Онлайн чтение книги Декабрь December
Глава 36

Хотя тогда я был маленьким, но до сих пор помню это чувство неловкости, из-за которого задавался вопросом: "Почему другой человек сказал мне что-то подобное?"

Он не был моим другом, с которым я играл и проводил время, поэтому, не подумав о чувствах малыша, я грубо отказал. Ребёнок, который признался мне, тоже был маленьким, он разозлился из-за такой реакции и заплакал.

До сих пор помню, насколько громко он рыдал, ведь даже учителя были смущены. Дети стекались стайками посмотреть на происходящее, и это выглядело очень некрасиво и смущающе. Если бы мне нужно было рассортировать все воспоминания, эти я бы положил в коробку "крайне неприятные". Однако тогда я был слишком мал, чтобы придавать подобному хоть какое-то значение. В моих глазах это были глупые и импульсивные слова незрелого ребёнка.

Но я не мог выбросить из головы моменты, которые всегда следовали за признанием. Когда я достиг подросткового возраста, и любопытство к противоположному полу росло в геометрической прогрессии, подобные откровения от другого человека должны были стать волнующим событием, но для меня это превратилось во что-то, чего стоит избегать, ведь подобные ситуации заставляли меня нервничать. В моих воспоминаниях до сих пор ярко отпечатался один такой момент, произошедший когда я перешел в среднюю школу.

"Ты рецессивная омега, поэтому тебе нужен кто-то, кто защитит тебя. Я буду твоим защитником".

У мальчика-беты, который мне тогда признался, было самодовольное выражение лица, как будто он сказал что-то невероятно крутое. Но я был скорее недоволен, чем впечатлён.

"Я буду защищать тебя" — эти слова будто поставили меня в слабое положение. Почему это меня нужно защищать? Подобное отношение разозлило, но, поскольку я не детсадовец, то коротко отказал из уважения к собеседнику и, развернувшись, ушёл.

После этого я понял, что большинство школьников, а затем и студентов мужского пола, рассматривали меня как сексуальный объект. В их бурном воображении я реагировал на феромоны Альфы, становился беспомощным и стонал, как порнозвезда. Поскольку я не мог забеременеть, то был просто идеальной целью для воплощения в жизнь их эротических фантазий.

Разумеется, подобное тоже было не очень приятно. Во взрослом возрасте для студентов-парней я был интровертом и аутсайдером, которого будет интересно завоевать, чтобы удовлетворить сексуальные желания. Конечно, многие открыто признавались мне только в том, что я им нравлюсь, тактично умалчивая о том, что это были не их настоящие чувства, а влияние гормонов и прилива крови к причинному месту. К слову, более хрупкие девушки не оказывали мне такого чрезмерного внимания, ибо получали его в достатке и сами, часто от тех же самых парней.

К сожалению, большинство признававшихся мне людей были мужчинами, поэтому их откровения только усиливали мои опасения, и я начинал их избегать, боясь стать жертвой сексуальных домогательств. Со временем моё сердце очерствело окончательно, и все сладкие речи влетали мне в одно ухо, а вылетали из другого. Все стало еще хуже, когда со мной произошел тот несчастный случай три года назад, мою надежду на возможную любовь жестоко растоптали. Хотя я верил во взаимность. Искренне. До того момента.

— Ён У, ты мне нравишься.

Я застыл в оцепенении, а в моей голове, будто на повторе, снова и снова, эхом отдавались одни и те же слова. Сердце стучало так сильно, будто собиралось выпрыгнуть из груди, сломав ребра. Забавно, но звук становился все громче и громче, и я в какой-то момент действительно испугался, что оно разорвётся на куски. Температура в номере была очень комфортной, но все моё тело дрожало под простынёй, в которую было завернуто.

Я не мог поверить, что это происходит наяву. Все те негативные чувства, которые вызывали у меня признания в прошлом, были совсем не уместны в случае с Шином. Независимо от того, был ли он доминантным альфой или мужчиной, все причины, которые раньше заставили бы меня остерегаться кого-то подобного, полностью смыло волной восторга.

"Может я сплю? Нет, должно быть, это просто галлюцинация, сгенерированная моим мозгом, потому что я так сильно хотел услышать это от Ким Шина?"

