Онлайн чтение книги Я приручила бешеного пса своего бывшего мужа I Tamed My Ex-Husband’s Mad Dog
1 - 18

Рeйнхардт крепко обняла мальчишку, глубоко вздохнув.

В своей предыдущей жизни Рейнхардт встретила Билла Корона примерно в то время, когда тот вернулся в столицу после победы в войне, которую он вел за Михаила. Он проходил мимо поместья Хелка, чтобы спросить у богатого поместья, что они могут предоставить для имперской армии, например, место для проживания и еду.

В то время Рейнхардт планировала восстание и была поражена его требованиями. Чтобы скрыть признаки своего восстания, она согласилась встретиться с ним разок.

В то время Билл Корон выглядел почти как дикий человек. Рейнхард чуть не задохнулась от отвращения, когда столкнулась с мужчиной, все еще не избавившимся от всей накопленной на поле боя грязи. Она даже думала, что такой человек заслуживает смерти на поле битвы, клевеща на него в своем уме, встретившись лицом к лицу.

Что что насчет Вильгельма сейчас? Человеку свойственно меняться в зависимости от обстоятельств, и его положение сейчас отличалось от его прежней жизни. Мысль об отправке ребенка на поле боя была ужасающей. Говорят, что северные варвары летают и скользят по снегу. Дитрих сказал ей, что Вильгельм будет считаться рыцарем, но в ее глазах он таким не представлялся.

«Что, если он умрет?»

Рейнхардт понимала, о чем говорил Дитрих, сказав, что она должна использовать людей как шахматные фигуры. Дитрих хотел, чтобы она пользовалась своими ресурсами, как это делал ее отец.

Дитрих, должно быть, уже думал об этом. Вот почему он попросил ее послать ребенка рыцарем до того, как Рейнхардт объявила ему, что хочет взять болото Лейлана.

Рента за рыцарей была дорогой. Стоимость территорий для поднятия одного рыцаря была за гранью воображения.

— Даже если ты не уважаешь меня… нет.

На ум снова пришли слова Дитриха о том, чтобы использовать людей как шахматные фигуры. Рейнхардт ухмыльнулась.

— Хорошо. Надеюсь, ты тоже сможешь говорить со мной формально.

— …Хочешь, чтобы я говорил формально?

— Конечно. Если Вильгельм будет так со мной разговаривать...

Что я должна сказать? Рейнхардт на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Я бы почувствовала себя очень важным человеком.

— …Ты важный человек, — застенчиво произнес Вильгельм, глядя ей в глаза. Но как только она заговорила о Дитрихе, его лицо снова изменилось, Рейнхардт продолжала извиняться перед ним.

— Прости, Вильгельм. В нашем поместье всего тридцать стражников. Если ты пойдешь, количество призывников сократится вдвое, и жители будут в безопасности от зверей.

— Я понимаю.

— Если ты не хочешь идти…

Рейнхардт закусила свою губу, поскольку собиралась сказать, что ему не нужно идти. Здесь многое было поставлено на карту, чтобы задумываться об идее не пускать туда этого мальчишку. Рейнхардт покачала головой и решила проявить некоторую твердость.

— …Ты не подумаешь обо мне?

— О вас… Рейн?

Было довольно мило с его стороны повторять за ней, когда он неловко начал говорить формально. Рейнхардт мягко улыбнулась, схватила мальчишку за руку и потянула на себя. Его длинные холодные пальцы уже стали значительно больше, чем у мальчиков его возраста, что говорило о том, что Вильгельм все еще находился в стадии роста. Уши Вильгельма снова покраснели.

— Вильгельм, я не могу сказать тебе, чтобы ты не уходил, потому что тогда я была бы лордом, бросившим людей этого поместья. Я лорд Людена, и поэтому я должна защищать жизни моих людей.

— …

— Но ты также один из моих людей, — продолжила она, мягко заправляя волосы Вильгельма ему за ухо. — Поэтому я буду молиться о твоей безопасности каждую ночь. Пожалуйста, подумай обо мне, кому ты небезразличен.

— …Рейн будет молиться? Каждый день?

— Верно.

Рейнхардт взяла мальчишку за руку и нежно поцеловала тыльную сторону ладони. Как рыцарь поступает с леди. Вильгельм был поражен, но не убрал свою руку.

— Я буду думать о тебе каждый день. И буду ждать твоего возвращения, молясь, чтобы ты всегда сиял ярче всех на поле битвы.

— …

— Я дам тебе это.

Рейнхардт достала то, что она приготовила заранее. Это был меч Линке. Меч, который она вонзила в бедро Михаила Алланкеса, и тот, который ее отец всегда вытаскивал в битве. Для нее эта вещь была самой дорогой.

Вильгельм тоже выглядел озадаченным, увидев прекрасный меч. Это потому, что это было очень разочаровывающим событием для рыцаря-ученика. Райнхардт потянула руку Вильгельма и положила ее на ножны. Меч, украшенный великолепными серебряными украшениями, сиял в руках мальчишки.

— Это меч моего отца.

— …

— Мой отец упал с лошади в Сараваке и умер, так и не вытащив этот меч.

Рейнхардт подавила свою печаль.

— Он мне очень дорог, поэтому я надеюсь, что ты вернешься с ним.

