Онлайн чтение книги Далекие странники Faraway Wanderers
Том 4. Глава 71. Распри

Пока отряды Чжао Цзина строились у подножия горы Фэнъя, Гу Сян со спутниками  окольной тропой подобрались к ним вплотную и спрятались за огромным валуном, словно преступники. Девушка, выросшая в Долине, знала округу как свои пять пальцев. Она специально выбрала место, где их позицию было нелегко обнаружить, и откуда открывался отличный обзор на расположение противника.

Соратники Гу Сян оказались на хребте Цинчжу впервые. Они понятия не имели, что вслед за проводницей кругом обошли указатель, на котором ещё недавно значилось «Живым душам вход заказан», и ступили на порог зловещей Долины призраков.

К счастью, им удалось прокрасться незамеченными — сейчас все обитатели Долины, от первых лиц до призраков рангом помельче, занимались более важными делами. 

В этот момент вдали показалась одинокая фигура всадника, укутанного в белоснежные одежды, что ярким пятном выделялись среди окружающего пейзажа. В руке всадник держал небольшой глиняный кувшин, за его спиной угадывался массивный двуручный меч. 

Это был Е Байи.

Узнав старшего, Чжан Чэнлин удивлённо вскрикнул, и Гу Сян пришлось зажать ему рот ладонью. Потрясение мальчишки можно было понять — с момента их расставания в поместье Марионеток прошло всего несколько месяцев, а тёмные волосы Е Байи успели поседеть наполовину. Строгое, словно высеченное из камня, прекрасное лицо осталось молодым, но контраст серебристых волос и нетронутой временем юности выдавал касание еле уловимого дыхания смерти.

Казалось… ход времени, давным-давно обузданный бессмертным мастером, возобновил движение. Хотя на его коже отсутствовали признаки старения, убелённая голова возвещала о неумолимом приближении момента, когда каменная статуя разрушится в прах и развеется по ветру.

Вытянув шею, Цао Вэйнин выглянул из укрытия, чтобы хорошенько рассмотреть новоприбывшего. Взгляд молодого человека остановился на невиданном ранее мече за спиной Е Байи. По первому взгляду можно было подумать, что он носит чжаньмадао,[418]斬馬刀 — дословно «меч, разрубающий лошадь». Двуручная сабля с широким и длинным клинком, использовалась пехотинцами против кавалерии во времена династии Сун. поскольку оружие было чрезвычайно широким и длинным. За плечами всадника виднелась рукоять и часть ножен с искусно выгравированным драконом. Гривастая спина свирепого зверя выгибалась, словно он был готов в любой момент сорваться с места и взмыть в небеса сквозь клубы облаков. Изображение дракона неистово дышало жаждой вольного полёта до края небес.

— Это… Это легендарный клинок, Хребет Дракона… Это… — оторопело пробормотал Цао Вэйнин.

Прищурившись, Гу Сян посмотрела на меч, а потом обернулась и спросила, ни капли не стесняясь своей неосведомлённости:

— Что ещё за клинок такой?

Цао Вэйнина сотрясала мелкая дрожь. Он подтянул Гу Сян за рукав поближе и объяснил с пробивающейся в голосе нервной дрожью:

— Предания гласят о трёх легендарных мечах. Первый — духовный безымянный меч Умин. На этом мече нет гравировки с именем, а знаменит он необычайно ярким блеском стали и непревзойдённой заточкой. Второй — тяжелый меч Дахуан, Великий Простор, — генерал среди мечей. Безупречный, прочный и непобедимый, он не имеет равных в мощи и свирепости. Но ни первый, ни второй не сравнятся с третьим мечом по имени Лунбэй, Хребет Дракона. Это клинок неукротимой ярости. Считается, что он выкован из небесного железа, и потому способен низвергнуть богов… Не могу поверить, что Лунбэй оказался в руках ученика Древнего Монаха! Все три знаменитых меча считались давно утерянными. Немыслимо, что сегодня я стал свидетелем возвращения величайшего клинка в истории цзянху!

Как бы тихо ни говорил Цао Вэйнин, Чжан Чэнлин расслышал его слова, и снял Великий Простор с перевязи на талии. Зная, что Седьмой Лорд подарил ему поистине великолепный меч, мальчик, памятуя древнюю мудрость о том, что «зазорно кичиться богатством», обернул ножны в неприметную рваную дерюгу. 

— Д-д-дахуан… здесь, со мной… — вымолвил Чжан Чэнлин и передал оружие в руки Цао Вэйнина, чьи глаза чуть не вылезли из орбит.

