Онлайн чтение книги Вислоухий охранник Lop-Eared Guard
Глава 42

Захлопнув дверь, Лу Шанцзинь ушел. Сидя в машине, он курил одну сигарету за другой, пока гул в висках полностью не утих и не успокоился от никотина.

В памяти всплыл испуганный и умоляющий взгляд Янь И.

Сердце Лу Шанцзиня больно сжалось. Он подался вперед, падая грудью на рулевое колесо, пытаясь унять резкий спазматический стук своего сердца. Его ноги похолодели и онемели, и он даже не почувствовал, когда нажал на педаль газа.

Это был, пожалуй, самый сильный приступ маниакальной ярости, который он когда-либо испытывал в своей жизни.

В течение двух дней после этого Лу Шанцзинь ночевал в компании и не возвращался домой.

Большинство контрактов, лежащих на столе, были подписаны. Осталась стопка контрактов Цзюань Хунъе, но у Лу Шанцзиня не было настроения даже открывать их, поэтому он просто отложил их на потом.

Вице-президент Цзюань Хунъе сначала позвонил, чтобы узнать, как обстоят дела. Но почувствовав, что что-то не так, он не решился переспрашивать.

Совещание закончилось, и Ся Пинтянь вышел из зала заседаний с лицом мрачнее тучи.

Что, блядь, задумал Лу Шанцзинь? Он что, нацелился на компанию Хунъе, принадлежавшей семье Ся? Несколько до сих пор неподписанных им контрактов были почти просрочены. Почему он бездействовал?

Ребенок, оставленный отцом, не имел шанса выжить. У него был множественный отказ органов… Кто вообще мог его спасти? Не станет же Лу Шанцзинь вместе с ним хоронить и Хунъе Ся?

Чем больше Ся Пинтянь думал об этом, тем сильнее злился. Он решил позвонить Лу Шанцзиню, и если тот не ответит, то мужчина попросит водителя немедленно отвезти его в Чанхуэй.

Прошло не меньше десяти гудков, прежде чем Лу Шанцзинь ответил.

Ся Пинтянь сдержал свой гнев, намереваясь вежливо узнать у друга, в чем дело.

— Ты помогал своему диди найти Янь И? — опередил его Лу Шанцзинь.

— Что? Нет! — Ся Пинтянь поперхнулся. Он действительно помог Ся Цзинтяню проверить кое-что, но тот ничего не должен был делать.

— У тебя хороший диди, — Лу Шанцзинь сбросил вызов.

У Ся Пинтяня перехватило дыхание.

— Иди и принеси мне результаты осмотра того омеги, которого Лу Шанцзинь привозил на осмотр в прошлый раз, — мужчина резко схватил своего помощника за воротник.

Альфа-пума в гневе сорвал с себя галстук и спустился вниз. Он намеревался поехать в учебное заведение Ся Цзинтяня.

Ся Цзинтянь обычно ленился идти домой и иногда оставался в общежитии. Охранник на входе не остановил Ся Пинтяня, позволив ему пройти в здание общежития вместе с несколькими альфами.

Ся Цзинтянь действительно последние несколько дней не возвращался домой.

После того как он вернулся из бара «Decadent», он засел в своей комнате и практически не выходил из нее.

Его сосед по комнате сидел над чертежом, а альфа-пума, откинувшись на кровати, неотрывно смотрел в маленький блокнот.

Он забрал его из спальни на втором этаже бара «Decadent» и уже несколько раз пролистал его от корки до корки.

Почерк этого маленького кролика был таким же тонким и красивым, как и он сам.

Блокнот, кроме записей на полях, в подавляющем большинстве случаев напоминал дневник, в котором фиксировалась счастливая или несчастливая жизнь. К записям, связанным с Лу Шанцзинем, на обороте всегда ставились оценки.

Читая между строк, страницу за страницей, чувствовалось одиночество.

Счет уже был сведен к отрицательному, но фраза «Я отвезу тебя домой» прибавила баллы к счету.

Простые и незамысловатые мелочи заполняли весь блокнот. Ся Цзинтянь словно прошелся через десятилетия, сопровождая маленького кролика-подростка.