Прозвучавшие слова были настолько невероятными, что у меня затряслись руки, а разум полностью отрицал реальность. Не может быть, чтобы со мной случилось что-то настолько хорошее. Почему это было приятно настолько, что хотелось истерически смеяться?... По мере того как вопросы продолжали обрушиваться на мой мозг, сознание становилось всё яснее и яснее. В какой-то момент я решил оценить ситуацию здраво. Почему я ему нравлюсь? Он был доминантным альфой, выглядел так, словно родился с золотой ложкой во рту, он высокий и до одурения хорош собой. И всё бы ничего, только вот я был рецессивной омегой. Единственное, что могло нравиться ему во мне — это мои феромоны...

Феромоны. Эти слова заполнили мой воспалённый мозг. Сердце, которое только что было готово воспарить над землей, тяжело рухнуло вниз. Да, вся причина в этом. Всё очень просто поддаётся логическому объяснению. Среди альф и омег подобные заблуждения были не редкостью: многие во время течки и гона настолько были одурманены феромонами партнера, что принимали эти чувства, основанные на инстинктах, за любовь. Серьёзные проблемы могли возникнуть в подобных ситуациях, когда люди неверно сопоставляли причину и следствие.

Поскольку для Шина это был первый раз, он мог легко ошибиться, приняв инстинкт за что-то возвышенное. Однако я не хотел огорчать его и задевать его чувства своими словами о том, что всё это может быть ложью. Если бы у меня была хоть капля совести, а сам я был бы порядочным человеком, то в ту же секунду сказал своему хубэ, что причина его чувств — мои феромоны. К моему стыду, эти слова застряли в горле. Как минимум, я мог бы попросить его убедить меня, что причина его влюбленности не настолько низменная, но и этого я не мог из себя выдавить.

Где-то внутри теплилась надежда, что всё может быть по-настоящему. Поэтому я не хотел отвергать его. Чем больше я узнавал о Ким Шине, тем сильнее росла моя жадность, с каждым днём я хотел быть всё ближе и ближе к нему. Если сейчас он ошибся и принял воздействие феромонов на мозг за любовь, то для меня это было прекрасным шансом привязать парня к себе. Подобная возможность может больше никогда не подвернуться. Мне нужно было просто воспользоваться этой ситуацией. С каждой секундой молчания, мой внутренний голос всё подкармливал и подкармливал мою неуёмную жадность.

Сердце затрепетало от переизбытка чувств, и я понял, что мне нужно быстро ответить ему:

— Спасибо.

—.....

Я даже не успел осознать, что именно ляпнул, как внезапно опомнился. Ким Шин вздрогнул, будто от пощёчины, и опустил глаза. Нужно было срочно что-то сделать.

— Что ж, я...

— Всё в порядке, — заверил меня он и крепко сжал мою руку.

Нет, всё было не в порядке. Впервые в жизни мне было так хорошо, что я задыхался от счастья после услышанного признания в чувствах, и я не хотел терять то, что только приобрёл. Мне нужно было скрыть правду, чтобы он ничего не понял. И раз уж я поступил так трусливо, то должен был хотя бы достойно ответить ему.

Я сделал глубокий вдох, привёл чувства в порядок, и, покачав головой, сказал:

— Нет, я тоже... Вернее ты мне тоже нравишься.

"Конечно, ты мне нравишься. Как ты можешь мне не нравиться?"

Даже если в моём случае дело было не в феромонах, сердце всё равно учащённо билось рядом с Шином. Я столько всего мог ему сказать, но заставил себя проглотить признание, которое рвалось наружу. Мне было слишком стыдно оголять перед ним все свои чувства. Даже сейчас я волновался, потому что мне казалось, что я должен открыть ему правду, рассказав о том, что его чувства могут быть вызваны влиянием феромонов, и что Ким Шин на самом деле не хочет меня, как "меня", по-настоящему.

Но язык во рту стал похожим на камень. Он не собирался поворачиваться и произносить эти слова. Желание заполучить Шина себе было слишком велико, чтобы с ним бороться, оно пересилило мои совесть и разум. Меня одолевали двоякие чувства: я был счастлив, но чувствовал себя жалким из-за того, что не мог без лишнего стыда наслаждаться этим моментом. Ким Шин посмотрел на меня и, казалось, всё понял по выражению лица.

