Онлайн чтение книги Картины Ужаса Paintings of Terror
Глава 16 - Неожиданное значение иероглифов

— Что ты хочешь сказать?! — Лю Юйфэй набросился на него, желая нанести удар.

Кэ Сюнь был высоким, а его руки длинными. Не успел кулак Лю Юйфэя дотянуться до его лица, как его ладонь уже врезалась в лицо собеседника. Пальцы сжались вокруг лица Лю Юйфэя, а затем он небрежно отшвырнул его в сторону, отчего тот упал на пол.

— Дон Цзы, теперь твоя очередь, — сказал Кэ Сюнь.

— Я такой же, как и Кэ Эр, — сказал Вэй Дун, — я обычный человек. У меня нет никаких достоинств или заслуг. Всё, что я могу обещать, это то, что я никогда не обману другого.

— Наш Дон Цзы – графический дизайнер, — добавил от его имени Кэ Сюнь. — Он эксперт в искусстве. Он может дать нам профессиональное мнение и уникальный взгляд на искусство. Он подходит для исследования этого мира.

Вэй Дун подумал: как же я могу быть пригоден для этого?

Затем доктор повернулся и посмотрел на продавца цзяньбина. 

— А что насчет вас? Вы хотите что-то сказать?

Продавец цзяньбина расширил свои налитые кровью глаза. 

— Я не хочу умирать. Я действительно не хочу умирать. Пожалуйста, умоляю вас, не выбирайте меня. Я не хочу умирать... Я не хочу умирать... 

Когда доктор увидел, что продавец цзяньбина собирается повторять только эту фразу, он больше ни о чем его не спрашивал. В конце концов, он обратился к Му Йирану. 

— Теперь твоя очередь.

Му Йиран произнес одну фразу: "У меня есть подсказки."

......

Четыре слова. Просто, грубо и в точку.

Если слова Кэ Сюня можно было сравнить со смертельным ударом, то слова Му Йирана были как полный командный нокаут.

У него были подсказки.

Неважно, кто должен был умереть, он не мог умереть.

Всё было так просто.

Доктор опустил взгляд.

— Хорошо, мы все высказались. Теперь... Время на исходе, нужно голосовать.

Выражение лица каждого стало тяжелым и сложным.

Стать палачом было не очень приятно.

Однако встретить смерть лицом к лицу было еще хуже.

— Я пойду принесу карандаши и бумагу. — Доктор встал, чтобы найти старика. Затем он вернулся с листом жёлтой бумаги и несколькими угольными карандашами.

Разорвав бумагу на восемь частей и раздав их, он сказал.

— Все назовите свои имена. Если вы не хотите называть своё настоящее имя, просто дайте нам то, по которому мы будем вас называть.

— Кэ Сюнь. — Кэ Сюнь был первым, кто заговорил. "Кэ" от "корги", а "Сюнь" от "искать".[1]

[1] 柯基 – кеджи/корги, 寻找 – сюньчжао/искать

— Вэй Дун. — Вэй Дун был следующим. "Вэй" от Вэй Цин, Цин от "циан".[2]

[2] 卫青 – Вэй Цин был генералом во времена династии Западная Хань. Он был сводным братом императрицы Вэй Цзыфу. Вторая часть – не опечатка. Клетки его мозга действительно на мгновение перестали работать.

Все: ....

Вэй Дун вдруг понял, что совершил ошибку. 

—Эээ... Дун от "вещь".[3]

[3] 东西 – дунси/вещь

Кэ Сюнь посмотрел на него. Он знал, что его друг сильно нервничает.

Му Йиран сказал.

— Му Йиран. "Му" от Муе, Йи от "восхищенный", Ран  от "неторопливый".[4]

Далее шли отец-одиночка и начальник компании. Одного звали Ма Чжэньхуа, а другого - Чжан Маолинь.

[4] 牧野 – Муйе/район Муйе в городе Синьсян провинции Хэнань. 畅怪 – чаньи/восхищенный. 悠然 – вашань/неторопливо.

Продавец цзяньбина не хотел называть своё имя. Он продолжал умолять.

— Не выбирайте меня. Пожалуйста, умоляю вас, не выбирайте меня.

