Онлайн чтение книги Новая история Узумаки new story uzumaki
1 - 38

     [Вечер следующего дня после переговоров с Матриархатом Учиха]

      - Как прошло собрание? – поинтересовался Изаму.

      Сейчас вся семья, уже очень большая семья, собралась за одним столом. Здесь были все: Акихиро со своей супругой Аои, Дайчи на пару с Айей, Изаму со своей женой Мэнэми и мы с Мито и Имой. Семейный ужин подразумевал сбор если не всех, кто мог прийти и поучаствовать, то большинства, у кого не было прочих дел.

      - Хоть ты мне по ушам не езди, - Акихиро горестно вздохнул, но слабо улыбнулся, обозначив приемлемый результат ввода Мики Учихи в курс дела.

      - Ара-ара. Мито-чан, - обратилась Аои к внучке, – вы уже закончили обучение. Когда будет наша очередь? – и очень выразительный взгляд в мою сторону.

      - Аои-сан, вы невозможны! – окружающие лишь улыбались, наблюдая за моей мимикой, обозначившей вселенскую скорбь, и выражением лица старейшины Аои, предвещающее все кары небесные за ослушание.

      - Ладно вам, матушка, - дипломатично влез Изаму, – не забывайте, что меня и Мито-чан нужно ещё обучить владению чакрой биджу, - напомнил крёстный отец Мито-химе, не забыв упомянуть и свою крестницу.

      - Предатель, - буркнул я, вызывая уже не улыбки, а смешки.

      - А я досрочно закончила обучение в Академии, - пять копеек от дочери меня просто добили, и я позорно взвыл:

      - А-ы-ы-ы-ы-ы…

      - Как «досрочно»?! – взвилась опомнившаяся Мито, пока остальные смеялись.

      Има смутилась тут же, ожидая нагоняй за свою самодеятельность. Однако этого не последовало, Мито решительно сгребла девушку в охапку. Досрочно закончить у нас, в Узушио, Академию – это повод не для ругани, а гордости. Программа обучения настолько обширная и требовательная, что осилить всё и сразу действительно сложно. Будь я на её месте в своё время, меня из года в год оставляли бы на первой курсе – в свои тринадцать я не смог бы сдать программу для шиноби, рассчитанную на дитё лет одиннадцати.

      - Я посмотрю, имеется ли какая-нибудь миссия для тебя, - Дайчи говорил сдержанно, но в глазах его горела легкая гордость за приёмную внучку.

      Подобная ситуация – это что-то из области психологии Узумаки. Чувство ответственности в Узумаки воспитывалась с молоком матери, и просто отказаться от самостоятельно возложенных на себя обязательств было шагам против своих же принципов. Если взяли в семью, значит все и без исключений. Никакого поражения в правах или положения наравне с «бастардом». Има полноценная дочь моей семьи – и точка. Без условий, без оговорок, без предложений, без тайн, без прочей околесицы! Ясно и чётко! Но и спросят с неё, как с дочери старшей семьи.

      - Замечательная новость! – похлопала в ладоши Ая, весело поблёскивая своими глазами и оглядывая семью, отношение внутри которой стали ещё более тёплыми после того, как в ней поселился некий блондин с шилом в заднице.

      Люди начали поднимать посуду, чтобы отметить и удачные переговоры, и экзамены Сеннинов, и недюжинные достижения маленького члена семьи.

      - Мне нельзя, - немного потупилась Мэнэми.

      - Нельзя? – не понял Акихиро, глазами показав на фужер с игристым вином из Тейко.

      - Ну не совсем «нельзя», но всё-таки не стоит – может навредить плоду.

      По всей комнате рассыпался перезвон битого стекла!

      - У-а-а-а-а!!! – животрепещуще-радостный вопль Аои надолго забил уши легкой степенью контузии, а сама старейшина пустилась в пляс, подхватив невестку за обе руки.

      ***

      - Увереннее!

      - Хай!

      - Хлоп! Хлоп! Бах! Пах, пах, пах!

      Удары и блоки сыпались без перерыва, оставляя после себя лишь лёгкие выбросы чакры в виде едва зримых волн. Какие спецэффекты говорили о том, что при попадании соперник-шиноби получит ощутимые повреждения, гражданский – серьёзные травмы, возможно смертельные, если удар пройдёт по органам и слабым тканям.

      Има глубоко дышала, концентрируя внимание на движениях рук и ног, изгибах своего тела, действиях оппонента. Мозг анализировал информацию мгновенно, словно выбрасывая команды к движению нужным частям тела. Чакра двигалась интуитивно, но в то же время подконтрольно. Она сильно выросла.

      - Хлоп! Бах! Бах!

      - Быстрее! Чётче движения. Не пытайся побороть меня силой, женское тело более гибкое – используй это, чтобы компенсировать разность в физических возможностях.

      Има выполняет команду и выкладывается, не думая, не останавливаясь, желая показать достигнутые результаты и не желая посрамить себя, разочаровать возложенные надежды и чаяния. Так она думала, этим руководствовалась, чтобы приступить к любому делу. И делала на совесть, готовясь отвечать всем за проступок.

      - Не бойся нанести повреждения на тренировке, - фыркаю, отводя удар. – Тебя или меня вылечат медики. Но ты приобретёшь опыт, драгоценный и долговечный. В бою повреждения – фатальны. Второго шанса нет. И не будет! Только схватка!

      - ХАЙ! – с запалом отвечает она и с натугой переступает себя, свой страх навредить людям, которые были добры к ней.

      - Пах! Пах! Пах! Пах! Пах! Пах!

      Я едва сдерживаю хихиканье – она, наконец, стала серьёзна, она хочет задеть соперника в спарринге. Это будет для неё победой. Что же, пусть попробует.

      ***

      Испарина на теле и глубокое дыхание. Има, привалившись, лежала под деревом, головой опираясь на моё плечо. Раздосадованная тем, что не получилось достать меня на тренировке, но прекрасно поминающая разницу между нами. Наотрез отказавшаяся тренироваться с кем-то пониже уровнем и возможностями, пусть и частично зная, на какой планке нахожусь я. И эти её тренировки проходят независимо от тренировок и занятий с Мито.

