Онлайн чтение книги Записи об усмирении чудовищ эпохи Тяньбао Legend of Exorcism
Глава 28 - Слишком частые дела об убийствах

«С начала одиннадцатого месяца и до сих пор было столько убийств?!».

***

Во второй половине того же дня заместитель начальника Хуан Юн из Судебного Департамента лично нанёс им визит.

— Ли-чжанши!

Хуан Юн взял с собой гражданского чиновника по имени Лянь Хао и мужчину, который нес лакированный сундук, дабы доставить его в Департамент экзорцизма. Ли Цзинлун страдал от похмелья и головной боли. Его волосы были растрёпаны, а брови глубоко нахмурены, когда он вышел поприветствовать гостей.

После дела об имперском экзамене Судебный Департамент больше не осмеливался проявлять неуважение к Ли Цзинлуну — он внёс свой вклад в защиту страны и пользовался благосклонностью императора. Хуан Юн приветствовал его с улыбкой и дружелюбно сказал:

— Вы ещё не вставали? Я самонадеянно пришел слишком рано. Конечно, ваш Департамент экзорцизма ведь по ночам ловит демонов...

— Пожалуйста, входите, — Ли Цзинлун смог вернуться назад с Хунцзюнем только тогда, когда солнце взошло на высоту трёх бамбуковых шестов¹. Его тело ныло из-за развалившегося на нём во сне юноши, и он с трудом мог держать глаза открытыми.

[¹Солнце на уровне трёх бамбуковых шестов (日上三竿 [rì shàng sān gān]) — идиома, что означает солнце высоко в небе. Также может относиться к вставшим поздно людям.]

— Нет, это Цзинлун был слишком самоуверен, позвольте мне переодеться...

— Идите спать! — поспешно сказал Хуан Юн. — Эти дела вам передаёт Судебный Департамент, мы оставим их здесь.

Ли Цзинлун внезапно полностью проснулся и внимательно осмотрел сундук, прежде чем окончательно прийти в себя. Стоящий рядом с ним Хуан Юн попросил:

— Если вам что-нибудь понадобится, сообщите, пожалуйста, Лянь Хао.

Лянь Хао поспешно согласился и вместе с Хуан Юном быстро ушёл.

Ли Цзинлун с потрясённым видом открыл сундук. Внутри лежало не менее двухсот свитков, едва не вывалившихся стоило распахнуться крышке — настолько их было много.

В тот же день при пробуждении все выглядели уставшими, но счастливыми. Они с восторгом вспоминали о развлечениях в борделе прошлой ночью. Когда Хунцзюнь пошёл умываться, он всё ещё напевал:

— Весной сильный прилив соединяет реку с морем...

— Давайте поиграем там снова сегодня вечером, хе-хе, — предложил Цю Юнсы.

А-Тай ответил:

— У меня осталось не так много денег. Мне так и не вернули те три тысячи двести таэлей серебра, что я заплатил в прошлый раз.

— У меня есть, у меня есть, — встрял Хунцзюнь, — давайте пойдём в то место, где делают пирожные с клейким рисом, и купим их.

Мо Жигэнь поддержал их:

— Звучит заманчиво! Тот магазин...

— У нас есть дела, — заговорил Ли Цзинлун с выражением неописуемого ужаса. — Всё ещё дурачитесь? Тогда нам стоит распустить Департамент?

После обеда Хунцзюнь уставился на гору свитков на столе. Все были ошарашены.

— Мы смогли найти только кошку, — посетовал Мо Жигэнь, — неужели всё это необходимо выполнить?

Ли Цзинлун взял свиток и развернул его.

— Это всё нераскрытые дела Судебного Департамента. Сначала мы посмотрим их, а завтра разделимся и начнем расследование.

— Все эти дела имеют отношение к демонам? — спросил Хунцзюнь.

