Онлайн чтение книги Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана
Глава двадцать шестая

Они плыли день и ночь, не зная пути и не видя берегов. Каждый день Абу Тадж говорил одному из моряков:

– Поднимись на мачту и посмотри, не виден ли берег?

И моряк взбирался на мачту, а потом спускался и говорил:

– Вокруг не видно ничего, кроме неба и моря.

Так они и плыли с помощью милостивого Аллаха. И вот однажды моряк, сидевший на мачте, крикнул царю Сайфу:

– О великий царь нашего времени, я вижу, что мы приближаемся к берегу, я вижу кругом степи и долины, а вдали городские стены. Это стены Красного города.

Сайф воскликнул:

– За счастливую весть тебе причитается награда!

Корабли пристали к берегу, и все воины царя Абу Таджа сошли на берег, радуясь счастливому прибытию. Забили барабаны, затрубили трубы, воины установили шатры и палатки в долинах и на холмах и три дня отдыхали от тягот морского пути.

Многолюдное войско царя Арада остановилось возле Красного города, и воины провели ночь в своих шатрах, а когда Аллах ниспослал утро и мир засиял в лучах зари, проклятый Сакрадис явился к Маймуну, доблестному военачальнику царя Арада, и сказал ему:

– О великий военачальник нашего времени, мне кажется, правильнее всего будет нам сесть на коней и тотчас же выступить против наших врагов. Мы возьмем Красный город, предадим мечу всякого, кто осмелится сопротивляться нам, и погубим всех от мала до велика. Прикажи приготовить камнеметные машины, чтобы мы могли разрушить стены и войти в город сегодня же. Мы нападем на них без долгих разговоров, не щадя ни свободных, ни рабов, и всех изрубим острым мечом. А ты захватишь негодного Садуна, порождение злодеев, и перебьешь всех его людей.

Сакрадион тут же воскликнул:

– Вот истинное решение и правильное суждение.

А Маймун ответил им:

– Делайте, как хотите, я не стану перечить вам.

Тут воины царя Арада сели на быстрых коней, взялись за рукоятки мечей, приготовили крепкие копья и рассеялись по степям и холмам, подобно свирепым львам, направляясь к Красному городу. Они хотели снести стены и сломать ворота и мчались к городу с быстротой огня, сжигающего сухую траву. Но когда воины приблизились к городу, они увидели, что его окружает необозримое бурное море, на поверхности которого катятся высокие волны, а меж ними плывут большие корабли и рыбачьи лодки под сенью белых парусов. При виде этого воины царя Арада остановились в недоумении и растерянности, говоря друг другу:

– Вчера мы подходили к самому городу, и никакого моря здесь не было, а кругом простирались лишь безлюдные степи. Откуда же сегодня взялось это море, ведь из-за него мы не можем добиться цели!

А Сакрадис воскликнул:

– Клянусь звездой Зухаль на небесах и звездами на их кругах, это дело волшебника Бурнуха, он способен на все, и вот теперь он помешал нам подойти к городу. Что же нам делать?

– С нами восемьдесят волшебников, да нас с тобой двое, – отвечал Сакрадион. – Мы уничтожим чары Бурнуха и добьемся цели.

Тогда Сакрадис призвал колдунов и сказал им:

– Мы с братом уберем это море, а вы уничтожьте чары, которыми Бурнух околдовал Камарию, наслав на нее мрак, или наоборот, вы займетесь морем, а мы Камарией.

И колдуны ответили:

– Лучше мы рассеем мрак, а вы отгоните море.

После этого волшебники ушли, рызмышляя о том, каким колдовством и заклинапиями сумел Бурнух за один час создать это бурное море. И тогда братья позвали военачальников царя Арада и сказали им:

– Мы удалимся к себе и не выйдем до тех пор, пока не уничтожим это море вместе с плывущими по нему кораблями и не преодолеем колдовство Бурнуха. Будьте настороже и берегите себя и своих людей, пока мы не разрушим чары Бурнуха и не вернемся к вам.

– Слушаем и повинуемся, – ответили военачальники, – мы будем готовы начать сражение в любое время.

Колдуны вошли в свои шатры и провели там весь день и всю ночь, творя заклинания и стараясь разрушить чары Бурнуха, а наутро они вышли из палаток, держа в руках лист белой бумаги, на котором были начертаны колдовские знаки, тайные имена, сирийские и иудейские письмена. Над этим листом они стали бормотать и заклинания повторять, пока он не поднялся высоко в воздух и не повис над дворцом Камарии. Там он начал разрастаться и становился все больше и больше, так, что, в конце концов, покрыл все здание: и кровлю, и балконы, и стены, а опущенными краями коснулся земли, собрав весь мрак, которым был окутан дворец Камарии. Потом белый лист снова поднялся в воздух, унося с собой мрак, и когда чары рассеялись, весь дворец озарился дневным светом, а царица Камария пришла в себя и ее перестали мучать страшные видения. Вот что сделали волшебники.

