Онлайн чтение книги Вислоухий охранник Lop-Eared Guard
Глава 40

Тань Мэн налил для Янь И чашку черного чая, как в дверях неожиданно появился Би Жуйцзин.

— У нас срочное дело, — лицо альфы выглядело напряженным, — мы едем в больницу.

— Что случилось? — Тань Мэн нахмурил свои красивые тонкие брови.

Би Жуйцзин взглянул на Янь И, едва сдерживая рвущиеся наружу слова. Через дверной проем Янь И увидел Лу Шанцзиня, который спешно спустился вниз по лестнице и взял свое пальто.

Трое альф ничего не объяснили и поспешно вышли. Тань Мэн не мог усидеть на месте, не зная, что происходит. Он попросил помощницу по дому принести ему пальто.

Янь И же был совершенно спокойным. С равнодушием он опустил голову и откусил кусочек пирога.

— Ты не поедешь со мной? — Тань Мэн вертел ключи от машины между пальцев. — Твой альфа выглядел очень обеспокоенным.

— Не поеду, — Янь И продолжил есть.

Он уже давно привык не выяснять и не задавать вопросов о том, что Лу Шанцзинь не хотел, чтобы он знал. Он оставлял свободу действий за альфой.

Их отношения только-только восстановились. Лу Шанцзинь, казалось, действительно начал меняться к лучшему. Янь И не хотел создавать неприятности ни себе, ни ему. Омега не хотел, чтобы что-то, чего он не должен знать, разрушило то доверие, которое едва только восстановилось между ними.

— Хм, не балуй Лу Шанцзиня слишком сильно… — Тань Мэн надел пальто и направился в сторону выхода. — Я должен поехать и узнать, что случилось.

У Янь И не было выбора. Не мог же он отпустить такую перчинку* одного. Ему самому будет потом неспокойно.

*小辣椒: Перец чили/перчинка — означает прямой и смелый характер.

Вождение Тань Мэна было довольно жестким. Было очевидно, что сам Би Жуйцзин научил его этим навыкам. Янь И сидел на пассажирском сиденье, крепко вцепившись в подлокотник на протяжении всего пути, пока они ехали к больнице Анфиа.

Множественная недостаточность органов у ребенка, которому всего две недели от роду. Даже в случае успешного исхода возможность серьезных последствий очень высока. Наиболее вероятны неврологические повреждения, такие как, например, церебральный паралич.

Янь И вошел в больницу и увидел Лу Шанцзиня, сидящего на полу у палаты интенсивной терапии.

За стеклом, что находилось за его спиной, лежал мертвый младенец.

Сердце Янь И тут же сжалось, а в глазах потемнело.

Это был ребенок Лу Шанцзиня?

Янь И не хотел подходить ближе, но Тань Мэн схватил его за руку и подвел к Лу Шанцзиню.

Альфа сидел, прислонившись к стеклянной стене. Несмотря на то, что он был аккуратно одет, его растрепанность и разочарование выдавал его дезориентированный взгляд.

Прислонив руки к стеклу, Янь И смотрел на маленького малыша, словно мирно спящего внутри. Это был мальчик альфа-сапсан. У него было маленькое исхудавшее личико. Если бы он вырос, то стал бы очень красивым и милым альфой. Жаль, что он умер, даже не дожив до месяца.

Даже если это был ребенок Лу Шанцзиня от другого омеги, Янь И все равно не мог злорадствовать чужому горю.

— Это ребенок Е Ваня, — голос Лу Шанцзиня был тихим и хриплым. — Мой младший брат.

Кончики пальцев Янь И задрожали. Он посмотрел на альфу широко раскрытыми глазами.

— Разве Вань-гэ… десять лет ведь уже прошло…

Лу Шанцзинь потер лицо и встал, пошатываясь.

— Я пойду в уборную.

Он еле держался на ногах. Лу Шанцзинь всю ночь ехал без отдыха и очень устал. И вдруг как гром среди ясного неба он получил такой сильный удар. Альфа чувствовал себя полностью измученным. Он оперся руками о край умывальника, и его вырвало кровью.

Вода была включена на полную мощность, но даже звук льющейся воды не мог заглушить гул в голове. Маленькое тело мертвого ребенка словно застыло перед глазами. Лу Шанцзинь мог только наблюдать сквозь стекло, как последний след, оставленный в этом мире его любимым отцом, исчезает.

