Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 2. Глава 28. Древний Монах

Вэнь Кэсин окинул девушку холодным взглядом и ядовито проговорил:

— С чего ты вдруг решила, что можешь вмешиваться в мои дела?

Глаза Гу Сян расширились и девушка быстро спрыгнула с балки крыши на пол, — непривычно жёсткий тон перепугал её. Она сопровождала Вэнь Кэсина много лет, можно сказать, с самого детства, и прекрасно знала его характер. Хотя к важным делам он относился серьёзно, это не означало, что он не позволял ей немного пошутить. Гу Сян частенько дерзила, а он никогда прежде не сердился, потому она и не могла понять, что на него нашло.

— Господин, простите… —тихо покаялась Гу Сян, опасливо поглядывая из-под ресниц.

Вэнь Кэсин молчал. А затем, глубоко вздохнув, всё ещё раздраженный, подошёл к приоткрытому окну, чтобы насладиться ночной прохладой. Когда он снова заговорил, то не смотрел на Гу Сян, но голос его звучал уже гораздо спокойнее.

— Итак, по-твоему, я тот, кто женщинами не интересуется совершенно, а мужчин находит или достаточно красивыми, чтобы переспать с ними, или достаточно уродливыми, чтобы безжалостно убить. Так получается? Неужели настолько трудно представить, что у меня может быть один или два друга просто для общения?

Он не хотел пугать её, но Гу Сян не поняла, чего от неё хотят, и лишь сильнее стушевалась от страха. Заикаясь, она пробормотала:

— Д-да, господин. Я была не права…

Она говорила так потерянно и бестолково, что Вэнь Кэсин проглотил все слова, которые собирался сказать. Они с Гу Сян различались как небо и земля, поэтому продолжение разговора было бы пустой тратой времени.

Вэнь Кэсина охватило нарастающее чувство жалости к своей участи: завидев его, люди либо съëживались от страха, либо считали безумцем. Кто-то когда-либо садился рядом у костра, чтобы просто послушать его фальшивый напев? Кто-то когда-либо рассказывал о делах давно минувших дней, которые мог понять только он?

— А-Сян, ты думаешь, я сошёл с ума?

Вопрос прозвучал неожиданно. Гу Сян вздрогнула и нерешительно подняла взгляд. Увидев его отстранëнное выражение лица, без малейшего намёка на гнев, она осмелилась нервно кивнуть. Вэнь Кэсин усмехнулся и отвернулся. Немного подумав, Гу Сян добавила:

— Даже если это так, я всё равно продолжу следовать за вами, господин.

— Зачем тебе сопровождать безумца?

Гу Сян всеми силами старалась правильно сформулировать ответ. Она с малых лет отлынивала от учебы и радовалась тому, что её никто особо и не заставляет корпеть над текстами. Её познания были весьма скудными, и именно сейчас она обнаружила, что более обширный словарный запас не помешал бы. Гу Сян так много хотела ему сказать, но не знала, как и с чего начать. В итоге она выпалила:

— Безумец или нет, всё равно! Я считаю, что вы в тысячу раз лучше других.

Вэнь Кэсин долго смотрел на неё, а потом печально улыбнулся. Эта улыбка настолько полнилась одиночеством, что у Гу Сян защемило в груди. Поэтому она, не задумываясь, сказала:

— Господин, я думаю… Знаете, я думаю, вы и в самом деле хороший человек.

Вэнь Кэсин громко рассмеялся и согласно кивнул.

— Что ж, спасибо. После всей чепухи, сказанной сегодня, ты наконец придумала одно нормальное предложение.

С этими словами он распахнул окно пошире, собираясь выпрыгнуть наружу.

— Господин, куда это вы? — поспешила уточнить Гу Сян.

Он всплеснул руками.

— Раз уж ты спросила — этот Е Байи слишком смазливый. А красивым мужчинам[189]Вместо слова «красивый» в оригинале используется определение «маленькое белое лицо» (小白脸). И маленькое лицо, и белая кожа — стандарты красоты в китайской культуре. Также это определение может использоваться как пренебрежительное. Тогда оно подразумевает мужчину, который извлекает социальные преимущества, благодаря красивой внешности. Вполне возможно, что Вэнь Кэсин одновременно и признает красоту Е Байи, и иронизирует. нельзя доверять. Пойду, гляну, как там глупый малыш Чжоу с ним справляется. Я ведь беспокоюсь за него.

И он исчез прежде, чем Гу Сян успела что-либо ответить. Ей потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и кое-как сообразить, кто такой этот «глупый малыш Чжоу».

— Теперь мне понятно, каково это — лгать, не моргнув и глазом, — воодушевлëнно сообщила девушка, обращаясь к пустой комнате. — Глупый малыш Чжоу… Глупый малыш? Если он и правда глупый, то я тогда совсем безмозглая!

