Онлайн чтение книги История Оливера Oliver’s Story
11

Ее туалет стоил немыслимых денег.

Я не хочу сказать, что он был кричащим. Совсем наоборот. Она воплощала высшую степень искусства одеваться — абсолютную простоту. Ее прическа, казалось, свободно струилась, и все же была безупречна. Словно шикарный фотограф запечатлел ее высокоскоростным объективом.

Это смущало. Идеальная тщательность, с какой она была одета, ее поза, самообладание заставили меня почувствовать себя позавчерашним шпинатом, смятым и небрежно засунутым в полиэтиленовый мешок. Наверняка, она модель. Или, во всяком случае, занимается чем-то, связанным с модой.

Я подошел к ее столику. Он стоял в тихом углу.

— Привет, — сказала она.

— Надеюсь, что не заставил вас ждать.

— Наоборот, вы пришли рано, — ответила она.

— Это должно означать, что вы пришли еще раньше, — сказал я.

— Я бы сказала, что это вполне логичное заключение, мистер Барретт. — Она улыбнулась. — Вы собираетесь сесть или ждете разрешения?

Я сел.

— Что вы пьете? — спросил я, показывая на оранжевую жидкость в ее стакане.

— Апельсиновый сок, — сказала она.

— С чем?

— Со льдом.

— И это все?

Она кивнула. Прежде, чем я успел спросить, почему она столь воздержанна, появился официант и приветствовал нас так, словно мы едим здесь каждый день.

— Ну, как мы сегодня?

— Прекрасно. Что сегодня хорошего из меню? — спросил я, не в состоянии выдержать эту дурацкую болтовню.

— Превосходные устрицы…

— Бостонское фирменное блюдо, — сказал я, внезапно превратившись в гастрономического шовиниста.

— Наши с Лонг-Айленда, — ответил он.

— О’кей, посмотрим, как они выдержат сравнение. — Я повернулся к Марси. — Попробуем местную имитацию?

Марси, улыбнувшись, согласилась.

— А для начала? — Официант посмотрел на нее.

— Сердцевинки салата-латука с капелькой лимонного сока.

Теперь я окончательно убедился, что она — модель. В противном случае изнурять себя не имело смысла. Тем временем, я потребовал феттучини «Не экономьте на масле». После чего официант поклонился и тихонько ретировался.

Мы остались одни.

— Ну, вот мы и здесь, — сказал я. (Признаюсь, я репетировал это начало полдня.)

Прежде, чем она успела согласиться с тем, что мы и в самом деле здесь, нас приветствовал еще один официант.

— Вино, месье?

Я обратился к Марси.

— Закажите, что-нибудь только для себя.

— Вы не хотите даже вина?

— Я очень строга в этом отношении, — сказала она, — но вам бы я рекомендовала прекрасное Мерсо. Иначе ваша победа была бы неполной.

— Мерсо, — сказал я официанту, ведающему винами.

— 66 года, если можно, — добавила Марси, чтобы помочь. Он испарился, и мы снова были одни.

— Почему вы вообще не пьете? — спросил я.

— Не из какого-то принципа. Мне просто нравится всегда владеть собой.

Что, черт побери, она имела в виду?

— Итак, вы из Бостона? — спросила Марси. Наш диалог был довольно скованным.

— Да, — сказал я. — А вы?

— Я не из Бостона, — ответила она.

Было ли это намеренной грубостью?

— Вы занимаетесь модой? — спросил я.

— Отчасти. А вы?

— Я занимаюсь гражданскими свободами, — ответил я.

— Отбираете их или даете? — Ее улыбка помешала мне понять, звучало ли это саркастически.

— Я пытаюсь заставить правительство вести себя прилично, — сказал я.

— Это не легко, — ответила она.

— Да, я еще не вполне преуспел.

И тут меня понесло — я подробнейшим образом стал описывать дела, которыми в настоящее время занимаются прогрессивные адвокаты.

Должен признаться, я давно забыл, как разговаривать с девушками. Ведь с тех пор, как я последний раз ходил на свидание, прошло много лет. Я чувствовал, что рассказы о себе могут показаться не совсем уместными. («Жуткий эгоист», — скажет она своей приятельнице.) В результате мы говорили, вернее, и рассуждал о решениях Верховного суда в связи с выступлением судьи Уоррена в защиту гражданских свобод. И будут ли «короли гамбургеров» продолжать борьбу за Четвертую поправку. Это зависит от того, кого изберут в Верховный суд на место Фортаса. Берегите свой экземпляр конституции, Марси, он скоро может стать библиографической редкостью…

Пока я продвигался к Первой поправке, официанты налетели на нас с лонг-айлендскими устрицами. Да, они не дурны. Но не так хороши, как бостонские. Но вернемся к Первой поправке. Постановления Верховного суда двусмысленны. Как судьи могут в деле «О’Брайен против США» утверждать, что сжечь призывную повестку — поступок противозаконный, а потом повернуться на 180 градусов и в деле «Тинкер против Де-Мойн» вынести постановление о том, что носить повязку на рукаве с протестом против войны — поступок абсолютно законный. Какова, черт возьми, их настоящая позиция, спрашиваю я вас?