      «Так я смогу стать сильнее в сжатые сроки, если Вы позволите учиться», - сказала она тогда.

      - Ото-сама…

      - Э?!

      Шея дёрнулась, и голова повернулась сама. Нечеловеческими васильковыми глазами я вперился в бордовую макушку. Отнялись и руки, и ноги. Не слушались, не желали подчиняться, просто не могли.

      - Хум-м, - выдохнул… ребёнок.

      «О-она з-заслуна?!» - слух отчётливо улавливает замедленное сердцебиение и плавное сокращение диафрагмы лёгких на вдохе и выдохе, очаг чакры горел не сильнее восковой свечи.

      Я машинально скосил глаза в сторону движение, замеченного периферийным зрением, - пальцы они…

      - Дрожат, - едва прошептал я, не в силах ни встать, ни двинуться, ни даже дёрнуться…

      ***

      - Тресь!

      - А?

      - Какого ты тут торчишь?

      Секунда на обдумывание, что произошло, и только тогда я огляделся. Уже поздний вечер. Курама нашёл меня на тренировочной площадке за домом, и, по доброте душевной, разбудить меня решил, лягнув своим хвостом. Голова без малейшего сопротивления запрокинулась и въехала в дерево.

      - Итак, пришёл в себя? Теперь, медленно, - рычащий голос Лиса сарказмом льнул к моим ушам, – какого ты тут торчишь, да ещё и с мелкой?

      Пообщаться с Лисов до этого момента, увы и ах, возможности не было никакой. Вывалившись из Датомира, я утащил в постель Мито. Потом были экзаменационные «побегушки», а затем переговоры с Учиха, и, наконец, семейный ужин.

      - И я по тебе скучал, рыжая морда…

      Хвостатый заломил бровь так, что едва не заставил меня смутиться.

      - Два вопроса. Первый уже задан и, пока что, проигнорирован, - рычит Курама. – Второй: Тенпечии, и избавь меня от лекции на целые сутки.

      - Смотри, - я протянул Лису под нос ладонь.

      Звериный глаз сосредоточился на том, что подсунули под морду. Зрачок сначала сузился, внимательно изучая руку, а потом расширился, занимая практически всю алую радужку целиком.

      - Что! Произошло?

      Он задал вопрос чуть ли не по слогам, и я вполне могу его понять. Я сам не берусь точно ответить, когда у меня в последний раз тряслись руки. Хотя нет, я помню – на Датомире, но там… Нет, там была точно такая же ситуация.

      - Я что, становлюсь сентиментальным? – в пустоту спрашиваю я.

      - Тресь!

      «Бедное дерево, голова-то железная».

      - Только попробуй проигнорировать меня ещё раз, - оскабился мохнатый друг.

      - Ты помнишь, когда у меня тряслись руки в последний раз?

      - Да. На войне, когда Хината вернула тебя с небес на землю, ляпнув по отупевшей бледнолицей морде, и если ты не успокоишься, я сделаю то же самое, что и секунду назад, с превеликим удовольствием.

      - Злой ты, уйду ж.

      - Куда, ты, сука, с островов Узумаки денешься?

      Курама успешно увернулся от моего кулака.

      - Понял, я, понял. Има тут.

      - То-то же…

      - Так что стряслось? – Курама чуть нагнул голову с бок.

      - В этом мире мои руки дрожат уже во второй раз, – Лис теперь смотрел на меня с неподдельным интересом. – На Датомире, несколько лет назад…

      - Лет?! – вкрадчиво рычит Курама.

      - Лет…

      - Дальше!

      - И вот сейчас второй раз.

      - По поводу?

      - Назвала меня… - я запнулся, набирая воздуха в лёгкие, но вырвалось лишь: - «О-ото-сама»…

      Курама надломано-медленно выдохнул, повесив морду. Семья – извечная больная тема, которая образовалась после того, как я встретил Мито. Лис был уверен, что большая часть шиноби с ума сходит по-своему, и перечислить «бзики» каждого не в силах даже Ками, но этот… блондинистый лапоть – это просто нечто. Поехавший на почве одиночества идиот, который трясётся над семьёй, словно проклятый.

      «Хотя, - вытянутый зрачок прошёлся по силуэту бывшего джинчурики, - тебе позволительно… Бестолковый Узумаки».

      - Ши-ши, - холка Курамы чуть дрогнула и тут же успокоилась. – Это так похоже на тебя, Наруто.

      - Что? – не понял я.

      Курама опустился под другим боком, предварительно потоптавшись и примяв траву. Девять пушистых хвостов оплели Иму и легли поверх ног. Сам же Лис с удобством умастился рядом.

      - Тема «семьи» для тебя всегда была, словно кирпич, что падает на голову. Слушай, что тебя так беспокоит?

      - О-о-о, мой личный психиатр вернулся. Я скучал! – самодовольно ухмыляюсь, показательно вытирая надуманную скупую мужскую слезу.

      - Замолчи лучше, скотина, - надменно растянул каждое слово Курама, но его выдавал довольный оскал.

      - На самом деле, я… просто не ожидал. Она, скорее, и не вспомнит, когда проснётся, - рассудил я. – Или вспомнит, и будет обращаться так и впредь. Иметь семью и их поддержку, быть часть её… Мито, Има, Дайчи с братом и их женами, одзи-сан и оба-сан… Быть в их кругу – это… приятно, знаешь.

      - Знаю, - короткий хмык, заставил меня покосится в его сторону, но я должен был признать его правоту, он действительно мог знать и чувствовать, чай чьим биджу-то был, да и сам в этом же кругу обитал.

      - Итак? – ляпнул я, интересуясь результатом выводов этого «доктора».

      - Вы хотите узнать свой окончательный диагноз?

      - Неужели?! Я… в самом деле…

      - Да-да, дорогой болезный.

      - Этого не может быть…

      - Что Вы? Что Вы? – деловито пофыркал Лис. – Может. Ещё как, может! Конченный дебилизм практически неоперабелен…

      - И… лекарство? Его нет?