А Сакрадион и его брат Сакрадис сделали с помощью колдовства четыре трубки из олова и свинца и начертили на них таинственные знаки и письмена и волшебные неведомые имена, похожие на следы муравьев на песке. Потом братья взяли эти трубки и, подойдя к берегу моря, окружавшему Красный город, установили волшебные трубки по четырем сторонам света, а сами уселись и стали бормотать заклинания, ведомые только им. Вдруг трубки раздулись так, что каждая из них уподобилась устью широкой реки, и морская вода устремилась в них, с грохотом исчезая в земле. Не прошло и часа, как от моря не осталось и следа, как будто его и вовсе не бывало, а лодки с кораблями тоже попали в трубы и исчезли, так что кругом осталась только пустая земля и бесплодные пески.

Увидав, что море, окружавшее город, исчезло, волшебник Бурнух сказал:

– Нет силы и мощи, кроме как у всевышнего Аллаха! Если бы я знал, что они уничтожат это море, созданное мной им на погибель, я сделал бы что-нибудь другое!

Но когда волшебник Бурнух взглянул на Садуна, он увидел, что тот от гнева кипит, как котел на огне. Садун воскликнул:

– О Бурнух, брат мой, лучше оставим всякое колдовство и сразимся с врагом своим острым мечом! Посмотри, они окружили нас со всех сторон, а мы все еще не нанесли им никакого урона. Сейчас ты увидишь, что сделает твой раб Садун, как он унизит врагов и погубит и Арада, и его колдунов.

Сказав это, Садун облачился в воинские доспехи, иадел кольчугу и шлем, потом опоясался стальным мечом, так что уподобился высокой горе, несокрушимой скале и неотвратимой судьбе, а его люди тоже приготовились к бою и сражению, и окружили своего предводителя, который крикнул громким голосом:

– Отворите городские ворота!

Воины поспешно открыли ворота, и Садун, подобный свирепому льву, выехал за стены Красного города вместе со своим отрядом.

Увидав это, царь Афрах тоже вскочил в седло, приготовившись к бою, и за ним последовали его придворные и воины, и все они присоединились к Садуну, опасаясь, что враги погубят его и напоят его из чаши смерти. А проклятые Сакрадион и Сакрадис, зная, что в их войске нет доблестного героя, подобного Садуну аз-Зинджи, приказали всему войску царя Арада, которому не было ни конца ни края, подобно бушующему морю, выступить против отряда Садуна и воинов царя Афраха. Тогда воины царя Арада, эфиопы и суданцы, сотни и тысячи всадников; не знавшие в бою поражения, надели свои доспехи, оседлали коней и, приготовившись к битве, помчались на поле брани. И начался жестокий бой, в котором всякий воин грудью встречал удары острых мечей и прямых копий. Садун аз-Зинджи, царь Афрах и их воины врагов разящими мечами губили, их головы крушили, руки и ноги им рубили. Так продолжалось до тех пор, пока не угас светлый день, и ночь не простерла повсюду тень. Тут войска хотели разойтись на покой, но проклятый Сакрадион вошел в шатер Маймуна, военачальника царя Арада, и сказал ему:

– О сын мой, мы не найдем более удачного времени для мести, а смерть сорвет все маски и смоет позор.

Тогда предводители эфиопов, собрав все свои силы, бросились на утомленных боем людей Садуна и царя Афраха, и воины стали острыми мечами рубиться, прямыми копьями биться и так сражались всю ночь. А Садун и его люди терпеливо и стойко защищались, но враги были многочисленны, и, в конце концов, они поняли, что настал их последний час. Садун огляделся вокруг и, видя, что смерть близка, бросился в бурную пучину сражения. Он хрипел и вопил, головы с плеч рубил, отсекал суставы от жил и, видя, что враги навалились на него со всех сторон, отрезав пути к победе и спасению, от бешенства стонал и зубами скрежетал так, что у него выступила пена на губах. Садун крушил пеших и валил конных, так что враги не осмеливались приблизиться к нему. Но вот он устал и обессилел, его решимость ослабела, а рука отяжелела.

И когда Садун совсем потерял надежду на спасение и почувствовал приближение гибели, он огляделся вокруг и увидел, что враги далеко оттеснили его всадников и воинов царя Афраха, и они бьются из последних сил, а над ним витает ангел смерти. Тогда он поднял глаза к небу и взмолился о помощи, и не успел он произнести слова молитвы, как вдали показалось облако пыли, закрывшее землю и небо, а когда оно рассеялось, из-за него засверкали мечи, заблистали острия копий, и показались всадники, летящие на быстрых конях. Впереди всех скакал царь Сайф ибн Зу Язан, царь царей Йемена, на правом крыле – царь Абу Тадж, а на левом – царица Муньят ан-Ну-фус, а рядом с ними были доблестные рыцари и бесстрашные герои, подобные мчащемуся с гор потоку или надвигающемуся ночному мраку, и земля гудела от их боевых криков.