— Ся Цзинтянь… ты в порядке? — его сосед по комнате отложил ручку и поспешил к его кровати. Ся Цзинтянь молча подогнул одну ногу и откинулся на подушку. Его веки слегка припухли и покраснели. Весь вид его был вялым и удрученным.

— Тебе когда-нибудь нравился человек настолько, что ты испытывал душевную боль, смотря на него издалека?

У соседа по комнате чуть не упала челюсть. Он покачал головой.

Входная дверь была выбита пинком, что создало много шума. Вошел разъяренный Ся Пинтянь. Следом за ним вломились несколько громил-телохранителей, которые вывели соседа и закрыли дверь.

В комнате остались только два брата.

Ся Пинтянь схватил Ся Цзинтяня за руку и стащил его с кровати. Он поднял руку и дал ему пощечину, яростно рыча:

— Выкладывай, что ты сделал? Кто дал тебе право вызывать ложную беременность у чужого омеги? Ты учишься только плохому, но не хорошему! Но раз уж я здесь, то так и быть, я тебя, блядь, научу уму разуму!

Старший брат не прикладывал силу в свой удар, но Ся Цзинтянь был в шоке от его неожиданной пощечины.

— Тебе нравится этот маленький кролик? — Ся Пинтянь сунул в руку Ся Цзинтяня бланк обследования. — Посмотри, сколько страданий ты причинил ему. Принудительный аборт ложной беременности. Лу Шанцзинь сам лично это сделал.

Ся Цзинтянь скрипнул зубами и опустил взгляд на медицинское обследование. Слова «подтвержденная ложная беременность» привлекли все его внимание.

Принудительный аборт?

Сколько боли и страха он должен был испытать?

— Это какая-то ошибка… — Ся Цзинтянь не мог скрыть удивления, все еще смотря на бланк с результатом обследования. — Я ходил с ним на осмотр. Обследование показало, что он действительно беременный.

— На протяжении десятилетий результаты диагностики в больнице «Анфия» ни разу не были ошибочными! — Ся Пинтянь отвернулся и зажег сигарету, пытаясь подавить охвативший его гнев.

— Наверное, в этой больнице что-то не так. Мне надо это проверить.

— Если ты осмелишься выйти за эту дверь сегодня, — Ся Пинтянь схватил его за руку, — то потом не смей называть меня гэ.

— У тебя есть сейчас возможность забить меня до смерти! — Ся Цзинтянь отдернул свою руку.

Огонь ярости вспыхнул в Ся Пинтяне. Он использовал свою способность J1 «Манипуляция гравитацией» и с силой швырнул Ся Цзинтяня на пол, с силой прижимая его. Старший брат достал из кармана наручники и застегнул их на руках младшего.

— Я забью тебя до смерти, когда мы вернемся, маленькая тварь. Иди и извинись перед тем, у кого фамилия Лу! Тебе нет, блядь, оправданий! Все это произошло потому, что ты сукин сын! Ты совсем не чувствуешь себя виноватым за это, но я, блядь, потерял свое лицо! — Ся Пинтянь поднял своего младшего брата, который боролся, скрежеща зубами от злости, и позвал телохранителей, чтобы они увели его.

Ся Цзинтяня доставили в дом старшего брата и на два дня посадили под домашний арест, не позволяя выходить даже из собственной комнаты.

На следующий вечер Ся Пинтянь почувствовал беспокойство и решил проведать младшего брата.

Ся Цзинтянь лежал на спине, листая старый блокнот. Взгляд его при этом был тусклым.

Ся Пинтянь поставил на стол суп из серебряных ушек и присел на край кровати.

— Сяо Цзин-цзы, ты уже осознал все? Ты извинишься?

— Если уж извиняться, то перед Янь И… Этот по фамилии Лу… он этого не заслуживает… Он подонок! Он ни во что не ставит Янь И! — Ся Цзинтянь повернулся к брату спиной. — Ты ударил меня и даже надел наручники. Сначала ты извинись передо мной.

Ся Пинтянь глубоко вздохнул.