      - Почему же, дорогой мой, есть. Твёрдое и надёжное, как сталь, лекарство! И имя ему – топор!

      - Пха-аха-аха-аха-хи-хи-хи-хи-хи, - звонкий смех под другим боком отвлёк нас от перепалки.

      Курама даже морду высунул, чтобы получше рассмотреть хохочущую Иму. Она не унималась, дрожа и сотрясаясь в конвульсия, соловьём разливаясь в голос, – она смеялась. Заслушался её голосом не только я один, уши Курамы немного подрагивали, но шерсть лежала ровно, не дыбилась – ему нравится слушать, его этот звук не раздражает.

      Чистый и звонкий, яркий и отчётливый. Запоминающийся и завораживающий. И… и он напоминает о том, как когда-то смеялся я в кругу близких.

      «Дурацкая идея – вспоминать то, с чем шансы встретиться несоизмеримо малы», - я откинулся на дерево, полностью расслабляя тело и вслушиваясь в смех дочери…

      - Ото-сама!

      - Эр-р?!

      «О, а я и не знал, что лисья морда умеет так растягиваться…»

      ***

      - Чем бы ты хотела заниматься, возможно, помимо техник и знаний шиноби? – прямо спросил я, чувствуя её тайный азарт, страсть учиться, и это чувство нельзя было ни с чем спутать, ведь я сам когда-то очень давно только благодаря ему смог что-то освоить, чего-то достичь.

      Мито смиренно, но многозначительно молчала.

      И… Има частенько внимательно следила за тем, как обстоят дела внутри непосредственно только моей семьи: я, моя жена и моя дочь. Она перенимала повадки Мито, перенимала её поведение во время общения со мной, постепенно пересиливала себя и училась быть женщиной Узумаки. Само собой Мито в обязательном порядке проводила для неё специальные занятия, учила очень многому, наставляла, и призывала сохранять свою волю, но уметь вести себя кротко, как и подобает. Это были тонкости психологии – она была лишена всего, потом получила много и сразу. Она уже жизнью была научена: всё имеет цену. И именно её Има смогла узнать и осознать лишь спустя время.

      Взвешенное решение. Взрослое и ответственное. Она не была против такого уклада жизни – его не насаждали, его… предложили. Чувство ответственности возникло тогда, когда согласившись по незнанию, она поняла, что её прежняя жизнь окончилась жирной точкой, а времени, чтобы раскрыть себя и быть собой в новых условиях, практически не было.

      Мы были похожи.

      У неё не отобрали счастье или возможность его заполучить в свои руки, сотворить самостоятельно. Нет. Ей объяснили, и она поняла, что цель осталась неизменна, поменялась только среда обитания, под которую нужно адаптироваться.

      Её обучение – время, дарованное, чтобы научится всему. Жизнь никогда не остановится, и стать счастливым, можно только вырвав себе свою собственную тропинку по ходу движения. Когда, культивируя все свои силы, тебе удаётся это сделать, то позволить кому-то просто отобрать обретённое, заслуженно тобой по праву, – это чревато.

      И вот сейчас она всё ещё сражается. Не понимает этого, просто впитывает в себя массив информации, который идёт беспрерывно извне. Учится жизни. Постигает её. В ней нет больше того отчаяния, животного ужаса и бессилия, с которым она смотрела на меня через серые глаза в своей темнице.

      Страсть жизни. Её воля. Постижение себя на этой долгой дороге. Есть много факторов, которые влияют на человека: философия, воспитание, Вера, традиции, учителя. Всего нельзя учесть, и ни что из этого не отменяет факта… движения самой жизни, её наличия вокруг и… во всём.

      Быть Узумаки невероятно тяжело, а постигнуть суть этого народа…

      - Я хочу попасть в ряды твоих бойцов, - она всё ещё смущается при обращении подобным образом ко мне.

      Мито тоже была приятно удивлена, когда Има назвала её матерью, не приёмной, - родной. Простое «мама» сделало мою жену по-особенному счастливой.

      Но вот сейчас… этот… дьявол в юбке молчит только потому, что разговор действительно серьёзный, и решать буду я. Моё слово будет первым. И оно же будет последним, если я того пожелаю.

      Ей не запрещено высказаться, но только когда мы будем наедине. Только высказаться, поставить меня в известность относительно своих взглядов и своей позиции. Не в её власти принимать решение, будь она хоть трижды Химе-Узумаки. И не в её власти протестовать. Только принять моё решение как собственное и следовать ему.

      Има съежилась под взглядом, которым Мито буквально «полоснула» девочку, но сохраняла молчание.

      - Что ты хочешь сказать? – скашиваю глаза, очень внимательно наблюдая за развитием этой сцены – я в такой ситуации впервые.

      Мито дёрнулась:

      - Има, ты… понимаешь, что значит попасть в АНБУ?

      - Я хочу быть полезной… для семьи, и я хочу… получить заслуженное место в жизни. Будучи АНБУ, я буду приносить пользу и нашей деревне. Мне не стать каге или кем-то выдающимся – я не хочу, несмотря на то, что я ваша дочь…

      - Има-чан, - Мито резко съехала с грозной и злой мамаши до любящей всепрощающей матушки. – Послушай, быть АНБУ и нести службу в АБНУ – это очень… уважаемо среди населения Узушио, больше, чем где бы то ни было ещё за пределами нашей деревни. И ты не раз была свидетелем того, как обычные граждане смотрят и относятся к шиноби-АНБУ. Но, послушай, служба в этом подразделение всегда будет связанна со смертью. Миссии высочайшей сложности, поимка самых опасных людей на планете, шпионаж за государственными людьми, оказание всевозможных услуг, научные исследования и разработки, дознание и работа с пленными. Это…

      - Тяжело, - Има перебила мать и тут же закрыла рот ладошкой, но Мито только кивнула, подтверждая правильность её мыслей и попустительствуя её поведению.

