Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 1. Глава 22. Божественный Целитель

Вэнь Кэсин методично высосал отравленную кровь из раны, умело обработал следы уколов и разблокировал[144]Логика запечатывания акупунктурных точек заключается в блокировании циркуляции ци по меридианам, чтобы предотвратить распространение яда. меридианы Чжоу Цзышу. После этого он достал из кармана бутылочку с лекарством. Вытряхнув на ладонь пилюли, Вэнь Кэсин проглотил одну, а вторую, пошловато улыбаясь, прижал к губам Чжоу Цзышу: 

— Давай, А-Сюй, открой ротик.

Чжоу Цзышу продолжал буравить Вэнь Кэсина колючим угрюмым взглядом, но толстую кожу этого нахала не взяло бы даже шило. Продолжая ослепительно улыбаться, Вэнь Кэсин покосился на Чжан Чэнлина и показательно понизил голос. 

— Не смущайся! Что бы я ни увидел, я это уже целовал, — напомнил он доверительным шёпотом. 

Чжоу Цзышу выхватил пилюлю, засунул её в рот и немедленно ретировался. 

Развеселившись, Вэнь Кэсин подсказал онемевшему Чжан Чэнлину:

— Твой шифу больше не пытается сбежать. Чего стоишь, хочешь проворонить свой шанс?

Незаметно сгустились сумерки. Пока Чжан Чэнлин слепо бежал за скорпионом, он не обращал внимания ни на время, ни на расстояние, ни на окружающую обстановку. Теперь мальчик понятия не имел, где они и как вернуться в Дунтин.

Однако Чжан Чэнлин не успел поразмыслить над этим как следует — Чжоу Цзышу довольно скоро вернулся с парой упитанных заячьих тушек и принялся их свежевать. Хотя он не сказал ни слова, по количеству добычи было очевидно, что Чжоу Цзышу планировал поделиться ужином с остальными. 

Вэнь Кэсин с улыбкой обратился к Чжан Чэнлину:

— Малыш, сказать тебе, какой тип людей второй по очаровательности в мире?

Мальчик опасливо поглядел на незнакомого мастера, который с лёгкостью поймал и остановил его шифу. Это подразумевало неординарные навыки кунг-фу, даже несмотря на то, что шифу был ранен. Вдобавок Вэнь Кэсин выглядел немного сумасшедшим, поэтому Чжан Чэнлин решил не злить его лишний раз и послушно покачал головой.

— Второй по очаровательности — тот, кто остёр на язык, но мягок сердцем. А знаешь, какой тип людей — самый очаровательный?

Чжоу Цзышу отвлёкся от потрошения зайцев и обернулся к невыносимо болтливому спутнику со стальным блеском в глазах:

— Перестань нести чепуху и ступай, поищи дрова. 

Вэнь Кэсин с радостью откликнулся на просьбу. Уходя, он заметил искреннее недоумение на лице Чжан Чэнлина. Решив, что мальчишке крайне интересно припасть к мудрости старшего, Вэнь Кэсин пояснил:

— Всех очаровательнее те, кто в придачу к острому языку и мягкому сердцу обладают длинными ногами и тонкой талией.  

— Не слушай, как он хвастается, малец, — уныло проворчал Чжоу Цзышу. 

Чжан Чэнлин решил, что неправильно расслышал, и озадаченно повернулся к шифу. Мальчику показалось, что странный мужчина говорил не о себе…

— Держись подальше от этого старого быка, охочего до молодой поросли,[145]Выражение «старый бык ест молодую траву» (老牛吃嫩草) означает отношения, в которых один партнёр значительно старше другого. — предостерёг парнишку Чжоу Цзышу. 

Вэнь Кэсин споткнулся об упавшую ветку, пробежал несколько шагов, восстанавливая равновесие, и развернулся с самым что ни есть оскорблённым видом: 

— А вот это было обидно, А-Сюй!