Когда царь Сайф услышал голос Садуна, взывающего о помощи, и понял, что тот попал в беду, в нем закипела арабская гордость, и он бросился на врага во главе своих неустрашимых отрядов. Царь Сайф был облачен в украшенные червонным золотом доспехи из голубой стали, которые ослепительно сверкали, на царе Абу Тадже виднелась такая же броня, и оба они опоясались индийскими мечами, чьи удары опережают судьбу, а в руках они держали самхарийские копья[66]Самхарийские копья – копья, изготовлявшиеся в эфиопском солении Самхар, отличались высоким качеством (существует также предание о бедуинском вонне Самхаре, мастерски владевшем копьем)., чьи наконечники тоньше и острее, чем язык змеи. И когда войска сшиблись, крики воинов гремели громче грома, острия копий пронзали сердца и печень, мечи, сверкая, слепили взоры, а доблестные всадники сталкивались, как тяжкие горы; головы летели как шары, а отрубленные руки падали, как листья во время засухи и жары. Царь Сайф врезался в ряды врагов и выбивал их из седел, разрубая мечом и пронзая копьем. Воины царя Арада не думали, что им придется испытать подобные мучения, их постигли тяжкие унижения, многие из них вкусили смерть от острого меча и погибли от удара пронзающего копья. И когда толпа врагов, окруживших Садуна, рассеялась, и вокруг него образовалось свободное пространство, он смог снова обрушиться на поредевшие ряды эфиопов и суданцев. Тут Садун дал своему мечу разгуляться, повергая противников во прах, превращая их в пищу для хищных зверей и утоляя сжигавшую его жажду мести.

И войско царя Арада обратилось в бегство, рассеявшись по степям, холмам и бесплодным пескам, осталось только три прославленных предводителя и военачальника царя Арада – Маймун, Даманхур и Сабик, которого называли Тройной Копьелом, потому что он мог согнуть руками три стальных копья, сложенных вместе. Это были самые доблестные герои среди эфиопов и суданцев, и царь Арад дорожил ими более всех своих воинов. Они храбро сражались против войск царя Сайфа и его друзей и не обратились в бегство вместе с другими воинами царя Арада, но храбрецы Садуна окружили героев и, закрыв им все пути к спасению, набросились на обессилевших от долгого боя Маймуна, Даманхура и Сабика, крепко связали их и привели к царю Сайфу.

Когда они предстали перед царем Сайфом, тот спросил их:

– Что вы скажете о том, чтобы принять ислам, о великие рыцари нашего времени? Клянусь Аллахом, мне нелегко видеть таких людей, как вы, среди огнепоклонников и неверных язычников.

Те ответили:

– О царь, мы в твоей власти, делай с нами, что хочешь, но мы еще никогда не видали, чтобы кто-нибудь, захватив противника в плен, обращался к нему с добрым словом, как это делаешь ты.

Тогда царь Сайф приказал развязать пленников и велел им сесть рядом с собой, а потом, обратившись к ним, сказал:

– Я хочу дать вам добрый совет – примите ислам и сражайтесь вместе со мной и вашим братом Садуном.

И воины ответили ему:

– Научи нас, как надо принять ислам.

Царь Сайф ответил:

– Скажите: мы свидетельствуем, что нет бога, кроме Аллаха, и что Ибрахим – его пророк и посланец!

И все трое сказали то, чему научил их царь Сайф, и приняли ислам всем сердцем. Потом герои побратались с Сайфом и с Садуном и поклялись всегда держаться вместе и помогать друг другу в битве с врагами. Вот что было с ними.

А когда проклятые Сакрадион и Сакрадис узнали о пленении доблестных военачальников царя Арада, они занемогли от горя, задрожали от ярости, как в лихорадке, и стали бить себя по лицу, не зная, что делать. Они призвали к себе всех колдунов и сказали им:

– Вы преодолели долгий путь и пришли к нам из Дальних стран для того, чтобы захватить колдуна Бурнуха, который был причиной всех ваших трудов и странствий. Вы сразились с ним не одни – царь всех эфиопов и суданцев, повелитель обширных земель Сайф Арад прислал вам в помощь многолюдное войско, и мы оба тоже были с вами. Почему же вы отказываетесь выполнить то, ради чего пришли сюда? Почему вы не стараетесь отомстить вашему врагу, колдуну Бурнуху?

И волшебники ответили:

– Не печальтесь и успокойтесь, клянемся рассыпающим искры огнем, вы увидете такое колдовство, которое поразит ваши взоры и потрясет ваш разум.

Сакрадион и Сакрадис ответили им:

– Если вы сумеете одержать победу, то посрамите наших рыцарей и героев.

Тогда все восемьдесят колдунов с усердием принялись за свое дело, а больше всех старался волшебник по имени Абд ан-Нар – Раб Огня, которого они избрали своим предводителем после Бурнуха и который был самым знающим, умным и проницательным из них. Абд ан-Нар сказал:

– Прежде всего, мы должны заколдовать царя Сайфа и его друзей так, чтобы они окаменели, но я не знаю, удастся ли это сделать с самим царем Сайфом, потому что на нем надет меч пророка Сима, который хранит его от колдовства.