— Откуда взяться стольким демонам? — улыбнулся Цю Юнсы. — Я полагаю, из-за того, что мы получили благосклонность Его Величества и его любимой наложницы, нам решили передать те дела, которые департамент оказался не в состоянии раскрыть. Всё это для того, чтобы никого не обидеть.

Ли Цзинлун ответил:

— Если они не имеют отношения к демонам, напишите: «Проверено. Не имеет отношения к демонам.» и отправьте обратно в Судебный Департамент. Эти дела не в нашей юрисдикции.

Хунцзюнь посмотрел на свиток в руках и прочёл:

— «Торговец по фамилии Цинь посреди ночи был жестоко убит в собственном доме.», разве нас это не касается?

Ли Цзинлун взял свиток и, бросив на него один-единственный взгляд, отбросил в сторону.

— Его убили, это не связано с демонами.

А-Тай прочёл следующее:

— «На второй день одиннадцатого месяца четыре свисающие монеты² пропали, как будто у них выросли крылья...».

[²Китайские свисающие монеты или же монеты, связанные ниткой удачи (中国硬币) — данная драгоценность часто служила талисманом, связка монет хранилась дома для привлечения удачи; их часто вещали над дверьми или же клали под коврик для удачи и защиты.]

Цю Юнсы улыбнулся, услышав это, и добавил:

— Вероятно, дети из той семьи украли и потратили их.

— «Мой маленький сын все время говорит, что по ночам видит призраков», — Мо Жигэнь взял другой свиток и зачитал его. — Это следует отправить тем, кто проводит ритуалы исцеления³, почему его направили в Департамент экзорцизма?

[³Ритуалы исцеления (治疗仪式) — это ритуалы, цель которых избавление больного от болезни с помощью жертвоприношения и других различных методов. В нашем случае, это ритуалы, проводимые для утешения детей и изгнания преследующих их злых духов.]

— «Вышедший из дома мул испугался и убежал, я думаю, что тут замешаны демоны»... Ох, да ладно⁴... — Ли Цзинлун захотел взять своих подчинённых и стереть Судебный Департамент с лица земли.

[⁴В оригинале используется китайский мем (滚滚滚 [gǔngǔngǔn]), что означает чувство смеха и гнева одновременно. Да здравствуют мемы в исторических новеллах!]

Хунцзюнь снова взял свиток о мёртвом торговце.

— Если мы не будем это расследовать, что нам тогда делать?

— Это работа Судебного Департамента, — ответил Ли Цзинлун, — если вы отправите их обратно, они должны будут сами заняться произошедшем.

Хунцзюнь заметил:

— По вашим словам выходит, что если Судебный Департамент не посмеет оскорбить убийцу, то это дело и вовсе не будет расследовано?

— Тогда это останется просто нераскрытым делом, — ответил Цю Юнсы.

Хунцзюнь взял свиток о мёртвом человеке и отложил его в сторону. Ли Цзинлун вздохнул.

— Ну, тебе всё равно будет скучно, так что иди и займись этим.

Юноша забрал необходимые сведения и направился к двери. Мо Жигэнь хотел составить ему компанию, но Хунцзюнь жестом показал, что не нуждается в сопровождении. Он переоделся в официальную форму и вышел.

— Я пойду присмотрю за ним, — Ли Цзинлун не смог усидеть на месте и поднялся.

Все остальные поспешно согласились:

— Да-да, Чжанши, ты должен пойти и присмотреть за ним. Ты просто обязан пойти и присмотреть.

Ли Цзинлун остановился. Затем снова сел, скрестив руки на груди, и серьёзно заговорил:

— Вы трое, я чувствую, что нам с вами нужно кое-что прояснить. Вы все неправильно поняли мои намерения по отношению к Хунцзюню?

