Онлайн чтение книги Навязчивые главные герои пытаются съесть меня The Obsessive Male Leads Want to Eat Me Alive
1 - 16

— Сислин, ты в порядке?

После того, как Джулиус ушел, я первым делом отправилась навестить Сислина.

Его несправедливо обвинили в воровстве, и он услышал много неприятных вещей в свой адрес.

«Ребёнку едва удалось выбраться из пещеры и начать новую жизнь».

Мальчик, который прятался, потому что мир для него был страшным и трудным, снова столкнулся с холодным взглядом общества.

С точки зрения Сислина, это могло серьезно ранить. Если бы я была на его месте, я бы захотела бросить все и сбежать.

Поймать истинного виновника удалось, но залечить раны на сердце ребенка было сложно.

Однако, к счастью, Сислин посмотрел на меня и спокойно кивнул.

— Я в порядке, Аннет.

– …Действительно?

— Да, ты ведь говорила мне. «Если будешь терпеливо ждать, со временем обязательно всё наладится».

Мальчик слабо улыбнулся.

– Это не было больно, потому что я ожидал такого исхода.

«…Хе-хе, мой ребенок вырос. Эй люди, посмотрите, как уверен в себе мой мальчик!»

Я подумала, что если бы только Сислин мог терпеть, не чувствуя боли, поймать этого чертенка было бы проще простого.

С широкой улыбкой я сказала:

– Сисл, ты действительно хорошо поработал, смело заявив, что никогда не делал ничего подобного раньше!

– …Это было впервые.

Сислин опустил свои красные глаза прикрывая их своими черными волосами, немного смущенный.

– ...Когда я сказал, что это не моя вина, в ответ на несправедливые обвинения.

– ……

Обычно он, должно быть, просто принимал побои.

Даже если бы другой человек опрометчиво заклеймил его, он бы не смог ни на что ответить.

Незнакомый жар ударил мне в грудь. Я сжала кулаки и сказала:

– …Сисл. С этого момента я буду той, кто будет говорить, виноват ты или нет. Понял?

– Да.

Он выглядел таким милым и мягко кивал головой. Я крепко обняла мальчика.

– ……!

На мгновение почувствовала в воздухе руку Сислина.

Маленькая кисть мальчика, которая колебалась в воздухе, осторожно легла мне на спину.

Тепло.

После короткого объятия я отстранилась, лицо мальчика было красным, как спелый помидор.

«Хехехе, милашка».

— Знаешь, Сисл? У меня есть хорошая идея!

— ...Э-э, о чем это ты ?

Сейчас тот факт, что у меня была «хорошая идея», мог, вероятно, относиться только к этому.

— Я просто придумала, как поймать «маленького дьявола», который подставил тебя.— сказала я с сияющими глазами.

– Действительно?

– Ага! Но нам придется немного подождать. Я не знаю, будет ли он снова воровать или беспокоить тебя как-то иначе.

Если бы это произошло по-другому, нам пришлось бы придумать для этого новый план.

Но если он снова украдет…

– Если что-то подобное произойдет сегодня снова, думаю, мы сможем поймать его столичным.

– Как?

Вместо ответа я только улыбнулась и подмигнула.

–Просто доверься мне!

***

Я пошла прямо к Рейне. Девочка играла со своим плюшевым мишкой.

— Рейна, можно тебя кое о чем спросить?

– Да! Аннет все что угодно! Ты можешь спрашивать о чем хочешь!

Рейна энергично закивала головой, ее глаза цвета черники сияли.

«Что ж. Это хорошо».

Благодаря прошлому инциденту я могла задать все интересующие меня вопросы, не чувствуя вины.

– Ты когда-нибудь говорила о плюшевом мишке где-то ещё, кроме того раза, когда показывала его в классе?

Очевидно, Генриха не было в тот момент, когда Рейна хвасталась своим плюшевым медведем.

Он никак не мог украсть, и подкинуть Сислину вещь, о существовании которой даже не знал.

С другой стороны, Вивиан была в классе и ясно слышала хвастовство.

«Итак, в зависимости от ответа Рейны, судьба кандидатов в маленькие дьяволы 1 и 2 будет разной».

Если бы Рейна не говорила о нём где-то ещë, виновником была бы, скорее всего, Вивиан. Из двоих подозреваемых только она знала о существовании медведя.

– Эмм…

Рейна вскоре опустила брови после размышлений с невинными глазами.

— Я хвасталась им перед Генрихом.

Моё сердце почувствовало резкий укол.

– …Правда?

– Да. Но Генрих сказал мне не слишком радоваться. А так же, что получил десятки таких подарков. Однако на самом деле ни один дворянин не подавал заявку на его усыновление…

–……

– Генрих сказал, что это одно и тоже, что и давать лакомства собаке или кошке, потому что они милые.