Было весьма досадно, что её никто уже не услышал. С другой стороны, этот кто-то мог бы не сдержаться и сказать, что она ближе к истине, чем ей хотелось бы думать.

-----

Е Байи о цели их ночной прогулки не сказал ни слова. Он летел вперёд как молния. Его цингун был настолько хорош, что Чжоу Цзышу с ужасом осознал: если бы тот периодически не дожидался отстающего, давая возможность нагнать, он давно потерял бы белую фигуру из виду.

Они уже довольно далеко удалились от поместья Гао, когда Е Байи наконец остановился и обернулся, заложив руку за спину. Чжоу Цзышу понятия не имел, для чего его привели на безлюдный перекрёсток, хотя в голове и мелькнула странная догадка. Он стоял чуть поодаль, в недоумении наблюдая за другим мужчиной, но Е Байи объясняться не спешил, зато предоставил возможность хорошенько себя рассмотреть.

Высокий крепкий мужчина с идеальной осанкой. Люди в белом обычно производили впечатление либо сдержанной скромности, либо невесомой лёгкости. К Е Байи эти определения не имели никакого отношения.

В сумраке ночи он выглядел величественно, словно древняя статуя Будды. Внезапно у Чжоу Цзышу возникло убеждение, что оружием этого человека должен быть большой двуручный меч, который дополнил бы незыблемую стойку.

Чуть позже Е Байи спросил:

— Заметил что-нибудь?

Чжоу Цзышу вздрогнул. Его странное подозрение превратилось в уверенность.

— Прошу простить этого младшего за его слепоту, — произнёс он, склонив голову. — Я обращался к вашей почтенной особе без должного уважения.

Е Байи промолчал. Без предупреждения он вскинул руку и отправил в левое плечо Чжоу Цзышу сокрушительный поток ци. Это были не шутки. Пораженный внезапным развитием ситуации, Чжоу Цзышу тем не менее успел подпрыгнуть на чжан в воздух и уйти от линии атаки.

Е Байи подлетел к нему и одним мановением руки запечатал основные акупунктурные точки на теле Чжоу Цзышу. Как тот и предполагал, стиль боя Е Байи опирался на силу и мощь. Поскольку Чжоу Цзышу давно лишился половины внутренних сил, то не мог рисковать, вступая в лобовое противостояние. Он уповал на то, что его мастерский цингун позволит уклониться и избежать боя, но надежды оказались напрасны — казалось, противник атаковал со всех сторон одновременно.

Находясь в воздухе без малейшей точки опоры, Чжоу Цзышу не мог ни от чего оттолкнуться, чтобы разорвать дистанцию. Поэтому он пошёл на крайнюю меру и пнул ногой запястье Е Байи. Тот, будто и не почувствовав удара, среагировал мгновенно: развернул ладонь и схватил чужую голень. Чжоу Цзышу попытался выскользнуть из захвата и развернуться, но вместо этого его отшвырнули на пару чжанов совсем в другую сторону.

Приземлившись ногами на твёрдую поверхность, Чжоу Цзышу переменился в лице и строго, глубоким голосом произнес:

— Что это значит, почтенный?

Е Байи перестал нападать, опустился на землю и ответил, как ни в чëм не бывало:

— Цинь Сун Зачаровывающий обучался у одного гадкого старика. Что учитель, что ученик — оба мерзавцы, но младший был к тому же столь жалок, что его выгнали за бесталанность. Никчёмный во всем, кроме игры на лютне — в этом он действительно поднаторел. Но ты победил десятилетия практики Цинь Суна, сыграв одну ноту. Сначала я решил, что в цзянху неизвестно откуда прибыл новый герой, и мне стало интересно. Оказалось… Скажи мне, малец, твоё оружие – гибкий меч, так ведь?

Глаза Чжоу Цзышу удивлённо распахнулись. Он отступил на полшага, подобрался, пряча руки в рукавах. В нём включился подзабытый инстинкт убийцы — реакция на новую для Чжоу Цзышу ситуацию, когда оценить истинные возможности противника невозможно, в то время как тот видел его насквозь. Заметив его состояние, Е Байи насмешливо хмыкнул:

— Ты правда считаешь, что если бы я хотел причинить тебе вред, ты бы всё ещё стоял на ногах? Твоя техника цингуна уникальна, она называется «Безграничная и бесследная».[190]无际无痕, буквальный перевод «нет предела, нет следа». Вымышленная техника. Твой наставник — владелец поместья «Времена года» Цинь Хуайчжан, верно? Тц… Яблоко от яблони недалеко падает. Что у тебя, что у шифу твоего первая реакция при встрече с кем-то — броситься прочь, как ласка.

— Древний Монах, мой шифу давно покинул этот мир. И хоть вы весьма уважаемая фигура в цзянху, этот младший готов проявить непочтительность, потому что он не потерпит оскорбления памяти наставника, — холодно проговорил Чжоу Цзышу.