***

Хунцзюнь прошел через многочисленные районы города, прежде чем прибыл в округ Гуйи⁵ — трущобы Чанъаня. Части обветшалых дворовых стены валялись рядом с провалами, дома сиротливо жались друг к другу. В переулки натекали лужи из сточных труб. В одиноком доме с отдельным входом был двор, заваленный подержанными товарами, которыми торговало семейство. Внутри дома царила тишина. Хунцзюнь поднял с земли упавшую погремушку в форме барабана и повертел ей в руках, прежде чем послышался голос молодого человека:

— Если тебе нравится, то возьми себе и брось немного денег в банку.

[⁵Округ Гуйи, также известный как Армия Гуйи (歸義軍) — был региональным режимом, номинально подчинявшимся китайской династии Тан, а позже Династии Северной Сун.]

Хунцзюнь распахнул дверь и вошёл в дом. По обстановке легко можно было понять, что здесь живет бедная семья Чанъаня — окна были обклеены бумагой⁶, а у входа лежал комплект доспехов. Эта броня казалась юноше знакомой; они были похожи на те, которые раньше носил Ли Цзинлун. Доспехи гвардии Лунъу.

[⁶Бумажные окна (纸窗 [zhǐ chuāng]) — в Древнем Китае окна делались из бумаги, такие окна обходились намного дешевле, а также считались хорошей альтернативой стеклу и другим материалам.]

Молодой человек, выглядевший ненамного старше Хунцзюня, сидел на кровати и протирал меч в руках. Когда он услышал шум открывающейся двери, то поднял голову и посмотрел на Хунцзюня. В его глазах читалось лёгкое замешательство.

— Я из Департамента экзорцизма, пришёл сюда по делу, — юноша вытащил карточку из-за пояса⁷. — Кем вам приходится убитый торговец?

[⁷Поясная карточка (腰牌 [yāo pái]) — это табличка из разных материалов, которую ежедневно носили должностные лица на поясе. Раньше её называли бляшкой.]

Это был первый раз, когда Хунцзюнь расследовал дело. Он узнал, что этого юношу звали Цинь У, ему было девятнадцать лет, и раньше он был товарищем Ли Цзинлуна. Цинь У нахмурился и отложил оружие в сторону.

— Департамент экзорцизма? Разве это не Департамент Ли-сяовэя⁸? Что ты здесь делаешь?

[⁸Напоминаем, что Сяовэй - Военный офицер. Во время династии Хань командир лейб-гвардии. Наш Ли Цзинлун был крупной шишкой, скажу я вам]

Хунцзюнь был сбит с толку.

— Разве торговец по фамилии Цинь не был жестоко, жестоко... что случилось с ним ночью?

— Мой отец был убит, — Цинь У встал, не отводя взгляда от юноши, — это не ваше дело, можешь идти.

Но вместо того, чтобы уйти, Хунцзюнь сел на кровать и нерешительно сказал:

— Я посижу здесь с вами немного.

Цинь У парировал:

— В этом доме мне нечем развлечь тебя в качестве гостя. У Ли-сяовэя всё хорошо?

Хунцзюнь ответил, что у мужчины всё в порядке, а потом некоторое время они молча просидели лицом к лицу. Цинь У вздохнул, а Хунцзюнь спросил:

— Кто его убил?

— Кто-то из семьи Ян, — ответил Цинь У. — Второй чиновник по закупкам в поместье Ян Гочжуна сговорился с моей мачехой, и они задушили его ночью. Нет никакого выхода, моя семья слишком бедна.

В глубине души Хунцзюнь подумал, что реальность недалеко ушла от предположений Цю Юнсы. Убийцей являлся тот, кого Судебный Департамент не посмел бы оскорбить, поэтому они передали это дело в Департамент экзорцизма. Как оказалось, эта поездка была напрасной.

— Как его зовут? — Хунцзюнь не выдержал спросил вновь: — Давайте отправимся в Судебный Департамент ещё раз.

Цинь У не ответил. Он посмотрел на юношу и только потом заговорил:

— В тот день я видел тебя на тренировочной площадке на территории армии Лунъу. Ли-сяовэй хорошо к тебе относится?