— А вы разве не знаете? — спросила Марси.

И прежде чем я успел сообразить, не является ли это тонким намеком на то, что я слишком много болтаю, снова появился метрдотель с вопросом, чем бы мы хотели «завершить трапезу». Я заказал кофе. Она — чай.

Я начал ощущать некоторую неловкость. Может спросить, не слишком ли долго я говорил? Извиниться? Но ведь, в конце концов, она же могла меня прервать, не правда ли?

— Неужели вы вели все эти дела? — спросила Марси (шутливо?).

— Конечно, нет. Но подана новая апелляция, по которой я консультирую. Вопрос связан с альтернативной военной службой. В качестве прецедента используют дело Уэббера, которое я вел. Кроме того, я работаю добровольцем, бесплатным консультантом в…

— По-видимому, вы никогда не остановитесь, — сказала она.

— Что ж, как сказал Джими Хендрикс на Вудстокском рок-фестивале: «Мир так грязен, что нуждается в основательной чистке».

— Вы там были?..

— Нет, я только читал журнал «Тайм», чтобы поскорее уснуть.

— О, — сказала Марси.

Означал ли этот возглас, что я ее разочаровал? Или даже ей наскучил? Сейчас, оглядываясь на этот последний час (плюс еще полчаса), я понял, что не дал ей никакой возможности говорить.

— Что именно вы делаете в области моды? — спросил я.

— Ничего общественно значимого. Я работаю в фирме Биннендейл. Вы знаете эту сеть магазинов?

Кто не знает эту золотую сеть магазинов? Этот магнит в сорок золотых каратов для богатых покупателей? Как бы то ни было, эта пикантная новость многое прояснила. Совершенно очевидно, что мисс Нэш просто создана для этого роскошного предприятия: яркая блондинка, такая решительная, такая привлекательная, с такой характерной для колледжа Брин Мор медоточивой речью, что она могла бы продать дамскую сумку даже крокодилу.

— Я не очень связана с торговлей, — ответила она на мои неуклюжие расспросы. Я решил, что она практикантка-продавщица с грандиозными амбициями.

— Тогда чем именно вы занимаетесь? — спросил я в лоб. Таким образом можно сломить свидетеля. Продолжайте перефразировать одни и те же вопросы.

— Послушайте, вам не надоело говорить про дела? Разве разговоры о бизнесе не наводят на вас смертельную скуку?

Она ясно дала понять, что я чертовски назойлив.

— Надеюсь, моя юридическая лекция вам не наскучила.

— Нет, честно, я нашла ее интересной. Мне только хочется, чтобы вы рассказали побольше о себе.

Что я мог сказать? Я подумал, что лучше всего сказать правду.

— Ничего приятного я вам сказать не могу.

— Почему?

Пауза. Я смотрел в свою кофейную чашку.

— У меня была жена, — сказал я.

— Это вполне естественно, — сказала она. Довольно мягко.

— Она умерла.

Пауза.

— Мне очень жаль, — сказала Марси.

— Ничего, — сказал я. Другого ответа нет.

Некоторое время мы сидели молча.

— Напрасно вы не сказали мне об этом раньше, Оливер.

— Это не так-то просто.

— А разве разговор не помогает?

— Боже, вы говорите почти как мой психотерапевт.

— О, — сказала она. — А я думала, что говорю, как мой собственный.

— Послушайте, а вам зачем психотерапия? — спросил я, пораженный, что такой уравновешенный человек мог нуждаться в лечении. — Вы не потеряли жену.

Это была попытка мрачного юмора. Тоже неудачная.

— Я потеряла мужа, — сказала Марси.

О, Барретт, как здорово ты сел в лужу!

— Боже, Марси! — это было самое большее, что я мог сказать.

— Не надо делать ложных выводов, — быстро добавила она. — Это был всего лишь развод. Но когда мы разделили наши жизни и наше имущество, Майкл обрел уверенность, а я — комплексы.

— Кем был мистер Нэш? — спросил я. Мне было очень любопытно узнать, какой мужчина мог заарканить такую девушку, как она.

— Переменим тему, пожалуйста, — сказала она. И это прозвучало, как мне показалось, немного грустно.

Странно, но я почувствовал облегчение от того, что глубоко за невозмутимым фасадом мисс Марси Нэш скрывалось нечто, о чем она не могла говорить. Возможно, просто воспоминание о пережитых страданиях. Это делало ее более человечной, а пьедестал, на котором она стояла, менее высоким. И все же я не знал, что сказать дальше.

Зато Марси знала:

— О Боже, уже поздно.