— Извини, ладно? Повернись, я посмотрю, не сломано ли у тебя чего.

Ся Цзинтянь повернулся. Старший брат осмотрел его и увидел небольшую припухлость.

— Надо приложить яйцо, — Ся Пинтянь повернулся, чтобы попросить домработницу сварить яйцо, а когда обернулся, увидел, как Ся Цзинтянь поднял правую руку в направлении его.

— Блядь! Ты, ублюдок… какого черта ты творишь? — гравитация вокруг Ся Пинтяня мгновенно изменила направление, застигнув его врасплох. Взрослого мужчину отбросило назад и он с грохотом врезался в стену.

Ся Цзинтянь выскользнул прямо у него из-под носа.

— Маленькое отродье!.. Вернись!

Дверь спальни с оглушительным грохотом захлопнулась.

***

С тех пор как Лу Шанцзинь стал жить в компании, на протяжении четырех дней во всем офисном здании словно была нажата кнопка отключения звука. Если не считать редких звуков шагов Лу Шанцзиня, когда он торопливо проходил мимо, и тихих приветствий сотрудников, которые специально сдерживались и не смели его раздражать.

Лицо вице-президента Чжао было мрачным, когда он вышел из кабинета Лу Шанцзиня. В руках у него была кипа беспорядочно собранных документов, которые Лу Шанцзинь, очевидно, сбросил на пол, после чего их поспешно поднял мужчина.

Лу Шанцзинь был не из тех, кто смешивал свои личные дела с работой. Обычно с его стороны было только холодное равнодушие. Его ничего не интересовало, и он не был раздражительным.

Все в удивлении гадали, не произошли ли с их начальником что-то серьезное.

Прошло около уже около дней. Гнев Лу Шанцзиня утих, и его разум немного прояснился. Теперь он снова и снова пролистывал журнал звонков на своем телефоне.

От Янь И не было никаких сообщений.

Разве не должен Янь И извиниться перед ним?

Будь то видео или ложная беременность, в этом виноват Янь И. Каким бы ловеласом его ни считали, но он никогда не искал секса, пока они с Янь И не расстались.

В памяти снова всплыло выражение лица Янь И, когда он неистово боролся и плакал.

Он продолжал говорить, что не знал. Он твердил, что действительно в положении.

По прошествии стольких лет они с Янь И говорили друг с другом все меньше и меньше, и, в конце концов, за пределами миссий они почти не общались. Но, если подумать… Янь И никогда не лгал ему.

После гнева в его голове вдруг промелькнуло несколько необоснованных предположений.

Если бы в период восприимчивости он не раскидал аптечку в поисках ингибиторов, то ему бы не пришлось идти в кладовку, чтобы найти дезинфицирующее средство, и он бы не нашел то заключение о беременности, которое Янь И спрятал под подушкой в том шкафу.

В тот момент реакцией Янь И были лишь удивление и паника. Но это не было проявлением слабости.

Он прекрасно знал, что если бы он был беременным, то альфа обязательно отвезет его в больницу для тщательного обследования. Так почему же он тогда не сопротивлялся, а покорно согласился на это?

Может быть, потому, что он действительно верил в свою беременность?

Зачем той больнице давать заключительный диагноз «беременности», если это была ложная беременность?

Ошибочный результат?

Многочисленные детали, собранные воедино, не позволяли чуткому и бдительному Лу Шанцзиню теперь верить в то, что это простое совпадение.

На самом деле, если бы он был немного спокойнее и больше доверял Янь И, то не совершил бы этого непозволительного поступка.

Он должен был помнить, что Янь И никогда не лгал.

Лу Шанцзинь снова почувствовал раздражение. Конечно, он предпочел бы не думать об этом и продолжать чувствовать себя комфортно, обвиняя Янь И во всех ошибках, которые они должны были нести вместе.

Но если Янь И ему не солгал…

Тогда он и по сей день верил, что альфа намеренно убил его ребенка?

Лу Шанцзинь встал с холодным выражением лица, взял пиджак и ключи от машины.

Он собирался все выяснить и спросить напрямую у омеги.