      - Верно, это очень тяжело. Надо быть готовой морально делать самую грязную работу, делать постоянно…

      - Я этим уже занималась… - тихо и надломлено произнесла Има, падая в пучину своих воспоминаний.

      - Бестолковая! – крикнула Мито, оказавшись рядом с дочерью и заключая её в объятия. – Никто в Узушио не отправляет куноичи заниматься сексом с кем попало ради информации в качестве миссии, о которых ты подумала!

      - Н-но… - девочка попробовало что-то пропищать из глубины тканевых складок кимоно Мито, но её сильнее стиснули, вынудив замолчать.

      - Наруто, ну что ты молчишь?

      - Има, миссии по соблазнениям действительно существуют, однако в таких делах есть целый ряд ограничений и требований. И такие миссии нельзя выдавать без согласования всех особенностей задания с куноичи-исполнителем. Такие миссии нельзя выдавать девственницам и замужним куноичи, а также помолвленным. К тому же, «соблазнение» не всегда подразумевает половой акт, как это чаще всего понимается в обиходе. Куноичи в АНБУ углубленно изучают этикет, музыку, искусство рисования, танцы, литературу, чтобы иметь возможность выступить в роли замаскированного эскорта высоких лиц, кем бы они ни были. Помимо этого, идут курсы психологии, социологии, токсикологии, джуиндзюцу, фармакологии, акупунктуру, гендзюцу, искусство пыток, наконец, – всё это лучшие средства, позволяющие получить желаемый результат без постельных утех.

      Мито посмотрела на меня так, словно убить готова… Вроде ничего такого, только правду сказал – и уже косяк.

      - Тебе не стоит волноваться на этот счёт, Има-чан, - продолжил я, меняя тональность голоса, чтобы охладить дурной нрав своей жены, и она это слышит. – Если ты захочешь стать АНБУ, я не стану тебе мешать – ты моя дочь. Я поддержу твоё решение, но не стану отходить от общего стандарта и делать исключение. Заслужи это право – стать АНБУ. Тебе уже выделили миссию, она не имеет временных рамок, и на неё тебя поведу я.

      Жена снова чуть нахмурилась, но смолчала, поймав на себе мой колкий взгляд.

      - Её поведу я, Мито, и я не стану это обсуждать, - моя супруга едва повела голов, но потом склонила её, не позволяя себе спорить. – После того, как ты получишь регалии генина, если получишь, тебе надо будет усиленно заниматься – времени свободного останется совсем немного. Перед получением назначения в АНБУ, тебе будет предстоять стажировка и ряд миссий всевозможной направленности. Они могут варьироваться в зависимости от выбранного тобой подразделения. Могу лишь пообещать подготовить тебя на любой из этих стадий или же на всех сразу…

      Има быстро выпуталась из рук матери и теперь обнимала меня.

      - Спасибо-спасибо-спасибо… - шептала дочь.

      - Из огня да в полымя – я снова обзавёлся учеником, - хмыкнул я, поглаживая одной рукой бордовую макушку.

      Мито лишь примирительно улыбнулась – спорить не в её праве, да и отваживать Иму от этого решения явно не хотелось, учитывая энтузиазм дочери. Настоять в приватной беседе с дочерью Мито могла, но понимала, что этим может сильно её задеть, поломав и растоптав стремления Имы.

      Я помахал ей кистью руки, подзывая к нам.

      - Ока-сан? – Има запрокинула голову, чтобы увидеть подошедшую женщину, присоединившуюся к семейным объятиям.

      Девочка невольно зажмурилась, искривляя губы, потом часто заморгала и не смогла сдержаться – беззвучно сотряслась, всхлипнула, ткнулась лбом мне в грудь и… перестала себя сдерживать. Она всё не унималась, продолжая сыпать бессвязные благодарности и проливать чистые слёзы.

      Скосив взгляд, я увидел пару капель на глазах самой Мито…

      «Кисейные мои», - я лишь крепче прижал к себе Иму левой рукой, соприкасаясь с ладонью Мито на спине дочери, а правой – притягивая голову жены и укладывая себе на плечо.

      - Ох-ох, какие же вы обе плаксивые, прямо хлебом не корми, дай сантименты распустить. Има, - позвал я, призывая девушку посмотреть мне в глаза, - ты в кругу семьи, и здесь ты сможешь найти поддержку и понимание. Всегда. Мы с Мито будет заботиться о твоём благополучии – мы твои родители. Никогда не ставь это под сомнение, и даю слово – мы тебя не разочаруем. И не только мы. По мере обучения, я привлеку твоих дедушек и бабушек – они не откажут.

      - С-спасибо, - она утирала слёзы, стараясь унять разыгравшиеся чувства, но плакать не переставала.

      - А сейчас иди и укладывайся спать. Завтра тебе предстоит подготовка к первой своей миссии. Внимательно изучи всё, что тебе предоставил Дайчи-сан по документации и сводкам, а потом подготовь необходимое для себя снаряжение и хорошо отдохни. Мы выйдем послезавтра.

      - Да! – уверено ответила Има, подтягиваясь и целуя в щёку сначала меня, а потом и Мито.

      Дочь умчалась к себе, поражая своей исполнительностью и… чувством ответственности, преисполненная возложенной на неё надеждой. Её комплексы постепенно отмирают благодаря вниманию семьи и урокам с Мито.

      - Уже поздно, - кивнула Мито своим мыслям. – Я оставлю клона на кухне…

      Моя жена укладывалась спать последней, поскольку перед сном у неё был ряд водных процедур, она была очень чистоплотна по своей натуре. Как и её мать с бабушкой.

      Шелест открывшейся двери и её халата вырвал меня из полудрёмы. Всего несколько дней назад я был на Датомире, горло до сих пор саднило из-за постоянной хрипоты и кашля, однако медицинские печати и благовонии помогали как говорить, так и думать, не отвлекаясь на неудобство.

