Онлайн чтение книги Сказание об Арслане The Heroic Legend of Arslan
1 - 4.1

Глава 4

Когда король Иннокентий VII впервые выступил со своей истинной родины, вся военная сила луситанской армии, как утверждается, состояла с 58 000 кавалерии, 307 000 пехоты и 35 000 военно-морского флота, всего 400 000 человек. Из них 32 000 были потеряны во время покорения Марьяма, и, не считая более 50 000, потерянных в битве при Атропатене, 25 000 были убиты при осаде Экбатаны, в результате чего их число сократилось до менее чем 300 000.

Как только буря резни и грабежей утихла, у главных генералов луситанской армии не осталось выбора, кроме как разрабатывать долгосрочную стратегию по подчинению остальной части территории королевства Парс. Именно в тот момент прибыло одно единственное сообщение повергнувшее их в такое безумие, не видное уже с тех пор, как они впервые покинули Луситанию.

В этом сообщении их царь, Иннокентий VII, объявил о своем желании жениться на королеве Парса, Тахмине.

- Да и вообще, сколько лет этой парской королеве?

- Ну, ей должно быть под тридцать или около того. По крайней мере, ее возраст подходит Его Величеству.

- Вряд ли это проблема. Эта женщина – супруги-королева другого королевства, это ещё не учитывается то, что она язычница. Да как вообще можно думать о таком браке?

Взволнованные таким неожиданным развитием событий, генералы предстали перед королем, дабы убедить его в том сколь безрассудно это желание.

- Тахмине, королева Парса, – недопустимый для нас вариант. Все мужчины, которые были с ней в отношениях, в конце концов были обречены на гибель.

- До тех пор пока она не язычница, и доселе она не жена другого мужчины, Ваше Величество имеет полномочия сделать любую женщину вашей королевой. Пожалуйста, выбирайте с прекраснейших женщин Луситании.

Король впал в обиду. Ему ещё с самого начала было ведомо, что это невыполнимое желания. Видя провидения своего короля, один из генералов, не задумываясь, продолжил говорить:

- Принц Бадахшана Каюмарс, министр принца, король Парса Осроэс V и Андрагорас Третий. Всех этих бедных людей, очарованных красой Тахмине, настигло несчастье. Даже зная это, Ваше Величество всё ещё желает повторить их судьбу?

Король Иннокентий, словно пораженный его словами, хранил молчание. Он всегда был тупицей, и сейчас, казалось, в нем боролись суеверный страх и крайняя одержимость.

- Однако, все эти жалкие мужчины были язычниками, упавшие в немилость Иалдабаофа, не так ли? Вполне возможно, что Сам Бог послал ей эти испытания. Возможно, это судьба ее, стать женой иалдабаофовской.

Вот и конец. Генералы не могли протестовать. Цокнув языками в ужасе от софистики короля, они временно отступили, дабы выждать следующую возможность протестовать против этого желания.

                                    .

Золото, бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры, жемчуга, аметисты, топазы, нефриты, слоновые кости… гора ценностей в парсийской сокровищнице ослепляла глаза луситанцев. Они задавались вопросом, как им удалась победить столь могущественный и богатый народ? Даже если бы со всей Луситании собрали сокровища до последней капли, то не смогли бы накопить столько. Это была одна из причин их агрессивной территориальной экспансии.

Лошади, предназначенные исключительно для использования королем и его супругой, были ароматизированы шафраном на гривах и головах. Ароматические факелы освещали и дорожки дворов;  Факелы были пропитаны мускусом.

Дворцовая казна не была мишенью для мародерства луситанских солдат.  Это произошло потому, что, в отличие от других комнат дворца или домов горожан, казначейство было закрытым, и любой, кто попытается его обокрасть, будет приговорен к смертной казни через сожжение.

Во время осмотра казны, король в сопровождении генералов вскрикнули от удивления.

- Парское богатство превосходит даже слухи!

- Все здесь лежащие принадлежит Богу! Ни в коем случае не должно оно пасть в руки, таким как вы.

Такая искренняя набожность короля вызвала у генералов недовольство.

Конечно же, их официальной причиной дабы покинуть свою бедную, сухую и каменистую родину и вторгнуться в эти, в основном, зажиточные языческие страны, заключалась в том, чтобы свести на нет каждого язычника во славу Иалдабаофа. Тем не менее Антропатен уже был завоеван, столица Экбатаны разрушена, и о величие Божьем знает весь мир. Разве не настало время для смертных получить вознаграждение?

«Всё идёт к Богу» - объявил король в слепой вере, но, в конце концов, тем, кто управлял всеми подношениями Бога, был «святой человек» – Боден. И что же они могли получить от этих побед и поражений?

