Онлайн чтение книги Дело об испуганной машинистке The Case of the Terrified Typist
Глава 6

Мейсон сидел в комнате посетителей в тюрьме и внимательно следил за выражением лица Джона Джефферсона.

Его клиент оказался высоким человеком, который прекрасно держал себя в руках, не суетился и не нервничал и вообще производил впечатление чистокровного британца.

Мейсон попытался вывести его из состояния олимпийского спокойствия.

– Вам предъявлено обвинение в убийстве, – начал он.

Джефферсон холодно посмотрел на адвоката:

– В противном случае я вряд ли находился бы здесь, не так ли?

– Что вы можете сообщить по данному делу?

– Практически ничего, кроме того, что я знал Векстера, если это то, что вас интересует.

– Как вы с ним познакомились?

– Он явился в нашу контору в Южной Африке, представился крупным американским оптовиком и заявил, что желает приобрести алмазы. Наша компания, как правило, не торгует необработанными алмазами, если это только не промышленные камни.

– Векстеру как раз требовались необработанные алмазы?

– Совершенно верно.

– И вы ответили, что такие камни продать ему не можете?

– Поймите, мистер Мейсон, мы должны быть прежде всего тактичными с клиентами. Мистер Векстер обещал стать постоянным покупателем, и к тому же он расплачивался наличными.

– Что же вы сделали?

– Мы показали ему несколько бриллиантов, но они его не заинтересовали. Он сказал, что ему нужны необработанные камни, так как огранкой занимается его фирма, и пояснил, что по условиям сделки должен лично отобрать алмазы, непосредственно на разработках.

– Зачем?

– Этого он не говорил.

– И его не спрашивали об этом?

– Мы не задаем лишних вопросов и не вмешиваемся в чужие дела, мистер Мейсон.

– И как вы договорились?

– Мы сошлись на том, что Векстер отберет алмазы, мы их ограним и отполируем и уже в готовом виде доставим ему через нашу парижскую контору.

– Какова стоимость бриллиантов?

– Оптовая или розничная?

– Оптовая.

– Намного меньше, чем если бы камни продавались по одному.

– Насколько меньше?

– Не могу сказать.

– Почему?

– Это тайна фирмы.

– Но ведь я ваш поверенный!

– Совершенно верно.

– Послушайте, вы англичанин?

– Нет.

– Американец?

– Да.

– Сколько лет вы проработали в британской компании?

– Пять или шесть лет.

– Вы стали настоящим англичанином! Но учтите, мистер Джефферсон, когда вы предстанете перед присяжными, вы, возможно, пожалеете о своем английском произношении и снобизме. Американские присяжные желают видеть у американского гражданина американские манеры.

Губы Джефферсона слегка изогнулись в усмешке.

– Если при вынесении решения они будут руковод-ствоваться своими личными чувствами, мне останется только презирать их!

– Это, конечно, разобьет им сердца! – улыбнулся Мейсон.

– Я думаю, мистер Мейсон, будет лучше, если вы с самого начала уясните, с кем имеете дело. По моему мнению, человек должен следовать раз и навсегда избранным принципам. Я бы скорее согласился умереть, чем поступиться своими убеждениями!

– Дело ваше, – сказал Мейсон, – но я обязан вас предупредить, что таким образом вы сами себе копаете могилу. Вы больше не встречались с Векстером?

– Нет, сэр. Сделка осуществлялась через парижское отделение.

– Через Ирвинга?

– Не обязательно. Там есть и другие сотрудники.

– Вы читали о происшествии на теплоходе и о предполагаемой кончине Векстера?

– Да.

– Вы по этому поводу что-нибудь сообщили своей администрации?

– Нет, разумеется.

– Вам было известно, что Векстер имел при себе целое состояние в бриллиантах?

– Я предполагал, что «целое состояние в бриллиантах» было ему доставлено через наше парижское отделение. Разумеется, я не мог знать, как он им распорядится.

– Вы не высказывали никаких предположений администрации?

– Конечно нет. Наши торговые сделки весьма конфиденциальны.

– Но вы, несомненно, обсуждали его смерть со своим партнером Ирвингом?

– Отнюдь не с партнером. С сотрудником фирмы, с личным другом, но не…

– Очень хорошо, с вашим помощником, – поправился Мейсон.

– Да, я это с ним обсуждал.

– Были ли у него какие-нибудь идеи на этот счет?

– Ничего конкретного, хотя кое-что в этом деле выглядело весьма подозрительно.