Ученик школы меча Цинфэн почтительно принял свёрток обеими руками, дрожащими пальцами развернул ветхую тряпицу и… обнажил бесценный клинок, самоцвет, доселе скрытый грязью. На глаза переполненного эмоциями мечника навернулись слёзы благоговения, его буквально потряхивало от волнения. Цао Вэйнин гневно указал пальцем на Чжан Чэнлина: 

— Это Дахуан! Генерал, Великий Простор! Ты! Осквернитель божественных реликвий! Ты… корова, пожирающая пионы! Ты, варвар, ломающий гуцини! Ты… т-ты… твой проступок сравнится по тяжести лишь с сожжением книг и закапыванием учёных заживо!

Цао Вэйнин так расшумелся, что Гу Сян пришлось на него шикнуть. Все четверо снова обратили взгляды на толпу внизу.

Е Байи давил своим присутствием: он ехал прямиком к Чжао Цзину, и не подумав спешиться, а ряды вооружённых воинов покорно расступались перед ним. Невозмутимый, бесстрастный мастер, возвышавшийся над морем людских голов, выглядел ещё высокомернее обычного. 

Чжао Цзина тоже поразила внезапная седина Е Байи, но он старательно скрыл промелькнувшее на лице удивление дежурной улыбкой. Способность Чжао Цзина сохранять невозмутимость была на порядок хуже, чем у Гао Чуна. Если Железный Судья лицемерил во имя защиты опасной тайны, то Мечник Цюшань — из жажды власти, и убедить окружающих в своей правоте ему было сложнее.

Чжао Цзин начал с того, что уважительно обхватил кулак ладонью в приветствии: 

— Молодой мастер Е, поистине, вы пришли вовремя! Призываю вас присоединиться к нашему походу во имя возмездия…

Е Байи резко оборвал его, не удосужившись изобразить доброжелательность: 

— Кристальная броня у тебя или нет? 

Толпа негодующе заклокотала, а Чжао Цзин враз посуровел. 

Сердца Чжан Чэнлина и остальных сжались от страха. 

— Что происходит? — недоуменно спросила Гу Сян. — Разве Е Байи не с ними заодно?

— Нет, дева Гу, — прошептала Гао Сяолянь. — У героя Е своя задача. Он владеет одним из Знаков чести. Приказ, скреплённый тремя Знаками, созывает собрание героев со всего цзянху. Один из Знаков хранил Древний Монах, давно затворившийся от мирских дел на горе Чанмин. После убийств главы клана Чжанов и главы школы Тайшань мой отец лично отправился к подножию этой горы, чтобы воззвать к Древнему Монаху, да только тот к нему не вышел, а позже прислал в Дунтин ученика в качестве своего представителя. Герой Е — хранитель Знака чести, он никак не связан с остальными и действует сам по себе, — Гао Сяолянь  ненадолго задумалась и решила добавить: — Честно говоря, отец удивился, увидев героя Е. Просто… Просто ходят слухи, что Древний Монах давно скончался. 

Обитатели цзянху знали о Древнем Монахе лишь то, что он реальная личность. Но его имя, фамилия, возраст и происхождение стёрлись временем. Если вспомнить, что Знаки чести были созданы около ста лет назад, предположение, что Древний Монах давно ушёл из жизни не казалось таким уж беспочвенным. 

Необходимость смотреть на сидевшего в седле Е Байи снизу вверх пошатнула и без того давшее слабину самообладание Чжао Цзина. Глава Чжао еле сдерживал раздражение, а в его улыбке не осталось ни капли теплоты:

— Что вы имеете в виду, молодой мастер Е?

Е Байи показательно проигнорировал вопрос. Он окинул равнодушным взглядом гомонящую толпу, а затем громко объявил:

— Мне без разницы, собираетесь вы биться или поднимаете пустой шум! Любой, кто желает возмездия, может выступить в поход. Однако есть одно «но»: пока я жив, даже не думайте открыть Арсенал. 

Этот человек по-прежнему плевать хотел на всех вокруг. Судя по его тону, он и с Небесным Императором говорил бы с тем же пренебрежением. Даже Чжоу Цзышу, который славился самоконтролем, неоднократно скрипел зубами в желании хорошенько поколотить бессмертного монстра. Что говорить о людях, которые раньше не имели никаких дел с Е Байи. Кто-то из героев презрительно фыркнул:

— Пф… Преемник Древнего Монаха унаследовал от наставника целых две вещи — большой рот и большое самомнение. 

