Онлайн чтение книги Картины Ужаса Paintings of Terror
Глава 20 - Художник: Ли Хаоцзин

Кэ Сюнь сделал паузу. 

— Поскольку в детстве я был выше своих одноклассников, они смеялись надо мной, называя тупым великаном. Кроме Дун Цзы, никто больше не хотел со мной играть. Поэтому я понимаю, что чувствовал Ли Мацзы, когда был моложе. Конечно, у него все было гораздо хуже, чем у меня.

— Таким образом, мы можем представить, почему Ли Мацзы является одновременно братом и отцом Ли Гуайгуая, — сказал Му Йиран.

Выражение лица Кэ Сюня было сложным. 

— Это потому, что такой человек, как Ли Мацзы, не смог бы найти себе жену. Поэтому он может только...

Выражение лица Му Йирана было спокойным. 

— В результате сын Ли Мацзы, к сожалению, родился с уродствами. Его уродства ещё более серьезные, чем у Ли Мацзы. Поэтому можно предположить, что после рождения сына жизнь Ли Мацзы изменилась к худшему.

Кэ Сюнь перевел взгляд на Му Йирана. 

— И всё же, Ли Мацзы стал последним, оставшимся в живых, жителем этой деревни. Как?

— Причина этого. — Му Йиран разжал кулак, раскрыв кисть в руке, — это то, что Ли Мацзы – это Ли Хаоцзин.

Кэ Сюнь безмолвно смотрел на старую кисть, которая была окрашена в красный или черный цвет.

Ли Мацзы, родившийся с уродством, страдал в детстве. Жители деревни смотрели на него как на чудовище и говорили о нём плохо за его спиной. Этот ужасающий психологический удар и психическое давление, должно быть, достигли своего пика после того, как его сын/брат тоже родился с уродством. Всё сошлось воедино, чтобы окончательно сломать последнюю нить его терпения, которую он так старался сохранить.

Ли Мацзы не смог этого вынести. После рождения Ли Гуайгуая он сбежал из этой страшной деревни.

— При кровосмесительных браках вероятность того, что ребенок родится с уродством, умственной отсталостью, умрёт преждевременной смертью, составляет 4%. Однако, есть также шанс, что этот ребенок будет одарённым. — Му Йиран поднял кисть и осмотрел её. — Например, небезызвестный Адольф Гитлер, Чарльз Дарвин, Альберт Эйнштейн... а самый близкий нам пример – Ли Мацзы.

Кэ Сюнь понял, к чему клонит собеседник. 

— У Ли Мацзы талант к живописи.

Му Йиран кивнул. 

— После побега из деревни Ли, Ли Мацзы вступил в контакт с внешним миром. Он много работал, чтобы прокормить себя, одновременно обучаясь мастерству живописи. Что касается того, кто его учил, то, скорее всего, он был самоучкой. В этом не стоит сомневаться. После долгих лет упорного труда он стал известным художником.

Кэ Сюнь повернулся и посмотрел на безлюдную деревню позади них. 

— Раз Ли Мацзы сумел написать эту картину, значит, он должен был когда-то вернуться в деревню Ли после достижения успеха. Но почему он изготовил для своего сына гроб из чистого кедра? Сделал ли он это намеренно или непреднамеренно?

— Я думаю, что это было сделано намеренно. — Му Йиран бросил кисть на землю. — Судя по этой картине, было очевидно, что Ли Мацзы испытывал сильную неприязнь к тому времени, когда он жил в этой деревне. Его ненависть не ослабла, несмотря на успех и прошедшее время. Наоборот, его обиды только накапливались. Он не мог расслабиться и почувствовать себя счастливым.

— Три дерева Китайских Учёных на этой картине – их никогда не было в деревне. Но Ли Мацзы решил поместить их на картину как символ. Они символизируют его ненависть и злобу. Это символ проклятия, которое он наложил на эту деревню.

— Я думаю, что люди, которых Ли Мацзы ненавидит больше всего, это, вероятно, его родители. Если бы не то, что его родители женились на своих близких родственниках, такой деформированный человек, как он, не родился бы. В детстве его высмеивали, издевались и относились к нему холодно. Все это породило в его сердце неугасимую психологическую тень. Вот почему он поставил эти три дерева Китайских Учёных, которые символизируют проклятие, во дворе своего дома.

— Кроме того, он также ненавидит своего собственного сына/брата. Это потому, что существование Ли Гуайгуая является доказательством того, что Ли Мацзы совершил ту же ошибку, что и его предки. Он совершил ту же невежественную и страшную глупость. Вероятно, это было невыносимым воспоминанием для Ли Мацзы, который познакомился с наукой и прогрессивным мышлением внешнего мира.

