Онлайн чтение книги Мириады осеней Thousand Autumns
Глава 36 - Мой А-Цяо самый лучший!

Увидев эту интимную сцену между Шэнь Цяо и Янь Уши, Жужу не сдержала понимающей улыбки. Она уже давно заботиться о Шэнь Цяо, и за эти дни она прониклась к нему теплыми чувствами, во многом из-за его манеры и моральных ценностей. Она надеялась, что ее господин будет относиться к нему хорошо. Однако Жужу даже не догадывалась, с каким трудом Шэнь Цяо заставил себя проглотить этот карамелизированный фрукт. Он хотел выплюнуть и отдать его обратно Янь Уши, однако Шэнь Цяо не был таким человеком. Поэтому он просто проглотил его, про себя подумав, что в этот раз лекарство было горче обычного. Даже эта сладость не помогла.

Янь Уши посмотрел на него с улыбкой, облокотившись подбородком об руку. Приметив, что Шэнь Цяо вот-вот обиженно отвернется от него, он наконец медленно произнес:

– Сегодня я направлялся во дворец, чтобы встретиться с Императором Чжоу. Он просил меня передать тебе, что Император хочет встретиться с тобой.

Шэнь Цяо был слегка ошеломлен. Янь Уши действительно удалось привлечь его внимание:

– Встретиться со мной?

– Я возьму тебя с собой во дворец завтра утром. Он встретится с тобой где-то около восьми после дворцового собрания.

– Сейчас я лишь обычный подданный у окраин столицы. Главе Янь известно, почему Его Высочество желает встречи со мной?

– Можешь попытаться угадать. 

– …

Шэнь Цяо прекрасно знал его дурной характер и то, что тот не ответит ему просто так, поэтому он действительно начал рассуждать вслух:

– Сегодня я прибыл на празднование дня рождения в резиденции Су. За такое короткое время Император просто не мог прознать о моей битве с Дуан Вэньяном, поэтому это исключено. Тогда может это из-за горы Сюаньду? Из-за того, что Юй Ай получил приглашение проповедовать в Восточном Тужуе? Хоть Северный Чжоу и Тужуй своего рода союзники и оба эти государства связаны брачными узами, они никогда не переставали держаться настороже друг с другом. Неужели Император хочет попросить меня сделать что-то?

– Ты такой умный! - Янь Уши захлопал в ладоши. - Видишь? Даже если я тебе ничего не скажу, ты все равно догадаешься сам.

Шэнь Цяо нахмурился:

– О чем именно он хочет попросить?

– Узнаешь завтра утром. Однако я хочу, чтобы ты кое-что сделал.

Шэнь Цяо отрицательно покачал головой:

– Если это что-то безнравственное…

– О чем ты только думаешь?

Янь Уши усмехнулся. Он прошелся большим пальцем по его щеке и в итоге остановился на его губах.

Шэнь Цяо не успел во время увернуться. Его нижнюю губу немного потерли, от чего она приобрела красноватый оттенок.

Только после этого Янь Уши продолжил:

– Гора Сюаньду процветала в период Цин-Хана. Я слышал, что основателем твоей школы был странствующий Даос, который был исключительно хорош в предсказании судьбы по лишь одному голосу. Даже Сюй Фу[1] был его учеником.

[1] Сюй Фу родился в 255 году до н. э. в царстве Ци, во время империи Цинь, он был знаменитым магом и гадателем при дворе.

Шэнь Цяо посмеялся:

– Люди любят рассказывать и преувеличивать небылицы. Не знаю, был ли основатель горы Сюаньду как-то связан с маркизом Минци, но физиогномика[2] и предсказания действительно важные навыки в Даосских школах. Так называемое “предсказание по голосу” действительно звучит как особое искусство, однако, узнав его основы, оно перестает быть чем-то особенным. Людской голос во многом зависит от состояния тела, поэтому по одному лишь голосу можно многое сказать о здоровье человека. Например, если легкие человека наполнены жаром, его голос будет более низким и хриплым, чем у обычного человека. Не так уж тяжело определить подобное, если человек обладает базовыми знаниями медицины и знает о боевых искусствах.

