Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 1. Глава 23. Старые истории

Казалось, за улыбкой Вэнь Кэсина скрывалась невыразимая печаль. 

— Я удивлён, что кто-то до сих пор помнит технику меча Цюмин. 

Чжоу Цзышу промолчал. Даже вездесущий Тяньчуан не мог отрастить бесконечное число щупалец. Иначе как Чжоу Цзышу сбежал бы оттуда? Более двадцати лет назад знаменитый мечник-целитель Вэнь Жуюй исчез из цзянху, и никто не знал, что случилось с ним и его супругой. 

В наступившей тишине Чжоу Цзышу внимательно наблюдал за Вэнь Кэсином. Тот сидел у костра, чуть ссутулившись, и отстранённо смотрел на связки приёмов, которым его давным-давно научил отец. В неуклюжем исполнении Чжан Чэнлина техника меча Цюмин смотрелась кошмарно, но Вэнь Кэсин сохранял безмятежную отрешённость. Чжоу Цзышу подумал, что в этот момент он, должно быть, очень походил на своего отца.

А затем Вэнь Кэсин стал напевать:

— «Там просо склонилось к бороздкам,  Там всходы взошли ячменя… И медленно я прохожу по полям,  В смятении дух у меня.  И всякий, кто знает меня, говорит,  Что скорбь в моем сердце и страх.  А тот, кто не знает меня, говорит: «Что ищешь ты в этих полях?» И неба лазурная даль в вышине, Кто пыль запустенья разнёс по стране?» .[154]Фрагмент стихотворения «Там просо склонилось теперь» (黍离) из «Книги песен» (Шицзин), глава «Песни царской столицы». Перевод с китайского А. Штукина. 

Его голос звучал необычайно тихо, печально и хрипло. Каждое слово будто прорывалось через запёкшуюся глубоко в груди боль, цеплялось за неё и застревало в горле, отказываясь выходить наружу. 

В костре потрескивали дрова. Чжан Чэнлин запутался в упражнении и хотел попросить о помощи, но услышав песню, невольно замер на месте. 

По легенде, эти стихи сложил ван Чжоу Пин, когда его семья была размётана восстанием, а сам он вынужденно покинул родные места. Минуя древнюю столицу Хаоцзин, ван увидел свой родовой храм — поросший просом, в полнейшем запустении. Тогда он и написал эту горестную песню.[155]После убийства вана Западного Чжоу восставшими удельными князьями (чжухоу 诸侯) при содействии жунов (степняков-кочевников), ваном был назначен Чжоу Пин, его сын от отвергнутой жены. Столицу перенесли на восток из долины реки Вэйхэ (Хаоцзин, совр. Сиань) в долину реки Лохэ (Лои, совр. Лоян) и наступила эпоха Восточного Чжоу.

Над чем задумался Чжан Чэнлин, вслушиваясь в слова, исполненные скорбных размышлений и сожалений о безмятежном прошлом, которое никогда не вернётся? Над тем, что он больше не увидит свой дом на солнечном юге? Мальчик сомневался, что когда-либо наберётся смелости навестить края своего счастливого детства. Поместье Чжанов сейчас лежало в руинах: разбитая черепица, почерневшие, обглоданные пожаром остовы построек. Это бремя Чжан Чэнлину предстояло нести до конца жизни. 

Прикрыв глаза, Чжоу Цзышу нащупал привязанный к поясу кувшин, запрокинул голову и залил вино прямо в горло. От крепости пряного напитка перехватило дух и защипало под веками.

— «И всякий, кто знает меня, говорит,  Что скорбь в моем сердце и страх.  А тот, кто не знает меня, говорит: «Что ищешь ты в этих полях?»…

Последние строки Вэнь Кэсин повторил несколько раз, словно издеваясь над собой. Он медленно прищурился, и в уголках его век будто притаилась грустная улыбка. 

О чём тосковал этот человек? 

В конце концов в воздухе повисла тишина. Голос Вэнь Кэсина стих, Чжан Чэнлин задремал неподалёку, обняв простую тренировочную палку, словно заветный меч. Брови мальчика напряженно сошлись на переносице — ему опять снилась тревожная муть. 