Хунцзюнь понятия не имел, почему тот внезапно перевёл тему на что-то совершенно не связанное с делом⁹. Он подумал об этом всего мгновение, прежде чем ответить:

— Чжанши действительно хороший человек.

[⁹Оригинальная фраза: никак не связаны друг с другом, как лошадь с коровой (不像馬和牛那樣相互關聯 [Bù xiàng mǎ héniú nàyàng xiānghù guānlián).]

— Да, — ответил юноша, — как следует цените проведённое время вместе, и передай Ли-сяовэю, что ему не нужно беспокоиться обо мне.

Хунцзюнь растерялся.

Он хотел расспросить юношу, но Цинь У встал, чтобы проводить гостя, так что Хунцзюню оставалось только вернуться назад. Цинь У был слишком спокоен, несмотря на случившееся; если бы на его месте был сам Хунцзюнь, он бы точно не смог быть таким.

Вскоре после того, как Цинь У проводил юношу, дверь снова распахнулась. Он как раз собирался взять свой меч, но, когда повернулся и увидел, что это был Ли Цзинлун, то внезапно застыл. Двое мужчин молча смотрели друг на друга в тускло освещённой комнате, и, наконец, Цинь У заговорил:

— Ли... Ли-сяовэй...

— Когда Хунцзюнь выбрал это дело, я предположил, что это была твоя семья, — Ли Цзинлун вздохнул и сел. — Где твоя мачеха?

— Она в трауре, — ответил Цинь У, — через сорок девять дней¹⁰ она выйдет замуж. А пока они сняли дом дальше по улице и живут в нём.

[¹⁰Сорок девять дней, именно столько считается минимальным временем, в течении которого жена должна оплакивать своего умершего мужа.]

Ли Цзинлун вздохнул.

— За эти годы семья Ян получила много власти. Тебе остаётся только проглотить эту обиду.

Цинь У ничего не ответил. Ли Цзинлун же заговорил вновь:

— Как товарищ, я хочу дать тебе совет. Я накрепко запомню это дело, время для его разрешения ещё не пришло.

— Семье Ян достаточно просто поднять руку, чтобы прикрыть небо¹¹, они как собака, угрожающая людям под защитой своего хозяина¹², — огрызнулся Цинь У. — Они терроризировали своих товарищей-чиновников, силой захватывали плодородные земли и избивали ни в чём не повинных женщин и детей. Они присвоили зарплату Шести Армий и пограничных войск, до каких пор я должен мириться с этим?

[¹¹Прикрыть небо одной рукой (只手遮天 [zhī shǒu zhē tiān]) — идиома, означающая пользоваться неограниченной властью, единолично распоряжаться ею, держать народ в неведении, скрывать правду.]

[¹²Нападающая собака под защитой хозяина (狗仗人势 [gǒu zhàng rén shì]) — идиома, означающая плохих людей, что безнаказанно издеваются над другими.]

Ли Цзинлун попытался утешить юношу:

— Люди всегда будут сталкиваться с несправедливостью, но когда-нибудь придёт день, когда нанесенные обиды будут разрешены, поэтому не принимай это близко к сердцу. Этот случай я буду иметь в виду, а пока пусть все останется как есть.

После Ли Цзинлун встал, чтобы уйти. Цинь У спокойно смотрел на отдаляющуюся спину. Но стоило бывшему сяовэю выйти за дверь, как парень внезапно бросил вслед:

— Ли-сяовэй, вы ни капли не изменились.

— Я уже не такой, как раньше, — Ли Цзинлун оглянулся напоследок и покинуть дом семьи Цинь.

***

На следующий день прислали новые дела.

— Почему их так много? — Хунцзюнь даже не дочитал вчерашние. Никто из присутствующих не мог подобрать слова.

Ли Цзинлун прикрикнул:

— Лянь Хао! Стой на месте!

— Сегодня пришли новые дела об убийстве!

