Онлайн чтение книги Картины Ужаса Paintings of Terror
Глава 5 - Похороны

Темнота и тишина любого способны выбить из колеи.

Кэ Сюнь беспокоился о Вэй Дуне.

— А со мной ничего не случится, если схожу и посмотрю как дела у поленницы? — после долгого раздумья спросил он.

— Не знаю, случится с тобой что-нибудь или нет, — мгновение спустя ответит Му Ижань. — Зато знаю, что последний человек, который осмелился выйти на улицу ночью, умер, и от него остался только череп.

Испуганный Кэ Сюнь снова опустился на мешки с зерном. Тишина угнетала, создавалось впечатление, что они с Му Ижанем сидели и ждали смерти. Кэ Сюнь предпочел бы говорить о смерти в тишине, нежели умереть в ней.

— Ты говорил, что это уже третья картина, в которую ты попал. Может, расскажешь, как вы нашли печати и подписи в предыдущих?

— Не хочу, — Му Ижань даже головы не повернул в его сторону.

— Похоже, ты не умеешь работать в команде... — сказал Кэ Сюнь. — Если я буду знать больше, то и пользы от меня будет больше, а значит ситуация не будет такой безнадежной. Ты же не хочешь, чтобы я тянул тебя на дно?

— Нет никакой системы, — помедлив, ответил Му Ижань. — Даже если я расскажу, тебе это никак не поможет.

Внезапно Му Ижань почувствовал теплое дыхание у своего уха; сидящий рядом с ним юноша определенно не понимал, где нужно остановиться в общении с незнакомцами. Он пододвинулся поближе к Му Ижаню и прошептал ему на ухо:

— Тогда как ты думаешь, где может быть печать этой картины? Есть мысли?

Му Ижань нахмурился: люди, которые с первой же встречи вели себя настолько дружелюбно ему ещё не встречались. Он выпрямился и ледяным тоном ответил:

— Будешь сидеть тихо — может быть, что-нибудь и придумаю.

— Тогда позволь задать ещё один вопрос, — сказал Кэ Сюнь, поражаясь толстокожести Му Ижаня. — Если мы просидим здесь всю ночь, то мы точно будем в безопасности?

Му Ижань молчал.

— Никаких гарантий, — наконец проговорил он, заметив, что юноша нетерпеливо ждет ответа. — Всё зависит от содержания картины и нашего местоположения в ней. Как правило, самое опасное место в нарисованном мире — его центр. На каждой картине есть главное, основные объекты, а есть второстепенное, своего рода второй план. Если мы с тобой оказались в центре, то есть, в фокусе картины, то скорее всего не доживем до утра.

— Судя по тому, что я видел, — сказал, немного помолчав, Кэ Сюнь, — вряд ли этот амбар будет центральным местом картины. Любой, у кого есть голова, сказал бы, что центром должен быть… траурный зал?

— Если следовать логике большинства людей, тогда да, действительно может показаться, что траурный зал является центром картины. Но если рассматривать её целиком, то вполне может оказаться, что это не самый важный и заметный объект на ней. Если ты с первого взгляда можешь определить идею и намерения художника, то такую картину можно считать не более чем «хорошей»; но она совсем не обязательно будет считаться бесценным произведением искусства.

— То есть, ты хочешь сказать, что даже если траурный зал может показаться центральным объектом картины, её цели и идея необязательно заключены в нем… Они могут быть связаны, например, с тремя деревьями во дворе, или с домом того старика… или даже с этим амбаром, — Кэ Сюнь задумался. — Нам нужно найти фокус картины, основываясь на её идее, так?

— Угу, — промычал Му Ижань.

— Хорошо… А о чем вообще эта картина? — спросил Кэ Сюнь.

— А ты разве не видел её перед тем, как попал сюда?

— Я испугался. Само собой, я не рассмотрел её толком, а даже если бы и рассмотрел, то от страха всё бы вылетело из головы, — объяснил Кэ Сюнь. — Всё, что я помню: она была темной, размытой… и ещё там была какая-то серовато-белая штука в центре.