Колдуны ответили:

– Подождем, когда соберется диван, и заколдуем всех, а потом начнем сражаться с Бурнухом, ведь он останется один, и некому будет ему помочь. Тут-то мы и сумеем одержать над ним победу.

Порешив на этом, колдуны стали готовиться к сражению, а Абд ан-Нар сел в медный кувшин, поднялся в воздух и, перелетев над городскими стенами, приблизился ко дворцу Сайфа и остановился над крышей. А в это время во дворце собрался диван, и все придворные заняли места, согласно своему положению: тот, кому подобало сидеть, сел, а кому подобало стоять, встал. Тогда Абд ан-Нар вылил на крышу дворца полный таз воды, над которой он сжег щепотку благовоний и прошептал тайные заклинания. И тотчас все, кто был в диване, окаменели, глаза их остекленели, а тела сковала неподвижность, и так они оставались весь день и всю ночь.

А наутро воины царя Сайфа, как обычно, оседлали коней, сотни и тысячи всадников выехали на площадь и выстроились в ряды, ожидая появления царей Сайфа, Афраха, Абу Таджа и прославленных предводителей Садуна аз-Зинджи, Даманхура, Маймуна и Сабика и радуясь, что эти храбрецы присоединились к ним и отныне будут помогать им в бою. Войска долго ждали, но так и не дождались своих царей и военачальников. Тогда несколько воинов отправились в диван и, увидав, что там все окаменели, выбежали из дворца, крича от страха, и сообщили своим товарищам о том, что случилось, говоря:

– Это проклятые волшебники заколдовали наших царей!

И когда весть о случившемся дошла до женщин, прислуживающих царице Шаме, они вошли к ней и воскликнули:

– Иди и помоги твоему отцу и твоему мужу, колдуны своими чарами превратили их в камень!

Тогда Шама вне себя от горя бросилась в диван вместе со своими невольницами и прислужницами. Увидев, что ее отец и муж, и все их приближенные окаменели, Шама громко закричала и стала плакать и рыдать. Потом она приказала находившимся при ней рабам и воинам:

– Приведите сюда волшебника Бурнуха.

Рабы побежали за Бурнухом, он пришел в диван и увидел, что случилось с царем Сайфом и со всеми остальными, а Шама сказала ему:

– Посмотри, о великий мудрец нашего времени, что сделали с ними проклятые жрецы и колдуны!

– Не бойся, колдуны наслали на наших царей чары неподвижности, но я уничтожу их колдовство, – отвечал Бурнух. Затем он приказал принести ему медный таз, наполнил его пресной водой и прочел над ним ведомые только ему заклинания. Вода тотчас закипела, как в стоящем на огне котле, и из таза раздались громкие крики, а потом стихли. Тогда Бурнух сказал Шаме:

– Возьми этот таз, и когда вода перестанет кипеть, обрызгай этой водой царя Сайфа и всех остальных, и они сразу очнутся, как будто с ними ничего не было. А я пойду к этим проклятым колдунам и сражусь с ними, уповая на помощь господа миров.

Сказав это, Бурнух вышел из дворца и направился к городским стенам, а за стенами все восемьдесят колдунов стояли в ряд, свирепые, как дьяволы, и такие же лохматые. Они запретили всем эфиопам и суданцам, воинам царя Арада, выходить на поле боя и сражаться мечом и копьем, сказав им:

– Оставайтесь на своих местах, пока мы не захватим колдуна Бурнуха и не погубим его перед войсками мусульман, потому что он – их опора.

И когда Бурнух вышел на поле боя, каждый из колдунов придумал какое-нибудь колдовство и волшебство. Один приготовил огненное копье, чтобы пронзить Бурнуха, другой задумал наслать на него огромную змею, третий – льва, четвертый выучил заклинания, чтобы заставить Бурнуха вертеться на одном месте, пятый хотел поразить его глухотой, шестой – слепотой, седьмой сделал волшебную стальную стрелу, которая не знает промаха, и каждый из восьмидесяти был искусен в том виде колдовства, который он избрал для сражения с Бурнухом.

