Онлайн чтение книги Сказание об Арслане The Heroic Legend of Arslan
1 - 4.2

Даже такие, как к примеру Иннокентий VII, использующие имя Бога и судьбы, дабы оправдать себя перед генералами, скорее всего, не  осмелились бы обращаться к Богу напрямую из-за таких вещей. Он донимал себя беспокойством ходя со стороны в сторону в бывший опочивальне Андрагораса, следы крови с которой уже стёрли.

Поскольку король полностью воздерживался от алкоголя, серебряные кубки, переполнявшие импортный Серикановский стол из красного сандалового дерева, был наполнены лишь сладкой водой. То была одна из вещей утомлявшея Гвискара в его брате. Тем не менее, наконец обуздав свои чувства, Гвискар выразил одобрение относительно брака меж братом и Тахминой.

- Ох, неужто? Вы одобряете?

Болезненное лицо Иннокентия VII сияло радостью.

- Да, и никак иначе. Хотя, должен сказать, что это не только ради вас, брат мой. Будь королева Парса вашей женой, тогда отношения меж двумя народами бы укрепились.

- Воистину, правду вы глаголите.

Король Иннокентий ухватился своими пухлими слабыми руками, за могущественный братские. К слову, разнице в их возрасте заключалась всего в пять лет.

- Прискорбно однако то, что крови пролилось ужасное множество, но все это нужды прошлого, которые лучше забыть. Люди Луситании и Парса должны идти рука об руку, под светом истинного Бога, и строить царство небесное на земле. С такой целью брак мой с Тахминой, безусловно, крайне необходим.

Гвискар застыл в изумлении от того, как быстро брат его сумел самооправдаться. Идти руку об руку, без сомнений, было бы очень хорошо, но разве для парсов, познавших столь горькое поражения, 'забыть прошлое' было бы так легко? Таковыми были его потайонные мисли, но вслух он произнес совсем другое:

- Увы, брат мой, присутствую ещё два или три незначительных припятствия стоящих на пути к бгалословенному браку.

Услышав эти слова, король Луситании глянул на него глазами полными тревоги.

- И что же это, мой любимый младший брат?

- В первую очередь – архиепископ Жан Боден. Поскольку королева Тахмине язычница, то суетливый архиепископ и подобные ему такого брака не одобрят. Как нам с этим разобраться?

- Понятно. Впрочем, это легко решаймая проблема. Можно попросить архиепископа обратить Тахмине в веру Иалдабаофа. Если желания архиепископа падёт на багатство, то мы пожертвуем ему вещи из парской сокровищницы или типа того, а если и того не будет достаточно, тогда и из луситанской…

'Прекрати нести это дерьмо!' – выругался Гвискар в уме. Его братишка просто не понимал сколько жертв понисла их армия, дабы получить: 'парскую сокровищницу или типо того'.

Завершив разговор в подходящем месте и попрощавшись, Гвискар вернулся в свою комнату и в один миг выпил несколько чашек вина. Кажеться он выпил слишком много сахарной воды, поэтому его жывот разболелся.

Тогда, непонятно откуда появился человек в серебряной маске, и Гвискар выпалили ему суть их с братом разговора.

- Превосходно.

Серебряная Маска, восхвалял принца, будто змей искуситель шептал ему на ухо:

- Если Его Величество король пожертвует слишком много Бодену, недовольство и напряжённость генералов лишь возростет. Да и если Боден и дальше будет придерживаться своей доктрины идя против брака меж королем и Тахминой, то скорее всего накличет на себя недовольства монарха. В какой бы сторону не повернула эта ситуация, Ваше Высочество все ещё будет в выгодном положении.

- Да, хорошо. Но даже так, мой братишка не понимает даже простейших вещей. Несчётное количество врагов всё ещё находиться в стенах Парса. Все ещё неизвестно что Миср, Синдхур и Туран придпримут дальше. И это ещё даже не говоря о браке! Если те ублюдки объеденяться и нападут… - Гвискар утих. Его лицо приняло немного другое выражение когда он глянул на человека в серебряной маске. Кажеться у него появилась идея. - Если вспомнить, ты нам сильно помог при Антропатене, не так ли?

- Вы мне льстите.

- Бытует мнение, что неестественный туман при Антропатене вызван колдовством.

В ответ последовала лишь тишина.

- Туман несомненно был нам выгоден. Как бы сложны не были наши стратегии, не будь там того тумана, все пошло бы на смарку.

- Разве в учениях Иалдабаофа не говориться, что колдовство никогда не будет и близко столь сильно сколь Бог? Должно быть это было божественное провидение.

- Хм…

Хотя, казалось, он не было полностью удовлетворен ответом, но, похоже, вино приступило в нем его настойчивость, поэтому Гвискар не продолжал распрос и человек в серебряной маске попрощался и ушел.

Серебряная Маска быстро и без сомнений шагал по запутанных дворцовых коредорах. Не обращая никакого внимания на брошенные на него отвращенные взгляды луситанских военов, он начал что-то бормотать, видимо это вошло в его привычку:

- Когда пал Бадахшан, эта женщина выжила. А теперь пал Парс, она все равно жива. Однако, когда падёт Луситании такого больше не будет. Интересно, когда эта женщина попадет в другой мир, какова будет ее реакция на всех умерших за нее мужчин.

Человек в маске остановиться в галерее расположенной вдоль храма. Там всё ещё виднелись следы недавней бойни. Пройдясь вокруг, дабы убедиться в отсутствие посторонних Каран поклонился.

- Каран, ты ещё не схватил отродье Андрагораса?

- Примите мои глубочайшие извинения. Я приказал своим людям бросить все силы на поиски, но нам все ещё не удалось выяснить его местонахождение.

- Неужто ты позволил себе расслабиться?

Хотя это и не был сильный упрек, но все же лицо Каран приняло мрачный вид от голоса человека в маске. Этот голос опять звучал естественно, разительно отличаеясь от того вежливого тона, с которыми он говорил к герцогу Гвискару. Каран, с глубоким страхом к тому, что их мог кто-то заметить, ещё сильнее согнулся:

- Слышать такие слова, стыд мой уже не знает глубины. Я не желал вас разочеровывать…

Лицезреть мужчину его размера, да ещё и статуса марзбана таким съежевшымся было совсем неестественно. 

- Нет, ты хорошо управился. Халатность не по тебе, не так ли? Если задуматься, Парс огромен. Даже тени одного апельсинового древа достоточно, чтобы спрятать одинокого мальчишку. Одинокого мальчишку…

Человек в маске умолк. За коротким молчанием последовал краткий смешок. Лучи заходящего солнца пробивались сквозь листья апельсиновых деревьев во дворе, лаская сторону его маски.

…Следующего же дня, одинокий бледнолицый рыцарь, чья честь была ранена сильнее чем тело, выехал с територии Карана, к своему хозяину в Экбатане.

Спасибо за внимание, для вас старалась Лана