Е Байи скользнул взглядом в сторону говорившего. Им оказался Фэн Сяофэн, но сейчас можно было рассмотреть только его макушку. С тех пор как верный Гаошань-ну ослеп, Фэн Сяофэн ни разу не сидел у него на плечах, сменив роль наездника на роль поводыря. Коротышка всё также напоминал переспелую ягоду, готовую лопнуть от гнева по малейшему поводу, и всё также ни во что не ставил элементарную вежливость. Если бы в цзянху составляли список сквернословов, Фэн Сяофэн оккупировал бы первую строчку на веки вечные. Единственным человеком, к кому он испытывал некоторую привязанность, был Гора.

— Я не шучу, — сказал Е Байи.

— Молодой герой Е хочет разворошить осиное гнездо, да? — вполголоса спросила Гао Сяолянь.

После совместного похода в поместье Марионеток Чжан Чэнлин знал о Е Байи больше остальных и решил, что пора поделиться сведениями: 

— Этот… Старший Е… Он вовсе не «молодой» герой. Он очень стар. Он был наставником Жун Сюаня, который погиб тридцать лет назад… — и поведал друзьям всё, что знал сам. Те надолго оцепенели, пока к Гу Сян не вернулся дар речи. 

— Бабушки мои… — шёпотом изумилась она. — Сколько же ему лет? Вечная черепаха! Твою же…

Услышав, что Гу Сян опять перешла на птичий язык, Цао Вэйнин поспешил перебить её: 

— Значит, можно сказать, что самый важный артефакт для доступа в Арсенал на самом деле… старший Е? Узнав, что виной неразберихи послужила Кристальная броня, он спустился с горы и отправился на поиски правды…

Тут вмешалась Гу Сян. Встрепенувшись, она указала на толпу внизу: 

— Гляньте-ка! Они вот-вот подерутся! 

Из-за валуна одновременно высунулись четыре головы. 

Праведные мастера кунг-фу отправились в поход, преследуя разные цели. Конечно, среди них присутствовали и идейные люди, не блиставшие особым умом, которыми было удобно манипулировать, — Чжао Цзин нарочно пригласил таких побольше. И обдурил их, собрав под девизом возмездия ради благополучия простого народа. Поэтому слова Е Байи произвели эффект скалы, рухнувшей в воду и взметнувшей тысячи волн — глупые благородные пешки разом возроптали.

Немногие обладатели здравого смысла подозрительно перешёптывались, в то время как остальные предсказуемо ополчились на Е Байи. Его провоцирующее поведение вызвало яростные упрёки:

— Этот парень — помеха на нашем пути! — выкрикнул кто-то совсем рядом с белым всадником. — Гао Чун призвал ученика Монаха в Дунтин и не отходил от него ни на шаг. Наверняка, они с самого начала были заодно! 

Е Байи всегда предпочитал действие разговорам. В следующий миг его обвинитель ясно увидел перед своим носом кончик хлыста и отпрыгнул, но увернуться от удара не успел. Хлыст настиг его в полёте, оставив унизительную красную отметину поперёк лица. 

Чжао Цзин подал сигнал глазами. По этой команде на Е Байи набросилось сразу несколько человек со всех сторон. Никто не различил движения белой фигуры, никто не понял, каким образом Е Байи раскидал окруживших его противников, укоротив кого на руку, кого на ногу. Со стороны казалось, что белый всадник не шелохнулся, продолжая держать в одной руке маленький сосуд, а в другой — хлыст. 

Демонстрация запредельного мастерства кунг-фу заставила многих содрогнуться от ужаса. Даже у Чжао Цзина нервно дёрнулось веко. 

— Подождите, давайте-ка все успокоимся, — прозвучал чей-то спокойный голос. — Древний Монах славился исключительной добродетелью, его ученик никак не может оказаться недостойным человеком. Незачем перекладывать вину Гао Чуна на других людей.

Глаза Цао Вэйнина широко распахнулись — он узнал голос. Это был его шифу, Мо Хуайян! Юный мечник заметно занервничал, покрылся испариной и крепко сжал кулаки, внимательно слушая вежливую речь наставника. 

— Молодой мастер Е, на чём основаны ваши утверждения? — любезно поинтересовался Мо Хуайян. — Вы же не могли высказать их просто так, наугад? Мы были бы рады вам поверить, поэтому, прошу, будьте с нами честны. Поведайте без обиняков, правда ли, что все фрагменты Кристальной брони уже собраны в одних руках, а нас всех просто используют? 

Наблюдательная Гу Сян заметила, что к этому моменту толпа разделилась на два крыла. 

В пути Мо Хуайян вёл себя молчаливо, не вмешиваясь в обсуждения и споры. Зато сейчас, благодаря исключительной репутации и грамотно подобранному моменту, он привлёк на свою сторону силу, сравнимую с лагерем приверженцев Чжао Цзина! Отряд славных героев ещё не начал подниматься на гору Фэнъя, а уже превратился в стаю озлобленных друг на друга собак. 

Гу Сян украдкой взглянула на Цао Вэйнина, ещё более уверившись в том, что… Увы, шифу этого глупого парнишки выступил в поход с далеко идущими планами. 

Чжао Цзин не ожидал предательства со стороны Мо Хуайяна. Ему нестерпимо захотелось содрать кожу с хитрого старика, но пришлось сдержаться. Спорить с Е Байи тоже было нельзя — это доказало бы, что Мечник Цюшань нечист на руку.

Е Байи не купился на вежливость Мо Хуайяна, но снизошёл до ответа:

— Чтобы открыть Арсенал, нужны два предмета: цельная Кристальная броня и ключ. По итогу проведённого мной расследования предположу, что ключ находится у призраков Долины. Если бы призраки владели ещё и броней, стали бы они дожидаться сражения? Нет, они бы уже пытались отпереть Арсенал… Ха! Тогда бы и я не с вами болтал, а занимался изгнанием нечисти на тот свет.

— Броня была у Гао Чуна, — попытался оправдаться Чжао Цзин. — Когда мы сопровождали в Шучжун тело главы Шэня, Гао Чун задумал меня убить и объединился для этого с Призраком Висельника. Покушение провалилось, а Гао Чун погиб. Сюэ Фан был ранен, но сбежал, и его местонахождение до сих пор неизвестно. Так что, вероятно, Броня у Сюэ Фана…

Е Байи усмехнулся: 

— Не только ты хочешь знать, где Сюэ Фан. Долина посылает отряд за отрядом на его поиски. Во время последней вылазки погиб один из Великой десятки — Скорбящий Призрак. Если Призрак Висельника обладает столь замечательными талантами, почему он до сих пор не открыл Арсенал, а вместо этого зарылся в глубокой норе? 

— Скорбящий Призрак и сам являлся злом во плоти — он убил человека ради его собственности! Откуда мне знать, что творится в стане этих кровожадных нелюдей из Долины? — возмутился Чжао Цзин. — Может, они не смогли поделить добычу и теперь убивают друг друга? В любом случае хитрость Гао Чуна нельзя недооценивать. У него было много приспешников. Вполне вероятно, он отдал Броню кому-то из них. 

— Неужели? Выходит, Кристальная броня, которую как зеницу ока берегли пять великих кланов, пропала с концами? — недоверчиво осведомился Е Байи. — И в любой момент кто-то неизвестный может отпереть Арсенал… Но вместо того, чтобы расследовать исчезновение Брони, вы, герой Чжао, согнали людей на штурм Долины призраков… Почему именно сюда? Где логика? 

Тон Е Байи становился всё более угрожающим. Чжао Цзин остолбенел, но через секунду вернул самообладание.

— Призраки Долины — это исчадия преисподней, которые за гнусные деяния должны лишиться своих жалких жизней. Или, по мнению молодого мастера Е, они… не заслуживают смерти?

Мо Хуайян помрачнел и перешёл за спину Е Байи. Половина народа последовала его примеру, выстроившись напротив Чжао Цзина.

— Глава школы Мо, что это значит? — требовательно спросил Чжао Цзин.

— Не пытайтесь сменить тему, герой Чжао, — спокойно предупредил Мо Хуайян. — Сначала мы выслушаем ваше чёткое объяснение, и по итогу рассудим. 

Убедившись в скрытых намерениях Мо Хуайяна, Чжао Цзин в ярости подумал: «Этот старый бес пользуется пожаром, чтобы вершить грабежи! Он стал обузой и угрозой моему влиянию. Нужно избавиться от него здесь и сейчас!». Быстро приняв решение, герой Чжао еле заметно повёл пальцами. 

Из-за суматохи люди внизу ничего не заметили. Но Гу Сян с сотоварищами со своего наблюдательного пункта уловили подозрительный жест. Повинуясь безмолвной команде, неприметный человек позади Чжао Цзина выскользнул из толпы, отошёл в сторону и сигнальным жестом махнул кому-то в глубине леса. Среди густых ветвей промелькнул темный силуэт с маленьким арбалетом в руке. 

Ядовитый скорпион!

Цао Вэйнину некогда было думать. Он выскочил из-за исполинского валуна и на всех пара́х ринулся в толпу с воплем:

— Шифу! Берегитесь!

Гу Сян не успела его удержать, и её сердце сжалось от ужаса.

Примечание к части

∾ Чжаньмадао (斬馬刀) — дословно «меч, разрубающий лошадь». Двуручная сабля с широким и длинным клинком, использовалась пехотинцами против кавалерии во времена династии Сун.