И когда началась битва колдунов, Бурнух стал разрушать волшебство своих противников, одного за другим, но они насылали на него все новые и новые чары, и только Бурнух успевал отразить козни одного из врагов, как на него нападали другие, измышляя все новые хитрости и произнося еще более сложные заклинания. Бурнух стойко переносил все муки и страдания и сражался с врагами различным колдовством и волшебством, всеми силами защищаясь от их чар. Наконец колдуны иаслали на Бурнуха каменный дождь, с неба полетели большие глыбы, посыпались искры и показались языки пламени. И если бы Бурнух не был великим волшебником, ему не было бы спасения в этот день, но он был непревзойденным мастером колдовства, и его сила увеличилась, когда он принял ислам, потому что он говорил себе: «Никто не сможет, причинить мне зло, потому что меня хранят Хидр и Ильяс[67]Ильяс – библейский Илия, признаваемый в исламе пророком.». А Сакрадион и Сакрадис все это видели, они оставили колдунов с Бурнухом, а сами возвратились к своим воинам и сказали им:

– Знайте, мы заколдовали царей и предводителей мусульман, обратив их в камень, так что теперь никто из них не может двинуться. Что может быть благоприятнее для сражения? Нападите же на войско царя Сайфа и на всех воинов Красного города и предайте их мечу, пока не уничтожите всех до единого. Разграбьте все их добро, а их жены пусть станут вашей законной и дозволенной добычей. Не щадите никого, оставьте жалость и чините над ними зло.

Услыхав эти слова, воины вскочили в седла и направились к Красному городу, потому что войска царя Сайфа рассеялись перед ними, как овцы без пастуха. А Бурнух все это видел и понял, что мусульманам грозит неминуемая гибель. Но он мог только поднять глаза к небу, куда люди обращают свои молитвы, и смиренно молить Аллаха всевышнего, проливая потоки слез. Он говорил:

– О боже, ты знаешь, что я прожил долгую жизнь, поклоняясь огню, но ты указал мне истинный путь, и я стал поклоняться тебе; не оставь же меня без помощи, не дай злокозненным язычникам одолеть меня, не подвергай меня жестоким испытаниям, я твой верный раб и стараюсь вершить добрые дела. Я был язычником по неведению, так не допусти же, чтобы, уверовав, я был повержен нечестивыми. Отврати от меня твоих и моих врагов, ослепленных своим неверием и произносящих недостойные и лживые речи! О боже, я слаб, удвой же мои силы, спаси меня от беды, в которую я попал, ведь ты всемогущ!

Бурнух произносил эти слова с пылающим сердцем и израненной душой, и Аллах, вняв его мольбе, ниспослал ему победу над врагами, – ведь он не оставляет без помощи тех, кто взывает к нему и к его милости.

Вдруг в дальней дали поднялась пыль до небес, а когда она рассеялась, показался рыцарь – герой и воитель и врагов погубитель, верхом на коне, черном, как ночь, который летел над землей, как облако по ночному небу. Лицо всадника было закрыто покрывалом, но его сияние проникало сквозь покров, как свет луны из-за облаков. За плечами всадника развевался шелковый стяг, который, казалось, парил над степями и холмами, а перед ним в медном кувшине летела старуха. Приблизившись к дяерям дворца, где находились Сайф и другие заколдованные цари и военачальники, старуха увидела Шаму, стоящую с обнаженным мечом в руке. И она сказала Шаме:

– Не бойся, с тобой не случится ничего дурного, мы принесли тебе успех и надежду. Ведь ты Шама, дочь царя Афраха?

Шама ответила:

– Да, о госпожа моя, а это мой муж, мой отец и их последователи и сторонники, знатные мусульмане, и все они, как ты видишь, заколдованы.

Говоря это, Шама дрожала от страха, потому что, увидав старуху, которая летела в кувшине над землей, пренебрегая пространством, она очень испугалась. А старуха продолжала:

– О Шама, кто из них царь Сайф ибн Зу Язан?

– Вот он сидит околдованный в самой середине зала и не может двинуться.

– Радуйся, о Шама, – воскликнула старуха, – он жив и здоров, и сейчас он очнется по воле того, кто сотворил все живое.

А в то время, как старуха беседовала с Шамой, о благородные господа, к ним подъехал тот всадник и спросил старуху:

– О матушка, с кем это ты разговариваешь?

– Это Шама, жена царя Сайфа ибн Зу Язана, – ответила старуха.

Услыхав это, всадник разгневался и воскликнул:

– Отойди от нее, сейчас я отрублю ей голову и лишу ее жизни, и пусть близкие и родные оплакивают ее гибель!

А этот всадник был не мужчина, а Тама, дочь мудрой Акилы, и, увидев Шаму, которую царь Сайф предпочел ей, она захотела ее убить. Но Акила сказала своей дочери:

– Опомнись и не поступай опрометчиво, о Тама! Шама жена царя Сайфа, и тебе незачем на нее посягать. Перестань упрямиться и помни, что нам предстоит совершить важные дела, ведь мы прибыли сюда для того, чтобы избавить мусульман от беды.

Но Тама воскликнула в ответ:

– О матушка, ведь я поклялась перебить всех жен царя Сайфа. Это – его первая жена, и я должна убить ее, чтобы сдержать свою клятву, иначе я буду лгуньей и клятвопреступницей.

Когда царица Шама услышала эти слова, свет померк в ее глазах, и она тоже закричала:

– В чем это ты поклялась, негодная распутница? Как ты можешь меня убить, – разве я твоя пленница и ты распоряжаешься моей жизнью?