Этот вопросец, вместе с проблемой о королеве Тахмине, вызвало недовольство меж генералов, надежды которых все больше и больше падали на другую королевскую особу, герцога Гвискара.

Будучи младшим братом короля, Гвискар обладал столь большим количеством титулов, что сам не мог их сосчитать: герцог, командир рыцарей, генерал, лорд-губернатор и все в таком духе. Его рост было близко к братскому, но фигура была куда юнее и чётче, а взгляд и движения переполнялись энергии. В отличие от старшего брата, чей взор видел только Бога и церковь, он куда больше внимание пределял мирским и людским вопросам. Тщательная планировка и накопление материальных богатств, толку такою жизнь он считал достойной.

Для начала, король Иннокентий, либо же «Одержимый», как именовал его младший брат, никогда не имел возможности провести компанию даже на западной трети континента. Представленный пред вопросом: «Что делать с припасами, о брат мой?», он был с тех, кто бы ответил: «Бог ниспошлет манну с небес Своим последователям».

В итоге тем кто организовал 400-тысячную армию, договорился о запасах, подготовил военно-морской флот, наметил курс и руководил ходом схваток, приводя своих генералов к победам, был сам герцог Гвинскар. А с другой стороны, все что сделал его царственный брат - это молился богу, не командуя даже ни одним солдатом. Что ещё больше поражала, так это то, что он проделал весь этот путь даже не на своем коне, а как пассажир на носилках.

«Это я истинный король Луситании; И это я осуществил завоевание Парса» - подумал Гвискар, симпатизируя недовольным генералам, прибежавших к нему со всех ног.

- Мне хорошо понятны ваши чувства. Меня тоже некоторое время преследовало это чувство – что брат, король слишком великодушен к священнослужителям, что предлагают ему только на словах, а на столь достойных ветеранов, как вы, он не обращает внимания… - Голос принца был низок, но страстен. Во многом лишь ради собственных амбиции он подкармливал пламя недовольства генералов, хотя, все же то, что он говорил, не было ложью. Особое негодование вызывал архиепископ Боден, вечно скрывающийся на стороне короля, подстрекая народ.

- Ваше Королевское Высочество, давайте возьмём, к примеру, этого ублюдка Бодена. Покорение язычников, истребление еретиков, охота на ведьм - это лишь отговорки, для того чтобы пытать и убивать тех, кто не сможет сопротивляться. Он ни разу не стоял на поле боя и не скрещивал клинок с врагами. Почему такой человек получает все богатства и силы которые он пожелает, в то время как мы все трудимся и рискуем своими собственными жизнями?

- Ещё и тот инцидент раньше. Хоть Шапур и был язычником, но все же он был героем достойным уважения. Будь его руки свободны, такой человек как Боден, был бы раздавлен в мгновение. Устраивая эту сцену с криками и размахиванием жезлом, делает его таким же уродливым, как и сумасшедшая обезьяна. 

Ярость генералов по поводу этих вопросов, наряду с разжигаемой ненавистью, служила для Гвискара ценным источником информации. Это было довольно скучно, но о том, чтобы опровергнуть их опасения не было и речи.

Услыхав, что его брат обезумел от любви к Парской королеве, его первой реакцией был холодный смех.

— Брат мой очарован женщиной? Все же очевидно, что человеку невозможно вести полноценную жизнь посвященную лишь Богу. И все же, лучше бы это была юная барышня, чем уже созрелая…

Воодушевленный любопытством, Гвискар тайно подсмотрел за плененной королевой Тахмине, и понял, что больше не может смеяться над желанием брата. Дело было даже не в том сколь красивой она была физически, скорее это было так, словно сама фигура Тахмине излучала некую великую силу, обольстительный шарм, влияющий на всех, кто был в ее присутствие.

В этот раз, во время размышлений Гвискара в уединении, пришло кто-то, дабы дать совет. То был человек, неофициально исполнивший роль руководителя операциями под командованием Гвискара, ответственный за управление экспедиционными войсками, человек чьи истинное подобие не было ведомо даже Гвискару. Мужчина, не снимавший серебряной маски в присутствии других, предупредил герцога в подстрекательской манере:

- Коль Ваше Королевское Высочество выполнит все, что намеривались совершить, то не одна, а неисчислимое количество красавиц будут иметь возможность быть избранным вами. Разве есть причины зацикливаться на этой женщине павшего народа, принадлежащей другому?

- … Мм, полагаю, это правда.

Словно стряхнув с себя затяжные сомнения, он залпом выпил оставшееся в бокале вино, прежде чем отправиться к брату королю. Если уж на то пошло, то самая большая разница меж братьями, вероятно заключалась в способности младшего сдаваться.