— Сонбэ.

Я опустил взгляд, услышав ласковый голос Шина. Его руки тут же обхватили моё лицо, отчего я бессознательно вздрогнул. Его глаза скользили по мне, спускаясь к шее и ключицам. Стало заметно, как они вновь потемнели, но голос, утешающий меня, по-прежнему был спокойным и мягким:

— Я хочу встречаться с тобой. По-настоящему. Я не хочу быть всего лишь твоим феромонным партнёром.

На этот раз я не смог ответить, потому что боялся, что в ту же секунду моя жадность поглотит меня без остатка. Совесть всё ещё стучалась в мой разум, и я не был настолько бесстыдным, чтобы сразу же начать восторгаться его предложением. Вместо этого я подумал, что лучше заранее провести черту, через которую нельзя переступать, ведь он мог пожалеть о принятом решении позже. Что если я захочу рассказать ему правду? Что если мы расстанемся, а о наших отношениях уже будет всем известно? Мне нужно было сделать хоть что-то, чтобы обезопасить и его, и себя. Я с трудом придумал одно условие.

— Только если ты пока никому не скажешь.

— Пока... — тихо пробормотал он, и его пальцы сильнее сжали моё лицо. —Сонбэ, я тебе нравлюсь?

Я не мог понять, почему его низкий и мужественный голос дрожал.

—Угу...

— Правда?

Я снова кивнул, подавляя отчаянное желание отвернуться, чтобы не смотреть в его тёмные глаза. Он долго не отводил от меня взгляда, словно сканируя мой разум через детектор лжи, проверяя слова на искренность. Я волновался, потому что чувствовал себя так, словно был полностью обнажён: как снаружи, так внутри. Мне пришлось выдержать его пристальный взгляд, и тогда он спросил уже более холодным тоном:

— Этого недостаточно, чтобы пометить тебя, не так ли?

Всё моё тело покрылось мурашками, а волоски встали дыбом от его неожиданных слов. Когда я замер, не в силах дать какой-либо внятный ответ, он снова мягко улыбнулся и сказал:

— Всё в порядке.

Его большой палец начал медленно ласкать мою щеку, скользя от уголка губ к виску.

— Пока для меня и этого достаточно, — пробормотал Ким Шин.

Его голос слегка изменился. Он стал более прохладным и низким. Возможно, причина была в его руке, ласкавшей моё лицо, но разум меня не слушался, я был напряжён от затылка до кончиков пальцев и с трудом мог ощущать свои конечности. Однако Ким Шин всё ещё был ласковым и нежным.

Рецессивная омега, которой признался в чувствах доминантный альфа. Такое везение было подобно выигрышу в лотерею, и я на самом деле был благодарен ему за то, что сейчас всё было так хорошо. Найдётся ли в мире еще один альфа подобный Ким Шину?

— Ты действительно очень добрый.

Комплимент вырвался против моей воли, и я даже не успел осознать, что произнёс это вслух. Ким Шин несколько секунд смотрел на меня безучастно, а затем скривил губы, будто услышанное ему не понравилось. Он тихо хмыкнул, издав смешок не громче вздоха, и потёр лоб рукой.

— Хах, Ён У.

Сердце против воли заколотилось при звуке моего имени, произнесённого Шином.

— Я не добрый. Я добр только к тебе, сонбэ.

— Спасибо.

Его смешок превратился в горькую улыбку, когда он сказал:

— Я не хочу слышать, как ты говоришь мне "спасибо".

Было так много вещей, за которые я ему благодарен. Вместо того чтобы спорить и настаивать на своём, я смущённо отвернулся, и только тогда до меня дошло, что окружающая обстановка изменилась.

— Это ведь тот же отель, в котором был номер, где мы сначала остановились, так ведь?

— Да. Тот номер был грязный, поэтому мы его поменяли.

Когда я вспомнил, каким образом он потерял свой первоначальный вид и стал похож на руины, моё лицо мгновенно залилось краской. Я постарался не думать о произошедших событиях, поэтому решил быстро сменить тему и спросил:

— Когда мы переехали в этот номер? Я ничего не помню.

— Вчера.