Вильгельм в замешательстве взял меч обеими руками, и когда он посмотрел на ее лицо, у него появилось выражение, будто он хотел что-то сказать. Но Рейнхардт покачала головой и побудила его вытащить меч. Когда Вильгельм его вытащил, он издал грохот и жуткий звук.

— Это меч, которым проткнули ногу принца.

— …

— Моя месть когда-нибудь свершится с этим мечом. Так что… — Рейнхардт положила руку ему на сердце и улыбнулась. — Пока у тебя есть этот меч, пожалуйста, думай о нем как о моем способе быть с тобой.

— Рейн, со мной…

Вильгельм повторил ее слова, как заклинание. Рейнхардт провела рукой по лбу Вильгельма. Он был поражен, но не уклонился от ее руки.

— Я знаю, что я трусиха… — пробормотала Рейнхардт про себя.

— …

— Но Вильгельм, у меня нет другого выбора.

Все жители территории могли либо беззащитно погибнуть в результате нападения варваров, либо подвергнуться вторжению с другой территории. Когда Дитрих и стража вернутся после того, как нападение варваров закончится, поместья может уже и не быть.

Даже если бы этого не произошло, было бы очень сложно, если бы они оказались изолированными среди прилегающих территорий. Даже сейчас Люден оставался ужасно бедным имением.

— …Я пойду, Рейн.

— Мне очень жаль, спасибо.

Поэтому Рейнхардт было жаль от этих слов, что она почувствовала, будто ей раскроили сторону груди. Мальчик с черными, как у теленка глазами, схватил ее меч и прошептал.

— Вместо этого обнимите меня еще раз.

— С радостью.

Рейнхардт притянула мальчишку к себе в руки и обняла. Поскольку Рейнхардт сидела, а Вильгельм стоял, он согнулся, чтобы обнять ее. Рейнхардт похлопала его по спине.

— Дитрих сказал, что с твоей силой ты стоишь больше, чем один рыцарь, но я все еще нервничаю.

— …Не говори о Дитрихе.

— Да-да.

Рейнхардт немного рассмеялась. Вильгельм некоторое время оставался в ее объятиях, затем мягко спросил.

— Рыцари берут платки леди, когда уходят.

— О, черт возьми. Кто тебе это сказал?

— Среди гвардейцев... Марк это сказала.

Марк была дочерью миссис Сары. Хотя она была женщиной, она была ловким ребенком, который вызвался служить охранником и старался изо всех сил. Похоже, за это время она сблизилась с Вильгельмом. Райнхард ухмыльнулась.

Рыцари, берущие носовые платки леди, ушли в прошлое, то есть, где-то в то время, когда Хью Линке был энергичным молодым человеком в возрасте 30 лет.

Но, что ж… Рейнхардт вспомнила историю Хью Линке и маркизы.

Хью Линке часто рассказывал Рейнхардт истории о том, как он любил свою жену, но самой любимой для Райнхардт была история о маркизе, оторвавшей рукав, когда Хью Линке внезапно попросил платок. Маркиза была бедной девушкой, у которой не было носового платка, поэтому она оторвала рукав и попросила взять его взамен.

Рейнхардт осторожно оттолкнула Вильгельма и взяла меч из его руки.

Интересно, что делает Райнхардт, – Вильгельм был поражен, увидев, как она отрывает себе рукав.

— Рейн, это…

— Это драгоценно, возьми. У меня только два комплекта одежды для выхода в свет, — Рейнхардт улыбнулась.

В поместье Людена у нее было всего 2 комплекта одежды, у одного из которых были оторваны рукава. Зато конец рукава можно было легко исправить, прикрепив шнурок или другую ткань.

«Ах, кружево – дорогое удовольствие. Миссис Сара меня отругает.»

Она пожала плечами при мысли о небольшом бюджете, но у нее было хорошее предчувствие, что все будет хорошо.

Рейнхардт разрезала середину манжетов ее разорванных рукавов, сделала их похожими на длинные полосы и обернула ими рукоять меча.

Вильгельм наблюдал, как темно-синяя жаккардовая ткань аккуратно завязывается в узел. Закончив, Рейнхардт протянула меч, и Вильгельм взял его с любопытным взглядом, не зная, взволнован ли он, осторожничает или напуган.

— Вернись со своим мечом.

— Да. Я обязательно верну меч Рейнхардт.

— …Слушай, не обязательно возвращать только меч. Я не сказала тебе вернуться из-за того, что меч драгоценен.

При ее словах Вильгельм взглянул на Рейнхардт новыми глазами. Рейнхардт подавила слова, которые хотела сказать в своем горле.

Мой отец вернулся с этим мечом в виде трупа. Я не хочу больше видеть что-то подобное… Вместо этих многочисленных слов Рейнхардт улыбнулась.

— Жизнь – ничто. Когда ты позади, все кончено. Понимаешь?

— …Да.

Его черные глаза сверкнули. Рейнхардт избегала смотреть напрямую на бесчисленные эмоции, которые, как она знала, бурлили в его глазах. Она знала, что будет трудно простить себя, если в его глазах будет страх.

Два дня спустя на рассвете Вильгельм отправился в Натантин с Дитрихом и пятнадцатью гвардейцами. Рейнхардт также разорвала второй рукав своего платья и обернула им меч Дитриха. Вильгельм выглядел недовольным, но Дитрих весело улыбнулся и ушел, не оглядываясь.

В то время была ранняя весна, через девять месяцев после того, как Рейнхардт проткнула ногу Михаилу Алланкесу.