[2] Физиогномика - это практика оценки характера и личности человека по его внешнему виду, особенно по лицу.

Как только Шэнь Цяо рассказал об этом, Янь Уши тут же понял, что тот изучал этот навык:

– Я хочу, чтобы ты послушал завтра голос Юйвэнь Юна.

Шэнь Цяо нахмурился:

– При дворе должно быть множества профессиональных врачей. Любой медицинский осмотр начинается с осмотра внешности, изучения звуков тела, опроса и проверки пульса. Если Император Чжоу действительно болен, неужели никто из докторов не заметил этого? Прости, но моих навыков в таком случае будет недостаточно, я не смогу ничем ему помочь.

– В свои ранние годы, Юйвэнь Юн видел, как Юйвэнь У был отравлен своим личным врачом, которого подкупил Юйвэнь Ху. С тех пор он отказывался от осмотра любых врачей. Он даже не звал их к себе, когда был серьезно болен. Учитывая, что многие годы он день за днем управлял государством и следил за чиновниками, скорее всего многие болезни уже давно укоренились в его теле. У меня есть некоторые предположения, однако я хочу, чтобы ты сначала послушал его. 

Шэнь Цяо немного подумал после чего кивнул:

– Тогда ладно.

На лицо Янь Уши прокралась улыбка:

– Мой А-Цяо самый лучший!

Шэнь Цяо никак на это не отреагировал, поэтому Янь Уши продолжил:

– У меня есть для тебя подарок.

Он хлопнул в ладоши, и тут же в комнату вошла служанка:

– Господин, Вы что-то хотели?

– Принеси мне ту коробку с мечом, что лежит у меня в кабинете.

Служанка кивнула. Вскоре она вернулась коробкой и подала ее своему господину обеими руками[3]

[3] Подать что-либо двумя руками, означало проявить больше уважение.

Янь Уши взял ее и немного покрутил в руке. После чего он улыбнулся и положил ее в руки Шэнь Цяо.

Шэнь Цяо сначала смутился. Он нащупал замок и открыл его. Пройдясь пальцами по мечу, его сердце пропустило удар от радости:

– “Шаньхэ Тунбей”?

– Тебе нравится? - спросил Янь Уши с довольным выражением лица.

– Я очень благодарен главе Янь за то, что Вы позаботились о нем!

После того как Шэнь Цяо упал с обрыва, его меч бесследно пропал. Он спросил об этом Юй Шэньяна, однако тот ответил что-то очень невнятное, и Шэнь Цяо решил не переспрашивать. В конце концов не было никаких доказательств, что меч находился у Янь Уши. Он мог потерять его при падении. Даже если он все это время был у Янь Уши, Шэнь Цяо было бы слишком стыдно пользоваться им с его тогдашней силой.

Однако как прямо сейчас он не мог не быть счастливым, вернув свой драгоценный меч? Этот меч ему подарил его Учитель, когда ему было всего семь, и с тех пор Шэнь Цяо никогда не расставался с ним. Куда бы он не пошел, этот меч верно следовал за ним. Для него это было больше, чем просто меч. Держа “Шаньхэ Тунбей” в своих руках, Шэнь Цяо осторожно поглаживал его лезвие. Его радость была настолько очевидной, что казалось, будто бы его лицо мягко светилось от счастья, словно он был фигурой сделанной из глянцевого нефрита.

Всем нравились красивые люди, и Янь Уши не был исключением. Пускай у него не было никаких особо нежных чувств к Шэнь Цяо, это не помешало ему насладиться его внешностью. Сразу же после этого, он не удержался, и подразнил его:

– Улыбнись так снова.