Чжоу Цзышу указал на освежёванные тушки.

— Если ты сейчас же не отправишься за дровами, я поступлю с тобой, как с твоими родичами.[146]«Родственность» Вэнь Кэсина с зайцами — это намёк на его гомосексуальность, т.к. «кролик» является сленговым обозначением гея. Впрочем, кроликом также называют кого-то милого и наивного.

Вэнь Кэсин вздрогнул и отпрыгнул, невольно прикрыв свой живот, словно он и в самом деле был пугливым кроликом. 

Чжоу Цзышу подошёл к журчавшему поблизости ручью, раздражённо отбросил за спину обрывки рукава и принялся смывать с ладоней заячью кровь. Фантомное ощущение от прикосновений чужих губ до сих пор горело огнём на коже. Чжоу Цзышу ясно осознавал: высосав яд, Вэнь Кэсин лизнул рану, и сделал это нарочно. 

Почувствовав пульсацию крови в висках, Чжоу Цзышу раздражённо сорвал верхнюю маску и швырнул в воду. Он впервые в жизни столкнулся с таким неприкрытым интересом со стороны другого мужчины. Этот Вэнь Кэсин был бесстыжим психом, жадным настолько, что позволял себе непристойные прикосновения среди бела дня! Надо полагать, разборчивостью он тоже не отличался.

Чжоу Цзышу повернул голову, и Чжан Чэнлин, увидев знакомое болезненное лицо, воскликнул с таким удивлением, будто только сейчас узнал его:

— Шифу! 

Мальчишка начал кружить возле Чжоу Цзышу, как радостный щенок, стараясь, однако, не подходить вплотную, чтобы ненароком не разозлить старшего. 

Сначала шифу просто наблюдал за ним краем глаза. Потом сердце Чжоу Цзышу смягчилось, и он подманил мальчика:

— Иди сюда.

Чжан Чэнлин оживлённо бросился к нему и немного подхалимским тоном повторил:

— Шифу? 

— С твоим уровнем цингуна мы не успеем вернуться сегодня. Поэтому заночуем здесь, а завтра я отведу тебя обратно к Чжао Цзину, — немного поразмыслив, сообщил Чжоу Цзышу. 

Взгляд Чжан Чэнлина мгновенно потускнел, но он ничего не сказал. Лишь удручённо потупился, изучая носки своих сапог. Чжоу Цзышу был из тех людей, которые поддаются уговорам, но не принуждению.[147]吃软不吃硬 — ест мягкую пищу, но отказывается от твёрдой (идиома). То, как повёл себя мальчишка, действовало лучше всего. 

Встревоженный Чжоу Цзышу прочистил горло, вернул лицу строгое выражение и спросил:

— Что с тобой?

Чжан Чэнлин покорно ответил, не поднимая лица:

— Я сделаю, как прикажет шифу, — и замолчал. 

Мальчик стоял так довольно долго, украдкой поглядывая на Чжоу Цзышу. Когда шифу ловил его взгляд, Чжан Чэнлин с дрожащими губами опускал голову и рассматривал камни под ногами, смаргивая с ресниц блестящую влагу.

Чжоу Цзышу перебрался под дерево и сел, прислонившись к стволу. Он понятия не имел, как вести себя с этим ребёнком! Возможно, Чжан Юйсэнь мечтал о дочери, поэтому вырастил наследника таким чувствительным? Другое объяснение в голову не приходило. Чжоу Цзышу решил изобразить негодование и грозно рявкнул:

— Выпрямись и подними подбородок!

Чжан Чэнлин вздрогнул и выпрямился. Но когда он вскинул лицо, с трудом сдерживаемые слезы прорвали незримую плотину и потоком хлынули по щекам. Чжоу Цзышу забеспокоился ещё сильнее и поменял тон на более спокойный:

— Умойся и возьми себя в руки. Почему ты постоянно в слезах?