      Признаться, я сильно отвык от… живого ритма, в котором существуют Узумаки. Не успел я вернуться, как тут же оказался в постели в любимой женщиной, после этого помчался на экзамены. Затем – дела АНБУ и администрации, новые отчёты и старые, чтобы освежить память. Переговоры с Учиха, а ведь впереди ещё и их переаттестация. От одной мысли коробило – надо будет провести маленькую конференцию-ликбез специально для этих «мадам», чтобы тому балагану, что был в моё время, места на наших островах не нашлось никогда. Но это уже потом, после того, как они обживутся и перестанут волком смотреть на каждого прохожего, особенно – на мужчину.

      А вот потом мы смогли всей семьёй провести чудесный вечер с музыкой и танцами, в беседе о радостной новости, которую принесла Мэнэми, и целой гамме положительных эмоций.

      Ну и как финал – новая возможность тренировать Иму.

      Скосив глаза на свою жену, я подпёр голову, разворачиваясь в сторону дверей, где появилась Мито в банном халате.

      - Что? – Узумаки осмотрела себя. – Что-то не так?

      - Я просто соскучился и успел от всего этого отвыкнуть…

      - О, - Мито отложила расчёску, подобравшись ко мне и укладываясь рядом. – Ты был там очень долго, но… Мне приятно, что в адрес меня и Имы, нашей семьи в целом ты… ты не изменился, только стал немного… жёстче. Совсем чуть-чуть.

      - М?

      - Я имею в виду сегодняшнюю беседу с Имой, - Мито опёрлась подбородком мне на грудь и приобняла левой рукой за плечо. – Это было впервые, когда ты… показал свою власть надо мной.

      - Именно так? Власть? – заламываю бровь.

      - Угу, - улыбнулась Узумаки. – Мой муж и мужчина. После экзамена и этого диалога я много для себя вынесла… Я и ранее ощущала, где-то на задворках сознания, как бы выразился Курама, что моё положение… моё место – за тобой. Быть рядом, быть опорой, сильной и нерушимой, быть хранителем твоего дома и покоя, быть твоей отрадой и утешением при свете луны… Наш разговор позволил мне это почувствовать, а экзамен – ощутить на своей шкуре.

      Ониксовые глаза моей ненаглядной приобрели завораживающе-матовый оттенок. Она подтянулась, чтобы коснуться моих губ своими устами и вновь вернуться на грудь.

      - Я… Мне приятно, что именно ты стал моим мужчиной.

      - Почему?

      - А почему должно быть иначе? Я занимаю в твоей жизни особое место. Это льстит и приятно греет душу, Наруто. Как женщина, я всегда удовлетворена. Семью ты поддерживаешь в достатке, руководствуешься здравым смыслом, и это не мешает тебе ладить с моими родителями. Ты честен со мной, искренен, открыт, позволяешь мне проявлять вольность и несносный характер, - хмыкнула она, отдавая себе отчёт в том, что любая Узумаки может довести абсолютно любого человека до белого каления.

      - Ох-хох, ты прямо-таки напрашиваешься на комплимент!

      - Хи-хи, когда ты пытаешься шутить, ты выглядишь действительно милым.

      - Пытаюсь? – искренне изумился я. – Я бы попросил. Отличная шутка!

      - Угу. Само собой, Нару… - Мито порадовала меня улыбкой ещё пару мгновений, после чего её брови съехались, обозначив её задумчивость и озадаченность. – Я… я бы хотела снять печать.

      Она переместила мою руку себе на пах, где была миниатюрная печать, на пару сантиметров ниже пупка.

      - Обучение ведь закончилось, и мы могли бы попробовать… Если ты хочешь…

      - Ага, - кивнул я, состроив серьёзную мину. – Ты поэтому так расточительно относишься к продуцируемой мной жидкости?

      - Ты… - Узумаки дёрнулась, вскидывая голову и предательски отводя взгляд. – Ты… как ты понял?! – её лицо выражало чуть ли не вселенскую обиду.

      - Ах-ха-аха-ааха-аха-аха… Ай, прекрати драться! Ахахах!

      - Похабный дурак! БАКА! Пошлый мерзавец!

      - И как в твою светлую голову такая идея-то влезла?! «Диверсант» ты… доморощенный! Хах!

      - Ах ты, хам!

      - Хлоп! – она метко и с силой зашвырнула мне в лицо подушкой, выпустившей копну пуха и перьев от столкновения.

      - Пха-фха-фха-фха-ха!

      - Да что ты ржёшь, как конь?! Это была часть плана, чтобы обезопасить Банко во время сражения! – Мито скрестила руки под грудью и, насупившись, отвернулась.

      Утерев слёзы, я внимательно осмотрел нахохлившуюся жену. Она – нечто, ещё и меня виноватым сделала.

      - Бесстыдница, - оскалился я.

      Узумаки тут же раскраснелась пуще прежнего. Сейчас внутри неё внутренняя борьба идёт. Совесть даёт о себе знать, а также воспитание на пару с порядочностью. Правда, черти время от времени любят напомнить, чем опасен затихший омут и как эти самые черти предпочитают… действовать.

      - Иди сюда, - поманил я, но, что неудивительно, Узумаки осталась непреклонна. – Иди ко мне, Мито, я сам сниму печать.

      Жена подползла по кровати ко мне и с некоторым смущением развела подол халата. На её коже под воздействием чакры стали вырисовываться дополнительные символы фуиндзюцу, которая служила противозачаточным средством. Это решение приняла сама Мито, когда я более подробно осветил вопрос беременности женщин своим ученикам во время обучения сендзюцу.

      На моих пальцах мягким отблеском синеватого цвета вспыхнули символы, по одному на каждом пальце, а на тыльной стороне ладони – пропись всей формулы техники фуиндзюцу с прямым и обратным построением, для наложения и снятия соответственно. Приложив пальцы к паху, я провернул спиральный символ против часовой стрелки – и техника фуиндзюцу постепенно исчезла, не оставив после себя никаких следов.

      - Почему ты так пристально смотришь? – спросил я, не отнимая руки.

      Мито следила за каждым моим движением, сильно стесняясь процесса, хотя во время секса назвать её скромницей, язык не повернётся. Она была не против экспериментов, иногда самостоятельно проявляла инициативу.

