Онлайн чтение книги Владыка Демонов думает, что дети не его The devil thought the sons were not his
Владыка Демонов думает, что дети не его (Перевод завершен) Глава 50

Глава 50

Его глаза надолго задержались на выпуклом животе, в них были смесь шока, ужаса и понимания.

Демоническая иллюзия может усиливать или искажать внутренние страхи человека, но как бы она ни была искажена, она должна быть основана на истине.

Увидев, что он смотрит на его живот, Чу Юй испугался еще больше и слегка повернулся на бок, подняв руку, чтобы попытаться заблокировать его. К сожалению, его желудок был слишком велик, чтобы что-то перекрыть.

"Ты, ты лучше убирайся отсюда, а то я кого-нибудь ударю!". Он вытащил из-под печки трехпалую деревянную палку и направил на него острый конец, угрожая ему в суровой манере.

Янь Линь понял, что не помнит себя и не помнит своего прошлого.

"Не бойся, я не плохой парень, я здесь для тебя". Он успокаивал мягким голосом.

Чу Юй сжал деревянную палку, не теряя бдительности: "Почему ты хочешь найти меня?".

"Я ......" Янь Линь поперхнулся, затем внезапно вспомнил о чем-то и сказал с серьезным лицом: "Я пришел, чтобы найти вас, потому что я отец ребенка".

Тело Чу Юя задрожало, а под глазами заблестели слезы: "Ты говоришь правду? Ты действительно отец ребенка?".

В этот момент Чу Юй был так добр и так жалок, что сердце Янь Лина смягчилось: "Конечно, это правда. Извини, я опоздал".

Он выхватил деревянную палку из рук Чу Юй и отбросил ее в сторону, а затем нежно обнял ее.

Выпуклый живот Чу Юя прижимался к телу Янь Лина, вызывая странное чувство: "Ты много страдал за это время, с этого момента я буду защищать тебя и ребенка".

Слеза упала на плечо Янь Лина, за ней последовали две или три капли.

Чу Юй чувствовал себя так, словно ему пришлось пережить огромную обиду, слезы намочили его одежду.

"Почему ты пришел только сейчас? ты знаешь, сколько переживаний выпало на нашу с ребенком долю? Все в деревне говорили, что у ребенка нет отца, что мы чудовища, что они издевались надо мной и прогоняли меня. Ты уходишь и не держишь ни меня, ни ребенка».

Он отвернулся и вытер слезы, не желая быть униженным перед отцом ребенка.

Он слушал слова Чу Юя и вспоминал слова Синь и Хао Хао о том, как тяжело было их отцу, и чувствовал боль и вину.

Он даже не смог быть рядом с отцом в самое трудное для Чу Юя время.

"Мне жаль, это моя вина. Я всегда буду рядом с тобой и никогда больше не уйду. Я знаю, что ты злишься и не простишь меня, но не мог бы ты не прогонять меня? Пока я могу оставаться рядом с тобой, даже если я могу наблюдать издалека, я буду доволен".

Чу Юй хмыкнул, чувствуя себя намного лучше.

Он указал на кучу сухой травы в углу: "В доме только одна кровать, ты можешь спать только там".

Никто не поверит ему, если он позволит повелителю демонов спать на куче сухой травы.

Но Янь Линь не возражал и был рад, что Чу Юй не настаивал на том, чтобы прогнать его. Он быстро подбежал к куче сухой травы и сделал ее своей, не дав ему шанса отступить.

Чу Юй молча наблюдал за ним, опасаясь, что он может уйти, запыхавшись.

"Как тебя зовут?" Он спросил отца ребенка.

Он был высоким, с широкими плечами и узкой талией, с красивым лицом - именно такой тип мужчин нравился Чу Юй.

"Янь Линь".

"О." Чу Юй кивнул и сказал: "Меня зовут Чу Юй".

Янь Линь хотел узнать больше о Чу Юе и деревне, чтобы найти способ разрушить иллюзию его разума, но Чу Юй, очевидно, все еще опасался его и не хотел с ним разговаривать.

