Онлайн чтение книги История Оливера Oliver’s Story
9

Я бегал.

Выйдя из кабинета врача, я пребывал еще в большем смятении и раздражении, чем раньше. Единственным способом излечиться от этого нового лечения было до изнеможения бегать в Центральном парке. С тех пор как мы случайно снова встретились с Симпсоном, мне удалось уговорить его тренироваться вместе. Поэтому всякий раз, когда он освобождался от работы в больнице, мы встречались и бегали вокруг озера.

К счастью, он никогда не спрашивал, продолжаю ли я отношения с мисс Джоанной Стайн. Сказала ли она ему что-нибудь? Поставила ли она мне диагноз? Как бы то ни было, эта тема блистательно отсутствовала в наших разговорах. Откровенно говоря, мне кажется, Стива вполне удовлетворяло, что я снова разговариваю с человечеством. Я никогда не морочу голову своим друзьям и поэтому сказал ему, что начал посещать психотерапевта. В подробности я не вдавался, а он на них не настаивал.

Сегодня днем после сеанса с доктором я очень разволновался и невольно бежал слишком быстро для Стива. После одного круга ему пришлось остановиться.

— Слушай, давай беги второй крут один, — пропыхтел он, — я догоню тебя на третьем.

Я тоже здорово устал и замедлил бег, чтобы отдышаться. Тем не менее, я обогнал нескольких спортсменов, огромное количество которых появляется здесь к вечеру во всевозможном разнообразии цветов кожи, костюмов и стилей бега. Конечно, ребята из Нью-Йоркского клуба обогнали бы меня в мгновение ока. И все жеребцы-старшеклассники могли дать мне фору. Но и когда я бежал медленно, мне было кого обгонять: стариков, толстух и детей в возрасте до двенадцати.

Сейчас я ослабел, и мое зрение слегка затуманилось. В глаза попал пот, и все, что я смутно различал, была форма, размер и цвет тех, кого я обгонял. Следовательно, точно сказать, кто там бегал туда-сюда, я не могу. До случая, о котором я сейчас расскажу.

Передо мной, на расстоянии метров семьдесят виднелась какая-то фигура в голубом адидасовском (то есть, по тем временам, довольно дорогом) тренировочном костюме, которая бежала в приличном темпе. Я решил прибавить скорость, чтобы постепенно догнать эту девушку. А может, стройного юношу с длинными светлыми волосами.

Я ускорил темп и побежал за голубым Адидасом. Потребовалось двадцать секунд, чтобы приблизиться. В самом деле — девушка. Или юноша с роскошным задом? — тогда у меня появится еще одна проблема для обсуждения с доктором Лондоном. Но нет, подбежав поближе, я четко разглядел стройную девушку, чьи светлые распущенные волосы развевались на ветру. О’кей, Барретт, сделай вид, будто ты олимпийский чемпион Боб Хейз, и с блеском обойди эту бегунью. Я поддал газу, переключил скорость и элегантно пронесся мимо.

Теперь вперед, к новым достижениям. Вдали я узнал здоровенного оперного певца, которого регулярно обгонял. Мистер Баритон, вы — следующая жертва Оливера.

И тут какая-то фигура в одно мгновение обошла меня. Наверно, это был спринтер из клуба Миллруз. Но нет. Голубая фигура оказалась той самой, упакованной в нейлон девушкой, которая, по моим расчетам, должна быть метрах в двадцати позади. Однако сейчас она была опять впереди. Возможно, это какой-то новый феномен, о котором мне следует почитать. Я снова переключил скорость, чтобы еще раз взглянуть на нее. Это было нелегко. Я устал, а она бежала очень быстро. Наконец я ее догнал. Спереди она была еще лучше, чем сзади.

— Послушайте, вы какая-нибудь чемпионка? — спросил я.

— Почему вы спрашиваете? — сказала она, даже не запыхавшись.

— Вы так стремительно меня обошли…

— Вы бежали не очень быстро, — ответила она.

Эй, это что, оскорбление? Кто она, черт побери?

— Послушайте, это что, оскорбление?..

— Только, если у вас слабое эго, — ответила она.

Хотя моя самоуверенность непробиваема, я разозлился.

— Вы явно самоуверенны, — сказал я.

— И что, это оскорбление? — спросила она.

— Да, — сказал я. Не маскируясь — в отличие от нее.

— Может, вы предпочитаете бегать в одиночестве?

— Да, — сказал я.

— О’кей, — ответила она. И внезапно рванула вперед. Теперь она дразнила меня; очевидно, это была просто уловка, но, будь я проклят, если уступлю. Пришлось собрать все силы, чтобы ускорить бег. И я ее догнал.

— Привет.

— Я думала, что вы жаждете одиночества, — сказала она.

Дыхание было коротким, как и диалог.

— За какую команду вы бегаете?

— Ни за какую, — ответила она. — Бег нужен для моих занятий теннисом.

— О, да вы занимаетесь подряд всеми видами спорта, — сказал я нарочно, чтобы умалить ее женственность.

— Да, — сказала она сдержанно. — Ну, а вы пристаете ко всем подряд?

Как на это реагировать, особенно когда напрягаешь все силы, стараясь бежать в ее темпе?

— Да, — удалось мне вымолвить. Что в ретроспективе было самым мудрым, что можно было сказать. — Как у вас с теннисом?

— Вы со мной играть не стали бы.

— Нет, стал бы.

— Да? — сказала она. И слава Богу, замедлила темп, чтобы перейти на шаг.

— Завтра?

— Конечно, — пропыхтел я.

— В шесть? Теннисный клуб Готам на углу 94-й улицы и Первой авеню.

— Я работаю до шести, — сказал я. — Как насчет семи?

— Да нет, я имею в виду шесть утра, — ответила она.

— Шесть утра? Кто играет в шесть утра? — спросил я.

— Мы, если вы не струсите, — ответила она.

— О, вовсе нет, — сказал я, вновь обретая почти одновременно дыхание и остроумие. — Я всегда встаю в четыре кормить коров. Она улыбнулась. Во рту у нее было полно зубов.

— Прекрасно. Корт зарезервирован для Марси Нэш. Кстати, это — я.

И она протянула мне руку. Конечно, чтобы пожать, а не для поцелуя. В отличие от того, к чему я готовился, её рукопожатие было не сильным, крепким пожатием спортсмена — оно было нормальным, даже деликатным.

— А могу я узнать ваше имя? — спросила она.

Я решил слегка пошутить.

— Гонзалес, мадемуазель. Панчо Б. Гонзалес.

И она ринулась вперед со скоростью, которой позавидовал бы сам чемпион мира Джесси Оуэнс.