Он никак не мог отделить свое нынешнее "я" от своего невежественного прошлого. 

Это стало пятном в его прошлом и демоном, который преследовал его до конца жизни. Существование Ли Гуайгуая также не позволяло ему забыть о своём жалком прошлом. Он заставил эти унизительные и болезненные воспоминания продолжаться. Эти воспоминания, словно кнут, покрытый соленой водой, хлестали его по телу. Они заставляли его постоянно тонуть в боли, унижении и ненависти.

— Я думаю, что это и есть причина его ненависти к Ли Гуайгуаю. Скорее всего, это вызвано необходимостью выплеснуть своё негодование, чтобы похоронить эти воспоминания. Он создал чистый кедровый гроб для Ли Гуайгуая из ненависти и гнева. Он хотел, чтобы Ли Гуайгуай был расколот молнией, чтобы его уничтожили. Он хотел, чтобы другой исчез без следа, как будто таким образом его невыносимое прошлое тоже перестанет существовать.

— Что касается этой мёртвой деревни, то она, очевидно, также является объектом недовольства Ли Мацзы. Он ненавидит всю эту отсталую и невежественную деревню. Он ненавидит невежественных потомков своего предка. Возможно, он желал, чтобы эта деревня вымерла, исчезла с лица земли.

— Независимо от того, была ли это его личная ненависть к деревне или критика этой феодальной, похожей на опухоль системы, картины Ли Мацзы наполнены злобой и опустошением. Более того, причина, по которой он поместил себя в эту картину, снявшись в роли последнего выжившего, заключается в том, что он желал стать свидетелем уничтожения этой семьи.

— Всё это лишь предположения. Однако я думаю, что это, скорее всего, правда.

Кэ Сюнь спокойно выслушал анализ Му Йирана. Затем он вздохнул. 

— Неудивительно, что этот старик - Ли Мацзы не смог догнать меня. Причина, по которой он не был похож на других, заключалась в том, что он художник…Подожди, это не совсем правильно. Он не художник, он проекция художника внутри этой картины. Он не человек, но и не одно из этих существ тоже.

Му Йиран кивнул. 

— Ли Мацзы на этой картине - не что иное, как отражение ненависти художника. Его проклятие и злоба уже распространились по другим «вещам» и к этому окружению. 

Глаза Кэ Сюня загорелись. 

— Если этот старик - проекция Ли Мацзы, ты думаешь, что подпись есть на нем?

Му Йиран покачал головой. 

— Подпись для нас - это устройство, спасающее жизнь. Он также не может обладать способностью причинять нам вред. Этот старик преследовал тебя повсюду и пытался убить. 

Кэ Сюнь спросил: 

— Ты нашел подпись в его доме?

Му Йиран: 

— Нет. 

Кэ Сюнь почесал в затылке. 

— Небо уже темнеет. Как ты думаешь, старик будет давать нам задания сегодня вечером?

Глаза Му Йирана потемнели. 

— Было бы чрезвычайно опасно, если бы он этого не сделал. 

Кэ Сюнь вспомнил прошлую ночь. Несмотря на то, что Му Йиран и он сам хорошо спрятались, этого было недостаточно, чтобы защитить их от странного звука, издаваемого Ли Гуайгуаем. Прошлой ночью они чуть не расстались с жизнью. Он не мог удержаться, чтобы не почесать руки в память о том, что произошло. 

— У нас ещё есть немного времени. Давай позовём остальных и продолжим поиски. 

Они вдвоем вернулись к деревьям Китайских Учёных. Они обнаружили, что Вэй Дун и остальные уже ждали там. Когда доктор увидел, что они оба невредимы, он спросил об их находках в доме старика. 

Му Йиран рассказал всё вкратце. Все были ошарашены этим. 

— Черт... — Вэй Дуну потребовалось много времени, чтобы переварить это. Он не знал, что сказать. — Когда я вернусь, я спрошу своих родителей, были ли какие-либо кровные браки за последние дюжину или более поколений в нашей семье. 

Кэ Сюнь: 

— ...Ты надеешься, что он есть или что его нет? 

Вэй Дун: 

— У меня есть подозрение, что он, должно быть, был. В противном случае, откуда взялась вонь от моих ног? Должно быть, это результат аномалии в наших генах. 

Кэ Сюнь: 

— …Как насчет того, чтобы поспорить на то, сделает ли твой папа для тебя гроб из чистого кедра после того, как ты спросишь об этом?