Я взглянул на часы и увидел, что и в самом деле уже без четверти одиннадцать. И все-таки подумал: эти слова, произнесенные сейчас, наверняка означали, что она потеряла интерес к разговору.

— Пожалуйста, счет, — сказала она проходившему мимо метрдотелю.

— Нет, нет, — сказал я. — Позвольте мне заплатить.

— Ни в коем случае. Уговор дороже денег.

Верно, сначала мне хотелось, чтобы заплатила она. Но сейчас мне было так стыдно за свою бестактность, что я должен был хоть как-то искупить ее.

— Пожалуйста, дайте мне чек, — сказал я, пытаясь взять над ней верх.

— Послушайте, — возразила Марси. — Мы можем и побороться, но только в одежде, а это будет не особенно интересно. Так что успокойтесь, ладно? — Затем она сказала: — Дмитрий?

Она знала метрдотеля по имени.

— Да, мадам? — сказал Дмитрий.

— Добавьте чаевые и запишите на мой счет.

— Разумеется, мэм, — сказал он и бесшумно ретировался.

Я почувствовал себя очень неловко. Сначала она расстроила меня откровенным разговором за обедом. Затем упоминание о борьбе в обнаженном виде (хотя и косвенное) заставило меня подумать: если она сексуально агрессивна, как мне следует реагировать? И, наконец, у нее собственный счет в «21»! Кто же эта девушка?

— Оливер, — сказала она, демонстрируя идеальные зубы, — я отвезу вас домой.

— Отвезете?

— Это мне по пути, — сказала она.

Я не мог скрыть от самого себя, что был встревожен…

— Но, Оливер, — добавила она сдержанно и, быть может, с легкой иронией, — то, что я угостила вас обедом, еще не значит, что вы должны со мной переспать.

— О, я чувствую огромное облегчение, — сказал я, притворившись, будто притворяюсь. — Мне бы не хотелось, чтобы у вас создалось впечатление, будто я распутник.

— О, нет, — сказала она. — Вы что угодно, только не распутник.

В такси, пока мы неслись к моей обители, мне вдруг пришла в голову одна мысль.

— Послушайте, Марси, — сказал я как можно небрежней.

— Да, Оливер?

— Когда вы сказали, что мой дом вам по пути… я ведь не говорил вам, где я живу.

— О, я просто решила, что вы из тех, кто живет в районе восточных 60-х улиц.

— А вы где живете?

— Недалеко от вас.

— Это довольно туманно. Полагаю также, что ваш номер телефона в справочнике не значится.

— Да, — сказала она. Но не дала ни объяснения, ни номера телефона.

— Марси?

— Оливер? — она все еще говорила спокойным, бесхитростным тоном.

— К чему вся эта таинственность?

Она протянула руку в кожаной перчатке, положила ее на мой напряженно сжатый кулак и сказала: «Пусть пока все будет как есть. О’кей?»

Проклятье! Поскольку в этот час не было движения, такси доехало до моего дома с невиданной скоростью, что в данный момент было совершенно некстати.

— Подождите секунду, — сказала Марси водителю. Я помедлил, чтобы услышать, не скажет ли она шоферу, куда ехать дальше. Но она была слишком хитра. Улыбнулась мне и с наигранным оживлением пробормотала:

— Большое спасибо.

— О, нет, — сказал я нарочито вежливо, — это я должен благодарить вас.

Возникла пауза. Будь я проклят, если стану вымаливать еще какие-то сведения. И с тем вышел из такси.

— Послушайте, Оливер, — позвала она, — поиграем еще в теннис во вторник на следующей неделе?

Я так обрадовался ее предложению, что пожалуй слишком явно это продемонстрировал, ответив:

— Но ведь это только через неделю. Почему бы нам не поиграть раньше?

— Потому что я буду в Кливленде, — сказала Марси.

— Все это время? — недоверчиво спросил я. Никогда еще никто не проводил в Кливленде всю неделю целиком!

— Освободитесь от своего бостонского снобизма, мой друг. Я позвоню вам в понедельник вечером уточнить время. Спокойной ночи, милый принц.

Отпирая третий замок на своей двери, я начал злиться. Что со мной происходит? Кто она такая, черт побери?


Читать далее

Эрик Сигал. История Оливера
1 30.01.18
2 30.01.18
3 30.01.18
4 30.01.18
5 30.01.18
6 30.01.18
7 30.01.18
8 30.01.18
9 30.01.18
10 30.01.18
11 30.01.18
12 30.01.18
13 30.01.18
14 30.01.18
15 30.01.18
16 30.01.18
17 30.01.18
18 30.01.18
19 30.01.18
20 30.01.18
21 30.01.18
22 30.01.18
23 30.01.18
24 30.01.18
25 30.01.18
26 30.01.18
27 30.01.18
28 30.01.18
29 30.01.18
30 30.01.18
31 30.01.18
32 30.01.18
33 30.01.18
34 30.01.18
35 30.01.18
36 30.01.18
37 30.01.18

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть