ВОТУМ ДОВЕРИЯ

Онлайн чтение книги Стихи про меня
ВОТУМ ДОВЕРИЯ

Владимир Уфлянд 1937


Мир человеческий изменчив.

По замыслу его когда-то сделавших.

Сто лет тому назад любили женщин.

А в наше время чаще любят девушек.

Сто лет назад ходили оборванцами,

неграмотными, в шкурах покоробленных.

Сто лет тому назад любили Францию.

А в наши дни сильнее любят Родину.

Сто лет назад в особняке помещичьем

при сальных, оплывающих свечах

всю жизнь прожить чужим посмешищем

легко могли б вы.

Но сейчас.

Сейчас не любят нравственных калек.

Веселых любят.

Полных смелости.

Таких, как я.

Веселый человек.

Типичный представитель современности.

1957

Удивительный временной феномен. Авторов соседних "Где-то в поле воз­ле Магадана..." и "Мир человече­ский изменчив..." разделяет зияю­щий провал: от 1903 года рождения Заболоцкого до 1937-го — Уфлянда. При этом сами стихотворения написаны почти одновременно — в 56-м и в 57-м. Не только в этой моей личной антологии, но и вообще в русской поэзии даже трагически прерывистого XX века — перерыва нет. Таланты сомкнулись через головы двух по­колений. Ничего я не подгадывал специально: так само вышло, что рядом с Заболоцким встал Уфлянд.

Разрыва нет стилистического: слишком ясно, скольким Уфлянд обязан обэриутам. Другое дело, что он начал с той повествовательной внятности, которой заканчивал Заболоцкий. Как такое удалось двадцатилетнему юноше — вопрос, вероятно, праздный, вряд ли имеющий сколько-нибудь серьезное рациональное объяснение. Тут точнее всего банальный отсыл к чуду искусства: как сочинил все свое главное к девятнадцати го­дам Рембо, как написал пьесу "Безотцовщина" (она же "Платонов") восемнадцатилетний Чехов, как сумел создать в двадцать пять лет "Героя на­шего времени" Лермонтов.

Разрыва нет и содержательного. Главная тема Уфлянда, с самого начала и вот уже полвека — родина, на которую он все долгие годы умудря­ется смотреть ошеломленно, хотя принадлежит к поколению, счастливо обойденному Магада­ном. В этом, может быть, главная привлекатель­ность поэта Уфлянда: он никогда не устает удив­ляться тому, что видит вокруг, и умеет доходчиво поделиться изумлением. Задать точные вопросы, смоделировать правдивые ответы. Как в диало­ге России с Народом: "Да, я ценю твою любовь и верность. / Но почему ты об мою поверхность / Бутылки бьешь с такою зверской рожею? / А по­тому, что я плохой, а ты хорошая. / И все на све­те я готов отдать, / Чтобы с тобою вместе пропа­дать".

Когда Уфлянд пишет "Сто лет тому назад лю­били Францию. / А в наши дни сильнее любят Родину" или "Другие страны созданы для тех, / кому быть русским не под силу" — это ирония только отчасти: ему, Уфлянду, под силу и быть, и рефлектировать по этому поводу. Честный чаадаевский порыв с замаскированной философичностью письма.

Изощренность ума всегда вызывает недоверие: непременно чудится, что фиоритуры мыс­ли скрывают какую-то важную неискренность. Веришь только простодушию. Тогда не обидно и не стыдно читать о себе такое: "В целом люди прекрасны. Одеты по моде. / Основная их масса живет на свободе. / Поработают и отправляют­ся к морю. / Только мы нарушаем гармонию". И следом, в том стихотворении 58-го года — ти­хое, но уверенное пророчество о том, что про­изойдет через тридцать лет: 'Твердо знаем одно: / что в итоге нас выпустят. / Ведь никто никогда не издаст запрещения / возвращаться на волю из мест заключения". Как он мог предвидеть, гля­дя на тогдашний государственный монолит, но­вую российскую попытку вписаться в гармонию цивилизации? Опять праздный вопрос, опять чудо. Можно сказать, что включается звериное чу­тье своей земли, своего народа. В конце концов, Уфлянд — по крайней мере так было в молодос­ти — соответствует нарисованному им самим портрету: "Цветом носа, глаз и волос / несомнен­но, Великоросс". Однако он знает и про других. Как он в 50-е ухитрился предугадать социальные процессы в чужой стране, не только до всякой политкорректности, но и до Мартина Лютера Кин­га и десегрегации? "Меняется страна Америка. / Придут в ней скоро Негры к власти. / Свободу, что стоит у берега, / под негритянку перекрасят... / И уважаться будут Негры. / А Самый Черный бу­дет славиться. / И каждый Белый будет первым / при встрече с Негром / Негру кланяться".

Уфлянд — наблюдая или предсказывая — толь­ко рассказывает, на равных, словно за столом и рюмкой, в его интонации никогда не услышать учительской ноты, которая для него неприемле­ма вообще: "Из всех стихов Бориса Леонидовича Пастернака мне меньше всего нравится "Быть знаменитым некрасиво". Борис Леонидович об­ращался, конечно, к себе. Но могло показаться, что он учит кого-то другого не заводить архивов и не трястись над рукописями".