Лянь Хао бросил еще одну большую стопку свитков, прежде чем ускользнуть, словно ветер. Всем становилось скучнее и скучнее просматривать дела, поэтому они начали делить меж собой обязанности. Утром А-Тай, Мо Жигэнь и Цю Юнсы просматривали краткие сводки произошедших событий, а днем Ли Цзинлун, Хунцзюнь и демон-карп брали все на себя, пока остальные отправлялись на расследования. Не связанные с демонами дела были возвращены обратно в Судебный Департамент.

— Цинь У спрашивал о вас, — произнёс Хунцзюнь в тот день, просматривая свитки.

— Что он сказал обо мне? — рассеянно спросил Ли Цзинлун, бросив взгляд на юношу из-под груды документов.

Юноша с любопытством спросил:

— Вы раньше были друзьями?

Ли Цзинлун отмахнулся:

— Это не имеет значения.

Хунцзюнь посмотрел ему в глаза, и Ли Цзинлун, не удержавшись, добавил:

— Когда Сяо У вступил в гвардию Лунъу, он был примерно твоего возраста.

Тогда Ли Цзинлун только получил должность сяовэя в гвардии Лунъу, его боевыми искусствами восхищались подчинённые. Но на второй год его службы произошёл связанный с Цинь У инцидент.

— Тебя предали, ха — произнёс демон-карп, зарывшись головой в свитки.

Ли Цзинлун кивнул.

— Да. Тогда был предоставлен шанс получить повышение в гвардии Лунъу, однако семья Цинь была бедной, так что он воспользовался этой возможностью. Из-за того, что я сблизился со своими подчинёнными, он рассказал своим товарищам кое-что, что... несколько подорвало мою репутацию в гвардии.

— Ты был почти двадцатилетним юношей, к тому же не женатым, — рассуждал демон-карп, — Каждый день ты флиртовал с этими молодыми людьми. Должно быть, было трудно заставлять людей сохранять ясность мыслей¹³.

[¹³оригинальная фраза: «не вынуждать людей становиться кривыми» (很难让人不想歪吧) — где «криво» (歪吧) является метафорой на гомосексуальность, в то время как "прямыми" называли, собственно, гетеросексуалов.]

— Ты... — Ли Цзинлун чуть не получил удар от этих слов. Хунцзюнь поспешил погладить его по спине, спрашивая:

— Что значит «подорвал репутацию»? Что произошло? Почему я снова не могу ничего понять?

Ли Цзинлун замолк, но демон-карп не сводил с него осуждающих глаз.

— Тогда это было правдой?

— Как это могло быть правдой? — запротестовал Ли Цзинлун. — Я невиновен, у меня не было никаких дурных намерений по отношению к нему!

В гвардии Лунъу было много молодых юношей, в целом в Шести Армиях никто не испытывал недостатка в красивых мужчинах. Поэтому вполне естественно, что эти еще не женатые юноши близко сходились друг с другом. Но мужчины, которые пошли в армию, сосредотачивались в первую очередь на отработке своих боевых навыков. Быть солдатом — большая ответственность, перед лицом опасности они брали оружие и умирали за свою страну.

В обычные дни гвардия Лунъу находилась под бдительным взором императора, поэтому гвардейцы определённо не осмеливались устраивать беспорядки. Из-за тренировок, соревнований и состязаний, начиная с сопровождения императора на охоте и заканчивая небольшими мероприятиями, такими как учения, которые все отряды проводили первого и пятнадцатого числа каждого месяца, гвардейцам присваивались звания в зависимости от их результатов. Согласно классификации, те, кто хоть немного не поспевал за товарищами, подвергались оскорблениям и насмешкам и были вынуждены стоять под солнцем в полной броне во время учений целых четыре шичэня.

При таком уровне сложности по возвращении в казармы юноши ежедневно сразу падали без сил и засыпали. Так откуда им взять энергию для других дел? Если кто-то посмел бы замедлить весь отряд, то нельзя будет гарантировать, что этого человека не побили бы посреди ночи собственные товарищи. А если бы появились слухи об обрезанных рукавах, то это обязательно повлекло за собой неприятности на весь отряд — он стал бы посмешищем для всей гвардии.

Случилось так, что Ли Цзинлун раньше строго инструктировал Цинь У в этом плане, поэтому последний уже чувствовал себя не в своей тарелке. Если добавить к этому желание получить повышение, то в итоге он попытался подсидеть Ли Цзинлуна и вызвал большой шум. В том же году Ли Цзинлуну исполнилось восемнадцать лет, поэтому всё, от братства до предложений о браке, в конечном счете сошло на нет.

— Что за ненависть! — Хунцзюнь наконец понял, что слова, сказанные Цинь У сегодня, были продиктованы чувством вины в его сердце.

Со слов Ли Цзинлуна, позже Цинь У получил повышение, и, узнав о слухах, Ху Шэн перевёл его в другой отряд. В дальнейшем солдаты под его командованием обращались к нему также, как к любому другому командиру.

Ли Цзинлун ответил:

— Все в порядке, с моей стороны было глупо ожидать искренности от поверхностной дружбы, поэтому вся вина лежит на мне.

Чжао Цзылун буркнул простое «хм» и настороженно посмотрел на мужчину, казалось, он уловил что-то странное в его тоне.

После сказанного Ли Цзинлун не удержался и снова взглянул на юношу. Хунцзюнь всё ещё был возмущён произошедшим. Но, основываясь на том, что Хунцзюнь знал и слышал, он не стал бы думать об этих словах больше, чем требовалось.

— Тогда вам нравился Цинь У? — предположил Хунцзюнь.

— Он мне не нравится, — решительно ответил Ли Цзинлун, — это было только потому, что он был молод, и... и...

Ли Цзинлун опустил голову и пробормотал себе под нос:

— И положение его семьи было довольно трудным, поэтому я заботился о нем некоторое время. Тебе не нужно злиться за меня. Теперь, когда я в отряде экзорцистов, все на своих местах, как рыба в воде¹⁴, так что, естественно, я больше не принимаю это близко к сердцу.

[¹⁴Как рыба в воде (如鱼得水 [rú yú dé shuǐ]) — идиома, означающая подходящую, комфортную среду.]

Хунцзюнь размышлял над этим некоторое время, и последнее, что он сказал, было:

— Ой.

Ли Цзинлун замолчал. Мужчина поднял глаза и снова бросил взгляд на Хунцзюня, тот же повернулся к демону-карпу.

— Я думал, что только самец и самка могут делать «это», но, оказывается, что двое самцов также могут «это» сделать.

Демон-карп и Ли Цзинлун потеряли дар речи. Оправившись от шока, Чжао Цзылун сказал:

— Однако, двое занимающиеся «этим» самцов не могут производить потомство. Я бы никогда не стал делать «это» с самцами рыб.

— А как же вы, рыбы, занимаетесь «этим»? — Хунцзюнь не на шутку заинтересовался.

Этот разговор становился все более неловким по мере продолжения. Ли Цзинлун хотел было сменить тему, как Чжао Цзылун подорвал его планы на корню:

— Это не то, о чём тебе нужно беспокоиться, для чего тебе нужно так много знать? Но, возвращаясь к теме, если кто-то тебе действительно нравится, то другого выхода нет; кому-то нравится делать «это», кому-то — «то». Человеческое царство всегда было таким всеобъемлющим, а что если Ли-чжанши любит мужчин? Ему не нужны посторонние, что праздно хрустят солёной редькой и беспокоятся за него. Кстати говоря, Хунцзюнь, разве тебе не нравился тот маленький лисёнок?

— Он мне не нравился! — отрицал Хунцзюнь, — Я только чувствовал жалость к нему.

Ли Цзинлун поспешно взял свиток и бросил в Хунцзюня, пытаясь прервать обсуждение столь смущающих вещей.

— Взгляни.

Двадцатый год эпохи Тяньбао, пятый день одиннадцатого месяца.

Дело Департамента экзорцизма: убитый караван (дело об убийстве).

Сложность: высший ранг.

Район: Хребет Пинхэ.

В деле замешаны: двадцать второй караван Западного королевства Куче¹⁵.

Подробности: на пятый день одиннадцатого месяца караван Куче проходил через ответвление гор Циньлин в Пинхэляне, когда после полудня попал в засаду. Двенадцать членов группы были зверски убиты, убийца неизвестен, есть подозрения, что в этом замешаны демоны. Дело передано в Департамент экзорцизма династии Великий Тан на рассмотрение.

Награда: личная благодарность от торговцев Куче и торгового посланника, проживающего в Чанъане, Хань Гуоланя.

[¹⁵Куче (龜茲 [Qiūcí]) — древнее буддийское государство, протягивавшееся вдоль северной кромки пустыни Такла-Макан по северному маршруту Великого шёлкового пути между Карашаром к востоку и Аксу к западу. Конец существованию этого политического образования положило расширение Танской империи на запад в VII веке]

— Давай пойдём и посмотрим?

— Сейчас слишком поздно, пойдём завтра, — решил Ли Цзинлун.

Сумерки сгустились, осенняя ночь была прохладной. Мо Жигэнь и его группа уже вернулись, потому отряд сел за стол и начал обмениваться выясненными за день сведениями.

— Где вы пропадали все это время? — Ли Цзинлун заметил, что они не притронулись к еде, поэтому спросил об этом.

— Мы столкнулись с делом об убийстве жены, — Мо Жигэнь нахмурился, взял чашку и отпил воды, — Кузнец поссорился со своей женой, взял молот и разбил ей голову. Её мозги разбрызгало повсюду... на стены... на стол...

— Не говори больше ни слова! — Цю Юнсы и А-Тай немедля прервали его, чтобы Мо Жигэнь не начал описывать омерзительную сцену; им потребовалось немало усилий, чтобы забыть об увиденном.

Хунцзюнь спокойно ел суп из крабовой икры¹⁶.

[¹⁶Крабовый суп (蟹黄羹) — это сытный суп, похожий на суп-пюре, приготовленный из молока или жирных сливок, крабового или рыбного бульона, мяса атлантического синего краба и (традиционно) крабовой икры, а также небольшого количества сухого хереса, добавляемого по мере его посыпки.]

А-Тай продолжил:

— Был ещё один случай, когда человек заболел бронхитом¹⁷ и пошел к лекарю. Лекарь оказался плохо образован¹⁸, и в итоге он совершил кровопускание и позволил ему умереть. Лекарь сбежал, а семья собралась перед залом Чунлин¹⁹, неся гроб.

[¹⁷букв. кашель с ветровым жаром (风热咳嗽) — болезнь, вызванная сильным ветром, которое проявляется симптомами кашля и жара.]

[¹⁸赤脚大夫 (chìjiǎo dàifu) босоногий доктор. Китайский крестьянин, получавший начальные сведения по традиционной китайской медицине, и оказывающий первую необходимую помощь односельчанам.]

[¹⁹Чунлин (春霖堂) — могила императора Гуансюя, ее сооружение началось в 1909 г. Она стала последним императорским погребальным комплексом в Китае.]

— Эх, — Ли Цзинлун всё ещё думал о караване, попавшем в засаду. — Какие ещё новости?

— С начала месяца и по сей день все совершённые убийства были занесены в эти свитки, — сказал А-Тай.

— С начала одиннадцатого месяца и до сих пор было столько убийств?! — воскликнул Ли Цзинлун, откладывая палочки для еды.

Мо Жигэнь с сомнением отозвался:

— Я не знаю, были ли в истории Чанъаня столь частые убийства. Это считается ненормальным?

Цю Юнсы уточнил:

— Все эти убийства произошли вчера и сегодня.

— За последние два-три дня, считая вырезанный торговый караван, погибло четырнадцать человек, — нахмурился Ли Цзинлун, — всё так серьёзно?

А-Тай добавил:

— Не стоит забывать, Король Демонов всё ещё где-то прячется.

Хунцзюнь встрял:

— Кто-то пытается нас спровоцировать?

Ли Цзинлун сделал глубокий вдох, и его лоб снова наморщился. Он не ответил, лишь жестом попросил всех отправиться спать, чтобы разобраться в происходящем завтра утром.

Поздней ночью Хунцзюнь присел на карточки у края колодца, чтобы прополоскать рот. Демон-карп высунул голову из пруда и позвал:

— Хунцзюнь, — юноша посмотрел в его сторону, приподнятой бровью показывая, что если ему есть, что сказать, то он должен продолжить и не медлить: — Ты когда-нибудь встречал кого-нибудь, с кем надеялся бы провести всю свою жизнь?

— Что ты имеешь ввиду? — Хунцзюнь закончил с вечерним умыванием и присел рядом.

— Это когда ты хочешь быть с ней²⁰, всю свою жизнь, и больше никогда не задумываешься о том, чтобы перепрыгнуть через врата дракона. Просто желаешь остаться с ней на всю жизнь, пока вы оба не состаритесь, и в день, когда она умрёт, ты хотел бы отправиться вслед за ней, — рот демона-карпа то открывался, то закрывался, пока он был в оцепенении.

[²⁰Личные местоимения третьего лица единственного числа «он» и «она» в китайском языке не различаются в звучании («tā» в обоих случаях). Однако при их записи используются два разных знака: «他» — «он» и «她» — «она». На данный момент, Чжао Цзылун использует «она», однако слушатель может интерпретировать это по-своему, например: Хунцзюнь]

— Есть, — улыбнулся Хунцзюнь.

— Кто? — спросил Чжао Цзылун.

— Отец и Цин Сюн.

— Я не это имел ввиду, забудь.

Чжао Цзылун хотел вернуться и поспать, но Хунцзюнь дёрнул его за хвост и вытянул наружу, спрашивая:

— Что случилось? Скажи мне.

Демон-карп мечтательно зажмурился:

— Когда ты рядом с ней, ты всегда чувствуешь себя очень комфортно, и тебе не нужно думать ни о чем...

Хунцзюнь произнес:

— Ли-чжанши...

Демон-карп презрительно сплюнул:

— Тьфу!

— На Чжанши всегда можно положиться, и он хороший человек, поэтому всё, что мне нужно сделать, это просто предоставить ему всё возможное, не так ли? Чжао Цзылун, что с тобой происходит? Ты весь день был странным.

Карп ответил:

— Я влюбился в кои.

— А? — поразился Хунцзюнь, — что это значит?

— Я хочу создать с ней семью и никогда не расставаться.

— Разве ты не собирался перепрыгнуть через врата дракона? — поинтересовался Хунцзюнь. — Больше не грезишь о драконьем теле?

Чжао Цзылун опёрся одной рукой о берег, подпирая ею голову, и выдул несколько пузырей.

— Эти слова были лишь утешением для меня, в лучшем случае. У всех должны быть мечты в жизни, верно? Даже если эту мечту никогда не достичь?

Хунцзюнь почесал затылок и спросил:

— Что значит любить?

— Да, ты не понимаешь, — карп погрузился в воду. Он поднял глаза и молча взглянул на Хунцзюня.

Хунцзюнь собирался выудить его оттуда, чтобы продолжить расспросы, но внезапно снаружи яростно забарабанили в ворота. Когда он открыл дверь, во двор ворвался залитый кровью человек, не своим голосом крича:

— Спасите меня... Спасите меня... Сяовэй... Простите... Спасите меня...

— Цинь У? — Хунцзюнь вздрогнул.