Чжан Чэнлин энергично утёр нос, коротко всхлипнул и неожиданно разревелся на полную. Заикаясь и задыхаясь от рыданий, мальчик попытался оправдаться:

— Ши… Шифу… Клянусь, я не плачу всё время! Я… я… просто увидел вас… увидел и очень разволновался… я… я…

Чжоу Цзышу почувствовал, на этот раз с искренним раздражением, как начинает пухнуть голова. Не желая больше смотреть на мелкого плаксу, он с видом полного безразличия уставился в другую сторону. Вэнь Кэсин как раз вернулся с дровами и был слегка шокирован развернувшейся сценой. 

К этому моменту почти наступила ночь. Солнце давно скрылось за горизонтом, оставив в качестве напоминания о прошедшем дне пепельно-серую полосу неба на западе. Тусклые звезды висели на верхушках деревьев, ветер усилился, принося неуютный холодок. 

Воздержавшись от замечаний, Вэнь Кэсин молча развёл огонь, насадил очищенных зайцев на заострённые палки и целиком посвятил себя приготовлению ужина, мурлыкая под нос мелодию, напоминавшую «Восемнадцать касаний»,[148]十八摸 — народная песня со многими вариациями. Обычно рассказывает о парне, ласкающем девушку. Некоторые версии начинаются с прикосновения к волосам, за которым следует затылок, и каждое последующее прикосновение становится всё более интимным. (Этот мотив Пуччини использовал в качестве одной из тем для оперы «Мадам Баттерфляй») что полностью соответствовало его замашкам. 

Спутники Вэнь Кэсина так и не переменили позиций. Чжоу Цзышу продолжал сидеть под деревом, согнув одну ногу и положив руку на колено, а Чжан Чэнлин стоял по другую сторону костра, глотая слезы. 

Вскоре в воздухе растёкся аппетитный аромат жареного мяса. В животе Чжан Чэнлина предательски заурчало, и он покраснел от смущения. Вэнь Кэсин глянул на мальчика и улыбнулся:

— Потерпи немного, мясо ещё не прожарилось как следует. 

Чжан Чэнлин умильно закивал. Вэнь Кэсин подумал, что паренёк очень напоминает крольчонка — такой же робкий и забавный. Поэтому он решил немного вразумить Чжоу Цзышу:

— Душа моя, позволь дать совет. Раз этот ребёнок отчаянно желает следовать за тобой, подумай, так ли это невозможно? Не хочешь его видеть — не приходил бы на помощь!

Чжоу Цзышу встал, медленно приблизился и протянул руки к огню — разнывшиеся гвозди заставляли его зябнуть.

— Эй, я к тебе обращаюсь! — легонько пнул его Вэнь Кэсин. 

— Что хочу, то и делаю, — вяло огрызнулся Чжоу Цзышу. 

Чжан Чэнлин внезапно заговорил осипшим от плача, всё ещё немного дрожащим голосом:

— Я знаю, что приношу одни неприятности, знаю, что для шифу лучше не брать меня с собой. Так много людей хотят меня убить, а я… я ничего не умею… из-за меня шифу сегодня пострадал…

— Не беспокойся об этом, малыш, — утешил его Вэнь Кэсин. — Твой шифу крепок, как гвозди. И шкура у него толстая, как у дракона… Не смотри на меня так, А-Сюй! У всех нормальных людей кожа всего одна, а ты заматываешься в несколько слоёв, как рисовая булочка в бамбуковый лист![149]粽子 (цзунцзы) — кондитерское изделие из клейкого риса с начинкой, заворачивается в листья бамбука. Сегодня ты нацепил аж две маски, будто одной было мало!

Заметив удивление Чжан Чэнлина, Вэнь Кэсин терпеливо пояснил:

— Твой шифу спрятал голову, но лисий хвост всё равно торчит![150]Идиома (藏头露尾) — «скрывать голову и показывать хвост», т.е. показывать (произносить) одну половину правды, а вторую держать в тайне. Видишь — цвет кожи на его запястьях не такой, как на лице и шее? Твой шифу — очень вредный человек! Он не желает показать мне своё настоящее лицо даже после того, как я спас ему жизнь. 