Шэнь Цяо:

– …

Улыбка на его лице тут же исчезла, и он даже поджал свои губы. После такого, у Янь Уши не осталось выбора кроме как возразить:

– А-Цяо, и кому же ты показываешь такое кислое лицо? Между прочем я вернул тебе меч в целости и сохранности. И как же ты отблагодаришь меня?

Проведя столько времени вместе с ним, Шэнь Цяо научился быть хитрее:

– Я думал, глава Янь вернул мне меч за то, что я согласился пойти с ним и увидеться с Императором во дворце.

Янь Уши посмеялся и сказал снисходительно:

– Ладно, как скажешь.

Шэнь Цяо не стал отвечать на его сиюминутное странное поведение, вместо этого сменив тему:

– Мои основные меридианы повреждены. Как ты и говорил, даже с помощью “Стратегии Солнца” будет очень сложно вернуть им их первоначальную силу. Однако, я совершенно не намерен уничтожать свое Даосское основание и идти по Демоническому пути. Если ты хочешь сделать меня своим достойным соперником, боюсь, придется подождать лет восемь десять. Если глава Янь позволит, после визита к Императору, я бы хотел покинуть Чжоу.

Янь Уши не воспринял его всерьез:

– После того как ты покинешь Чжоу, куда ты направишься? Без моей защиты, если группа мастеров объединиться и придет за тобой. В твоем нынешнем состоянии, ты сможешь лишь положиться на их милость. 

– Существуют бесчисленные множество способов совершенствования Дао, однако в действительности, их всего два - уйти в уединение от мирских забот или познать и жить среди них. Я решил искать свой Дао в смертном мире, поэтому мне придется испытать все трудности и невзгоды, которые коренятся в различных желаниях людей, на себе, чтобы достичь его. Хоть сейчас я не совсем способен на это, я придумаю способ как защитить себя. Если я все время буду полагаться лишь на защиту главы Янь, чем это отличается от моего заточения на горе Сюаньду?

Он уже давно погряз в самой густой грязи, был унижен всеми. Любой мог наступить на него, однако Шэнь Цяо все равно был готов встать на ноги,  стряхнуть с себя всю эту грязь и продолжить идти вперед. Предательство его семьи, доброта оплаченная завистью - он не стал принимать это близко к сердцу.

Это действительно… заставляло людей желать наступить на него еще разок лишь для того, чтобы посмотреть, сколько раз тот еще сможет пережить это, прежде чем сдаться.

Разве это лицо, покрытое слезами и жалобно умоляющее остановиться, не будет выглядеть еще более прекрасно?

Янь Уши посмеялся:

– Я не буду останавливать тебя, если ты захочешь уйти, но я советую тебе отложить свое путешествие ненадолго. В это сложное время, Чжоу и Чэнь приняли решение сформировать союз. Институт Линьчуан был ответственный за сопровождение посланника Чэнь сюда. Теперь же Император Чжоу собирается отправить этого посланника обратно в Чэнь вместе с подтверждением союза. Он боится, что Ци решит вмешаться в это, поэтому он попросил школу Чистой Луны сопроводить посланника на пути домой. Сначала я хотел передать это дело Биан Яньмею, но потом передумал и решил отправиться лично, раз уж я все равно хотел повидаться с Жуяном Кехуи. Глава всех Конфуцианских школ, один из трех величайших мастеров боевого мира сразиться со мной. Разве тебе не любопытно понаблюдать за этим?

Каким бы беспристрастным Шэнь Цяо ни был, он не мог отказаться от такого искушения. Хоть он пытался скрыть это, его волнение было слегка заметно:

– Ты уже отправил письмо с вызовом главе Жуяну?

– Зачем мне отправлять письмо? - Янь Уши усмехнулся. - А-Цяо, ты может быть совершенно бесконфликтный человек, но неужели ты думаешь все похожи на тебя? Если Жуян Кехуи узнает о том, что я буду находиться недалеко от реки Янцзы [4], как он может не прийти и не поприветствовать меня лично? Если он победит меня, его репутация не мало так возрастет. Если я проиграю, репутация всей школы Чистой Луны будет запятнана, и наше влияние в Северном Чжоу значительно уменьшится. Без школы Чистой Луны, неважно будут ли это те, кто ищет славы и власти, или же те, кто хотят уничтожить доверие Юйвэнь Юна ко мне, каждый из них воспользуется этим преимуществом. И кто знает сколько таких людей примут участие в подобной гонке!

