Онлайн чтение книги Вислоухий охранник Lop-Eared Guard
Глава 2

Янь И сел, прислонившись спиной к дверному полотну. Он очень хотел уйти, но успокаивающие альфа-феромоны, что просачивались через щель в двери, были для него как мощный клей, практически намертво приклеивший его к двери. Конечно, он знал, что эти феромоны были выпущены Лу Шанцзинем для того маленького омеги в комнате, чтобы показать милость и благосклонность Его Высочества. Но Янь И не мог устоять перед дьявольским искушением и предпочел получить хотя бы маленькую часть утешения альфы от разрывающих его сердце доносящихся вздохов и стонов из комнаты. Он сидел под дверью ровно столько, пока боль от его течки не уменьшилась настолько, что Янь И смог встать и уйти.

Он прикусил уголок своей черной кожаной перчатки, прилипшей к руке от пота, и стянул ее, обнажая тонкую белую правую ладонь. Его безымянный палец обнимало блестящее, изысканное и бесподобной красоты платиновое кольцо, сделанное по спецзаказу. Янь И вынул из кармана сигарету, поднес ее к губам, тихонько щелкнул зажигалкой, прикуривая ее, и глубоко затянулся. Прислонившись к открытой створке балконного окна, он смотрел на садовника, который подрезал ветки в саду, и медленно выдыхал белый дым.

Янь И только два дня назад прошел медицинский осмотр. Врач держал в руках лист осмотра, отмечая галочками несколько показателей, неоднократно повторяя омеге, что периоды течки у вислоухих кроликов не чаще, чем у других видов. Как и у других омег, частое использование ингибиторов для подавления эструса может привести к передозировке препарата с многочисленными побочными эффектами. Наиболее важным во всех его словах было то, что это может вызвать нарушение репродуктивной функции, что приведет к высокой вероятности бесплодия.

Бесплодные омеги будут подвергаться остракизму[1] со стороны всего общества. Янь И мог выносить мучения, но только в одиночку.

[1] Остракизм (игнорирование, исключение, отвержение кого-то кем-то) — признанный значимым и актуальным психологический феномен, встречающийся повсеместно как среди людей, так и у социальных видов животных.

Янь И смотрел на кольцо на своем пальце, как на бесполезную игрушку, которую нужно было давно уже выкинуть, но было жалко. Глядя на него, он устало прикрыл глаза, вспоминая свои самые затасканные и теплые воспоминания.

Когда-то он также был любимым маленьким омегой Лу Шанцзиня, и не только в постели. Альфа ценил его красивую внешность и мягкий характер, безудержные и страстные стоны. Физическая сила и выносливость Янь И всегда была хороша, и он мог удовлетворять любые сексуальные желания свирепого зверя Лу Шанцзиня всю ночь напролет.

Десять лет назад Лу Шанцзинь отправился в Золотой Треугольник на задание, чтобы разобраться с группой наркоторговцев. Альфа взял с собой только Янь И, сказав, что он его настоящий супруг, и что они пара, которая всегда будет путешествовать вместе.

В то время Лу Шанцзинь был с ним очень нежен. Он оставил следы своих зубов на железах Янь И, которые говорили всем, кто является владельцем этого омеги. Интенсивный и страстный феромон проник в железы Янь И и распространился по всему телу. И хотя на тот момент он знал, что является всего лишь охранником Лу Шанцзиня, но Янь И все же не мог не влюбиться в него еще сильнее.

— Яньянь, тебе больно? — Лу Шанцзинь обнял Янь И сзади. Его движения были нежными, когда он оставлял дорожку поцелуев от его ключицы до плеча. Омега под ним был мягким и послушным. Независимо от того, было ему на тот момент больно от укуса и метки или нет, Янь И всю ночь угождал Лу Шанцзиню.

— Цзинь-гэ… мы можем не делать это здесь… — Янь И оперся на подоконник и увидел в окне случайного прохожего внизу. Он стыдливо прикрыл занавесками свое тело.

— Здесь красивый пейзаж и мне он очень нравится, — двадцатилетний Лу Шанцзинь хотя и был подлым, но в то же время и нежным.