Тут обе они выхватили мечи из ножен и бросились друг на друга, но мудрая Акила, глядя на них, рассмеялась и приказала слугам стать между Шамой и Тамой, а потом, обратившись к дочери, сказала:

– Как тебе не стыдно, мы прибыли сюда, чтобы помочь им, а ты из-за своей любви и ревности хочешь повредить человеку, который и без того попал в великую беду!

Потом Акила повернулась к Шаме и сказала ей:

– О дочка, не обижайся на нее, ведь это твоя сестра и моя дочь, но ты мне дороже!

Так мудрая Акила уговаривала их, пока не помирила. Тогда царица Шама спросила ее:

– Кто ты, о тетушка, что привело тебя в эту страну и откуда ты узнала, что царь Сайф заколдован во время битвы и сражения?

И Дкила ответила ей:

– Я должна рассказать тебе, почему я прибыла к вам. Когда царь Сайф отправился за священной Книгой Нила, он пришел ко мне, и я ему помогла и спасла его от гибели. У него тогда была шапка-невидимка мудрого Платона, при помощи которой он завладел этой книгой, а когда он совершил то, для чего пришел, я хотела женить его на моей дочери Таме, но он не согласился, говоря, что только царевна Шама станет его первой женой. Тогда мы взяли у него шапку-невидимку, отдали ему Книгу Нила, и он уехал от нас. Проходили дни, а царь Сайф не появлялся у нас, и мы не видали его, но недавно моя дочь Тама вспомнила о нем и сказала мне: «О матушка, где же царь Сайф, который обещал, что вернется к нам и женится на мне? Он завладел Книгой Нила и совсем забыл и обо мне и о тебе, а ведь ты помогла ему добыть эту книгу и уехать с миром! И вот он до сих пор не вернулся и нарушил свое обещание!» Я сказала ей: «О дочка, наверное, этому есть какое-нибудь объяснение, но я все узнаю и скажу тебе». Потом я раскинула свое гадание и сказала: «Знай, о Тама, волшебники из Огненной долины заколдовали твоего мужа и обратили его в камень, а вместе с ним они также заколдовали доблестных военачальников и благородных царей. С этими колдунами сражается мудрый Бурнух, но сейчас колдуны его теснят и великой бедою грозят. Ради тебя я отправлюсь туда, чтобы всех их освободить, а царя Сайфа на тебе женить». Потом я приказала одному из моих слуг-джиннов привести коня, на которого села Тама, а сама я влезла в свой кувшин и прилетела к вам.

Рассказав это, Акила посмотрела на медный таз, который был у Шамы в руках, и спросила ее:

– О Шама, откуда у тебя этот таз?

– Мне дал его волшебник Бурнух, – отвечала та. Акила взяла таз в руки, произнесла над ним заклинания, и когда вода перестала кипеть и успокоилась, она обрызгала этой водой сначала царя Сайфа, потом всех остальных заколдованных, и они сразу очнулись. Потом Акила поздравила царя Сайфа со счастливым избавлением, а он спросил ее:

– Кто ты, о матушка?

– Я Акила, а это моя дочь Тама, которая из-за любви к тебе испытала страдания горше, чем муки Страшного суда. Ты поскупился на ласку и не выполнил своего обещания, а ведь царям подобает держать свое слово, – сказала старуха. Сайф воскликнул:

– Где же твоя дочь Тама? Клянусь Аллахом, я тоже люблю ее и не могу более терпеть разлуку с ней, она услада моих очей и радость сердца, бьющегося у меня в груди!

И когда Тама услышала слова Сайфа, у нее потеплело на сердце, и она подошла к нему, поцеловала ему руки и, поняв, что царь Сайф любит ее, обратилась к своей матери, говоря:

– Теперь, когда мы пришли к царю Сайфу и более не разлучены с ним, о нас можно сказать словами пословицы: «Страдания влюбленного вблизи от любимого подобны мукам верблюда, погибающего от жажды под грузом бурдюков с водой».

Сайф отвечал:

– О Тама, клянусь величием господа, сейчас ничто не мешает нашему браку, подожди только, пока кончится эта битва, и тогда наш свадебный пир станет и победным пиром.

– Я буду сражаться против колдунов вместе с Бурнухом, я верю твоей клятве! – воскликнула Акила. Она вошла в шатер царя Сайфа, скрылась от людских глаз, а затем призвала к себе одного из своих слуг-джиннов и приказала ему узнать имена всех восьмидесяти колдунов. Потом Акила вырезала из бумаги восемьдесят человеческих фигурок, покрыла их колдовскими письменами и таинственными знаками, а на каждой из фигурок написала имя одного из колдунов, и, наконец, села в медный кувшин и полетела на поле боя.