— Давайте тогда будем называть его просто "А" – Доктор вздохнул и перевел взгляд на Лю Юйфэя.

— Что ты на меня смотришь?! В любом случае, я не могу умереть! Напиши чье-нибудь другое имя. Другие люди здесь совершенно бесполезны. Будут они жить или умрут, это никак не повлияет на нашу страну. Никто не будет скучать по ним, если они умрут! – Лю Юйфэй завыл.

— Давайте назовем его SB.[5] – Кэ Сюнь тихо вздохнул.

[5] SB, скорее всего шаби 傻逼. Тупой пиздец, тупая пизда и т.д.

Вэй Дун: Ему подходит. 

Доктор последним объявил свое имя.

 — Моя фамилия Цинь. Цинь Си. "Цинь" от Цинь Шихуан, а "Ци" от "даровать".[6]

[6] Цинь Шихуан = «первый император Цинь». Он был основателем династии Цинь и первым императором объединенного Китая. 赐予 – сию/даровать.

В комнате снова воцарилась тишина.

Восемь имен, восемь жизней. Это было уже неизбежно. Выбор теперь стоял перед глазами, и откладывать его дальше было нельзя.

Босс компании, Чжан Маолинь, достал свой телефон и посмотрел на него. Затем он окинул всех взглядом и запаниковал. 

— До девяти осталось всего пять минут... м-мы должны проголосовать сейчас....

Выражения всех исказились.

Стрела уже была заряжена в лук. Времени на колебания не оставалось.

Доктор был спокоен. Он бросил взгляд вниз.

 — Давайте проголосуем. Чему быть, того не миновать.

Эти пять минут показались одновременно вечностью и мгновением. За исключением Кэ Сюня и Вэй Дуна, которые решили воздержаться, все взяли в руки карандаши.

Во время голосования некоторые люди были безразличны, некоторые выглядели противоречиво, некоторые имели злобные выражения, а некоторые плакали.

За минуту до девяти все положили свои листочки на стол и медленно сдвинули их в центр.

Даже не раскрывая того, что было написано на бумажках, мир внутри картины знал, у кого больше голосов.

Все просто сидели с пустыми выражениями на лицах. Все уставились на бумажки, ожидая приговора.

Проходила секунда за секундой. Отец-одиночка, Ма Чжэньхуа, и начальник компании, Чжан Маолинь, не могли удержаться от слёз вместе с продавцом цзяньбина.

Между тем, доктор и Му Йиран были спокойны и бесстрастны на протяжении всего процесса.

Вэй Дун в оцепенении уставился на угол стола. Кэ Сюнь опустил взгляд, откинувшись на спинку стула и не двигаясь.

Лю Юйфэй весь дрожал. Его кулаки были крепко сжаты, а на лбу выступили крупные капли пота.

Было неизвестно, который был час, но Лю Юйфэй, казалось, наконец-то сорвался. Он резко подпрыгнул и издал душераздирающий крик. 

— Я не хочу умирать - Я должен вернуться - фальшивка - это всё фальшивка - Я сплю - это кошмар - мне нужно проснуться - Я больше не хочу спать - позволь мне проснуться. 

Как сумасшедший, Лю Юйфэй толкнул дверь и выбежал на улицу, как будто, сделав это, он мог освободиться от оков этого странного мира. Все немедленно последовали за ним. Однако, когда они добрались до двери, то увидели, как Лю Юйфэй рухнул на забор внутреннего двора. 

Зазубренные, заостренные кончики бамбуковой ограды вонзились в тело Лю Юйфэя, и из его ран потекла кровь. 

Лю Юйфэй издал жалобный вопль и замахал конечностями, пытаясь слезть с забора. 

Он был похож на кузнечика, чей живот проткнули зубочисткой. 

Толстые струйки крови потекли по бамбуку, и крики и размахивание руками Лю Юйфэй постепенно ослабли. 

В конце концов, он перестал двигаться. Его безжизненное тело просто свисало с забора, делая его похожим на кусок вяленого мяса.

Ма Чжэньхуа и Чжан Маолинь рухнули на пол, у них ослабли колени. Они оба беззвучно плакали, хотя было неизвестно, было ли это потому, что они были напуганы смертью Лю Юйфэя, или потому, что они радовались тому факту, что сегодня избежали смерти. 

