руках не было сил. Мои запястья дрожали. Глаза Вильгельма ясно видели кончики пальцев, крепко сжимавшие меч, но, как ни странно, рука не слушалась.

Так Вильгельм наконец узнал значение последних слов дракона.

〈Непременно настанет для тебя день, когда ты захочешь умереть, но ты не сможешь сделать это своими руками.〉

До сих пор Вильгельм думал, что эти слова были проклятием дракона. Я хотел умереть, но Рейнхардт даже не позволил мне этого сделать, поэтому я не смог сделать это сам. Это была ситуация, когда он не мог найти кого-то, кто мог бы его убить. Кто мог убить человека, который возложил ему на голову корону императора Аланки? Даже если это ваш собственный запрос.

Итак, я думал, что дракон сказал это, глядя на свои неудачи и смеясь над ним.

Но Вильгельм тут же кое-что понял.

Он хотел умереть, но не смог.

Я так скучал по Рейнхардту. Я так любил Рейнхарда, что не мог умереть. Он знал, что Рейнхардт даже не посмеется над его смертью. Тем не менее у него была коварная надежда, что она прольет несколько слез по поводу его смерти.

Но умереть только из-за малейшей возможности, что она прольет слезы,

«······Рейнхардт».

Густые слезы потекли из глаз Вильгельма.

«Я не хочу умирать».

«Рейнхардт. «Я не хочу умирать без тебя».

"Я скучаю по тебе."

«Если я умру, то никогда не смогу тебя увидеть».

Я скучал по тебе. Вильгельм стиснул зубы и заплакал среди бури эмоций, которых даже он не мог понять. Если бы я умер, все было бы кончено. Третьего не дано.

Он не возражал против того, чтобы Рейнхард вечно смеялся надо мной. Было приятно не смотреть.

Не обязательно, чтобы ваше лицо было уткнуто в кусок ткани, который забрала женщина.

Так что пожалуйста, пожалуйста.

Он всегда называл Рейнхардта своим учителем. На самом деле я рассказывал эту историю, потому что знал, что Рейнхард никогда не станет моим хозяином. Она никогда не станет чьим-то хозяином. Это произойдет независимо от того, кто будет противником.

живи своей жизнью

Я бы хотел быть собакой. Если бы он был домашним животным, Рейнхардт бы его полюбил. Нет, даже если это не домашняя собака, ее все равно можно ласково погладить по голове и покормить.

И я не буду говорить таких жестоких вещей. живи своей жизнью Причина, по которой требовались такие сложные вещи, заключалась в том, что Вильгельм был человеком. Но Вильгельм не мог этого сделать. Моя жизнь. Как могло в нем существовать что-то подобное?

Никогда не было возможности создать что-то вроде человека. Была ли проблема в том, что я устроил хорошее шоу, потому что хотел доставить вам удовольствие?

«Я бы хотел быть настоящей собакой».

Тогда разве я не смогу хотя бы вилять хвостом рядом с тобой? Может быть, ты мог бы позволить мне посидеть рядом с тобой хотя бы на мгновение. Он мог бы стать собакой, нежно положить голову вам на колени, наблюдать, а потом заснуть.

Рейнхардт, ох, Рейнхардт.

«Почему я полюбил тебя, несмотря на такой пошлый и некрасивый предмет?» — рявкнул Чик. Вильгельм искренне надеялся, что терзавшие его грязные сожаления примут форму. Если бы это было так, он бы давно умер.