Только после полного удовлетворения альфы Янь И заснул в его объятиях, чувствуя усталость и истощение. Альфа выпустил успокаивающие феромоны, медленно оглаживая сильной рукой тонкую спину омеги и его мягкие кроличьи ушки. Лу Шанцзинь был тогда внимательным и заботился о своем хрупком маленьком кролике. Даже если завтра над ними разразится град пуль и пламя войны пройдется по земле, эмоциональная текучесть романтики обязательно понадобится альфе накануне вечером.

Именно та ночь была самым незабываемым моментом в жизни Янь И. Его альфа пометил его, оставляя на его теле свою метку, и лично надел кольцо ему на палец.

— Я буду любить тебя до последнего вздоха, мой Яньянь, — низкий голос альфы был подобен шелку, когда он шептал эти слова у его кроличьего ушка.

По правде говоря, когда люди вырастают, они уже не воспринимают сказки всерьез. Каким бы важным ни было обещание, оно не может сравниться с реальностью, когда все карты вскрыты.

В конце концов, пройдет время и не останется ни крошки той крепкой любви и привязанности, и у человека может не оказаться даже ни одного шанса, за который бы он мог ухватиться.

Янь И не жил так хорошо, как новый любимый омега Лу Шанцзиня.

Сопровождать императора было подобно тому, что сопровождать тигра. Прошло уже десять лет, и Лу Шанцзинь полностью отказался от прежней жизни и ушел в отставку. Он оставил мир войны и хаоса… и вислоухий кролик, который все эти годы следовал за ним, тоже впал в немилость.

Лу Шанцзинь был слишком силен и вызывал зависть у других альф, заставляя их всегда быть начеку и не терять бдительность. Альфа, который провел свою жизнь в окружении оружия, на полях холодной войны, под градом пуль, больше не нуждался в сильном омеге. Напротив, милый и уступчивый омега был теперь более предпочтительным партнером для такого успешного человека, как он.

Янь И лично испытал на себе бессердечие Лу Шанцзиня.

Альфа лично прижал Янь И к операционному столу. Омеге хирургическим путем восстановили железы, удалив все следы его метки. Если Лу Шанцзинь захотел с кем-то расстаться, он не оставил бы на человеке ни единого следа, который бы напоминал о нем.

Но!

Янь И потушил сигарету и нежно коснулся губами кольца, оставив на нем поцелуй.

— Цзинь-гэ, — опустив глаза, прошептал омега, — я подожду, пока ты насытишься и устанешь от них всех. Когда ты захочешь вернуться, я буду здесь.

Даже после того, как сигарета была выкурена, в соседней комнате еще ничего не закончилось. Только голос того омеги стал более хриплым, и первоначальные стоны удовольствия постепенно превратились в болезненные мольбы.

Янь И больше не стал здесь задерживаться. Он прошел в гардеробную, сняв с вешалки и надев выглаженный смокинг. Омега поднял воротник белой рубашки, искусно завязал ровный галстук-бабочку и привел в порядок свой внешний вид. Его тонкая талия была идеально подчеркнута. Униформа дворецкого сидела на нем безупречно. Надев пару белых перчаток, Янь И направился вниз, чтобы приготовить чай.

(Позиции Янь И в качестве дворецкого и охранника в этом романе взаимозаменяемы. В последующих главах будет объяснено это изменение. В доме Лу Шанцзиня в настоящее время он выполняет обязанности дворецкого.)

Кварцевые часы в гостиной показывали четыре часа дня. В одежде, оставленной Янь И возле дверей спальни, Лу Шанцзинь спустился вниз по деревянным ступеням. Он сел на диван, взял расписание, подготовленное Янь И, и просмотрел его.

Под холодными идеальными бровями прятались глаза, взгляд которых был способен проникнуть сквозь любые препятствия. Надбровные дуги и переносица у него выше и более трехмерны, чем у среднеазиата, а на его теле нет ничего, что бы подчеркивало его личность и статус. Элегантность и спокойствие, исходящие от его него, позволяли ему бессознательно становиться единственным центром всеобщего внимания, где бы он ни находился.

Янь И стоя перед столом, протирая фарфоровые тарелки. На деревянной столешнице находилась небольшая ваза с узким горлышком. Одинокая красная роза была украшением этого стола.

— Сяньшэн, [2] тебе звонили. Я принял вызов, но со мной решительно отказались говорить… — голос Янь И был очень нежным. Он глубоко вздохнул. Единственным запахом сейчас в гостиной были слабые феромоны Лу Шанцзиня, которые позволяли Янь И расслабиться и чувствовать себя комфортно.