      - Очень… интимный… жест, - прошептала она, отчаянно пытаясь унять дрожь в голосе.

      - Оу, неужели? – едва моя ладонь сдвинулась ниже, как Мито обеими руками перехватила её, останавливая.

      - Сутки, - пискнула Узумаки. – Дай мне сутки, чтобы…

      - Что…

      - Ч-чтобы последствия консервации… моих органов п-прошли естественным путём, потом сделаешь, что захочешь, - её голос и интонация были многообещающими, а чуть прикрытые глаза выдавали желание, – со мной… Завтра.

      - Сделаю, - прищурившись, заверил я, другой рукой опрокидывая Мито на кровать рядом с собой и укладывая её голову себе на плечо. – Завтра будет интересный день.

      - Ты о чём?

      - Придут Аки с Сузу, - хохотнул я.

      - О-о-у-у…

      - Так ты знала, - скорее утвердительно произнёс, кивая своим мыслям.

      - Нет, - вместо отрицательно покачивания головой, моя жена потёрлась о моё плечо щекой. – Точнее, они ничего такого не говорили, но на предпоследнем совместном собрании, где мы обсуждали идеи для боя с тобой, от Аки немного пахло шампунем Сузу. Запах был очень слабым, и я, признаться, не особо обратила внимание…

      - Хмм, у тебя Сеннин Модо был активирован? – из чистого любопытства спросил я.

      - Н… нет, вроде бы, нет, - Мито подняла на меня обеспокоенный взгляд. – Что-то не так?

      - Два варианта: либо идёт адаптация функционала Сеннин Модо к естественным функциям твоего организма, то есть обострённые слух и обоняние, а возможно что-либо ещё – такое иногда случается у людей, кто тесно связан со своим призывом, либо то же самое, но за счёт того, что ты джинчурики. Тело приспосабливается к чакре Курамы и более «охотно» пропускает его чакру через твою СЦЧ.

      - Чем это грозит? – встрепенулась женщина.

      - Ничем, что сказалось бы на тебе негативно. Можно приступать к полноценному обучению Кьюби но Коромо. Всех стадий и вариаций, - я с ностальгией вспомнил, как мы с Курамой творили беспредел в Режиме Биджу.

      - Их много?

      - Сколько хвостов тебе разрешил использовать Ку?

      - Откуда ты узнал, что он мне запрещал…

      - Ты, правда, думаешь, что я не знаю эту рыжую бестию?

      - Шесть… - ноготки на её руках медленно превратились в когти, которыми она начала с явным наслаждением рисовать неведомые узоры на моей груди. Мито не испытывала страха поранить меня, поскольку прекрасно знала о прочности моей кожи. – Сколько их всего?

      - Минимум ещё пять отдельных режимов, помимо всех тех, которыми ты уже пользуешься. Это то, что я когда-то давно использовал сам. А если брать в целом – столько, насколько у тебя хватит фантазии. Чакра у биджу, несмотря на свою силу, колоссальное давление и токсичность, может быть более чем пластичной. Вопрос лишь в контроле.

      - А… а крёстный и Гьюки?

      - Буду обучать вас одновременно, - пожал я плечами, чем потревожил покой супруги.

      - Но ведь он стал джинчурики позже, - Мито вновь упёрлась на подбородок, изучая своими антрацитовыми глазами моё лицо.

      - Твои изменения говорят лишь о том, что ты более приспособлена. К тому же, Гьюки слабее. Это вопрос, скорее, взаимоотношений биджу и джинчурики – вопрос доверия, нежели каких-то таинственных и специфических знаний или секретов.

      Мито на какое-то время замолчала, обдумывая текущую ситуацию, а после незаметно для себя провалилась в сон.

      [Поместье Главы клана Узумаки, полдень следующего дня]

      Комната, которая служила залом заседаний у Акихиро, была не очень большой и весьма скромной на мебель или богатые убранства. Овальный длинный стол с подушками – вот и вся мебель. За каждым местом, предназначенным для гостей и хозяев, висели вышитые вручную Аои орифламмы с кандзи основных догм и принципов Кодекса Узумаки. Были также и места, за которыми висели пороки или же какие-либо личностные черты, присущие всем людям в той или иной мере.

      Во главе стола сидел Акихиро, а за его головой, чуть выше, можно было прочитать догму, которая в укороченном варианте произносилась как «Память следующего поколения». Рядом с ним на маленькой подушке сидела Аои, облокотившись на супруга, – у неё не было своего собственного места, за которым было бы какая-либо изречение. Ни у кого из женщин не было, хотя присутствовали здесь все. Я и Мито, тесно прижавшаяся ко мне, сидел за «Платой кровью на печати».

      Это небольшое собрание, которое состоится по просьбе обычного члена клана. Одной из прямых обязанностей Главы Узумаки было решение так называемых «дел насущных и дел житейских». Любой член клана мог попросить о встрече с Главой и его принимали. Обязательно и лично. Можно было прийти с абсолютно любой просьбой или проблемой. Не своим нытьём, а проблемой. Например, сегодняшнее заседание поставило своей целью решить проблему брака Сузу Рьюдоин, Главы клана, и Аки Узумаки, простого шиноби клана Узумаки и сеннина с недавнего времени. В какой-то степени будет создаваться прецедент, поскольку в данной ситуации возможная жена – Глава клана в рамках деревни, поддерживающей патриархат. Необходимо решение.

      За столом также сидели Дайчи и Изаму с жёнами. Напротив Главы, с другой стороны стола, было два места для гостей.

      Когда присутствие двух сеннинов стало отчётливо ощущаться, встретить их отправилась именно Аои Узумаки, чтобы поприветствовать гостей и провести их к столу.

      - Итак, я приветствую Вас обоих в стенах моего дома, Сузу-доно, Аки-сан. Мэнэми передала Вашу просьбу о встрече и сообщила, что у Вас обоих есть проблема с тем, как правильно разрешить ситуацию с официальными отношениями и браком.