Чжоу Цзышу поднялся, снял накидку и аккуратно укрыл парнишку. Опустив голову, он еле слышно вздохнул и вполголоса обратился к Вэнь Кэсину:

— Техника «Восемнадцать узоров Света осени», разработанная твоим отцом, в своё время всколыхнула цзянху. Ты показал мальчику три связки, и среди них не было ни одной из «Восемнадцати». Но если присмотреться внимательнее, становится ясно, что в этих трёх последовательностях заключены все восемнадцать вариаций «Узоров». Вэнь-сюн… Из тебя получился прекрасный преемник, ты превзошёл своего отца.[156]В оригинале Чжоу Цзышу использует метафору «青出于蓝», дословно «синий (индиго) из синего (зелено-голубого)», в полной версии: «темно-синий краситель, добытый из светло-синей травы». Значение: ученик превзошел учителя/ потомок превзошел предка.

Вэнь Кэсин ответил таким же тихим шёпотом:

— Отец владел мечом не так хорошо, как я. Но он был искусным целителем, а я в этом полный бездарь. Знаю только, как правильно обработать и перевязать рану. И ещё: чтобы побороть простуду, надо пропотеть. Ты неожиданно хорошо разбираешься в технике меча, созданной моим отцом. Что ещё тебе известно о нём?

Чжоу Цзышу присел рядом у костра, поднял воротник, подвернул рукава и протянул ладони к огню.

— В цзянху есть таинственная Долина Шаманов, знаменитая опасными ядами не меньше, чем целебными снадобьями, — начал он неторопливый рассказ. — А ещё есть Долина Целителей, где практикуют медицину только ради помощи. Насколько я слышал, среди целителей нет выдающихся мастеров кунг-фу, тем не менее мало кто отважится перейти им дорогу. Твоя мать, уважаемая госпожа Гу, была младшей и любимой ученицей[157]Ученик за закрытыми дверями (关门弟子) — самый младший по рангу ученик, также обычно любимый ученик наставника. тогдашнего старейшины Долины и, как говорят, красивейшей женщиной Сычуаня. Когда прошла весть о её замужестве, разбилось много сердец… 

Вэнь Кэсин, услышав последние слова, усмехнулся и шутливо поддразнил собеседника:

— Откуда такой взрослый мужчина знает столько сплетен? Ты всю жизнь только и делал, что слушал досужие разговоры?

— Что поделать, я только и умею, что собирать сплетни, — улыбнулся в ответ Чжоу Цзышу. — Поэтому ты теперь слышишь всё это.

Они оба ненадолго замолчали. А потом Вэнь Кэсин пробормотал:

— Всё это — старые истории из почти забытого прошлого…

Возможно, у них и правда было что-то общее — Чжоу Цзышу невольно испытал сочувствие, услышав безрадостную песню другого человека, потому и решил сказать несколько слов в утешение:

— Хорошие люди, вроде твоих уважаемых родителей, — редкость. Они олицетворяли брак, заключённый на небесах. Рука об руку странствовали по цзянху и вместе отправились на покой. Если бы я смог провести так несколько дней жизни, я бы умер счастливым человеком.

— Хорошие люди? — Вэнь Кэсин попытался скрыть волнение за усмешкой. — Странно найти после стольких лет кого-то, кто помнит о них. Кого-то, кто по-доброму отзывается о них. Объясни… Что делает человека хорошим? Зачем вообще стремиться быть хорошим?

Чжоу Цзышу собирался заговорить, но услышал копошение Чжан Чэнлина — тяжело дыша, мальчик тревожно заворочался, а потом притих. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что его разбудил очередной кошмар. 

Чжан Чэнлин свернулся под накидкой Чжоу Цзышу, вцепившись в неё пальцами и прижимая к груди ветку, заменявшую меч. Не говоря ни слова, он внимательно прислушивался к беседе старших.

Проглотив легкомысленный ответ, вертевшийся на кончике языка, Чжоу Цзышу тщательно обдумал следующие слова, а затем проговорил со спокойной серьёзностью:

 — В этом мире не все люди хорошие. Но большинство хочет быть таковыми. Даже плохие люди изо всех сил притворяются хорошими, — он ненадолго замолчал, мысленно взвешивая каждое слово. — Что касается вопроса, почему люди так поступают… Я думаю, из-за правила «если ты добр к другим, другие добры к тебе». Не существует иного способа завести друзей, создать семью или найти единомышленников, которые захотят быть рядом. Без всего этого ты не познаешь ни истинную любовь, ни искреннюю привязанность и рискуешь остаться в полном одиночестве, остерегаясь всех и каждого. Что может быть печальнее такой участи? Видишь ли, быть плохим человеком может оказаться слишком больно. 

Поражённый этим выводом Вэнь Кэсин погрузился в длительное раздумье. В конце концов он усмехнулся и покачал головой.

Чжоу Цзышу подложил в огонь полено и не стал развивать тему.