[2]先生 — господин

— Кто это был? — не глядя на него, спросил альфа.

Янь И достал блокнот из нагрудного кармана, половина страниц которого уже была использована.

— Номер был новым, — изящные тонкие пальцы перевернули страницу. — Я изучил его и обнаружил, что он был сделан из офисного здания Цзюань Хунъе.

Лу Шанцзинь нахмурил брови и взял телефон, чтобы перезвонить. Глядя на его поведение, Янь И понял, что звонивший, скорее всего, является человеком, которого нельзя игнорировать, если у тебя даже нет желания с ним говорить.

Звонок альфы приняли быстро. Собеседник говорил намеренно медленно, используя устройство для изменения голоса.

— Президент Ся, — Лу Шанцзинь лениво откинулся на спинку дивана, — если у тебя есть какие-то вопросы, ты можешь напрямую связываться с моим помощником.

Мужчина ненадолго растерялся, а после выключил устройство для изменения голоса. Пару раз кашлянув, голос альфы стал нормальным.

Лу Шанцзинь несколько долгих секунд молча слушал собеседника, а затем поднял взгляд на Янь И, который заваривал чай, стоя у обеденного стола.

— Правда? — намеренно громко произнес Лу Шанцзинь. — Ты хочешь, чтобы я раздобыл для тебя вислоухого кролика омегу? Десять миллионов юаней за живого и здорового.

Рука, заваривавшая чай, замерла. Янь И уставился на Лу Шанцзиня, встретившись с ним взглядом. Омегу напугал яростный свет в глазах Лу Шанцзиня, и тонкие пальцы Янь И задрожали. Маленький кролик легко испугался. И хотя внешне он не подавал никаких признаков тревоги, но сердце его уже трепетало, а учащенный пульс отдавался в ушах.

На лице Лу Шанцзиня не отразилось ни единой эмоции. Он сбросил звонок и бросил телефон Янь И.

Янь И стоял в полной растерянности. Он не знал, куда деть свои кроличьи ушки, которые прижались ближе к голове, пытаясь спрятаться в волосах. Его инстинкт говорил, что надо опасаться какого-то вреда.

Вдруг в гостиной появился мягкий и приятный аромат.

Маленькому омеге не разрешили остаться в спальне Лу Шанцзиня. Но, видимо, альфа был сегодня благосклонен и разрешил остаться на послеобеденный чай.

В рубашке Лу Шанцзиня и босиком маленький омега спустился по лестнице, держась за деревянные перила. Стройные и светлые ноги были покрыты красными следами, оставленными зубами и пальцами альфы. Омега второй раз уточнил у Лу Шанцзиня, действительно ли он может остаться на чай.

Маленький омега был красивым. У него была стройная фигура и небольшая и привлекательная родинка на подбородке. Его нежное личико обрамляли мягкие золотисто-каштановые волосы, а реснички были пушистыми и практически белыми. На тонкой шее у него была вытатуирована причудливая цепочка из английских букв и собиралась в слово «свобода». И лицо у него было очень знакомое, а улыбка слишком уж льстивая.

Янь И только сегодня видел его в рекламе. Юань Ми рекламировал лосьон-эмульсию для кожи, точно такую же, что была и у Янь И — маленькая красная бутылочка, которую он решительно и сразу же выбросил в мусорное ведро. Как только Янь И увидел его, то поспешно нажал на кнопку выключения в правом углу пульта.

У Лу Шанцзиня были уже долгие отношения с Юань Ми. Ему нравилось смотреть его фильмы, когда альфа был еще с Янь И. Три года назад Юань Ми кого-то спровоцировал, и он попросил помощи у Лу Шанцзиня. Актер словно по щелчку пальцев поднялся в своей карьере и вошел в список лучших актеров.

Юань Ми был пленной канарейкой Лу Шанцзиня. Избалованный и евший с его ладони, омега чувствовал себя свободным и не был обременен никакими заботами. А Янь И оставался сторожевым псом во дворе, верным и тихим прихвостнем.

Юань Ми сидел за столом. С аккуратно перекинутой салфеткой через левую руку, Янь И вежливо поклонился и налил чашку черного чая омеге, а затем положил нож и вилку рядом с его тарелкой, в которой лежали блинчики, украшенные свежей черникой.