После того, как они немного поболтали, Чу Юй взял мотыгу, стоявшую за дверью, и приготовился приступить к работе.

Он давно должен был лечь на землю, но только внезапное появление мотыги нарушило ритм. Когда он подумал о тех участках земли, которые еще предстоит выкопать, у Чу Юя разболелась голова.

Он должен был расчистить землю и засадить ее сладким картофелем и овощами, иначе ему пришлось бы голодать, если бы ему нечего было есть.

Он был не против поголодать несколько раз, но ребенок в его животе не мог быть голодным.

С этими мыслями Чу Юй поднял мотыгу и отправился в путь.

Его живот становился все больше и больше, и ему было трудно передвигаться, даже неся мотыгу.

В этот момент на его плечах внезапно появилась легкость, и тяжелая мотыга была легко перенесена Янь Линем.

"Я понесу его для тебя".

Чу Юй не стал отказываться, решив, что он отец ребенка и вполне естественно, что он будет носить мотыгу для него.

Поле находилось недалеко к востоку от деревни, и когда они приехали, мужчина средних лет копал землю в поле рядом с ними.

"Йо, разве это не Чу Юй? Наконец-то ты вышел из дома?". Мужчина средних лет язвительно насмехался: "Ты не годишься, ты не закончил копать два участка земли за пять или шесть дней. Посмотрите на меня, я почти закончил копать за два дня".

Чу Юй поджал губы, немного недовольный. Раньше он был быстрым копателем, и этот мужчина средних лет не шел с ним ни в какое сравнение, но теперь он превзошел его.

Он закатал штанины и пошел к земле, решив приложить больше усилий, чтобы сначала закончить копать кусок земли.

В этот момент угол его рубашки зацепился за что-то, Чу Юй потянул за него, но тот не двигался.

Он обернулся и увидел, что человек, который держал его пальто, был Янь Лин.

"Это просто два куска земли, не так ли? Ты веришь, что я закончу выкапывать их до того, как ты там закончишь?" провокационно сказал Янь Линь.

Мужчина средних лет фыркнул: "Что за болтун, кто ты такой?".

"Муж Чу Юй. Вы нам не верите? Если ты проиграешь, тебе придется быть вежливым, когда ты увидишь Ю в будущем".

"А что, если ты проиграешь?"

"Тогда я возьму всю землю, которую ты еще не выкопал".

Мужчина средних лет обрадовался этому, так как это было отличное предложение, и сказал: "Да".

Чу Юй выглядел обеспокоенным и хотел посоветовать ему не быть импульсивным, на случай, если он проиграет.

"Все хорошо, поверь мне". Янь Линь был уверен: "Я уверен, что смогу победить".

Он снял свой халат и положил его на камень под ближайшим деревом, чтобы Чу Юй мог там сидеть и ждать, а затем спустился в поле с обручем.

Пока солнце палило на землю, мужчина средних лет и Янь Линь начали серьезно копать землю своими мотыгами.

После попадания в иллюзорное царство демонов он не мог использовать свою духовную силу, но он был физически здоровым и сильным, далеко не таким, как мужчина средних лет рядом с ним, который был худым и желтым.

Сначала мужчина средних лет был уверен, что победит, поэтому он сделал перерыв, выкопав пару мотыг, и время от времени насмехался над ним, но когда он увидел, что тот подбирается все ближе и ближе, он занервничал.

В конце концов, лицо мужчины средних лет стало бледным, как блин, но у него не было другого выбора, кроме как признать поражение.

Чу Юй был особенно счастлив, ведь мужчина средних лет насмехался и издевался над ним, так что он заслужил это!

Он встал, достал белое полотенце и вытер пот.

Он сверкал на солнце, был полон тестостерона и гламурен.

Чу Юй тщательно вытер пот, почувствовав слабый запах пота на теле своего партнера, он был немного взволнован и сказал тоненьким голосом: "Ты потрясающий!".

Ему было так приятно слышать искренние комплименты, что если бы у него был хвост, то он бы поднялся.