[4] Янцзы́ — самая длинная и многоводная река Евразии, третья в мире по полноводности и четвёртая в мире по длине. Протекает по территории Китая, имеет длину около 6300 км, площадь бассейна — 1 808 500 км². Впадает в Восточно-Китайское море.

Шэнь Цяо подумал об этом и согласился. Хоть ему совершенно не нравился тот способ, которым Янь Уши решает свои проблемы, он очень сильно уважал его достижение в боевом искусстве. Немного пораженный его словами, он ответил:

– Два величайших мастера в мире скрестят мечи, любой бы хотел стать свидетелем подобного. Если новости об этом расползутся раньше назначенного срока, неважно будет ли место битвы в непроходимом лесу или на недосягаемых вершинах гор, несомненно, это место будет переполнено теми, кто будет готов наступать другим на головы, лишь бы увидеть эту битву воочию.

Однако Янь Уши не мог не припомнить ему:

– Оу, ты имеешь в виду как тогда, когда ты сражался с Кунье на пике Баньбу? Ты потерял свое лицо, и весь мир тут же узнал об этом.

Язык этого человека был действительно острее любого лезвия. Шэнь Цяо тут же закрыл рот и больше не проронил ни слова.

Янь Уши не сдержал смеха:

– Но идея неплоха. Конфуцианские праведники всегда наслаждаются тем, что поучают людей своим глупыми и пустыми речами. Я всегда ненавидел, каким болтливым был Жуян Кехуи. Если мне удастся победить в битве и если я заставлю его пообещать публично заткнуться раз и навсегда, он наверняка предпочтет смерть!

***

На следующий день, рано утром, Шэнь Цяо последовал за Янь Уши во дворец.

Император Чжоу даже взял во внимание проблемное зрение Шэнь Цяо, отправив за ними карету. Это позволило обоим мужчинам прибыть сразу в зал Цяньань, и они смогли избежать всего пути от Дворцовых ворот до главного зала.

К сведению, со времен конца Империи Хань [5] Центральные равнины уже около столетия находились в постоянной войне. Сначала был хаос периода Троецарствия, недолго после этого Династия Цинь объединила земли, вот только очередная разразившаяся война заставила Цинь перенести столицу ближе к Югу. После этого произошел очередной беспорядок между Шестнадцатью государствами [6]. Без великого объединения, у правителей попросту не было ни рабочих, ни финансовых ресурсов, чтобы строить огромные дворцы, ведь никто не знал, когда на их государство нападут соседи. Короли, достигшие каких-либо достижений, предпочитали вкладывать ресурсы в военную отрасль, чтобы завоевать новые земли и ресурсы, прямо как это делали все предыдущие Императоры Северного Чжоу. В результате, Дворец Северного Чжоу был маленьким, по сравнению с Дворцом Вейян или Чанлэ во время правления Династии Хань.

[5] Империи Хань - китайская империя, в которой правила династия Лю. Свидетельством успеха ханьской внутренней политики стало то, что она просуществовала дольше любой другой империи в китайской истории. Ее правление и институты послужили образцом для всех последующих поколений. Более того, основная этническая группа китайцев по имени государства стала называться хань.

[6] Шестнадцать государств - это группа очень недолговечных королевств, которые были основаны в Северном Китае с 304 по 439 год, между отступлением династии Цзинь на юг и установлением династии Северной Вей, которая знаменовала переход в период Северной и Южной Династии.