      Глава Рьюдоин поклонилась, приветствуя Главу Узумаки и отдавая должное уважение, а Аки поклонился ещё ниже, поскольку перед ним была правящая семья всей деревни, при этом ему было несколько неловко из-за того, что его личные проблемы придётся решать такому человеку, как Акихиро.

      - Присаживайтесь, гости, - Аои показала отведённые для прибывших подушки, после чего подала чай.

      Сузу внимательно следила за всем и сейчас очень мало походила на себя обыкновенную, свободную, немного застенчивую, а скорее - на циничную и оценивающую. И оценить было что.

      Ей и Аки выделили две отдельные подушки. Рьюдоин очень внимательно осмотрела собравшихся людей, и, как только Аки собрался занять своё место, Сузу передвинула подушку впритык к своему избраннику. Она умастилась рядом, уверенно опираясь на парня.

      Смелые действия резко закончились, и она всё-таки покраснела, не заметив, каким взглядом на неё посмотрели Аои, Ая и Мэнэми, а вот Мито и вовсе улыбнулась, наблюдая за подругой.

      Здесь и подтекст, и двойное дно – в общем, всё, как любят Узумаки. Да и Сузу своим поведением показала очень много, в том числе – положительное отношение к нашим традициям – готовность отказаться от своего решающего слова и положиться на своего избранника.

      - Как нам правильнее поступить, Акихиро-сама? – обратился к Главе Аки.

      - А ты бы как поступил? Ты сеннин, значит – принимать решения и достигать целей ты можешь и умеешь? Сам-то что думаешь? – ну ещё бы Акихиро не попытался узнать всю подноготную, удачно спихнув бремя пояснений и возможных своих терзаний на этот счёт.

      Ушлый старик и очень хитрый. Он и сам подведёт молодого Аки к решению на его взгляд оптимальному, просто задавая наводящие вопросы и подначивая в простой и незатейливой беседе. Старый манипулятор.

      - Я не отступлюсь от Сузу, если сама не погонит! – кивнул красноволосый, размахивая кудлатой головой.

      Мне осталось только шумно выдохнуть, а вот женская половина собрания разве что не светилась удовольствием от услышанных слов. Сама Сузу расцвела густым румянцем так, что покраснели шея и уши. Видимо, как Главу клана, у которой нет достойного соперника в тайдзюцу, мужчины Рьюдоин её побаиваются. Внимание женщинам льстит и нравится. Её же старшая сестра смотрит на своего мужа с какой-то хитринкой, время от времени поглаживая свой живот.

      - А Вы, Сузу-доно? – Акихиро старался быть беспристрастным и нравоучительным стариком, хмуря брови.

      Рьюдоин же постаралась показать свою сосредоточенность. Ответственность, что довлеет над ней, расслабляться не даёт, а с другой стороны – Аки был более чем расположен к ней. Сама девушка явно к таким жизненным ситуациям приспособиться возможности не имела, а потому пошла по пути наименьшего сопротивления из-за полного отсутствия опыта:

      - Я не могу оставить пост Главы. У нас немного людей, а вести может и должен только тот, кого не смогли победить. Раньше…

      - Раньше это была я, - Мэнэми перебила сестру, влезая в разговор.

      - Тц! – Изаму цыкнул на жену, не её сейчас надо было говорить.

      - Это правда. Мэнэми была сильнее, но её брак состоялся, а посему во главе клана стала я. Наше положение было очень плачевным. Вам это известно, мы это понимаем, и вот Рьюдоин состоит в Узушио. Теперь здесь наш дом, - такая речь не могла не понравится. – Как сильнейший боец тайдзюцу среди всех Рьюдоин, я не могу… я не хочу покидать клан.

      - Я покину! – резко отозвался Аки, чем заставил всех сохранить молчание, а Сузу – вылупиться на юношу неверящим взглядом.

      Теперь вздохнул ужу Акихиро:

      - Ожидаемо…

      - И что нам с этим, - Дайчи показал рукой на пару, - делать?

      - Так сделаем, - решил Акихиро, – спросим учителей. Изаму?

      - Засранец, - отчеканил младший брат Дайчи. – Был егозой, сколько себя помню! Порывистый и несдержанный! – Аки осунулся, всё-таки брат Узукаге воспитывал всю их команду с детства, сам заботился и обеспечивал. – Упрямец! Эх… Не против я, хоть и возмущаюсь. Но сам-то хочешь ты Рьюдоином становиться?

      - Не будь к нему так строг, Изаму-сан, - Мэнэми постаралась смягчить своего благоверного, пользуясь тем, что она беременна – в это время с женщинами полагалось быть ещё мягче!

      - Не говорите так, слово хороните! Никуда я не денусь, женюсь – и не более! – уверено заявил Аки, притягивая Сузу ближе.

      Такие жесты, особенно среди старейшин, смутили девушку ещё сильнее. Это открытость и непосредственность Узумаки в таких вещах и подкупила маленькую Рьюдоин.

      - А ты чего скажешь? – Акихиро переадресовал вопрос мне.

      - Не поторопился ли ты, Аки? – прямо спросил я.

      - Нет, - уверенно ответил бывший ученик, и его эмоции это показали – спорить уже нет смысла, сделает всё равно по-своему.

      Я был уверен, что теперь он Сузу не оставит, даже если брак не разрешат, он уже рогом упёрся. Будет рядом с ней неофициально, и, в конце концов, наплюёт на чужие мнения. Сам для себя уже всё решил.

      - Клан она покидать не хочет, - показательно-язвительно начал я, провоцируя людей. – Эгоистка, как есть!

      Сузу аж вскинулась, ведь то, что я сказал сейчас, косвенно, было противоположно тому, что я ей сказал в заключение экзамена. Сейчас она жертвует своими интересами на благо своего клана, всех тех людей.

      Точно такая же реакция была и у Аки. Тот вообще готов был вскочить, но его опередили…

      - Наруто, не надо никого нарочно провоцировать, - Мито сдала меня со всеми потрохами.

      - Так Вы… - в один голос начали оба.

      - Ну-ка цыц! – рыкнул я, но потом благосклонно улыбнулся. – Не мне вас осуждать или рассуживать. Сам не лучше.