А в это время Бурнух был на краю гибели и, поняв, что ему нет спасения от смерти, взмолился Аллаху, сложив красноречивые стихи, как мы уже рассказывали. И тут вдруг появилась мудрая Акила: она сидела в медном кувшине, распустив по плечам волосы. Долетев до Бурнуха, Акила пустила бумажные фигурки по ветру, и они поднялись высоко над землей и стали парить в воздухе. И вдруг все фигурки превратились в огненные копья и полетели к земле, поражая колдунов, пронзая их в грудь и выходя из спины. Не прошло и часа, как все восемьдесят колдунов были повержены на землю, подобно стволам срубленных пальм, и ни один из них не остался в живых. Волшебник Бурнух радовался своему спасению и гибели своих врагов и дивился деяниям мудрой Акплы, а души колдунов Аллах отправил прямо в пламя ада – такова за злодейство награда!

Акила сказала:

– О Бурнух, пойдем со мной, может быть, ты принесешь нам счастье, если будет на то воля всевышнего. Я хочу выдать замуж свою дочь Таму за царя Сайфа ибн Зу Язана, пусть она будет его женой, а он – ее мужем. О брат мой, прошло уже много времени, а ты знаешь, что женщины не думают ни о чем ином, кроме замужества. Я беспокоюсь за свою дочь Таму, которая мне дороже жизни, и хочу, чтобы ты помог мне устроить ее свадьбу. Он говорит, что может жениться на ней только после того, как справится со всеми врагами. Но ведь он оказался бессильным против них, это я рассеяла врагов и погубила их своими заклинаниями, и не оставлю в живых, ни господина, ни раба.

Волшебник Бурнух ответил:

– Ты права, о мудрая Акила.

Потом они возвратились к царю Сайфу и приветствовали его. Увидев Акилу и Бурнуха, царь Сайф встал им навстречу и приказал сесть, и они заняли почетное место, радуясь своей победе. Затем Акила сказала:

– О царь Сайф, сын мой, вспомни, что однажды обещанное нужно выполнять!

Потом, обратившись к дочери, Акила спросила:

– О Тама, где шапка-невидимка, которую ты взяла у него?

– Вот она, здесь у меня, – отвечала Тама.

Акила взяла шапку и продолжала:

– О великий царь нашего времени, не говори, что мы забрали шапку, потому что не можем сделать ничего, подобного ей. Вот я сделала для тебя пояс из дубленой кожи, и Аллаху ведомо, что он лучше этой шапки. Ведь от нее нет никакой пользы, она только делает того, кто ее надевает, невидимым для всех остальных. А свойства пояса, который я сделала, таковы, что если ты опояшешься им и выйдешь на бой, то твои враги, сколько бы их ни было, не смогут устоять перед тобой и потерпят поражение.

Сказав это, мудрая Акила вынула пояс из газельей кожи, на котором были начертаны греческими буквами тайные имена и неведомые никому заклинания, и подала его царю Сайфу, говоря:

– Надень его сейчас же и выходи против врагов, чтобы предать их мечу и рассеять по степям и холмам. Или позволь мне сразиться с твоими врагами, и ты увидишь, что не пройдет и часа, как все они полягут бездыханными трупами на лике земли, потому что война с помощью волшебства кончается быстрее, чем стычка на копьях и мечах. О царь, только прикажи мне, и я перережу всех твоих врагов как скот! Разреши, и я рассею их по широким степям и бесплодным пескам, я повергну их во прах в долинах и на холмах.

Но царь Сайф кликнул своих воинов и приказал им садиться на коней и выступать на врагов, с ними вместе на поле боя двинулись царь Афрах, царь Абу Тадж, предводители войск Садун, Маймун, Сабик и Даманхур. И когда все воины выстроились в боевые ряды, царь Сайф крикнул:

– Аллах велик, вперед на злокозненных и надменных язычников, не верующих в Аллаха!

И они напали на неверных, погрузившись в пучину битвы. Царь Сайф колол прямым стройным копьем, рубил своим острым мечом, отсекая врагам руки и головы, а за ним с грозным криком неслись Садун аз-Зинджи, Маймун и другие прославленные предводители и военачальники. Они обрушили на врагов неисчислимые беды, подобно туче, изливающей на землю потоки дождя, рубили машрафийскими мечами[68]Машрафийские мечи – мечи, изготовлявшиеся в местности аль-Машраф в Йемене, и знаменитые своими высокими качествами. и кололи самхарийскими копьями. Это была битва из битв, потомкам в назидание о которой слагали легенды и предания. За царями и предводителями на врагов напали рыцари ислама, заработали неумолимые копья и острые мечи, раскалывались черепа, трещали кости, и тела врагов грудами падали на землю. Над полем боя поднялись облака пыли, неверные метались в ужасе и многие испили чашу смерти.