Неотрывно глядя на танцующее пламя, Вэнь Кэсин снова покачал головой, на этот раз медленнее, а затем переплёл пальцы под затылком и улёгся навзничь. Обратив взор к звездному небу, он глубоко вздохнул и сообщил едва различимым шёпотом:

— Ты прав, А-Сюй… Ты совершенно прав. 

Чжоу Цзышу лишь улыбнулся на это.

Следующий вопрос Вэнь Кэсина прозвучал так, будто он разговаривал с самим собой:

— Получается, даже плохой человек… может быть достоин сострадания? 

— Конечно, — без промедления ответил Чжоу Цзышу. 

Вэнь Кэсин едва заметно кивнул, хотя его собеседник вряд ли мог заметить это, а затем веско постановил:

— А-Сюй, я обнаружил, что тебе вовсе не обязательно быть красавцем, чтобы соответствовать моим вкусам.

Уголок губ Чжоу Цзышу раздраженно дёрнулся, но настроения спорить не было. Он предвидел, что Вэнь Кэсин не сможет долго оставаться серьёзным и вскоре вернётся к привычному легкомысленному поведению.

Приподнявшись на локтях, Вэнь Кэсин взглянул на Чжоу Цзышу и расплылся в улыбке:

— Я не шучу! Тебе больше не нужно завидовать моим родителям. Кто мешает нам жить так же? Если станешь моим спутником, мы будем вместе странствовать по цзянху, а потом вместе уйдем в уединение. И я не про несколько дней говорю! Обещаю, что не покину тебя. Что думаешь, м-м?

— Прошу прощения, но я не заслуживаю безраздельного внимания Вэнь-сюна, — бесстрастно возразил Чжоу Цзышу.

Вэнь Кэсин хихикнул и затянул импровизированную серенаду, бессовестно наслаждаясь растущим раздражением своего спутника:

— Красота моя, отчего же ты прячешь лицо?Несмотря ни на что, гэгэ[158]哥哥 — старший брат. Выражение используется как для обращения к молодому человеку, возрастом старше говорящего, так и для игривого обозначения возлюбленного. Здесь, очевидно, Вэнь Кэсин сам себя называет возлюбленным Чжоу Цзышу. твой не отступит назад…

Чжоу Цзышу почти дошёл до белого каления, но не мог выпустить пар на глазах у Чжан Чэнлина, поэтому вынужденно притворялся глухонемым. Подвели руки — он слишком сильно сжал кулаки и случайно сломал палку, которую собирался подкинуть в костёр. Вэнь Кэсин не испытывал ни малейшей вины. Наоборот, он получал удовольствие от чужих страданий и чувствовал себя просто прекрасно. 

-----

Наутро Чжан Чэнлин вернул накидку Чжоу Цзышу с робким шёпотом:

— Спасибо, шифу.

Чжоу Цзышу метнул на него короткий взгляд и скомандовал:

— Идём. Нам пора обратно в поместье Гао.

Чжан Чэнлин замер, а потом уныло поплёлся следом, сохраняя скорбное молчание, как малолетняя невеста.[159]童养媳 — дословно «невеста, воспитанная с детства». Выражение относится к девочкам, которых отдавали в чужую семью в качестве будущей невестки.

Вэнь Кэсин захотел немного успокоить мальчишку:

— Не переживай! Твой шифу решил влиться в ряды великих героев цзянху — в порыве ярости крысы и змеи устроили в поместье Гао общее гнездо. Пока А-Сюй будет оставаться в поместье, ты сможешь видеться с ним, когда захочешь, даже вернувшись к Чжао Цзину.

В завершение ободряющей речи Вэнь Кэсин заверил Чжан Чэнлина:

 — Конечно, ты и со мной сможешь видеться!

Чжоу Цзышу шёл впереди, но услышав слова Вэнь Кэсина, обернулся:

— Когда это я говорил, что задержусь в Дунтине?

Вэнь Кэсин в замешательстве потёр подбородок и улыбнулся: 

— Значит, не задержишься? 

— Нет, — хмуро отрубил Чжоу Цзышу.

— На самом деле? — переспросил Вэнь Кэсин и чуть скосил глаза в сторону.

— Я не… — Чжоу Цзышу машинально проследил за его взглядом и наткнулся на Чжан Чэнлина. Мальчик снова стал похож на пугливого крольчонка. Забывая моргать, он с робкой надеждой смотрел на Чжоу Цзышу. Но как только их взгляды пересеклись, Чжан Чэнлин стиснул челюсти, силясь выглядеть мужественным и стойким. Отказ так и не сорвался с губ Чжоу Цзышу. Он только фыркнул и продолжил широким шагом мерить дорогу.