Больше от него ничего не осталось.

Янь И вошел с бумажным стаканчиком теплой воды. Он протянул его, чтобы альфа прополоскал рот. Ему нужно было умыться и привести себя в порядок.

Лу Шанцзинь был сейчас похож на пьяного человека. Он всем телом оперся на своего омегу, крепко обнимая.

— Я никогда больше не увижу его… — голос Лу Шанцзиня звучал приглушенно. — Он покинул этот мир, использовав для этого мой пистолет. Всего один выстрел…

Альфа выпрямился и посмотрел на Янь И. Омега видел, как его глаза покраснели, словно налившись кровью. В дрожащем взгляде были страх и ужас. Каждая клеточка его тела билась в агонии и не могла найти желанного облегчения.

Лу Шанцзинь взял Янь И за руку.

— Яньянь, почему во мне течет та же кровь, что и в таком же выродке, как Лу Линь? Почему?

Альфа стиснул зубы и уткнулся головой в шею омеги, дрожа всем телом.

— Я теперь все знаю, — Янь И погладил Лу Шанцзиня по спине, выпуская феромоны, чтобы успокоить своего разбитого альфу. — Давай вернемся домой.

Альфа слишком похож на раненого зверя. Зализывая свои раны, он невольно обнажает свои уязвимость и беспомощность перед другими.

Апрель подходил к своему концу. По обеим сторонам дороги блестела яркая зелень травы. Изредка по лобовому стеклу били ивовые ветки, а легкий ветерок раздувал волосы.

Лу Шанцзинь сидел на пассажирском сиденье, прислонившись к дверце машины, и дремал. Раньше альфа никогда не показывал такой откровенной и сильной усталости, даже когда был чрезвычайно занят на работе.

Только в тот день, когда они расстались три года назад, Янь И видел, как Лу Шанцзинь впал в ярость. Тогда он потерял контроль над собой.

Прошлое осталось в прошлом.

Янь И протянул руку, осторожно переплел пальцы с опущенной левой рукой Лу Шанцзиня и погладил обручальное кольцо на его пальце.

Пусть эти мучительные три года пройдут, как страшный сон. Все может начаться заново, точно так же, как апрельская зелень и почки на деревьях. Отныне всякий раз, когда они будут сцеплять руки, это будет ощущение того, как если провести по сердцу ивовым прутиком с пушистыми лапками. Вся та нежность и обожание будет любовью, пронесенной через всю жизнь, доказывающая, что их чувства настоящие, а не как мотылек, летящий к пламени.

Омега поднял Лу Шанцзиня на руки и отнес его в спальню. Сильный альфа ростом почти метр девяносто весил много и был совсем не легким. Поэтому, когда Янь И положил Лу Шанцзиня на кровать, он чуть не упал на нее вместе с ним.

Он вышел из комнаты, чтобы принести чашку теплой воды, а когда он вернулся, то посмотрел на альфу и ровное дыхание.

Янь И поставил стакан на прикроватную тумбочку и, поколебавшись немного, все же сел на ковер, прислонившись спиной к краю кровати.

После расставания Янь И редко пускали в комнату Лу Шанцзиня. Только когда альфа, уставший от деликатесов и изысков, хотел попробовать что-нибудь легкое, у него появлялось настроение развлечься с ним. Тогда омега мог немного полежать на кровати, наполненной запахом феромонов нарцисса. Но после секса он должен был сразу уйти. Ему не позволялось остаться ни на секунду дольше.

У Янь И уже вошло в привычку не задерживаться в спальне Лу Шанцзиня и тем более не ложиться в его постель.

Он молча сидел на ковре, обхватив ноги руками.

Аромат феромонов нарцисса наполнял комнату. Быть окутанным феромонами альфы омеге никогда не надоедало. Янь И был доволен и этим, и не думая просить большего.

Дыхание Лу Шанцзиня вдруг коснулось его шеи.

— Не сиди здесь, — он еще не совсем проснулся, и сонно склонился к краю кровати.

Янь И вздрогнул. Он взял чашку с водой с тумбочки и поднес ее ко рту альфы.

— Выпей немного воды.