Тем временем продавец цзяньбина от испуга потерял контроль над своим мочевым пузырем. 

Доктор посмотрел на труп Лю Юйфэя и покачал головой со сложным выражением на лице. Он собирался что-то сказать, чтобы попытаться разрядить эту удушающую, трудно поддающуюся описанию атмосферу, когда увидел, как Му Йиран внезапно направился к трупу Лю Юйфэя. Он не мог удержаться, чтобы не сказать: 

— Ты не можешь спасти его. Он уже мертв.

Му Йиран не ответил ему. Он направился прямо к трупу Лю Юйфэя и наклонился, чтобы внимательно осмотреть его. Затем он услышал голос позади себя. 

— Ты хочешь расследовать причину его смерти?

Му Йиран повернулся, чтобы взглянуть на говорившего человека. Он увидел, что Кэ Сюнь в какой-то момент последовал за ним. Другой спокойно наблюдал за ним. 

Остальные не подошли. Му Йиран снова повернул голову к трупу Лю Юйфэя. Заостренные бамбуковые палки, из которых состоял забор, были полностью пропитаны кровью. Они насквозь пронзили талию Лю Юйфэя и почти разделили его тело пополам.

— Разрезанный пополам на талии. [7] — Му Йиран холодно выплюнул эти жестоко звучащие слова. 

[7] - смертная казнь в древнем Китае.

Кэ Сюнь, однако, почувствовал, что, помимо безразличия, он мог разобрать, что собеседник говорил так, словно сделал открытие. 

К тому времени, как они вернулись в дом, старик уже накрыл на стол завтрак. Как ни в чем не бывало, он повторил свои вчерашние слова своим безжизненным голосом. 

— Все усердно работали прошлой ночью. Завтракайте. В течение дня не так много работы, так что все могут отдохнуть. Придите и найдите меня, когда наступит ночь. В это время я распределю между всеми их задачи на ночь.

Сказав это, он повернулся и направился во внутреннюю комнату. 

Ма Чжэньхуа и Чжан Маолинь все ещё лежали парализованные на полу и рыдали. Продавец цзяньбина рухнул на стул. Его моча стекала по ноге на пол. Доктор стоял, прислонившись к дверному косяку, казалось, погруженный в свои мысли. Вэй Дун был спрятан в углу комнаты, откуда он не смог бы увидеть труп. 

Му Йиран подошел, чтобы сесть за стол. Он только поднял руку, когда увидел, что Кэ Сюнь послушно протягивает ему кусок кукурузного хлеба, приготовленного на пару. Затем другой схватил один для себя и подозвал Вэй Дуна. 

— Иди поешь.

 — Черт, у тебя все еще есть аппетит? — Вэй Дун был шокирован.

— Мы должны есть больше в такое время, как это. — Кэ Сюнь указал на один из стульев. — Разве ты не слышал, что сказал тот старик? Нам по-прежнему будут назначать задания по ночам. Нам повезло, что мы выжили прошлой ночью. Кто знает, переживем ли мы это сегодня вечером? Даже если нам всем повезет и мы выживем сегодня вечером, не придется ли нам снова голосовать завтра? Поторопись и приходи есть! У вас хватит сил найти подпись, только если ваш желудок будет полон!

Вэй Дун подумал, что он был прав, поэтому неохотно сел за стол. Он заставил себя съесть приготовленный на пару кукурузный хлеб и отвар. 

Доктор тоже подошел, услышав слова Кэ Сюня. Он молча наелся досыта, прежде чем положить палочки для еды. Он посмотрел на Му Йирана. 

— Сяо Му, не могли бы вы рассказать нам о ключах, которые вы получили сейчас? Как насчет того, чтобы поделиться этим со всеми?

Ма Чжэньхуа и Чжан Маолинь заставили себя сразу же встать, когда услышали, что доктор сказал это. Они тоже подошли, чтобы сесть за стол, тревожные взгляды были устремлены на Му Йирана. 

Кэ Сюнь чувствовал, что если Му Йиран ничего не скажет, эти два человека проглотят его живьем. 