Вэнь Кэсин не отказал себе в удовольствии подлить масла в огонь. Он погладил мальчика по голове и умильно вздохнул:

— А-Сюй, разве мы втроём не похожи на семью?! Ну, знаешь, два родителя и ребёнок…

Чжоу Цзышу пошёл быстрее. 

Представив себя в роли отца, Вэнь Кэсин пришёл в благожелательное расположение духа и предложил Чжан Чэнлину: 

— Поскольку впереди долгий и скучный путь, как насчёт того, чтобы я рассказал тебе историю?

Чжан Чэнлин кивнул, как и полагалось почтительному отроку. Вэнь Кэсин довольно хмыкнул и повёл рассказ:

— Давным-давно у подножия горы У Син[160]У Син (五行) — пять элементов / пять стихий. Одна из основных категорий китайской философии; пятичленная структура, определяющая столпы мироздания. жил ребёнок-демон по имени Красный Мальчик. Жил он вместе с другими демонами и бессмертными духами, но ненавидел и презирал их. Ведь все они только и делали, что причиняли другим боль и страдания… 

Глубокий голос Вэнь Кэсина, выдержанные паузы и верные интонации сплетались в мелодичное повествование, которое достигало ушей шедшего впереди Чжоу Цзышу. Ему пришлось признать, что негодник по фамилии Вэнь обладал незаурядным даром рассказчика — доверчивый Чжан Чэнлин ловил каждое его слово, охая и ахая в нужных местах.

—…Однажды Красный Мальчик узнал тайну своего происхождения. Оказалось, что его мать, которую звали Белой Девой, была духом большой белой змеи. Она тайно пришла в мир смертных, влюбилась в молодого учёного и вышла за него замуж. Об этом узнал старый буддийский монах по имени Фахай. Он отыскал Белую Деву, схватил её и заточил под горой Хуа… 

Потрясённый такой мешаниной Чжоу Цзышу споткнулся о камень и чуть не упал к ногам великого сказителя, как самый восторженный почитатель его таланта.[161]Вэнь Кэсин смешал две истории. Красный Мальчик — это персонаж из «Путешествия на Запад», а Белая Дева — из «Легенды о Белой Змее». Отсюда и недоумение/сарказм Чжоу Цзышу.

—…Красный Мальчик хотел спасти свою мать во что бы то ни стало. Он устремился к горе Хуа, чтобы расколоть её на части и разрушить до основания. Желая его остановить, старый монах Фахай попросил помощи у богов. Красный Мальчик оказался сильнее и поверг всех противников до единого. Но он не ожидал предательства чудовищ, с которыми жил у горы У Син. Духи и демоны тоже выступили против Красного Мальчика, мечтая его убить. 

На этом моменте Чжоу Цзышу, знакомый с классическим вариантом истории, окончательно потерял дар речи. Но Чжан Чэнлин развесил уши и слушал ахинею Вэнь Кэсина с незамутнённым восторгом.

— Почему чудовища так себя повели?! — возмутился наивный ребёнок.

— Потому что боялись, что один большой секрет выйдет наружу. На самом деле Белая Дева вовсе не была духом. Она была простой смертной с высочайшим уровнем совершенствования. Её завистники распустили по миру лживые слухи, старый монах поверил клевете и решил запечатать «демоницу» под горой. Скажем так, если бы её освободили и правда всплыла наружу, оказалось бы, что родители Красного Мальчика — обычные смертные. И это, в свою очередь, означало бы, что их ребёнок — тоже обычный человек. 

— А, обычный человек… — повторил Чжан Чэнлин как попугай. — Старший, я всё равно не понимаю!

— Глупое дитя! — рассмеялся Вэнь Кэсин. — «Те, кто из чужого рода, другим умом чреваты» .[162]Цитата из «Цзо-чжуань» (кит. 左傳, «Комментарии Цзо») — памятник исторической прозы Древнего Китая, представляющий собой подробные комментарии к краткой хронике «Чуньцю» о событиях периода Весны и Осени.

В голове Чжоу Цзышу призрачной вспышкой промелькнул ключ к пониманию. Но вопрос Чжан Чэнлина прервал ход его мысли, и зыбкая догадка рассеялась раньше, чем он успел её ухватить.

— Значит, Красный Мальчик погиб? Не смог расколоть гору? — забеспокоился Чжан Чэнлин.