Не удосужившись ответить, Чжоу Цзышу оторвал от жарящегося зайца лапку и принялся неторопливо её объедать. Но когда он потянулся за добавкой, Вэнь Кэсин отдёрнул палку с нанизанной тушкой, спасая полусырой ужин.

— Ты в прошлой жизни умер от голода? — с укоризной спросил он Чжоу Цзышу. — Мясо ещё не прожарилось — ни вкуса, ни запаха!

Чжоу Цзышу дожевал, проглотил, что досталось, а затем проворчал:

— Значит, ты в прошлой жизни был женщиной. Мало того, что пахнешь пудрой с благовониями и носишь вышитые носовые платки, так вдобавок пилишь с утра до ночи! Скажи на милость, откуда ты берёшь столько чуши?

Вэнь Кэсин благоразумно промолчал. 

Вскоре нежное заячье мясо покрылось хрустящей золотистой корочкой, и Чжоу Цзышу кликнул Чжан Чэнлина. Что у двоих мужчин, что у мальчишки с утра не было во рту маковой росинки, поэтому они принялись за еду без лишних церемоний. Вскоре от зайцев остались лишь дочиста обглоданные косточки. 

Насытившись, все трое немного погрелись у костра, пока Чжоу Цзышу не вернулся к облюбованному дереву, чтобы помедитировать в одиночестве. Тогда Вэнь Кэсин обратился к Чжан Чэнлину:

— Почему твоё кунг-фу так плохо? Отец совсем не занимался твоими тренировками?

— Ещё как занимался! — пробормотал Чжан Чэнлин. — Просто я слишком глуп и не особо усерден, вот и забыл почти все техники. 

Вэнь Кэсин задумчиво покачал головой: 

— Когда я был маленьким, отец заставлял меня оттачивать кунг-фу, а я тоже отлынивал от занятий. Но, в отличие от тебя, я не был глупым…

Чжоу Цзышу усмехнулся с закрытыми глазами. Пропустив его смешок мимо ушей, Вэнь Кэсин внимательно оглядел Чжан Чэнлина с ног до головы, а потом небрежно бросил:

— Хочешь освоить пару приёмов? 

Чжан Чэнлин тут же вскинул голову, и в его глазах вспыхнул огонёк надежды. Живая готовность мальчика поразила Вэнь Кэсина — давненько он не встречал человека, столь искреннего в своих желаниях!

— Малыш… Почему при одном упоминании об изучении кунг-фу в тебе просыпается волчий аппетит?

Чжан Чэнлин грохнулся на колени и затараторил:

— Пожалуйста, старший! Пожалуйста, научи́те меня! Если нау́чите, я сделаю для вас всё что угодно!

Вэнь Кэсин потёр нос и кашлянул, прочищая горло. 

— Ох, как неловко-то звучит! — он всё же не удержался от сомнительной шутки. — Малыш, тебе следует знать, что меня не интересует настолько молодая поросль…

Даже в неярком рыжем свете огня было видно, что лицо Чжан Чэнлина запылало румянцем. В мягких и наивных детских чертах остро проступила отчаянная решимость. 

На этот нервирующий пристальный взгляд Вэнь Кэсин отреагировал так же, как и Чжоу Цзышу чуть раньше — отвернулся, чувствуя неловкость. После минутного колебания он наконец вздохнул, встал с места, поправил одежду и поднял с земли небольшую палку.

— Хорошо, я покажу тебе пару движений. Смотри внимательно, я не стану повторять дважды. 