У Му Йирана, похоже, больше не было никаких намерений держать все в секрете. Он внезапно опустил голову и отвязал от пояса кусок ткани с написанным на нем иероглифом "ян". Затем он положил его на стол. 

— Эти полоски ткани определяют, как мы умрем.

Доктор был немного удивлен. 

— Хотя я знаю, что в этой одежде есть что-то странное и что она определяет наши команды, как они определяют причины нашей смерти?

Му Йиран указал на иероглиф на полоске ткани. 

— В первую ночь у трех человек, которые умерли в траурном зале, был иероглиф "мин", и все они потеряли глаза. У двух человек, погибших на месте захоронения, был иероглиф "ци", и их тела были разрезаны на куски, прежде чем их съели вороны. У Лю Юфэя, который только что умер, был иероглиф "гу". Он умер, перерубив поясницу.

Доктор слегка кивнул, все ещё пребывая в замешательстве. 

— Я не вижу, какая связь между причинами их смерти и этими иероглифами.

Му Йиран сказал: 

— Помнишь, вы сказали, что праотец этой деревни был сродни шаману. Я также сказал, что проклятия были очень распространены в весенне-осенний период и в периоды воюющих государств. Более того, самым известным из этих проклятий была надпись "Проклятие Чу". 

— Надпись о проклятии Чу была выгравирована на камне в период воюющих государств. В качестве формы письма использовался мелкий шрифт с печатью. Предшественником этого была бронзовая письменность.[8] А до бронзового, у нас были кости Оракула. [9]

[8] - Протоэламское письмо — система письма эпохи раннего бронзового века. (От переводчиков: это может быть недостоверная информация. Если вы точно знаете, о чем идёт речь, то напишите в комментариях) 

[9] - Гадальные кости.

— В древнем прошлом во всем всегда присутствовал тяжелый сверхъестественный аспект, независимо от того, было ли это связано с оружием или письменностью. Древние уважали письменное слово гораздо больше, чем современные люди. Таким образом, они использовали бы написанные слова, чтобы вызвать проклятия или силы своих богов.

— Что касается иероглифа "мин" от слова "жэньминь", то большинство людей знают только его текущее значение - "люди" или "простые люди". Однако значение, которое "мин" имел при создании, было поистине ужасающим. 

— Форма, которую имел иероглиф "мин" в костях Оракула, состоит из чего-то похожего на глаз, включая зрачок. Под этим глазом - острый крест. Первоначальное значение этого иероглифа состоит в том, чтобы выколоть глаза людям острым оружием, чтобы поработить их, ослепив.

— А ещё есть иероглиф "ци". В костях Оракула он состоит из символа "си" и знака равенства. "Си" обозначает куски мяса, в то время как знак равенства обозначает равенство. Если мы сложим эти значения вместе, то "ци" означает "равное разделение мяса".

— В первобытно-коммунистические времена еда была самым важным общественным товаром. В то время мясо считалось пищей высшего сорта. Равномерное распределение мяса было важной церемонией, когда речь шла о принесении жертв своим предкам или при молитве богам. Следовательно, первоначальное значение слова "ци”заключалось в том, чтобы "равномерно разделить и съесть мясо".

— Последний символ - "гу". Гу состоит из иероглифов "гу" (старый) и "синь" (страдающий). Иероглиф "гу" (старый) представляет большой топор, в то время как иероглиф "синь" представляет человека, которого вот-вот казнят. Следовательно, первоначальное значение слова "гу" - "использовать большой топор для казни кого-либо путем обезглавливания или рассечения пополам по пояс”.

— После того, как я увидел смерть этих пяти человек в первую ночь, я начал относиться с подозрением к этим иероглифам. Однако я ещё ничего не сказал, потому что примеров было недостаточно. Но после того, как я увидел смерть Лю Юйфэя, я почувствовал, что у меня достаточно доказательств, подтверждающих мою догадку. 

— Символы на этих полосках ткани были наполнены их жестоким первоначальным значением. Кроме того, предок этой деревни был шаманом, способным творить проклятия. Если мы сложим эти два факта вместе, то сможем сделать вывод, что эти куски ткани - проклятые предметы, которые способны определить причины нашей смерти.