Му Ижань молчал; Кэ Сюню показалось, что в глубине души он смотрит на него, как на идиота.

— Это картина называется «Похороны», её написал художник Ли Хаодзин. Он немало путешествовал в молодости и ему нравилось изображать традиции и культурные особенности разных мест. Эта картина как раз об этом: на ней изображены похороны в отдаленной горной деревне. Общее настроение картины мрачное и чрезвычайно напряженное, что указывает на…

Му Ижань замолчал на полуслове. Кэ Сюнь хотел было спросить в чем дело, но вдруг почувствовал как ладонь Му Ижаня накрыла его рот. Она оказалась сухой и прохладной, к тому же от неё пахло мылом.

Первой мыслью Кэ Сюня было увернуться, но он почти сразу понял, что лучше отказаться от этой идеи. Кэ Сюнь взял себя в руки, расслабился и позволил заткнуть себе рот.

Помещение погрузилось в мертвенное безмолвие. Тишина обострила все чувства Кэ Сюня, и ему показалось, что с улицы до него начали доноситься слабые звуки: во дворе за стенами амбара совершенно точно кто-то ходил. Кэ Сюнь затаил дыхание и изо всех сил напряг слух. Звуки стали отчётливее: шелест, хруст, шуршание — точь-в-точь кто-то шуршал сухими листами бумаги. Кэ Сюнь сразу вспомнил об украшающих траурный зал ритуальных деньгах и сделанных из бумаги слитках золота.

Шум стал громче. На улице поднялся ветер? Нет, не ветер. Судя по звуку на улице что-то… двигалось, причем это «что-то» даже не пыталось скрыть своё присутствие. Со звуком, с которым по земле волочится кусок картона, оно медленно приближалось к амбару.

Было похоже, что кто-то не просто облачился в бумажную одежду, но даже его конечности были обернуты ею. Шелест и шуршание возникали, когда они терлись о бумажную одежду.

«Бумажная одежда?! Бумажная… Бумажная кукла?!»

Кэ Сюнь встревожился, вспомнив о фотографии мальчика и девочки, оставшихся у входа в траурный зал.

Вэй Дун остался у поленницы прямо напротив траурного зала!

Кэ Сюнь отпихнул от себя руку Му Ижаня и хотел было встать, но Му Ижань потянулся к нему и схватил за руку. Кэ Сюнь попытался сбросить с себя захват, но его резким движением развернули и прижали к земле, не давая двинуться ни на сантиметр.

— Умереть хочешь? — по телу Кэ Сюня пробежали мурашки, когда спокойный голос Му Ижаня зазвучал у самого уха.

— Я… — Кэ Сюнь попытался заговорить снова, но к его шее прижалось колено, отчего он едва не задохнулся.

Черт, этот парень изучал боевые искусства!

Мудрый человек подчиняется обстоятельствам. Кэ Сюнь оставил попытки выбраться из захвата и расслабился, позволяя Му Ижаню удерживать себя на месте.

Шуршание становилось всё громче, оно раздавалось совсем рядом с амбаром.

Внезапно всё стихло.

Кэ Сюнь невольно повернул голову в сторону окна, но ничего не смог разглядеть: окно было плотно закрыто деревянными ставнями, поэтому внутрь помещения не проникал свет с улицы.

Вдруг, словно раскалывая темноту, в окне образовалась щель, через которую показался чей-то миндалевидной формы глаз с угольно-черным зрачком. Он не принадлежал человеку — точнее, он не был похож на человеческий. Глаз был нарисован черной тушью на белой бумаге, прямо над ним красовалась тонкая изогнутая линия, очевидно, изображающая бровь.

Кэ Сюнь никак не мог понять, почему этот странный глаз был так отчетливо виден в кромешной темноте, если никаких источников света в амбаре не было. Тем временем глаз, не отрываясь, разглядывал юношу.

Сейчас Кэ Сюнь даже обрадовался тому, что колено Му Ижаня всё ещё лежало на его шее, иначе он не выдержал бы и закричал от испуга. На лбу выступила испарина, он задержал дыхание. Бумажная кукла точно смотрела прямо на него!