"Я даже лучше". Он гордо ответил: "Вы сможете узнать об этом позже".

Чу Юй сказал: "Хммм", подумав, что хорошо иметь мужа, который может помочь, когда над ним смеются и издеваются.

После копания стало темнеть, и на землю опустилась тьма.

Когда он шел обратно с мотыгой в руке, он смотрел на деревню перед собой.

На первый взгляд деревня была не совсем правильной: повсюду царила туманная атмосфера, не было слышно ни звука. Когда они подошли ближе, показалось несколько редких, простых домов, но многие другие все еще были скрыты туманом и не были хорошо видны.

Когда они вернулись в соломенную хижину, Чу Юй сразу же налил воды и сказал Янь Лину вымыть руки.

"Ты устал? Отдохни немного". Чу Юй сказал: "Я пойду к колодцу и принесу ведро воды, чтобы сварить рис".

Увидев, что он несет два ведра, Янь Линь поспешил за ним. Другим беременным подавали хорошую еду и напитки, в отличие от Чу Ю, которой приходилось работать на земле и приносить воду для приготовления пищи.

"Я понесу его, а ты веди". Он схватил ведро и сказал.

Чу Юй замер: "Я пойду, все в порядке. Я привык к этому. Просто ты так много копал, тебе надо хорошенько отдохнуть".

"Какой отдых? Нет, ты меня недооцениваешь, я сильный, я не устану, даже если накопаю еще десять кусков". Ты должна привыкнуть к этому. С этого момента я возьму на себя всю работу в поле, сбор воды и приготовление пищи, тебе не нужно ничего делать, просто будь здоров".

У Чу Юя болел нос, он никогда не думал, что кто-то захочет хорошо к нему относиться.

Его сердце потеплело, и он поспешно пошел вперед, чтобы показать Янь Лину дорогу.

В деревне был только один колодец, и когда Чу Юй привел туда Янь Линь, вокруг колодца собралось много жителей деревни.

Все они пришли за водой и стояли вокруг, болтая, но когда они заметили Чу Юя, болтовня резко прекратилась, и все взгляды устремились на него.

Глаза были холодными и злобными, как будто они смотрели на какого-то злобного монстра, глядя вверх и вниз во время обсуждения.

"Беременная в мужском теле, как нечестиво".

"Да, он большой монстр, а в животе у него, наверное, маленький монстрик".

"Мы не можем позволить ему остаться в деревне, мы должны вывести его оттуда".

"......"

Их голоса были громкими и жутко холодными, как будто они специально разговаривали с Чу Юем.

Чу Юй сжал ладонь, цвет его лица поблек, а настроение упало до самого дна.

Он не осмеливался посмотреть на Янь Лина, боясь, что другая сторона подумает, что он тоже чудовище.

"Не бойся". Рука обхватила его плечи и заключила в объятия, голос был теплым, как солнечный свет: "Ты и ребенок - не чудовища".

Чу Юй сказал "хммм" и тихонько потянул за халат Янь Лина, думая о том, что хорошо, что единственный человек, который готов хорошо к нему относиться, не считает его чудовищем.

Янь Линь осторожно погладил Чу Юя по голове и сказал с небольшой улыбкой: "Ты возвращайся первым, я вернусь после того, как встану в очередь за водой здесь, хорошо?"

Он не хотел, чтобы Чу Юй снова слышал эти грязные слова, не хотел, чтобы он видел кровавые и жестокие картины, которые последуют за этим.

Чу Юй кивнул головой и послушно сказал "да".

"Вы знаете дорогу?" Янь Линь поддразнил его: "Будь осторожен, чтобы не сбиться с пути".

"Я не заблужусь". Чу Юй пробормотал низким голосом, но его сердце уже не чувствовало себя так плохо.

Дождавшись, когда фигура Чу Юя исчезнет из виду, он внезапно покинул строй и сделал два шага вперед, отшвырнув с дороги человека, который злословил Чу Юя.

У колодца мгновенно воцарился хаос.