Доктор, стоявший в стороне, спросил Му Йирана: 

— Теперь мы знаем все, что скрывается за этой картиной. Но все ещё не могу придумать, где могла бы быть подпись Сяо Му, у вас есть какие-нибудь предложения?

Му Йиран слегка покачал головой: 

— Прямо сейчас я ни о чем не могу думать. 

— Тогда что нам следует делать?.. — Ма Чжэньхуа был так встревожен, что его глаза налились кровью. — Уже темнеет. Смотри, уже почти ночь... 

Чжан Маолинь тоже был обеспокоен. Он оторвал полоску ткани от пояса и повернулся, чтобы взглянуть на Вэй Дуна и продавца цзяньбина. Внезапно он бросился к продавцу из цзяньбина и сказал: 

— Приятель, давай поговорим. Как насчет того, чтобы обменяться полосками ткани? Я заплачу тебе, сколько ты захочешь. Как насчет пятисот тысяч? Миллион? Я дам тебе все, что угодно, хорошо?

Вэй Дун не мог продолжать смотреть. Он сказал Чжан Маолиню: 

— Это бесполезно. Если бы мы могли торговать, я бы давно поторговался. Если вы обменяете его, можете быть наказаны картиной. Если ты мне не веришь, спроси босса Му и доктора Цинь.

Чжан Маолинь всхлипнул. 

— Я не хочу умереть смертью от тысячи порезов! Я не хочу умирать…Я не хочу умирать...

— Что, ты думаешь, мы хотим умереть? — Вэй Дун ответил грубо. — Прими свою судьбу. Это твоё невезение позволило тебе заполучить такого персонажа.

— Почему... почему... — У Чжан Маолиня случился нервный срыв. — Почему это должен быть именно этот персонаж? Почему такой хороший персонаж, как этот, стал таким демоническим...

Никто ему не ответил. Не было никаких зацепок или зацепок, по которым можно было бы проследить. Все чувствовали себя встревоженными и мрачными. Даже Му Йиран нахмурился. 

Время продолжало тикать. Небо продолжало темнеть. 

Все замолчали.

Некоторые люди ломали себе голову, в то время как другие впадали в отчаяние. 

Кэ Сюнь рассеянно уставился на деформированный иероглиф "дай", который сжимал в руках Чжан Маолинь. Затем он взглянул на персонажа "гу" Вэй Дуна. В конце концов, он посмотрел вниз на своего собственного персонажа "ян", привязанного к его талии. 

Внезапно ему в голову пришла идея. 

Он подошел, чтобы схватить Му Йирана за руку. Он притянул его ближе и заглянул ему в глаза. И спросил: 

— Все полоски ткани были даны нам стариком, верно? Старик - это Ли Мацзы, верно? Ли Мацзы - это Ли Хаоцзин, верно? Ли Хаоцзин знал первоначальное значение этих иероглифов, верно?

Му Йиран встретился взглядом с яркими черными глазами человека, стоявшего перед ним. Под темными, плотными облаками ночного неба глаза другого были яркими, как звезды.

Впервые он не сбросил хватку другого. Му Йиран поджал губы, глядя в глаза Кэ Сюню. 

— Первоначальное значение слова "хао" относится к быстрому течению большой реки, звуку журчащей воды. Первоначальное значение "цзин" относится к башне. 

— Башня!

— Большая река! 

Ма Чжэньхуа и Чжан Маолинь одновременно громко закричали. 

— В южной части деревни есть пересохший берег реки. Там также есть пожарная смотровая вышка.

Доктор сказал: 

Мы проходили мимо этого, когда искали улики в деревне. 

— Тогда чего же мы ждем?! Быстрее, небо темнеет! — Вэй Дун не мог дождаться. Он побежал к южной стороне деревни. 

Все поспешно последовали его примеру. В этот момент они поняли, что небо уже полностью потемнело. Ночной ветер дул им в лицо, прежде чем закружиться спиралью позади них и снова налететь на них сзади. Они могли слышать вой мужчин, женщин, пожилых и молодых, смешанный с ревом ветра. Был также очень знакомый голос, пронзительно кричавший на них: 

— Умрите... вы все должны умереть...

Это был голос Лю Юйфэй!

Когда они услышали этот голос, никто не смог удержаться, чтобы не обернуться и не посмотреть назад. То, что они увидели, заставило продавца цзяньбина и Ма Чжэньхуа подогнуть ноги и они неизбежно рухнули на землю.