Му Ижань не двигался. Все трое замерли на месте, погруженные в странный ступор. Кто знает, как долго это продолжалось, возможно только несколько секунд. Когда Кэ Сюнь почувствовал, что мозг уже начинает отключаться, нарисованный глаз исчез, и мир картины снова погрузился в бесконечную тьму.

Кэ Сюнь собирался выдохнуть с облегчением, как вдруг в щель со скрипом втиснулся бумажный палец с черным, чернильным ногтем. Когда Кэ Сюню удалось получше разглядеть он обратил внимание на странную форму пальца. Прямоугольный и плоский — палец был нарисован на бумаге!

«Чёрт! — Кэ Сюнь мысленно выругался. — И с каких пор бумага стала такой агрессивной?!»

Не успел он подумать об этом, как палец начал протискиваться в отверстие, пробивая себе дорогу внутрь. Амбар наполнился скрипом и треском дерева. Ещё немного и под натиском бумажной куклы окно расколется.

«Оно сейчас войдёт!» — осознав это, Кэ Сюнь принялся вырываться. Он не мог позволить этому существу попасть внутрь, нужно было сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить его!

Вопреки ожиданиям Кэ Сюня Му Ижань только сильнее сжал ему руку. И хотя Кэ Сюнь был довольно силен, к своему удивлению он оказался совершенно бессилен под напором Му Ижаня. Кэ Сюнь собрался с силами для нового рывка, когда Му Ижань быстро наклонился к нему:

— Не шевелись! — прошипел он. — Ты не сможешь это остановить!

Но и просто ждать смерти Кэ Сюнь тоже не мог. Он повернул голову, чтобы бросить на Му Ижаня возмущенный взгляд, но Му Ижань опередил его и быстро проговорил:

— Слушай, если оно войдет — не двигайся. Подойдет близко — задержи дыхание. Вот и всё. Хочешь жить — делай как я сказал.

Кэ Сюнь перестал сопротивляться. В отличие от него, Му Ижань уже прошел через две картины, значит, ему виднее. К тому же, был и другой немаловажный фактор, а именно превосходство в силе: Кэ Сюнь по-прежнему лежал, растянувшись на полу животом вниз.

Кэ Сюнь повернул голову и решил, что кажется, сможет положить голову на колено Му Ижаня. Недолго думая, он так и поступил, чем вызвал немалое удивление самого Му Ижаня.

От скрипа, с которым острая бумага царапала грубую древесину, ныли зубы, а тело покрывалось гусиной кожей. Секунды казались годами, но Кэ Сюнь заставил себя терпеть.

Вдруг амбар тряхнуло от сильного удара, Му Ижань упал на пол и уперся спиной в мешки с зерном. Затем мир обволокла тишина: ни единого звука не было ни внутри, ни снаружи. Мгновение спустя окно содрогнулось от резкого удара, словно большой и сильный мужчина со всей силы бил в деревянные ставни кулаком.

«БОСС вышел из-под контроля!» — такой была первая мысль Кэ Сюня.

В немом вопросе «что делать?» он поднял голову и посмотрел на Му Ижаня. Тот опустил голову и как можно тише прошептал:

— Помни, что я сказал. Не двигайся.

Не двигаться? Но ведь тогда он будет просто беспомощно ждать смерти! Кэ Сюнь заколебался. После недолгих раздумий он опустил голову… обратно на колени Му Ижаня.

Только один раз он доверится Му Ижаню. Доверит ему свою жизнь.

Му Ижань почти незаметно напрягся всем телом. Он хотел было оттолкнуть Кэ Сюня и уже протянул к нему руку, но, передумав, оставил всё как есть.

Обшарпанная древесина не выдержала и с грохотом рассыпалась на множество мелких кусочков. Помня слова Му Ижаня, Кэ Сюнь не шелохнулся, он только медленно поднял взгляд вверх, к распахнутому окну.

Там, разглядывая Кэ Сюня и Му Ижаня своими мертвыми глазами, неподвижно замерла бумажная кукла в форме маленького мальчика. На её резко очерченных нарисованных губах застыла безжизненная улыбка.