Вэнь Кэсин продемонстрировал несколько связок в замедленном темпе. Чжан Чэнлин смотрел, не моргая, чтобы не упустить ни одной мелочи, и сразу принялся повторять движения, чтобы ничего не забыть. Мальчишка и вправду звёзд с неба не хватал, но тронутый его стараниями Вэнь Кэсин вопреки своему обещанию не удержался от порции подсказок и подробных объяснений. 

После завершения импровизированной тренировки Чжан Чэнлин посмотрел на Вэнь Кэсина сверкающими, преисполненными восторга глазами, и срывающимся от волнения голосом принялся благодарить:

— Спасибо вам, старший! Огромное спасибо! 

Вэнь Кэсин, который никогда раньше не получал горячей признательности в свой адрес, испытал редкий приступ смущения. 

Так прошла половина ночи. Чжан Чэнлин продолжал самостоятельно практиковаться с палкой, как будто не чувствовал никакой усталости. Вэнь Кэсин молча устроился неподалёку и настолько глубоко погрузился в размышления, что его привычная улыбка куда-то исчезла. 

Неожиданно раздался тихий голос, казалось бы, спящего Чжоу Цзышу. 

— Твоя фамилия Вэнь… Легендарный «Божественный Целитель»[151]圣手 — досл. «святая рука», используется в значениях божественный врач/ мудрый врач/ врач высочайшей квалификации. Вэнь Жуюй,[152]温如玉 — досл. «тёплый, как нефрит», изящное и утончённое имя. кто он тебе?

Вэнь Кэсин застыл как громом поражённый и лишь после долгого молчания тихо, на грани слышимости проронил:

— Отец.

Чжоу Цзышу открыл глаза и внимательно посмотрел на Вэнь Кэсина, после чего заговорил почти торжественным тоном:

— Я слышал о старейшине Вэне только хорошее. Божественный Целитель, владелец меча Цюмин, Свет Осени. Он путешествовал по всем уголкам цзянху вместе с супругой, гениальной врачевательницей Гу Мяомяо.[153]谷妙妙 — досл. «зерно мудрости», также омофон «росток зерна». Они спасли бесчисленное количество жизней, а затем ушли в уединённое затворничество, и больше никто о них не слышал. Я глубоко уважаю Вэнь Жуюя и должен был раньше догадаться, что ты его сын. Пожалуйста, прими мои извинения.

Примечание к части

∾ Логика запечатывания акупунктурных точек заключается в блокировании циркуляции ци по меридианам, чтобы предотвратить распространение яда.

∾ Выражение «старый бык ест молодую траву» (老牛吃嫩草) означает отношения, в которых один партнёр значительно старше другого.

∾ «Родственность» Вэнь Кэсина с зайцами — это намёк на его гомосексуальность, т.к. «кролик» является сленговым обозначением гея. Впрочем, кроликом также называют кого-то милого и наивного.

∾ 吃软不吃硬 — ест мягкую пищу, но отказывается от твёрдой (идиома).

∾ «Восемнадцать касаний» («十八摸») — народная песня со многими вариациями. Обычно рассказывает о парне, ласкающем девушку. Некоторые версии начинаются с прикосновения к волосам, за которым следует затылок, и каждое последующее прикосновение становится всё более интимным. (Этот мотив Пуччини использовал в качестве одной из тем для оперы «Мадам Баттерфляй»).

∾ Цзунцзы (粽子) — кондитерское изделие из клейкого риса с начинкой, заворачивается в слои листьев бамбука.

∾ Идиома (藏头露尾) — «скрывать голову и показывать хвост», т.е. показывать (произносить) одну половину правды, а вторую держать в тайне.

∾ Божественный Целитель (圣手) — досл. «святая рука», используется в значениях божественный врач/ мудрый врач/ врач высочайшей квалификации.

∾ Вэнь Жуюй (温如玉) — досл. «тёплый, как нефрит», изящное и утончённое имя.

∾ Гу Мяомяо (谷妙妙) — досл. «зерно мудрости», также омофон «росток зерна».