— Я ещё не придумал, — поразмыслив, признался Вэнь Кэсин. — У тебя есть идеи?

— Конечно! Он поразил демонов, спас мать и стал непобедимым героем! — уверенно заявил Чжан Чэнлин. 

— Хм… может быть, — протянул Вэнь Кэсин. — Правда, это немного скучно. Девять из десяти историй заканчиваются подобным образом. Как насчёт того, чтобы лишить Красного Мальчика чудесных способностей и позволить ему стать простым смертным, который никогда больше не сможет парить в облаках?

Чжан Чэнлин издал разочарованное «ох», хотя и не мог объяснить, почему посчитал такой финал немного печальным. Подняв голову, он поглядел на Вэнь Кэсина и заключил, что этот старший и вправду очень хороший. И не слишком строгий, к тому же. В надежде подружиться с ним, Чжан Чэнлин осторожно попросил:

— Старший, пожалуйста… Расскажите о чём-нибудь ещё. 

Вэнь Кэсин воодушевился, наконец-то встретив преданного слушателя. Малыш и впрямь был небезнадёжен, раз мог оценить красоту искусно сотканной истории. Придя к такому выводу, Вэнь Кэсин дал волю своему болтливому рту и продолжил плести небылицы.

Странные и чудесные легенды о сове и чаше с красной водой, о битве Чжан Цзыя с Демоном белых костей, о Цуй Инъин, потопившей в гневе сундук с сокровищами,[163]«Сова и чаша с красной водой» — «правдивая история», рассказанная Вэнь Кэсином в предыдущих главах; «Битва Чжан Цзыя...» — схватка между указанными персонажами из «Путешествия на Запад»; «Цуй Инъин в гневе топит сундук с сокровищами» — Цуй Инъин — романтический персонаж из «Сказок Инъин»; Сундук с сокровищами — из «Куртизанки Ду Шинян». Два последних произведения — популярные оперы о женщинах «свободных нравов». и многие-многие другие лились непрерывным потоком вплоть до возвращения в Дунтин.

-----

В поместье Гао троих загулявшихся гостей первым заметил Цао Вэйнин. Сначала молодой мечник застыл на месте, воззрившись на Чжан Чэнлина, а потом разразился взволнованной тирадой: 

— О, какая радость! Молодой господин, уважаемые господа! Где же вы пропадали? Герой Чжао чуть с ума не сошёл, разыскивая вас… 

— Мы случайно заметили, что мальчик покидает поместье в одиночку, и спешно последовали за ним, — тактично объяснил Чжоу Цзышу. — Не успели никого предупредить. Пожалуйста…

Цао Вэйнин схватил его за руку, не дав договорить, и потащил за собой, на ходу вводя в курс дела: 

— Вы пропустили невероятные новости! Быстрее же, идёмте… Прямо сейчас все заняты тем, что грызутся как собаки!

Примечание к части

∾ Фрагмент стихотворения «Там просо склонилось теперь» («黍离») из «Книги песен» («Шицзин»), глава «Песни царской столицы» (пер. А. Штукина).

∾ После убийства вана Западного Чжоу восставшими удельными князьями при содействии степняков-кочевников ваном был назначен Чжоу Пин, его сын от отвергнутой жены. Столицу перенесли в Лохэ (совр. Лоян).

∾ Чжоу Цзышу использует метафору «青出于蓝», в полной версии: «темно-синий краситель, добытый из светло-синей травы». Значение: ученик превзошел учителя/ потомок превзошел предка.

∾ Ученик за закрытыми дверями (关门弟子) — самый младший по рангу и обычно любимый ученик наставника.

∾ Гэгэ (哥哥) — «старший брат», выражение используется как для обращения к молодому человеку, возрастом старше говорящего, так и для игривого обозначения возлюбленного.

∾ «Малолетняя невеста» — «невеста, воспитанная с детства» (童养媳) - так говорили о девочках, которых отдавали в чужую семью в качестве будущей невестки.

∾ У Син (五行) — пять элементов/ стихий. Одна из основных категорий китайской философии; пятичленная структура, определяющая столпы мироздания.

∾ Красный Мальчик — персонаж из «Путешествия на Запад», Белая Дева — из «Легенды о Белой Змее». Прекрасная визуализация «Легенды о Белой Змее» в технике резьбы по дереву города Дунъян: https://tanjand.livejournal.com/1539803.html.

∾ «Те, кто из чужого рода, другим умом чреваты» — цитата из «Цзо-чжуань» («左傳»), памятника исторической прозы Древнего Китая.