У некоторых из них были выбиты зубы, у некоторых сломаны руки, а некоторые держались за животы и выглядели свирепо.

Они стояли перед ним и спрашивали, кто он такой и как оказался в деревне.

Он не потрудился заговорить с ними, все они и раньше издевались над Чу Юем, и он не был готов проявить милосердие.

Все жители деревни были худыми и не подходили ему, поэтому он избивал их, нанося синяки на лица и умоляя о пощаде.

С холодным выражением лица, словно Бог Смерти из ада, он просто свернул им шеи.

После смерти жителей деревни их тела превратились в небытие, а вокруг воцарилась тишина, лишь несколько домов стояли отдельно, и туман наполнял воздух.

Не чувствуя удивления, он пошел к колодцу, наполнил два ведра водой и отнес их обратно.

Когда он вернулся, из трубы соломенной хижины валил дым, очевидно, Чу Юй готовил еду.

Когда он вернулся в дом, он увидел Чу Юй в фартуке и спиной к нему, нарезающую овощи.

"Вы можете налить воду в кастрюлю". Услышав шаги, Чу Юй обернулся с небольшой улыбкой: "Рис скоро будет готов".

Когда он говорил это, он бросил в кастрюлю сладкий картофель, картофель и помидоры разной формы.

От большой железной кастрюли исходил странный запах, но когда он почувствовал его, у него поднялось настроение, и он подумал про себя, что даже в Магическом царстве кулинарные способности Чу Юя ничуть не изменились.

Когда Чу Юй готовил еду, он не мог сидеть сложа руки, поэтому сел к плите и добавил в нее дров.

Через некоторое время ужин был готов.

Чу Юй подал рагу в большой кастрюле, а затем сунул яйцо в руку Янь Лина.

Яйцо было маленьким, размером с детскую ладошку, и скорлупа была еще горячей, так что, должно быть, оно было свежеприготовленным.

Чувствуя себя немного неловко, когда держал в руке крошечное яйцо, он сказал.

"У тебя был тяжелый день, съешь его, чтобы компенсировать это".

Янь Линь спросил: "А что насчет твоего?".

"Я съел свой до твоего возвращения".

"Правда? Где скорлупа? Ты же не съел бы и скорлупу?".

Чу Юй замер и ничего не сказал. Для него яйца были очень ценными, и ему приходилось тратить много еды, чтобы обменять их на одно.

Увидев его выражение лица, он понял и протянул ему яйцо в руке: "Ты съешь его".

Чу Юй отказался взять его, так как он очень помог ему сегодня, и ему больше не за что было его благодарить, кроме как за это яйцо.

Подумав об этом, он взял яйцо обратно, разделил его на две половины, очистив от скорлупы, и протянул одну половину ему: "По одной половине каждому из вас.

У Чу Юя не было выбора, кроме как взять яйцо и съесть его маленькими кусочками. Яйцо было настолько вкусным, что он не хотел так быстро его доедать.

Когда он покинет Волшебное царство, он купит тысячи яиц и позволит Чу Юю съесть столько, сколько тот захочет.

Ужин был вкусным, как никогда, и он, словно потеряв чувство вкуса, съел его с удовольствием и даже похвалил в конце как "восхитительный".

Чу Юй с улыбкой смотрел на большой котел, в котором не осталось ни капли супа, но на сердце было тяжело от беспокойства.

Он приготовил этот горшок с едой вместе с завтрашним обедом, поэтому собирался съесть его, как только он разогреется, но он не знал, что его съедят за один раз.

Он подумал про себя, что отец ребенка слишком труден в воспитании, и что если так пойдет и дальше, то его запасы еды скоро истощатся.

Янь Линь не знал, о чем беспокоился Чу Юй, и не знал, что тот собирается разорить его одним обедом.

Он взял на себя инициативу по уборке посуды, а затем принес воды, чтобы Чу Юй вымыла лицо и ноги.

Когда он мыл ноги, Чу Юй не мог наклониться из-за своего выпуклого живота, поэтому он приготовился тереть ноги вместе, как он всегда делал.