Подперев щеку, Юань Ми посмотрел на Янь И так, словно он был владельцем этой виллы.

— Сдерживай свои феромоны, — приказал Юань Ми, — у меня непереносимость лактозы. И да, запах молочных конфет отвратительный.

Феромоны этого актера пахли ирисом. В голове Янь И возникли несколько мерзких и обидных выражений, которые он с радостью бы обрушил на эту маленькую суперзвезду. Но вместо этого он просто улыбнулся.

За внимание альфы омеги всегда сталкивались в злобных схватках. Для кого-то вроде Юань Ми, который привык находиться в лучах славы, чувство победы было значимо. Такой сияющий алмаз, как он сам, мог с легкостью затмить всех находившихся поблизости омег.

Янь И остался глух к провокациям омеги. Спокойным голосом и совершенно не торопясь, он озвучил сорт чая, который налил в чашку.

— Черный чай Уиттард.

Но Юань Ми никогда не интересовался чаем. Омега поднял острый серебряный нож со стола и воткнул его острие в тыльную сторону ладони Янь И, который держал поднос. Мгновенно кровь пропитала белые перчатки, расползаясь красным цветком по поверхности.

— Ты действительно не убрал руку, — Юань Ми ущипнул Янь И за щеку и улыбнулся. — Ты точно такой же, как дворецкие, которые обслуживают богатых и о которых я читал в своих сценариях.

Янь И вновь остался равнодушным. Он вышел из комнаты и сменил перчатки, надев новую пару, чтобы налить Лу Шанцзиню чашку черного чая.

У Лу Шанцзиня зазвонил телефон и поэтому он  вышел из гостиной раньше, чтобы ответить на звонок, не обращая внимая на омег.

Юань Ми необдуманно схватил правую руку Янь И и стянул с нее перчатку. Когда он увидел платиновое кольцо на его безымянном пальце, то поднял взгляд и громко рассмеялся над Янь И.

— Я слышал, что у вас с Цзинь-гэ когда-то была любовь.

Улыбка, полная злобы, была последней каплей. Этой самой насмешкой Юань Ми обнажил самое хрупкое воспоминание Янь И. Больше всего омега боялся, что другие, узнав о его романтическом прошлом с Лу Шанцзинем, будут высмеивать их несовместимую любовь, тыча его носом в эту потерю. Люди ведь очень ранимы. Они всегда болезненно реагируют на то, чего действительно не хватает их сердцу.

Янь И всего на секунду вышел из себя, а когда снова вернул рассудок, то Юань Ми лежал у двери, обхватив руками свою сломанную ногу. Когда Лу Шанцзинь услышал громкий шум, он поспешил обратно в гостиную, чтобы разобраться в происходящем. Диван был опрокинут, а омега вопил во весь голос.

Янь И сделал два шага назад. Его глаза со страхом смотрели на Лу Шанцзиня, а кроличьи ушки прижались к голове и дрожали. Его сердце билось на пределе, кончик носа покраснел и слегка подрагивал. Это был верный признак страха у кролика.

Маленькую знаменитость отшвырнуло от стола на восемь метров.

______________>>>>>>_____<<<<<<______________

я тут подумала, давайте я буду вам подсказывать, на какие, казалось бы, незначительные детали нужно обращать внимание в главах, которые будут всплывать в дальнейшем. Чтобы вы знали куда нужно вернуть и где посмотреть, если вдруг что-то запамятовали) 

Итак, вам стоит запомнить фамилию - Ся.

Еще стоит обратить внимание вот на этот абзац. Янь И не просто удалили метку, а полностью убрали феромон альфы, чтобы в его теле не осталось запаха. Лу Шанцзинь больше никому не ставил метку.

Альфа лично прижал Янь И к операционному столу. Омеге хирургическим путем восстановили железы, удалив все следы его метки. Если Лу Шанцзинь захотел с кем-то расстаться, он не оставил бы на человеке ни единого следа, который бы напоминал о нем.

______________

от Shelleer: На его теле нет ничего, что бы подчеркивало его личность и статус.

Мы уже знаем, что в новелле у героев присутствуют некоторые особенности от своих животных (ушки и хвостики). У Лу Шанцзиня нет ничего такого. Внешне он выглядит, как обычный человек.