Вчера? Я снова выглянул в окно. На улице было еще светло, но небо уже приобретало красные оттенки. Значит, было далеко за полдень.

"Неужели сегодня воскресный день?! Начиная с вечера субботы, мы занимались этим целые сутки... Неужели мы правда смогли так долго?.."

Я слышал о подобных подвигах альф. Однажды в интернете я наткнулся на пост, в котором один такой парень хвастался, что во время гона занимался сексом целые сутки. Тогда я был уверен, что он смачно привирал.

— Сонбэ, ты голоден? Еда немного остыла, но каша ещё тёплая, потому что была в специальном контейнере.

Ким Шин быстро встал и исчез в том же коридоре, из которого появился. Когда он заговорил о еде, мне показалось, что я действительно готов умереть от истощения. Но это не значило, что я совсем ничего не ел за эти сутки. Я помню, как во время секса он периодически вливал мне в рот холодную воду и какую-то сладкую жидкость. Разумеется, я во всех подробностях запомнил ту сцену: Шин набирал воду в рот, наклонялся ко мне и тогда...

Я попытался отогнать пришедшую на ум картину. Сейчас у меня совсем не было сил, тело потратило всю энергию и даже больше, но при мыслях о сексе с Шином мне становилось жарко. Наверное, я сошёл с ума. Я опустил голову и мысленно отругал себя за извращённые помыслы. Не успел я переключиться на что-то другое, как Шин уже поставил передо мной на стол контейнер-термос с кашей. Он перелил её в принесённую с собой тарелку, и от той поднялся пар с потрясающим ароматом.

Вот теперь я ещё сильнее почувствовал, как был голоден. Во рту скапливалась слюна, желудок начало покалывать. Однако, как только я понял, что он принёс мне кашу потому, что я разваливался по частям после нашего секса, меня сразу же накрыло смущение, и я не успел отбросить эти мысли. Я с трудом мог шевелиться, но в этом не было нужды. Шин сел рядом со мной и поднёс ложку к моему рту. Я вздрогнул и отпрянул назад.

Это было уже слишком, поэтому вынуждено сказал ему:

— Я сам могу поесть.

Он уставился на меня, пару раз растерянно моргнул, а затем послушно пододвинул ко мне ложку с тарелкой. Мои руки слегка дрожали, поэтому было трудно двигать пальцами, но я заставил себя донести столовый прибор до рта. Как только тёплая еда попала внутрь моего измождённого тела, слабость будто рукой сняло.

Ох, видимо, я очень сильно проголодался, потеряв все силы за сутки. По мере того как я ел, во мне, с каждой проглоченной ложкой, разгорался аппетит. Я с жадностью поглощал кашу. Ким Шин просто молча наблюдал за мной, пока я уничтожал всё на своем пути. Удивительным было то, что он сидел немного отодвинувшись от меня. На некоторое время я сосредоточился только на пище и не мог ни о чем думать, но как только показалось дно тарелки, я посмотрел на него. Шин протянул термос, собираясь наложить мне добавки.

— Доедай всё.

— Ты не будешь есть?

— Я в порядке.

Он будто упорно намекал мне съесть ещё, пододвинув тарелку с кашей ближе. Я подумал, что мне будет достаточно и одной порции, но когда Шин настоял на своём, мне ничего не оставалось, кроме как снова продолжить наслаждаться едой. На этот раз он смотрел на меня всё время, пока я ел. После того как мой желудок был заполнен до предела, я почувствовал прилив энергии, а моё тело медленно расслаблялось. Я поднял глаза от тарелки, и мы встретились взглядами, но Ким Шин тут же отвернулся. Что-то не так?

Я перестал есть и серьёзно спросил:

— Ты ненавидишь овсянку?

Он снова тихо засмеялся.

— Нет, — покачал головой Ким Шин, — дело не в этом...

Он по-прежнему не смотрел мне в глаза и медленно провёл рукой по волосам, зачёсывая рассыпавшуюся по лбу чёлку назад. Благодаря этому было удобно наблюдать за ним. Я заметил, что одежда, которая сейчас на нём, отличалась от субботней. Тёмно-синий трикотаж, обнажающий мощные предплечья и руки, был сделан из материала, который так и кричал о высокой стоимости. Это было понятно даже мне, а ведь я далёк от моды.