Когда он опустил ноги в горячую воду, его внезапно обхватила пара рук.

Янь Линь держал прекрасные белые ноги Чу Юй, его сердце колотилось, и он сказал: "Тебе трудно двигаться, давай я помою их для тебя".

Ладонь его ноги была горячей, и Чу Юй казалось, что его обожгло жаром, его щеки слегка покраснели.

Никто никогда раньше не мыл ему ноги, но, подумав, что это отец его ребенка, Чу Юй застенчиво кивнул, а затем, поняв, что тот не видит его, сказал "да" голосом, похожим на комариный.

С его разрешения пальцы Янь Лина поползли вверх по тыльной стороне стопы Чу Юя, кожа под его пальцами была нежной и мягкой, он набрал горячей воды и капнул ее на стопу партнера, кончиками пальцев нежно и медленно провел по пальцам и боковым сторонам стопы.

Атмосфера внезапно стала нежной, и Чу Юй почувствовал себя как на иголках, в горле пересохло и захотелось пить, а по телу словно ползали несколько насекомых, вызывая зуд.

Янь Линь держал своего партнера за ноги, его сознание заполнили образы безумия, кровь в его теле закипала, как огонь, но он должен был заставить ее остановиться.

Вымыв ноги, он высушил их полотенцем и не потрудился надеть обувь.

Так называемая кровать была просто деревянной доской с несколькими слоями глинобитных кирпичей под ней, доска была покрыта сеном, а поверх сена лежала простыня с дырками.

Чу Юй был уложен на кровать, одеяла аккуратно подоткнуты, снаружи виднелся только голова.

Он окликнул Янь Лина, который плохо выглядел и спешил на выход, и нервно спросил: "Куда ты идешь?".

Не дождавшись ответа, он осторожно спросил: "Разве ты не хочешь меня и ребенка?".

"Нет, как я могу вас бросить?". Его сердце сжалось от обиженного тона Чу Юя, и он поспешно сказал: "Я просто выйду прогуляться, вернусь через минуту".

Чу Юй все еще не был уверен.

Повернувшись к нему спиной, он ущипнул предмет, который сильно возбуждал, а когда это утихло, повернул голову и сказал: "Я не выйду, ложись спать, я останусь здесь и присмотрю за тобой".

Чу Юй закрыл глаза, но через некоторое время он внезапно открыл их снова, его взгляд колебался, и спросил Янь Линь: "Ты хочешь потрогать ребенка?".

Янь Линь был потрясен, ожидая и опасаясь: "Можно?".

"Да".

Нащупав край кровати, он осторожно просунул руку в постельное белье.

Его руки немного тряслись, и он не мог нащупать правильный путь, поэтому Чу Юй взял его за запястье и переместил в нужное место.

Чтобы ему было легче подобраться к ребенку, Чу Юй даже расстегнул нижнее белье, чтобы его рука беспрепятственно прижалась к животу.

Трудно было представить, что живот человека может быть таким большим.

Он уже собирался убрать руку, как вдруг почувствовал, что что-то ударило его по ладони.

Он был поражен.

"Все в порядке, это ребенок". Чу Юй рассмеялся: "Ты ему очень нравишься, обычно он такой ленивый и совсем не любит двигаться".

Янь Линь все еще находился в состоянии удивления, когда ребенок ударил его ногой в живот.

"Это не он, это они". Он поправил.

Чу Юй развеселился: "Откуда ты знаешь, что это "они", если они еще даже не родились?"

"Я просто знаю, я даже знаю, что это мальчики-близнецы".

Чу Юй не слишком беспокоился, думая, что Янь Лин шутит.

Погасив масляную лампу, он в трансе вернулся к куче сухой травы.

Когда он лег на кучу травы, ему захотелось спать.

В оцепенении он подумал: "Кровать Чу Юя слишком ветхая, придется завтра срубить дерево и сделать ему новую».

Все, о чем он мог думать, это как позаботиться о своей жене и улучшить свою жизнь, как будто он принадлежал этому месту и забыл, кто он и зачем он здесь.