— Я не хочу пить, — Лу Шанцзинь притянул Янь И к себе, затащив на кровать. Он поджал одну ногу омеги, чтобы прижиматься к нему, лежа на боку, крепко обнял и уткнулся кончиком носа и губами в мягкие кроличьи ушки. Грудью прижавшись к Янь И, альфа ощущал, как быстро билось его сердце. Пальцы Лу Шанцзиня дрожали, когда он глубоко вдыхал мягкий аромат феромонов омеги.

Янь И спокойно лежал рядом с ним, выпуская для него еще больше феромонов. Феромон с ароматом молочных конфет омеги уравновесил беспокойный и тревожный аромат нарцисса. Беспокойный феромон нарцисса принял успокаивающее присутствие нежного омеги и даже вступил с ним контакт, переплетаясь воедино.

Кончиками пальцев Янь И провел по переносице Лу Шанцзиня вверх, разглаживая глубокую морщинку между нахмуренных бровей.

Его альфа нуждался в нем.

Янь И изо всех сил пытался дотянуться до выключателя и выключить свет. Крепко обнимавший его альфа прилип к нему, словно гигантский осьминог. Омега оказался бессилен.

Дыхание, несущее легкий аромат феромонов, коснулось кожи Янь И. С трудом вывернувшись в объятиях Лу Шанцзиня, омега поцеловал уголок его губ и поднял маленькие кроличьи ушки, чтобы закрыть глаза своему альфе.

Лу Шанцзинь был сильно измотан и проспал с полудня до вечера следующего дня.

Его руки и вторая половина кровати были пусты.

Вдруг с первого этажа донесся звук разбившихся тарелок, отчего Лу Шанцзинь резко проснулся.

Он надел тапочки и спустился вниз.

Из столовой доносился аромат жарящихся стейков.

Янь И сидел на корточках у обеденного стола и собирал осколки разбитого фарфора. Его пальцы вдруг свело судорогой, и он не удержал посуду.

Омега услышал звук торопливых шагов. Когда он поднял голову, чтобы посмотреть на Лу Шанцзиня, то кончиком пальца случайно задел острый осколок.

На самом деле, это было не больно. Только когда из маленького пореза начала сочиться кровь, он понял, что рана на самом деле сантиметровой длины.

— Что с тобой! — Лу Шанцзинь подошел к Янь И и отвел его в другую сторону от осколков. Он обхватил палец Янь И и выдавил кровь. — Жди здесь и не двигайся.

Спирт и пластыри находились в аптечке в ванной комнате. Но после последнего раза, когда у Лу Шанцзиня был гон, он опрокинул в комнате все, разбрасывая медикаменты. Поэтому сейчас ему пришлось идти в кладовую за новыми.

— Спасибо, — взгляд Янь И был переполнен благодарностью и покорностью.

Цзинь-гэ был еще более внимательным сегодня, чем вчера.

На поиски спирта у Лу Шанцзиня ушло больше времени, чем ожидалось. Янь И терпеливо ждал. Маленькие ушки кролика подпрыгивали от скуки.

— Куда он пошел искать спирт?.. Рана скоро уже заживет, если он не вернется.

Когда Лу Шанцзинь вернулся, выражение его лица было немного странным.

Он положил перед Янь И спирт и пластырь и наблюдал, как омега сам стерилизует и перевязывает рану.

— Почему ты смотришь на меня… — Янь И почувствовал себя неуютно. Он странно посмотрел на альфу.

Лу Шанцзинь разжал ладонь, в которой был зажат сложенный на маленькие кусочки бланк медицинского осмотра.

Напуганный Янь И попытался выхватить у него документ.

— Почему ты трогаешь мои вещи… Ты прочитал его содержание?

— … — Лу Шанцзинь зажал отчет об осмотре между пальцами и поднял руку, чтобы Янь И не мог дотянуться. — Когда это было?

Маленькие кроличьи ушки слегка подпрыгивали от беспокойства.

Янь И опустил глаза.

— Это случилось, когда… мы были в столовой, — тихо произнес он. — Ты не надел презерватив, а я тогда не принял таблетки.

Лу Шанцзинь надавил на виски. Он сжал в руке бланк осмотра, а потом с силой ударил по столу.