Репутация нынешнего Императора Чжоу Юйвэнь Юна была довольно противоречивой. С одной стороны он жил обычной жизнью и заботился о народе, с другой - был недоверчивым и строгим к своим чиновникам. После того как он пришел к власти, Юйвэнь Юн тут же запретил Буддизм и Даосизм. Позже он даже отдалился от Конфуцианства и стал сторонником школы Легионеров, существование которой была под запретом со времен правления Императора Ву Династии Хань. В то же время он полагался на школу Чистой Луны, чтобы удерживать свою власть. Именно из-за этого многие жители критиковали его. После того как Шэнь Цяо покинул гору Сюаньду, на своем пути он слышал как критику, так и похвалу в адрес Юйвэнь Юна, вот только критики, казалось, было немного больше.

Это послужило причиной, по которой Шэнь Цяо немного засомневался, когда Юйвэнь Юн вежливо пригласил его в зал и спросил:

– Я слышал, что этот господин пережил многое во время того, как он путешествовал среди обычных горожан. Я уверен, он должен были лицезреть множество трудностей и невзгод обычного народа. Мне интересно, что люди думаю обо мне?

Однако Шэнь Цяо не решился сказать ему правды:

– Вас хвалят, однако и критике имеет место быть.

Юйвэнь Юн громко рассмеялся:

– За что они меня хвалят, а за что критикуют?

– Они хвалят Его Величество за то, что Вы предпочитаете простоту роскоши, и за то что Вы противостоите политической коррупции. В то же время они недовольны Вашим Высочеством за то, что Вы ограничили влияние Буддизма и Даосизма, и за то, что Вы относитесь к людям сурово, поощряя военную деятельность.

Юйвэнь Юн спросил:

– Господин, Вы были главой горы Сюаньду. Раз уж я запретил не только Буддизм, но и Даосизм, наверное я также считался Вашим врагом. Разве Вы не ненавидите меня за это?

Его вопросы валились на Шэнь Цяо один за другим с довольно агрессивным настроем, Янь Уши же просто стоял рядом и наблюдал за всем с безразличием, не высказывая никакого желания помочь ему.

Шэнь Цяо спросил:

– Могу ли я узнать у Его Величества, почему он запретил эти две школы?

– Люди слепо верили, что если они будут отдавать все свои сбережения храмам и бездельничать, то в следующей жизни на них несомненно свалиться великая удача. Буддийские и Даосские школы уже прибрали себе к рукам огромное количество пожертвований и земель. Они брали под свои имена фермеров, чтобы те могли избежать налогов и прибирать себе зерно, выращенное на этих полях, как свою собственность. Если бы так продолжалось и дальше, в долгосрочной перспективе, у государства не осталось зерна для сбора, в то время как Даосизм и Буддизм продолжили бы становиться могущественнее, не боясь законов, что в конечном итоге стало бы причиной беспорядков. Прямо как событие шестьдесят лет назад, когда Фацинь провозгласил себя новым Буддой и повел группу людей на восстание.

С древних времен, знать имела большую силу, чем религия. Когда какая-то религия становилась достаточно сильной, чтобы угрожать правлению Императора, приходило время нынешнему правителю уничтожать и запрещать какие-либо учения этой религии. Однако в этот раз Даосизм лишь попал под перекрестный огонь. Чтобы избежать будущих проблем, Император Юйвэнь Юн просто запретил Буддизм и Даосизм разом.

Что касалось Конфуцианства, Юйвэнь Юн изначально хотел провозгласить Конфуцианство первой из Трех школ, вот только, отправив лично написанное письмо с просьбой Жуяну Кехуи провести учения в Чанъане, тот вежливо отказал ему. Этот поступок настолько разозлил Юйвэнь Юна, что он также запретил и Конфуцианство помимо уже двух запрещенных школ, успешно оскорбив все Три школы.

После того как Юйвэнь Юн закончил свои разъяснения, он очень долго всматривался в Шэнь Цяо, прежде чем спросить:

– Этот господин из Даосской школы. Наверное Вы тоже считаете, что я поступил неправильно? 

