Онлайн чтение книги История Оливера Oliver’s Story
35

Объяснения тому, что мы делаем в жизни, многочисленны и сложны. Предположительно, зрелые особи должны придерживаться правил логики и следовать велениям разума. Обдумывать свои поступки, прежде чем их совершать.

Однако не исключено, что они никогда не слышали о том, о чем однажды поведал мне доктор Лондон. Спустя долгое время после того, как все было кончено.

Фрейд — да, сам Фрейд — однажды сказал, что на житейские мелочи мы, разумеется, должны реагировать, руководствуясь своим разумом. Но принимая важные решения, мы должны прислушиваться к голосу своего подсознания.

Марси Биннендейл стояла на высоте шестисот метров над гаванью Гонконга. Наступали сумерки. В городе загорались свечи.

Холодный ветер сдувал ей волосы на лоб, что прежде казалось мне прекрасным.

— Посмотри на эти огни, — сказала она. — Отсюда видно все вокруг.

Я ничего не ответил.

— Хочешь, я покажу тебе все достопримечательности?

— Я сегодня уже достаточно насмотрелся. Вместе с Джонни.

— А-а-а… — проговорила она.

Постепенно до нее дошло, что при встрече я не ответил на ее улыбку. Я смотрел на нее и думал: «Неужели это женщина, которую я… чуть не полюбил?»

— Что-нибудь не так? — спросила она.

— Все не так, — ответил я.

— Например?

— Ты заставляешь маленьких детей работать в своих потогонных мастерских.

— Все так делают.

— Это не оправдание, Марси.

— Вы только посмотрите, кто это говорит, — спокойно заметила Марси. — Мистер Барретт, наследник массачусетских текстильных магнатов!

Я был к этому готов.

— Не в том дело.

— Черта с два! Они воспользовались ситуацией точно так же, как местные промышленники.

— Сто лет назад меня там не было, и я не мог сказать, что меня от этого тошнит.

— Ты просто ханжа, — сказала Марси. — Кто назначил тебя на роль реформатора вселенной?

— Послушай, Марси. Я не могу этого переделать. Но будь я проклят, если я стану в этом участвовать.

Она тряхнула головой.

— Оливер, вся эта гнусная либеральная болтовня не более чем предлог.

Я глянул на нее и ничего не ответил.

— Ты хочешь со всем покончить. И ищешь подходящего повода.

Я мог бы сказать, что более подходящего повода не найти.

— Брось, — сказала она. — Не лги самому себе. Если б я пожертвовала все на благотворительные цели и отправилась учительствовать в Аппалачи, ты нашел бы другую причину.

Я задумался. Мне было ясно только одно — я хочу уйти.

— Возможно, — согласился я.

— Тогда почему бы тебе не набраться храбрости и не сказать прямо, что я тебе не нравлюсь?

Хладнокровие Марси таяло на глазах. Она не огорчилась. Не рассердилась. И все же явно начинала терять свое баснословное самообладание.

— Наоборот. Ты мне нравишься, Марси. Я просто не могу с тобой жить.

— Оливер, — спокойно сказала она. — Ты ни с кем не сможешь жить. Ты по сей день настолько одержим мыслями о Дженни, что просто не желаешь ни с кем связываться.

Я не мог ничего ответить. Пробудив воспоминания о Дженни, она причинила мне страшную боль.

— Я знаю тебя вдоль и поперек, — продолжала Марси. — Все твои разговоры о борьбе за гражданские права — не более чем притворство. Просто благовидный предлог для того, чтобы соблюдать траур.

— Марси!

— Что?

— Ты — холодная бессердечная блядь!

Я повернулся и пошел прочь.

— Подожди минутку, Оливер.

Я остановился и поглядел на нее.

Она стояла и плакала. Очень тихо.

— Оливер… Ты мне нужен.

Я ничего не ответил.

— И я тебе нужна.

На какую-то долю секунды я остановился, не зная, что делать. Я посмотрел на нее. И понял, какой безнадежно одинокой она себя чувствует.

Но в том-то и дело.

Я тоже.

Я обернулся и пошел вниз. Не оглядываясь назад. Спустилась ночь.

И я хотел только одного — чтобы меня поглотила тьма.