Насильственное прерывание ложной беременности было лишь наказанием, чтобы дать ему почувствовать боль и заставить поразмыслить над своими ошибками.

Кроме того, с ложной беременностью необходимо было разобраться как можно скорее, иначе она принесла бы еще больше вреда.

Янь И не должен принять его за убийцу… Он этого не вынесет.

Он должен был задать омеге много вопросов.

Вошедший помощник увидел, что Лу Шанцзинь собирается уходить, и в панике завопил:

— Сегодняшняя встреча очень важна, вы не можете на ней не присутствовать.

— Перенесите ее на следующую неделю, — Лу Шанцзинь раздраженно оттолкнул помощника.

От компании до дома было всего полчаса езды. По дороге Лу Шанцзинь несколько раз проехал на красный свет. Ему не нравилось, что его неправильно поняли… кроме этой причины, Лу Шанцзинь не мог понять той паники, что начал испытывать. Ему казалось, что он вот-вот потеряет что-то важное.

Коснувшись ручки двери, он обнаружил, что она не заперта. В сердце что-то остро кольнуло, отдаваясь мгновенной болью.

На полу в фойе были засохшие следы воды.

Керамическая ваза, в которой до этого стояли розы, была разбита на несколько крупных осколков. Увядшие розы с опавшими лепестками были разбросаны по полу.

Лу Шанцзинь замер. Его взгляд сфокусировался на одной точке, и в глазах отразился засохший лепесток.

— Яньянь?

Лу Шанцзинь быстро прошел в столовую, надеясь увидеть маленького кролика, который бы варил на кухне рыбный суп.

Кухня была пуста. Кастрюля, в которой несколько дней назад омега варил рыбный суп, стояла на месте, и от нее исходил кислый испорченный запах.

Альфа осмотрел весь дом, но нигде не обнаружил следов Янь И.

— Ты… ушел? — Лу Шанцзинь стоял в замешательстве в пустой гостиной, пытаясь понять, куда мог пойти Янь И.

Он вдруг вспомнил, где мог прятаться маленький кролик, и быстро направился в кладовую, открывая дверцу шкафа.

— Ты снова спишь здесь?

В шкафу были разбросаны подушки и одеяла. Все другие вещи тоже находились на своих местах. А на белой простыне ярко выделялись следы засохшей крови.

Янь И здесь не было.

Альфа мог отчетливо себе представить, как маленький кролик в страхе прятался здесь. Он обнимал подушку и дрожал в темноте, ожидая, что он придет и заберет его и успокоит с помощью своих феромонов.

Лу Шанцзинь надолго застыл, прижавшись к дверце шкафа. Сердце, изначально пышущее гневом, постепенно остыло, покрываясь льдом.

На подушке лежала старая тонкая книга размером с ладонь, которую в последнее время он часто видел в руках Янь И.

Он взял ее в руки и пролистал. Лепестки, что были вложены между страницами, лишились своей влаги и превратились в тонкие полусухие образцы.

На полях встречались надписи.

«Я думал, что не люблю розы. Но когда Лу Шанцзинь подарил мне большой букет, то в носу защипало…»

«Малышу исполнилось полтора месяца, он очень хорошо себя ведет и, в отличие от других малышей, не пинает ногами папу и не заставляет чувствовать себя усталым»

Перевернув страницу, Лу Шанцзинь увидел несколько имен, начинающихся с его фамилии «Лу». Кролик написал дюжину имен и обвел кружком те, которые показались ему подходящими.

Лу Шанцзинь увидел, что он обвел «Лу Юань», а «Лу Янь» зачеркнул.

Он думал, что его собственное имя не должно быть у его же ребенка?

Янь И…

Он действительно думал, что носит его ребенка…

Омега с каждым днем все сильнее был убежден, что носит ребенка. Маленький кролик очень сильно ждал его появления.

У Лу Шанцзиня подкосились ноги. Он споткнулся и врезался в дверь. Альфа мгновенно замер и побледнел.

Он принюхался и учуял остатки феромона мака, что были едва заметны в тесной комнатке.

На дверной ручке осталась едва уловима для глаза нитка липкой паутины.