У Уфлянда архивов нет, потому что все напе­чатано — когда стало можно. До того на родине он опубликовал всего два десятка стихотворений за три десятка лет, в основном в детских журна­лах (опять-таки обэриутский путь). Когда стало можно, он, тонко чувствуя извивы отечественной истории, решил не рисковать и не держать ни­чего в закромах, видимо, справедливо полагая, что обнародованное уж точно бесследно не про­падет. Потому в его сборнике 1997 года собраны и краткие (явно на открытках) стихотворные послания, и даже надписи на подаренных кни­гах. Если ты поэт, то твоя жизнь, вся твоя жизнь — поэзия. Так и выходит, и в книге есть, например, целый раздел из двадцати сочинений, озаглав­ленный "Леше, Нине и всем Лосевым". По-хозяй­ски учтено все. Включена и мне надпись: "Дарю Пете Вайлю тексты отборные / за его произве­дения, для литературы плодотворные". Лестно: не столько что написано, а что от Уфлянда. Надо думать, в его будущую книгу попадет надпись на этом сборнике: "Вайлю Пете / тексты, сочинен­ные на закате и на рассвете".

Литературное простодушие — всегда маска. Как и литературная желчь, и литературная ярость, и литературное безразличие. Но не знает история словесности примеров, когда бы под маской злобы скрывался добряк, или наоборот. Если попытаться снять с Уфлянда личину просто­душия, обнаружится простая душа. Поразитель­ная редкость. Красная книга.

Наверное, оттого он такой превосходный сти­хотворный рассказчик — достоверный, понят­ный, увлекательный. Физическое наслаждение — читать Уфлянда вслух, назойливо приставая к родным и близким. Им нравится.



Читать далее

ОТ АВТОРА 21.09.15
НЕ ПОНЯТЬ 21.09.15
БЕЗДОМНОСТЬ 21.09.15
ПЕСНЯ ПАМЯТИ 21.09.15
ЛЮБОВНЫЙ МАСШТАБ 21.09.15
ГИБЕЛЬ ПОМПЕЯ 21.09.15
В ЗАВОДСКОМ КЛУБЕ 21.09.15
КАСТРАТ ЭКСТАЗА 21.09.15
ВЕСЬ ЭТОТ ДЖАЗ 21.09.15
РЫЦАРСКИЙ РОМАН 21.09.15
ЗАРОСЛИ ТУБЕРОЗ 21.09.15
У АХЕЙСКОГО МОРЯ 21.09.15
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ГОРОД 21.09.15
НЕСТРАШНЫЕ СТИХИ 21.09.15
ФАНТОМНАЯ БОЛЬ 21.09.15
ПО ДОРОГЕ ИЗ ДЕРЕВНИ 21.09.15
ПРО СМЕРТЬ ПОЭТА 21.09.15
ВОДКА 21.09.15
СЛОВО "Я" 21.09.15
ЮБИЛЕЙ НА ТВЕРСКОМ БУЛЬВАРЕ 21.09.15
ЗАКРЫТИЕ АМЕРИКИ 21.09.15
ПОЖАРНАЯ ТРЕВОГА 21.09.15
УПАКОВКА ИДЕИ 21.09.15
ИМЯ СОБСТВЕННОЕ 21.09.15
МОСКОВСКИЙ ТРАМВАЙ 21.09.15
НА САМОМ ДЕЛЕ 21.09.15
ШКОДА ЛАСКИ 21.09.15
ОКОНЧАТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ 21.09.15
ОТЕЛЬ "СЕНТ-ДЖОРОДЖ" 21.09.15
ПОРЯДОК СЛОВ 21.09.15
ОБА ПОЭТА 21.09.15
ЧЕРЕМУХА ИЗ ЯСНОЙ ПОЛЯНЫ 21.09.15
РЯДОМ С ТОЛПОЙ 21.09.15
МОРАЛЬНЫЙ КОДЕКС 21.09.15
ФИЗИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ 21.09.15
ВОТУМ ДОВЕРИЯ 21.09.15
НАДЕЖДА, ВЕРА, ЛЮБОВЬ 21.09.15
СКУЧНАЯ ИСТОРИЯ 21.09.15
ЭКСКУРСИЯ ПО ЖИЗНИ 21.09.15
ДРУГОГО ВСЕГДА ЖАЛЬЧЕ 21.09.15
ПИСЬМЕННОЕ НАРОДНОЕ ТВОРЧЕСТВО 21.09.15
МУЗЫКА ИЗ ОКОШКА 21.09.15
МАНИФЕСТ 21.09.15
ВОЗВРАЩЕНИЕ ГОЛОСА 21.09.15
ВЗРОСЛЫЙ ПОЭТ 21.09.15
ФОТОРОБОТ ХУДОЖНИКА В ЮНОСТИ 21.09.15
ЗАРУБЕЖНЫЙ ПОЛИГОН 21.09.15
КОСМОГОНИЯ ЛЮБВИ 21.09.15
СВИТОК СООТВЕТСТВИЙ 21.09.15
В ЦЕНТРЕ РИМА 21.09.15
ПО ПОВОДУ ФУКО 21.09.15
ПЛАТФОРМА МАРК 21.09.15
РУССКИЕ МАЛЬЧИКИ 21.09.15
ДИАГНОСТИКА ПО ПОЗВОНОЧНОМУ СТОЛБУ 21.09.15
ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ 21.09.15
СЕРДЕЧНЫЙ ПРИСТУП 21.09.15
ВОТУМ ДОВЕРИЯ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть