Онлайн чтение книги Владыка Демонов думает, что дети не его The devil thought the sons were not his
Владыка Демонов думает, что дети не его (Перевод завершен) Глава 26

Глава 26

Ночью в пещере царит тишина, а на каменной стене стоит красивая, экстравагантная лампа, не вписывающаяся в окружающую обстановку. Лампа выполнена в форме цветка лотоса, из которого выпрыгивает маленький зеленый светящийся огонек, не тронутый горным ветром.

На мягкой, удобной кровати Чу Юй проснулся и перевернулся, чтобы встретиться с глазами обиженного человека.

"......" Чу Юй мгновенно проснулся, вспомнив, что Янь Линь сказал перед его кроватью, прежде чем Чу Юй заснул.

"Почему я здесь?" Чу Юй переместил свое тело вверх и прижался спиной к изголовью кровати, делая вид, что ничего не знает, и спрашивая: "Где это место? Где остальные?"

Его лицо было бледным из-за потери крови, и под голубым светом его жалкая поза становилась все более трогательной, а глаза были яркими и красивыми, словно наполненными звездами, притягивающими сердце и душу.

Его мягкие черные волосы свободно развевались, белая кожа и белые губы переплетались с черными глазами и длинными черными волосами, и границы между ними были четко очерчены, отчего он выглядел еще более потрясающе красивым.

Янь Линь кратко объяснил, что произошло потом, и спросил Чу Юя: "Почему ты спас меня тогда?".

В этот момент Чу Юй знал, что его личность раскрыта, и хотел максимально отдалиться от него, поэтому он сказал: "Тебе не стоит слишком беспокоиться, учитывая ситуацию в то время, я бы сделал это независимо от того, кто это был".

Это прозвучало очень знакомо, и Янь Линь фыркнул: "Тебе это очень нравится".

Ранее в Тайном Царстве, после того, как Чу Юй использовал свое тело, чтобы вылечить его от яда, он сказал ему то же самое, сказав, чтобы он не беспокоился слишком сильно, и что если бы это был кто-то другой, он бы не отказался спасти его жизнь.

Чу Юй также запомнил эти слова, но он мог только притвориться, что не понимает их, и спросил: "Что ты имеешь в виду? Когда я это повторял?"

Мрачное выражение лица Янь Линя усилилось, и он наклонился, чтобы посмотреть на Чу Юя более пристально, его голос был окутан обидой и недовольством: "Ты сделал это специально, не так ли?".

Он не верил, что с таким лицом у Чу Юя не возникнет никаких подозрений, не говоря уже о том, что он никогда намеренно не скрывал свою личность.

"О чем ты говоришь? Я не понимаю". Чу Юй моргнул глазами, его выражение лица было искренним и безобидным, когда он смотрел на кровать под ним: "Эта кровать очень красивая, ты принес ее сюда? Это так роскошно?"

Как Янь Линь мог не знать, что он намеренно меняет тему разговора?

Чу Юй сказал: "Это слишком дорого, я не могу принять это. Но почему вы положили кровать в мешок для хранения? Она занимает слишком много места".

"Это долгая история. Однажды я случайно попал в тайное царство. В то время рядом со мной была только каменная кровать, и даже когда я был с кем-то близок, я мог находиться только на каменной кровати, которая была твердой и холодной".

Чу Юй: "......" Его лицо заметно покраснело.

Тот, у кого были ушиблены плечи и колени, был Янь Линь, а тот, у кого были ушиблены колени, был он. Каменное ложе было настолько твердым, что даже если бы оно было подбито одеждой, это не принесло бы пользы при сильном трении.

Чу Юй тоже думал об этом, и в тот момент ему больше всего хотелось иметь эту мягкую кровать.

"Брат, почему у тебя такое красное лицо?". со знанием дела спросил Янь Линь.

Он знал, что Чу Юй прикидывается дурачком, но раз уж ему хотелось поиграть, он был готов подыграть.

Чу Юй взглянул на Янь Рин: "Мастер красив и статен, поэтому у него должно быть много любовниц, но есть предел его игривости, и в этом деле нужно сдерживаться, слишком много не полезно для тела".

Он подчеркнул слово "игра".

"Я всегда серьезно относилась к своим отношениям, и у меня никогда не было желания повеселиться. Кроме того, он дал обещание лично мне. Что касается меня, то я сделаю то, что обещал. Человек, который отступает от своего слова, должен быть наказан так, как он того заслуживает, не так ли?".

Его слова были почти явными и угрожающими, и правый глаз Чу Юя продолжал плясать, когда он понял, что разговор не может продолжаться.

"Сначала я хотел бы использовать медитацию, чтобы залечить свои раны".

Янь Линь поднялся, встал сбоку и сказал, что будет защищать его.

Чу Юй сел на кровать, скрестив колени, вокруг него бурлила духовная энергия. Как раз когда он собирался закрыть глаза, он вдруг услышал вопрос Янь Лина: "Разве тебе не интересно, почему Фан Цяньчжи хотел убить меня?".

"Почему?"

"Я не знаю. Но мой старший брат как-то сказал, что я показался ему знакомым, так что, наверное, Фан Цяньчжи узнал во мне этого человека. Поэтому мне интересно, на кого я похож? На кого я похож, о ком вы так заботитесь, и кого Фан Цяньцзы так ненавидит, что жаждет убить меня? Вы можете мне это объяснить? Иначе, боюсь, я отвлекусь на некоторое время".

Чу Юй был уверен, что Янь Линь делает это специально, поэтому Чу Юй проигнорировал его, закрыл глаза и использовал свою духовную энергию, делая вид, что не слышит его.

Он думал, что Янь Линь скажет что-то другое или даже раскроет свою личность, и немного нервничал. Единственным звуком был легкий ветерок, проносившийся мимо.

Чу Юй почувствовал беспокойство, поэтому он тихо открыл глаза, осмотрелся и с облегчением увидел, что Янь Линь подошел к входу в пещеру спиной к нему.

Хотя он стоял спиной к пещере, он наблюдал за Чу Юем.

Он не был готов разоблачать Чу Юя, но он должен был сказать, что маленькие жесты Чу Юя все еще были довольно милыми.

Когда Чу Юй снова открыл глаза, за пределами пещеры было уже светло, но полог деревьев в лесу был слишком большим и плотным, чтобы пропускать много дневного света.

Он услышал слабый звук потрескивания костра и сразу же последовал за ним, чтобы увидеть Янь Лина, непринужденно сидящего на камне и держащего в руке кость.

Кость была белой, как нефрит, по ней струился сильный духовный свет, и под бесконечным утончением истинного огня она издавала негромкий питательный звук, постепенно меняя силу и форму.

Чу Юй провел ночь за дыханием и восстановил большую часть своих травм. Он встал, поправил свой грязный халат, подвязал волосы и небрежно спросил Янь Лина: "Что ты делаешь?".

Духовная энергия, вырвавшаяся из его ладони, превратилась в настоящий огонь, переплетаясь с белой костяной головой.

Сердце Чу Юя заколотилось, и он подумал, что Янь Линь проверяет его.

На его слова он не отреагировал и спросил: "Значит, тебе нравится?".

Чу Юй задумался на мгновение и почувствовал, что нет необходимости отрицать все это, поэтому он кивнул головой.

"Если тебе это нравится, почему бы тебе не послушать, что я скажу?".

С тремя частями любопытства и семью частями осторожности Чу Юй сказал "да". Его очень заинтересовала белая кость.

Словно угадав его мысли, он остановил закалку кости и передал ее Чу Юю, чтобы тот посмотрел на нее поближе.

"Это округлый нож со скосом на тыльной стороне, он имеет более глубокую кромку для поедания древесины и может использоваться для ходьбы или ковыряния земли". Сказав это, он достал из сумки еще один и протянул его Чу Юю: "Этот - круглый клинок с квадратными челюстями, со скосом в пазу и прямой спинкой. И рукоять, и клинок сделаны из костей демона-зверя Священной Ступени, который не только силен духом, но и чрезвычайно тверд".

Демон-зверь Священной Ступени эквивалентен культиватору первой стадии Зарождения Души, а кусочек его плоти бесценен, поэтому использовать его в качестве разделочного ножа - пустая трата времени.

Чу Юй бессознательно сжимал в руке разделочный нож, притворяясь спокойным и подавляя свои эмоции, но в его глазах была нескрываемая любовь. Разделочный нож, сделанный из демона Священной Ступени, - редкое зрелище.

Говоря это, он наблюдал за Чу Юем, вглядывался в его выражение лица и притворно извинялся: "Жаль, я собирался отдать его тебе".

Слова сожаления Чу Юя застряли у него в горле, перекатываясь туда-сюда, но в итоге он не произнес их вслух.

Чтобы не сказать того, чего не следовало говорить, он даже вернул разделочный нож Янь Лину, спрятал потерю в сердце и сменил тему: "Почему у тебя кости демона-зверя Святой Ступени? Кроме того, использовать кости демона-зверя в качестве разделочного ножа - слишком большое расточительство".

"Нет такого понятия, как чрезмерная расточительность . По моему мнению, кости демона Святой Стадии как раз подходят для этого разделочного ножа". Янь Линь прекрасно избежал предыдущего вопроса и сказал легким тоном.

Он выявил слишком много недостатков и намеренно испытывал Чу Юя, но, хотя Чу Юй знал это, он не мог сломить его.

Если бы в это время были другие люди, они были бы озадачены и сбиты с толку. Например, как мог молодой мастер Двора Забытой Печали убить демона-зверя Святой Ступени, не говоря уже об истинном огне, используемом для закалки разделочного ножа, который был настолько мощным, что даже культиватор стадии Создания Основы боялся его.

После этого Янь Линь сосредоточился на закалке разделочного ножа истинным огнем, а Чу Юй спокойно наблюдал со стороны.

Даже если какие-то демоны случайно находили их, все они держались подальше из-за страшного давления Янь Лина.

Спустя неизвестное количество времени обратный круглый клинок в руке Янь Лина был успешно закален.

Сделанный из костей демона-зверя Священной стадии и закаленный истинным огнем культиватора Божественного Преобразования, клинок имел плавные линии и острый край, отражая холодный свет.

Чем больше Чу Юй смотрел на круглый нож, тем больше он ему нравился.

Последние несколько лет он хотел сделать разделочный нож, но не мог найти подходящий материал для него, а с его обучением и детьми он не мог выделить время.

Если бы у него перед глазами был разделочный нож, его предыдущие резные работы не были бы такими некачественными.

Он колебался, но не смог удержаться и сказал: "Хотя я не умею вырезать по дереву, у меня есть друг, который очень хорош в этом. Если этот разделочный нож окажется в его руках, его можно будет использовать с максимальной эффективностью".

Янь Линь сказал "О", явно не интересуясь этим так называемым другом.

Сердце Чу Юя чесалось, как кошка, но из-за сильной привлекательности разделочного ножа, он продолжил: "Тогда как насчет того, чтобы я купил этот разделочный нож, когда он будет закончен? У меня есть кое-какие сбережения, так что, если я не смогу себе это позволить, я смогу придумать что-нибудь другое".

Его любовь к разделочному ножу была очевидна.

Но Янь Линь покачал головой: "Извини, но этот разделочный нож - подарок, а не продукт торговли".

Он вдруг сделал паузу, поднял голову и посмотрел на Чу Юя: "Если тебе это нравится, просто скажи об этом, не нужно использовать предлог дружбы. Если ты хочешь, как я могу не дать тебе его?".

Его слова были двусмысленными, и когда Чу Юй встретил его взгляд с глубоким смыслом, он почувствовал, что это может быть ловушкой.

Как только он признавался, что ему это нравится, сеть затягивалась, и ему некуда было деваться.

"Я не умею вырезать, так почему мне это должно нравиться?". Чу Юй сдержал свои эмоции и спокойно сказал.

На его губах расплылась жестокая улыбка: "Это моя вина, что я не подумал хорошенько. Я думал, что старший брат хорошо умеет вырезать, и поэтому решил приготовить для тебя этот подарок. В таком случае, нет необходимости хранить его".

Сказав это, он посмотрел на круглый нож в своей руке и внезапно сжал кулак, уничтожив его.

Чу Юй был ошеломлен, не ожидая от него такого, и его глаза мгновенно расширились, лицо наполнилось душевной болью, а кончики пальцев слегка задрожали.

Если бы он хотел уничтожить разделочный нож, он мог бы сделать это раньше, не было необходимости ждать, пока завершится закалка.

Он сделал это, потому что догадался, что она ему так понравилась, что он намеревался разыграть его.

"Брат, что случилось?" Янь Линь спросил: "Ты выглядишь не очень хорошо".

Чу Юй был в ярости, но он все еще пытался выглядеть спокойным и сказал сквозь стиснутые зубы: "Ничего".

Янь Линь мягко сказал: "О, это хорошо. Иначе я бы подумал, что Брат жалеет его. Но это правда, ты не умеешь вырезать, так как же ты можешь жалеть два разделочных ножа".

Чу Юй: "............"

Он не хотел обращать внимания на Янь Лина, поэтому нашел предлог и вышел из пещеры. Он боялся, что если он задержится, то разозлится на другую сторону.

Однако даже после того, как он покинул пещеру, его настроение не улучшилось, и он становился все более и более злым.

Из-за своего гнева Чу Юй решил в одностороннем порядке внести его в черный список.

Если бы он знал его личность, он был бы еще хуже и злее.