      - О чём Вы? – спросила Сузу, переборов порыв и осознав детскую выходку учителя.

      - Я полукровка Узумаки. Мой отец был Намикадзе, но, как удачно сказала Сузу: «вот я здесь», - хмыканье вырвалось само собой.

      - Вы поступили так, как я собирался, - вымолвил Аки.

      - Как с фамилиями быть? – ловко вклинился Акихиро. – Так не оставишь…

      - Двойную. Я буду носить имя мужа, - Сузу произнесла это неожиданно твёрдо и уверенно.

      - Ещё один упёртый на нашу голову, - вздохнул Изаму.

      - Эвоно как, - Акихиро чуть склонил голову в бок, закуривая.

      - Главой клана-то ты будешь? А его слушать согласишься? Или всё сама да сама? – неожиданно прозвучал вопрос от Аои, что благоразумно отмалчивалась до нужного времени, чем показывала неплохой пример.

      Сузу потупилась и, смутившись, пододвинулась к Аки ближе, обнимая и частично пряча лицо в плече юноши.

      - Он сам решает, - тихо проговорила девушка, заставляя Аки неловко закинуть руку за голову и покраснеть, отводя глазу, куда угодно, лишь бы не на старейшину.

      Женщины понимающе улыбнулись, поглядывая на своих мужей. Одинаковые: делают, что хотят; поступают, как считают нужными; но и от ответственности не уходят потом, когда проблемы всплывают. Собственники и эгоисты, что балуют вниманием.

      - А детей своих как учить будете? – Акихиро весело посмеивался, смотря на младших.

      Аки с Сузу переглянулись, заливаясь краской, видимо, о детях пока не разговаривали, но раз повод выдался, то идеи последовали.

      - Мы бы хотели обучить их всему, чем сами владеем. Всему, - кивнул своим мыслям Аки, повторяясь.

      - Всему, да не всему, - хекнул Акихиро. – Тут уж я и Сузу поговорим. Глава Рьюдоин-то готова учить секретам детей своих?

      - Однозначно, - кивнула Сузу, вызывая всеобщее одобрение.

      - Эхе-хе. Вот и чего мне прикажете делать? – Глава клана комедию ломал едва ли не профессионально. – Вот я не позволю, а как мне потом людям в глаза смотреть, а? Вот как разродишься, - Рьюдоин невольно расцвела алыми щеками, - получат чада ваши и свитки, и учителя, а то покалечиться печатями – дело не хитрое.

      ***

      [Близ торгового тракта по направлению в Нагао]

      - Вы специально выбрали именно это место, отец? Дайчи-сама говорил, что присмотрит какую-нибудь миссию, но окончательный выбор сделали Вы?

      Именно так обратилась ко мне Има: «Отец»! Она хотела выглядеть достойно, выглядеть так, чтобы её обращение не прозвучало слишком жалко из-за страха и паники, которой невольно поддавалось её сознание. Всему виной была память. Неприятные воспоминания, связанные с событиями, некогда имевшими место быть ещё до того, как Има стала моей дочерью и получила имя своего рода – Узумаки.

      Мы находились в том самом городе, где время от времени светилась группа налётчиков на торговые караваны из Тейко.

      - Очень проницательно, дочь, - я держал на лице маску жёсткого руководителя отряда, а не благосклонного отца. – У тебя есть догадки, почему? – холодным скрежетом металла отдавал мой голос.

      - В-вы хотите, чтобы я… по-поборола свои страхи.

      - Иди за мной. Мы должны встретиться с заказчиком и узнать его «пожелания» по поводу заказанной цели.

      - Хай! – отчеканила Има, внутренне сжимаясь калачиком.

      Умом понимает мою бескомпромиссность, но вот её эмоции. Ей так страшно, что здравые мысли никак не могут взять верх над её комплексами, а также выработанными в процессе взросления инстинктами. Когда она видит, слышит – чувствует в свой адрес явную агрессию, у неё начинает пропадать стремление к выражению собственного «Я», выражению своих мыслей. Даже здравых, практичных, выгодных.

      То, через что она прошла, пока была служанкой торговца, научило её кротости, скромности. Чтобы поесть, она должна была работать, хорошо и качественно. Это научило мою дочь думать головой и делать руками. Но вот то, что случилось с ней после…

      Её чувство собственного достоинства, гордость, честь – всё было растоптано и уничтожено. Она была жертвой, над ней глумились и издевались, использовали исключительно для сексуального удовольствия, насилием выкорчевали из неё тягу к сопротивлению. К жизни. Любую и в любом проявление.

      «Тебе придётся вспомнить это чувство, - отметил я про себя, скосив глаза на Иму, – и научится уважать себя снова. В тебе нет жестокости, но, возможно, именно её проявление заставит тебя почувствовать себя тем, кого «убили» в тебе когда-то давно несколько животных, по ошибке называвших себя людьми».

      Желание дочери стать АНБУ, не то чтобы не порадовало, но в некоторой степени заставило серьёзно задуматься. Это жизнь в грязи по ноздри – шевельнёшься, и ты задохнёшься в нечистотах. Жизнь шиноби и без этого похожа на хрен без соли под острым перцем, а уж АНБУ – шансы, что крыша потечёт, увеличиваются многократно.

      Многие обычные люди, которых с детства, как нас, не приучают к такой жизни, проработать мясниками на убойных фермах в крупных городах по паре-тройке лет не могут. Обилие крови давит на мозги. А вот будучи шиноби ты в ней просто купаешься. Вместе с дерьмом, трупами и дерьмом из этих трупов.

      Но это уже «лирика».

      Има в пределах деревни действительно стала походить на шиноби. Её прошлое, само собой, давало о себе знать, но воспоминания сильно притупились. В данный момент её эмоциональная сфера переливалась липким и терпких страхом, невольно заставляя меня заблокировать свои возможности сенсора.

      Моя миссия, во время которой Има должна будет пройти свой «экзамен», проходит в том же городе, близ которого моя семья обрела свою дочь.