Ах… Генрих тоже это знал.

Верно.

На моем лице появилась лёгкая тень. Я не знала почему, но, возможно, это было из-за того, что у Рейны не было ответа, который я хотела услышать.

– Что случилось? У тебя плохое настроение, Аннет?

– О, нет!

Я тут же натянуто улыбнулась и сцепила обе руки вместе.

– Ты обязательно найдешь хорошую семью.

– Правда?

– Конечно!

Я быстро кивнула.

Вскоре Рейна мило улыбнулась, словно весенний цветок.

«Такому доброму ребенку незачем заранее разочаровываться и обижаться».

На самом деле, в Лесу было много раз, когда от детей близких к усыновлению отказывались, но случаев, когда всё происходило успешно было гораздо больше.

Потому, что все Деревья были замечательными и прекрасными.

Однако, Генрих был немного другим.

Принятие специального Пробужденного 1-го уровня стоило больших денег, и эту сумму не мог легко потратить даже дворянин.

Были времена, когда он страдал из-за этого. Почти усыновили, но потом отказались, или обращались как с настоящим сыном, а затем возвращали обратно в Лес.

Я знала, что именно поэтому Генрих не мог доверять людям, ненавидел их и цеплялся только за меня.

«Бедняга…»

Я проглотила горечь, хорошенько утешила Рейну и вернулась на свое место.

– Фух.

Неосознанно я издала легкий вздох.

«В тот момент, когда услышала, что Генрих знал, я была разочарована, сама того не осознавая».

Неосознанно, в глубине души я надеялась, что во всём была виновата Вивиан.

Как я могу чувствовать всё это, если моей главной задачей было помочь Сислину, которого несправедливо обвинили в воровстве?

Мне было так жаль Вивиан.

— Прости, Вивиан.

Глядя на маленькую голову платиновой блондинки, я искренне извинилась.

«Если я потеряю объективность и заставлю невинного ребенка стать виновником, нет смысла помогать Сислину».

Определенно, я должна была мыслить хладнокровно.

Как бы я ни любила Генриха.

«Решено».

Я твердо кивнула головой, по привычке прикоснувшись к тому самому блестящему яблоку, которое дал мне Сислин.

– Сестра, что это за яблоко?

— О, какой сюрприз!

Генрих, внезапно подошедший ко мне, потер подбородок и мягко улыбнулся.

— Ты не знала что я здесь?

– ……

Я открыла глаза и посмотрела в сторону.

Тонкие лиловые глаза Генриха были похожи на котенка, ищущего внимания.

Его улыбающееся лицо было таким красивым.

Генрих уткнулся головой мне в плечо и слегка потер лоб. Это была его собственная милота.

– Моя сестра. Ответь мне.

– ……!

«Ах, объективность тает на глазах словно снег…!»

Как сложно было быть хладнокровной перед моим любимым.

Я открыла глаза, чтобы мои мысли оставались как можно более ясными.

«Я делаю это и ради него тоже!»

Если Генрих продолжит делать плохие вещи Сислину, его в конце концов разоблачат.

С этого момента его жизнь и оригинал неизбежно будут течь одинаково.

Сислин и Генрих оба страдали, и мысль о далеком будущем, медленно превращающемся в руины, вызывала у меня дрожь.

Каждый день я вспоминаю ночи, когда засыпала, обливая слезами наволочку, потому что мне было жаль Генриха в оригинале.

« …Я не могу этого допустить».

– Генри, куда ты ходил раньше?

– Хм.

– Почему так долго? Тебя не было довольно продолжительное время.

Генрих ответил на мой вопрос, пожав плечами.

— Ах, я уже собирался вернуться, но мадам Мимоза позвала меня, и мы немного поговорили в комнате.

– ……!

В одно мгновение я вспомнила свой допрос с мадам Мимозой.

«–В общем числе я спрашиваю всех детей, которые ходили в мою комнату».

Госпожа сказала, что поговорит со всеми детьми, которые, как она подозревала, могли распростронить личные сведения об учениках.

…Почему Генрих пошел в эту комнату? О чем они так долго говорили?

Может ли быть, что мадам Мимоза настолько подозрительно относилась к Генриху, что задавала ему множество вопросов?

Я посмотрела на Генриха слегка неуверенным взглядом.

Мое сердце колотилось от напряжения.

Вскоре я осторожно открыла рот.

— О чем вы говорили в комнате мадам Мимозы?

– М…?

Генрих приблизил свою голову к моей.

Кончик моего носа щекотал его характерный сладкий запах тела.

Бадум, бадум.

Затем томным, как у чертенка, голосом Генрих прошептал мне на ухо.

─ ──────────