На что Шэнь Цяо наконец ответил:

– Дао подобен воде, он приносит пользу всем, ничего не оставляя при этом себе. Закон Дао - быть тем, чем ты являешься. Дао должен смягчить свой собственный взгляд на мир и стать частью обыденного. Лишь те, кто подчиняются естественному порядку вещей и разделяют общие чувства с людьми могут постичь истинное Дао.

Проще говоря, Даосы, наживающиеся на причинении вреда другим, считались отбросами среди всех Даосских школ. Они не имели права считаться представителями Даосизма.

Суровый взгляд Юйвэнь Юна смягчился, теперь же он понимал, что Шэнь Цяо отличался от всех других Даосов, что он встречал раньше. Остальные пытались всевозможными способами отстоять права запрещенного в государстве Даосизма, в то время как Шэнь Цяо ни секунду не колебался в своем ответе, его позиция была четкой и непоколебимой. Юйвэнь Юн заговорил не скрывая радости:

– Я уже давно слышал имя горы Сюаньду, но лишь сейчас мне посчастливилось повстречаться с этим господином. Как я и думал, Вы действительно достойны своей репутации. Каждый день я слышу жалобы от Буддистов и Даосов о запрете их школ, однако я непременно должен заставить их послушать Вас! То, что я пытаюсь разрушить, вовсе не настоящий Даосизм, а тех, кто хвастается и пользуется именами Бессмертных. Эти люди совершенно не приносят никакой пользы ни стране, ни ее людям. Их лучше стереть с лица земли раньше, чем станет слишком поздно!

Его слова несли в себе какой-то кровожадный и убийственный подтекст.

Шэнь Цяо было не так уж легко ответить ему на это. Хоть он не был похож на тех, о ком говорил Юйвэнь Юн, он все еще был последователем Даосизма, поэтому не мог проявить очевидной поддержки его словам.

Юйвэнь Юн изначально не ожидал услышать от него какой-либо похвалы. Он снова взглянул на Шэнь Цяо, сидящего от него слева, его голос смягчился:

– В тот момент, как я увидел этого господина, мне показалось будто мы старые друзья. Ваше поведение достойно уважения. Я хочу помочь Вам возродить Даосизм и построить новую школу, мне интересно мнение этого господина по этому вопросу. 

– Этот бедный Даос не совсем понимает, о чем говорит Его Высочество. Могу ли я попросить Его Высочество рассказать об этом поподробнее?

Юйвэнь Юн всегда говорил прямо и переходил сразу к действием, он просто терпеть не мог ходить вокруг да около:

– Младший советник Янь уже рассказывал мне, что Вы бы не проиграли битву на пике Баньбу, если бы Ваши родные не сговорились с врагом. В таком случае, у Пурпурного дворца горы Сюаньду нет права изгонять Вас с позиции главы школы. Даже если там Вам нет места, оно найдется где-нибудь еще. Если этот господин не может оставаться на горе Сюаньду, почему бы Вам не возобновить Даосское учение горы Сюаньду здесь, в Чанъане? Я уверен с выдающимися талантами этого господина, Вы прославитесь в любом уголке земли.

От такого неожиданного поворота событий, Шэнь Цяо не смог спрятать от остальных своего потрясения.

Юйвэнь Юн был слишком прямолинейным. Он хотел, чтобы Шэнь Цяо возглавил новую школу в Чанъане и построил новый Пурпурный дворец горы Сюаньду. Изначально он был главой, назначенным самим Ци Фэнге. Это было истиной, и никто не мог сказать, что это было ложью.

Однако, если бы он действительно основал свою собственную школу здесь, тогда на Центральных равнинах было бы два Пурпурных дворца Сюаньду, и обе школы находились бы на огромном расстоянии напротив друг друга.