А проклятые Сакрадион и Сакрадис, глядя на все это, поняли, что им суждено погибнуть, и один из них сказал:

– Посмотри, о брат мой, как эти восемьдесят колдунов были убиты за один час. Судьба обернулась против них, и их тела были растоптаны копытами боевых коней. Все наши старания не принесли нам пользы, а теперь, если мы попадемся в руки мусульман, они наверняка поднесут нам чашу гибели. По-моему, нам нужно бежать, ведь царь Сайф больше всего стремится захватить нас, и если ему это удастся, сегодняшний день станет последним днем нашей жизни, потому что он отрубит нам головы острым мечом. Бегство – единственное наше спасение, а стыд не беда, ведь лучше вытерпеть позор, чем лишиться жизни. Взгляни, как гибнет войско эфиопов и суданцев, как враги грабят их палатки и шатры! Всякий, кто пытался сопротивляться, повергнут во прах, и никому не удалось спастись и избежать смерти во время этой битвы.

И они решили оба бежать, потеряв всякую надежду на спасение и страшась гибели.

И когда воины царя Арада увидели, что их предводители покинули их и присоединились к царю Сайфу, что все колдуны убиты, а Сакрадион и Сакрадис обратились в бегство, они, горюя и сокрушаясь, бросили свое имущество и снаряжение, нужное для битвы и сражения, оставили свои палатки и шатры, повернули своих коней и поскакали прочь, убегая от воинов Сайфа. Мусульмане преследовали их целых четыре фарсаха, а потом вернулись, уничтожив почти всех врагов и воздав им за их недостойные деяния. Говорят, что из полчищ царя Арада уцелело не более четверти, а остальные погибли, изрубленные мечами на куски, как хлопок на гребне. А царь Сайф ибн Зу Язан и его сторонники подобрали все, что оставили эфиопы и суданцы: их коней, палатки, оружие и деньги, снаряжение и припасы и всякое другое добро, – и возвратились веселые, радуясь своему успеху, победе и добыче и прославляя Аллаха, господа миров.

Потом царь Сайф уселся в своем шатре, и ему стали приносить захваченное добро. Треть всей добычи он взял себе, треть разделил по своему разумению между царями Абу Таджем, Афрахом и четырьмя предводителями – Садуном, Маймуном, Сабиком и Даманхуром, а последнюю треть царь Сайф велел разделить между воинами – две части конным и одну часть пешим. Добыча была богатая, потому что в войске царя Арада было много тысяч воинов, а кувшины тех восьмидесяти колдунов были полны золотых украшений и драгоценных камней и другого добра, которое и описать невозможно. Все это досталось мусульманам и принесло им не бедность, а богатство, так что они развеселились и успокоились. А что касается тех храбрецов, которые погибли в бою, то царь Сайф позвал к себе их жен, детей и родичей и дал им ту часть добычи, какая причиталась их отцам и мужьям. И в городе воцарилось спокойствие и благоденствие.

А тем временем беглецы один за другим прибыли в Город дворцов и Семи крепостей в самом жалком состоянии, упав духом, криками и воплями извещая о постигшей их беде. Весть об этом дошла до царя Сайфа Арада, и он приказал своим приближенным привести к нему беглецов. И когда эти воины предстали перед царем, он спросил их:

– Какие вести вы принесли, кто причинил вам зло?

И они отвечали:

– О царь, за нами гонится кровавая смерть и верная гибель! Те военачальники, которые вели нас, стали мусульманами, когда их захватили в плен, а все восемьдесят колдунов погибли в один час. А от твоих двух советников тоже не было никакой пользы, они обманули наши надежды и сплоховали, вот враги и одолели нас, рассеяв по пустыням и степям. Вот что случилось с нами, и вот почему ты видишь нас в таком положении.

И когда царь Арад услышал эти слова, свет померк в его глазах. Он то садился, то вставал, кипел и пенился гневом, изнемогал от ярости. Потом он крикнул:

– Где мои советники?

Сакрадион и Сакрадис тотчас явились и поцеловали перед ним землю. А он сказал им:

– Я вижу, что бог Зухаль гневается на нас! Если бы он был доволен нами, то помог бы одержать победу над врагами, а он, напротив, даровал победу нашим врагам, а горечь поражения предоставил вкусить нам.

Сакрадион и Сакрадис ответили царю:

– О царь, Зухаль не имеет силы над Сайфом ибн Зу Язаном. А если бы он и смог справиться с ним, то все равно не одолел бы царей Абу Таджа и Афраха и четырех прославленных военачальников, которые приняли ислам и примкнули к царю белокожих. А если бы даже Зухаль и имел силу против всех них, то ему все равно не сладить с волшебником Бурнухом и мудрой Акилой.

– Как это Зухаль не может справиться с какими-то ничтожными врагами?! – воскликнул царь Арад. – Вы ошибаетесь, ведь он много раз посылал нам победу, когда мы приносили ему достойную жертву. А от Сайфа, от этого меча белокожих, я не отступлюсь и снова снаряжу против него войско. Я не успокоюсь, пока не погублю его и всех его приверженцев, пока не захвачу его страну, чтобы люди не говорили, что у меня не хватило сил сразиться с ними! Когда на небо взойдет молодой месяц, я снова начну битву и сражение и больше не допущу поражения.

Вот что случилось с ними.