— Что?! Цинь Хуайчжан мёртв?! — удивлённо воскликнул Е Байи, и его взгляд потускнел прежде, чем Чжоу Цзышу успел ответить. Казалось, старший не ожидал услышать весть о смерти Цинь Хуайчжана, его тихий голос звучал немного растерянно:

— Верно… Ведь столько лет прошло… Я пребывал в неведении, живя отшельником на горе Чанмин, где время остановилось, но здесь сменились эпохи… Даже Цинь Хуайчжана больше нет.

Чжоу Цзышу немного расслабился, сообразив, что другой человек не имеет дурных намерений. Оставалось загадкой, как Е Байи сохранил столь молодой облик, но Чжоу Цзышу был теперь полностью уверен, что перед ним действительно стоит легендарный Древний Монах с горы Чанмин. Быть может, слухи о том, что он стал просветлённым бессмертным, правдивы?

Е Байи протянул руку.

— Покажи мне свой меч.

Чжоу Цзышу не сдвинулся с места, поэтому Е Байи нетерпеливо фыркнул.

— Пф… Думаешь, я раньше его не видел? Я подарил его твоему шифу! И я не собираюсь его отнимать, так что дай уже взглянуть на клинок, глупый ученик Цинь Хуайчжана!

Только сейчас Чжоу Цзышу вспомнил иероглифы, выгравированные на лезвии: «Байи».[191]Те же иероглифы, что и в имени Е Байи: 白衣 — белая одежда. Чжоу Цзышу немного тупит, потому что до этого он обращался к Е Байи не по имени, а «цяньбэй» (前辈) — старший, старейшина. Он всегда думал, что это некий таинственный девиз, но слова оказались просто именем!

Чжоу Цзышу досадливо нахмурился, неуютно повёл плечами и потянулся к поясу. Немного помешкав, он вытащил блестящий гибкий меч и передал Е Байи.

Принимая оружие, Е Байи бросил быстрый взгляд на исхудавшую руку Чжоу Цзышу, затем посмотрел на желтоватое болезненное лицо и недовольно свёл брови:

— Вечно портите лишними слоями то, что дано природой. Ужасная привычка. Всегда презирал это в твоем шифу.

Мудрый человек знает, когда лучше отступить, поэтому Чжоу Цзышу не огрызнулся вслух, но подумал: «Вредный старый пердун».

Гибкий меч в руках Е Байи отозвался на его ци, блестящее лезвие словно засияло ярче и с лëгким жужжанием завибрировало, наполняясь энергией. Под длинными тонкими ресницами Е Байи мелькнула печаль — памятный подарок пережил старого друга и принадлежит теперь его преемнику.

Он долго смотрел на клинок и выгравированную надпись, прежде чем вернул меч. Нацепив вежливую неискреннюю улыбку, Чжоу Цзышу заговорил:

— Могу ли я спросить старшего о цели нашей ночной прогулки, помимо проверки навыков и выяснения происхождения этого младшего? Что ещё…

Он не успел закончить фразу, когда Е Байи внезапно приложил ладонь к его груди. Движение было настолько быстрым, что Чжоу Цзышу не успел среагировать. Если бы его хотели убить, он не смог бы защититься. Чжоу Цзышу в ужасе замолчал и застыл на месте. Однако Е Байи больше не двигался. Помрачнев, он начал вливать поток ци через прижатую ладонь.

Мягкий поток чужой ци бродил по меридианам Чжоу Цзышу, словно что-то искал. Это потревожило гвозди, и Чжоу Цзышу, пытаясь унять их, покрылся холодной испариной. Вдруг сила возросла. Маленький ручеек превратился в мощную реку, которая безжалостно заполняла полуувядшие меридианы. Казалось, Е Байи своей энергией прокручивал гвозди внутри тела. В глазах Чжоу Цзышу потемнело, он пошатнулся и начал оседать на землю.

В этот момент кто-то приблизился сзади, подхватил его и гневно закричал, отбивая руку Е Байи:

— Что ты творишь?!

Е Байи издал слабый возглас удивления, но от удара не увернулся, и их ци столкнулась. Е Байи ошеломлëнно вздрогнул — он почувствовал атаку невероятно убийственной энергии, от которой у него перехватило дыхание. Вэнь Кэсин был сбит с толку не меньше. Он вложил в удар львиную долю своей ци, но она словно натолкнулась на невидимую стену и отскочила назад.

Вэнь Кэсин крепче сжал талию Чжоу Цзышу, сделал шаг назад и развернулся, чтобы встать боком между мужчинами, защищая собой одного от другого. Затем он повернул голову, прищурил глаза, в которых не осталось ни единой весёлой искры, и пристально воззрился на Е Байи. Его взгляд был похож на взгляд ядовитой змеи — немигающий, мрачный и холодный он сверлил фигуру в белом, словно намереваясь сквозь кожу добраться до костей.