Сам Юйвэнь Юн имел ввиду, что он готов поддерживать Шэнь Цяо силой Императорского двора. Однако бесплатный сыр бывает только в мышеловке. У новой школы Шэнь Цяо были бы проблемы на первых стадиях освоения, и потому ему придется всецело полагаться на Императорский двор. В таком случае, Юйвэнь Юн фактически сможет использовать Шэнь Цяо, чтобы управлять Даосским учением и влиять на другие Даосские школы.

Разумеется, сам Шэнь Цяо также получит уймы выгоды с этого. Если он согласится, то сразу же сможет встать на один уровень с остальными главами других школ. И Янь Уши больше не сможет играть с ним как тому вздумается.

Шэнь Цяо бросил взгляд на Янь Уши, который совершенно вальяжно развалился на кресле. Подобное поведение могло принадлежать лишь главе школы Чистой Луны. Его выражение было похоже на его осанку, расслабленное и спокойное, казалось будто бы на его лице виднелась еле заметная улыбка, словно слова Юйвэнь Юна совершенно не представляли ему никакой угрозы. Вместо этого казалось, словно он с большим интересом ждал ответа Шэнь Цяо.

Шэнь Цяо долго не раздумывал, и он обратился прямо к Юйвэнь Юну:

– Я очень благодарен Его Высочеству за такое предложение, но прямо сейчас я не в состоянии принять его. Боюсь, я не смогу оправдать Ваши ожидания.

Юйвэнь Юн был немного ошарашен и не рад подобному ответу. По его мнению, хоть из его собственных слов можно было понять, что он хочет иметь свое влияние в Даосском учении, для Шэнь Цяо подобное принесло бы бесчисленное количество преимуществ взамен.

В это же время Янь Уши усмехнулся:

– Я же уже предупреждал Его Высочество, что А-Цяо человек собственных предубеждений, он скорее сломается, чем прогнется. Он никогда не согласился бы на Ваше предложение. Его Высочество мне не поверил и вместо этого решил поспорить на это. Теперь, когда Его Высочество проиграл, Вы уже решили как будете исполнять обещанное?

Хоть Янь Уши вмешался в их разговор, Юйвэнь Юн все равно не сдался:

– Я не понимаю. Разве Вы не упали так низко, разве Вы не хотите вновь вернуть себе то, что Ваше по праву? Неужели Вы хотите сдаться на горе Сюаньду, позволить всем поверить в ложь и всю жизнь думать, что Вы лишь бесполезный слабак?

Шэнь Цяо ответил лишь улыбкой.

Не важно насколько Юйвэнь Юн был зол, он не мог арестовать кого-то лишь потому, что тот отказался от его предложения. Поэтому все, что ему оставалось, это сдаться:

– Не важно. Этот господин может не спешить и обдумать все детально. Если Вы когда-нибудь пожалеете об отказе, можете вернуться и обговорить это со мной еще раз.

После этого он улыбнулся Янь Уши:

– Что касается Младшего советника, в этом дворце нет сокровища, которое бы Вы не могли присвоить себе. Однако, зная Вас, все что Вы посчитали бы “ценным” это тот том “Стратегии Солнца”. Но Вы уже прочитали ее ранее, разве остальное имеет хоть какую-либо цену для Вас? Почему бы Вам не уступить мне этот проигрыш, взамен я угощу Вас двоих обедом?

С его жестким характером, было необычно видеть, как Юйвэнь Юн вел себя свободно и непринужденно. Возможно его поведение к Янь Уши было таким, потому что Янь Уши был таким же влиятельным и могущественным человеком, как и он сам. Юйвэнь Юн признавал и восхищался такими людьми, поэтому он вел себя уважительнее к нему, чем к его придворным чиновникам.

Янь Уши и Шэнь Цяо отобедали во Дворце, прежде чем покинуть его. Как только они вышли через главные ворота и сели в карету, присланную из резиденции Младшего Советника, Янь Уши спросил:

– Ну как?

Шэнь Цяо нахмурился:

– Судя по его голосу, жар уже давно засел в его легких. Такой долгий период сухости разрушителен. Боюсь, он может не прожить долго.