– Вам не приходило в голову, что эта история могла явиться ловко задуманным планом контрабанды?

– Я предпочитаю не распространяться на эту тему, мистер Мейсон. Могу только повторить, что в данном деле имелись кое-какие подозрительные обстоятельства.

– Вы их обсуждали с Ирвингом?

– Да, как представитель компании со своим сотрудником. Однако я предпочитаю не вдаваться в подробности и не повторять, что именно я тогда говорил. Не забывайте, мистер Мейсон, что здесь я являюсь не просто Джоном Джефферсоном, а представителем весьма уважаемой компании.

– Безусловно, но только в том смысле, что вас направила сюда ваша фирма. Однако в тюрьму-то посадили именно мистера Джона Джефферсона, а не представителя фирмы по экспорту алмазов.

– Вы правы, конечно…

– Как я понял, полиция нашла в вашей конторе бриллианты?

Джефферсон кивнул.

– Откуда они появились?

– Мистер Мейсон, я не имею об этом ни малейшего понятия. Я нахожусь в конторе всего часов шесть из двадцати четырех. Полагаю, что администрация выдает уборщицам запасные ключи. В контору постоянно заходят посторонние. Полиция даже говорила, что туда влезли воры…

– Молодая девушка, – уточнил Мейсон.

– Да, как будто бы женщина.

– Вы не предполагаете, кто это мог быть?

– Не имею представления!

– Вы знакомы с какой-нибудь молодой женщиной здесь, в городе?

Джефферсон заколебался.

– Вы знаете кого-нибудь? – настаивал Мейсон.

Джефферсон посмотрел ему в глаза и ответил:

– Нет.

– А не стараетесь ли вы кого-нибудь выгородить? В данный момент я не спрашиваю, почему вы это делаете. Меня интересует только, делаете вы это или нет.

– Нет.

– Вы понимаете, что дело примет крайне серьезный оборот, если вы попробуете фальсифицировать факты?

– Разве в этой стране закон не исходит из того, что подсудимый считается невиновным до тех пор, пока не докажут совершенно убедительно его вину?

Мейсон согласно кивнул.

– Они этого никогда не сумеют сделать, – заверил Джефферсон.

– Возможно, у вас больше не будет возможности рассказать мне, что вы знаете, – предупредил его Мейсон.

– Я уже все рассказал.

– Вы не переписывались с какой-нибудь молодой девушкой, проживающей здесь, перед тем как приехать сюда из Южной Африки?

И снова Джефферсон заметно заколебался, однако твердо отчеканил:

– Нет.

– Полиция говорила вам, что в вашу контору забралась какая-то молодая женщина?

– Которая открыла дверь ключом?

– Вы не передавали ключ какой-нибудь женщине?

– Нет. Определенно нет.

Мейсон начал выходить из себя.

– Послушайте, Джефферсон, если вы хотите кого-то выгородить, расскажите мне все, и я попытаюсь вам помочь. В конце концов, я представляю вас и, следовательно, действую в ваших интересах. Нет ничего глупее и опаснее, чем пытаться обмануть собственного адвоката. Вы должны понимать, к чему это может привести!

– Я понимаю.

– И вы никого не покрываете?

– Никого.

– Прокуратура уверена, что располагает убедительными уликами, изобличающими вас, в противном случае она не действовала бы так решительно.

– Полагаю, что окружной прокурор, как и любой смертный, может ошибаться.

– Безусловно. Но даже если допустить, что случилось именно это, мы должны доказать, что обвинение введено в заблуждение. Вы же мне совершенно не желаете помочь.

– Какой помощи вы от меня ждете, мистер Мейсон? Допустим, что вы завтра пойдете к себе в контору и застанете там полицию. Допустим далее, что они заявят, что нашли в вашем кабинете похищенные ценности, и я вас попрошу рассказать мне все как было. Что вы мне расскажете?

– Я бы попытался ответить на ваши вопросы.

– Я ответил на все, что вы мне задавали.

– У меня есть основания предполагать, что здесь, в городе, проживает молодая женщина, которую вы хорошо знаете.

– Вы ошибаетесь.

Мейсон поднялся:

– Ну что же, дело ваше!

– Наоборот, мистер Мейсон, я считаю, что теперь это уже наше дело!

– В том смысле, в каком вы подразумеваете, вы правы. И можете не сомневаться, свое дело я доведу до конца.

И адвокат сделал знак охраннику, что разговор закончен.