Янь И в испуге отступил от Лу Шанцзиня к стене, прикрывая живот.

— Ты его не хочешь? — омега вжался в угол. — …Я сам буду растить его… я сам его воспитаю… я не буду тебя беспокоить.

Лу Шанцзинь подошел к нему и протянул руку.

Как маленький испуганный кролик, Янь И закрыл глаза. Он присел на корточки, сжавшись в комочек, и задрожал.

— Позволь мне оставить этого ребенка, пожалуйста. Я не буду беспокоить тебя и того, с кем ты будешь в отношениях. Пожалуйста, не убивай его, я хочу его… я хочу ребенка…

Лу Шанцзинь в ужасе смотрел на него.

Неужели он зашел слишком далеко? Что он делал с Янь И, что тот тайно прошел обследование и, даже будучи уже беременным, не осмелился рассказать об этом своему альфе?

Оказалось, что рядом с ним Янь И ступал по тонкому льду. Для этого бедного кролика он был не надежным альфой, на которого можно было положиться в жизни, а демоном, который в любой момент мог отнять у него ребенка.

— Не бойся… не бойся…

Лу Шанцзинь присел на корточки рядом. Он протянул руку и пальцами нежно провел по мокрым ресницам Янь И. Он поднял дрожащего кролика на руки, нежно погладил по спине и отнес на диван в гостиной.

— Я не говорил, что не хочу, — прошептал он ему на ухо. — Я не говорил, что я этого не хочу, слышишь?

Янь И поднял свои светлые глаза, смотря на него со слезами.

— Если родится кролик, то это будет только oм…

— Я все равно буду любить его, — перебил его Лу Шанцзинь и поцеловал между бровей. Он словно давал нежное обещание, точно так же, когда ему было семнадцать лет.

Янь И замер на мгновение. После он обхватил Лу Шанцзиня за шею, не в силах сдержать слезы, что ручьем стекали по щекам.

— Цзинь-гэ… я так долго ждал… пока ты вернешься.

Лу Шанцзинь опустил голову и ответил на ожидание кролика долгим поцелуем.

В тридцать лет пора заканчивать со всем и понемногу успокаиваться.

Эта ночь была очень трогательной.

Два феромона смешались в сладкий афродизиак, переплетаясь и соединяясь, позволяя двум любящим сердцам стучать в унисон и тонуть в море нежности.

Лу Шанцзинь был очень терпелив. Он использовал достаточное количество успокаивающих феромонов и свои навыки, чтобы дать Янь И наибольший комфорт, которые могли бы компенсировать отсутствие их совместимости.

Янь И прижался к альфе, обнимая его за шею.

— Цзинь-гэ, я люблю тебя, — повторял он снова и снова, — я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя. Я люблю тебя…

Даже если сердце было изранено, оно по-прежнему страстно билось для альфы.

В три часа ночи Лу Шанцзинь уложил заснувшего Янь И в постель и закрыл дверь спальни.

Маленький журнальный столик на крыше все еще был опрокинут. Лу Шанцзинь не обращал на это внимания. Сидя на полу, прислонившись спиной к перилам, он прикурил сигарету.

Скоро наступит май, и по ночам уже было не столь холодно.

Возможно, этот ребенок — дар богов, дающий надежду, когда он уже потерял все.

В его голове билась только одна мысль — ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Лу Линь узнал об этом. Он не должен позволить ему всколыхнуть свою жизнь, что только-только вернулась к спокойствию. Не должен позволить растоптать и погасить его единственную надежду.

Всю ночь он курил на крыше.

***

Через три дня он отвез Янь И в больницу Анфиа на полное медицинское обследование.

На все анализы ушло несколько часов. Это было очень утомительно. Лу Шанцзинь попросил водителя отвезти Янь И домой отдохнуть, а сам остался в больнице ждать результатов.

Получив заключение, Лу Шанцзинь испытал неописуемое волнение в сердце. В животе его омеги зародилась жизнь. Маленький ребенок был зачат им, и в нем текла его собственная кровь. Это была таинственная и священная связь.

Читая строчку за строчкой, лицо Лу Шанцзиня сначала побледнело, а после посерело.

Это было похоже на то, словно яркие цветы бегонии срезали серпом, отделяя уже мертвые верхушки от сочащихся соком стеблей.