Онлайн чтение книги История Оливера Oliver’s Story
23

Встречу с Марси пришлось перенести. По странному совпадению я назначил наше свидание на пять. В конторе я сообразил, что в это время у меня сеанс с психотерапевтом. Я позвонил ей, чтобы все отрегулировать.

— В чем дело? Струсил? — На этот раз совещания не было, и она могла меня подразнить.

— Я задержусь всего на час. Шестьдесят минут.

— Тебе можно верить? — спросила Марси.

— Это твоя проблема, не так ли?

Как бы то ни было, нам пришлось бегать в полутьме. Изумительно, когда в озере отражаются огни города.

Увидев ее снова, я почувствовал, как уменьшается тревога, которую я испытывал днем. Она была красива. Я совершенно забыл, насколько. Мы поцеловались и пустились бежать разминочным темпом.

— Как провела день? — спросил я.

— Ну, обычные катастрофы: избыток товаров, недостаток товаров, проблемы с перевозками, паника в служебных коридорах. Но, главным образом, мысли о тебе.

Я придумал, что сказать, гораздо раньше, чем надо было говорить. Неспособный к поверхностному разговору на бегу, я неизбежно сосредоточился на главном. Я потребовал. Она пришла. Мы оба здесь. Что она чувствует?

— Тебе интересно знать, куда мы пойдем?

— Я думала, что компас у тебя.

— Ты захватила какую-нибудь одежду?

— Конечно. Мы же не можем обедать в спортивных костюмах, правда?

Мне было любопытно узнать, сколько одежды она взяла с собой.

— Где она?

— В машине. — Она показала рукой в сторону Пятой авеню. — Это просто дорожная авиасумка. Ручной багаж. Очень практично.

— Когда надо быстро собраться.

— Верно, — сказала она, притворяясь, будто не знает, о чем я думаю. Мы пробежали еще один круг.

— Я думал, что мы пойдем ко мне.

— О’кей.

— Моя квартира не очень большая.

— Прекрасно.

— … и просто приготовим обед. Сами. Весь штат — ты и я. Я вымою посуду…

— Прекрасно. Но, Оливер, — спросила она немного грустно, когда мы пробежали еще метров сто. — А кто будет еду-то готовить?

Я взглянул на нее.

— Что-то в моем животе говорит, что ты не шутишь.

Марси не шутила. На последнем круге она рассказала мне о своей кулинарной подготовке. Та была равна нулю. Однажды она хотела поступить во французскую кулинарную школу «Кордон Блу», но Майкл возражал. Всегда можно заставить учителя приходить для вас готовить. Я был в некотором смысле рад. Я научился варить спагетти, делать яичницу-болтунью и с полдюжины других мудреных блюд.

По пути ко мне домой, — бегом было бы быстрее, чем на машине, — мы остановились у китайского ресторана, чтобы купить с собой еды. С огромным трудом я пытался сделать окончательный выбор.

— Проблемы? — спросила Марси, наблюдая за тем, как тщательно я изучал меню.

Никак не могу решить.

— Это ведь только обед, — сказала Марси. Что она имела в виду, я никогда не узнаю.

Я сижу в гостиной, пытаясь читать воскресный номер «Таймс» за прошлую неделю и притворяясь, что нет ничего необычного в том, что какая-то особа принимает душ в моей ванной.

— Эй! — слышу я ее голос, — полотенца какие-то несвежие.

— Да, — говорю я.

— А чистые у тебя есть?

— Нет, — говорю я.

Пауза.

— Ну, ладно, сойдет, — говорит она.

Ванная была наполнена запахом женственности. Я думал, что быстро приму душ и все, но этот прекрасный запах заставил меня продлить удовольствие. Или я боялся выйти из-под успокаивающего потока тепла?

Да, я был взволнован. Чувства мои обострились. Странно, но именно сейчас, когда меня ждет женщина, решившая поиграть со мной в семейную жизнь по моим непростым правилам, я не мог сказать, счастлив я или нет.

Марси Биннендейл была в моей мини-кухне, притворяясь, что сможет зажечь плиту.

— Марси, тебе нужны спички. — Я кашлянул, быстро открывая окно. — Я тебе покажу.

— Прости, — сказала она, чувствуя себя очень неловко. — Я здесь заблудилась.

Я разогрел китайскую еду, достал пива и налил Марси апельсиновый сок. Марси накрыла столик на колесиках.

— Где ты берешь эти ножи и вилки? — спросила она.

— Там и сям.

— Так я и знала. Нет хотя бы двух парных?

— Я люблю разнообразие. (У нас был целый комплект. Я его убрал вместе с другими вещами, наличие которых обязательно для семейной жизни.)

Мы ели, сидя на полу. Я был настолько раскован, насколько позволяла моя крайняя напряженность. Квартира была сильно запущена и захламлена так, что могла вызвать клаустрофобию, и меня занимало, не вызовет ли это у моей гостьи ностальгию по нормальному образу жизни.

— Очень мило, — сказала она. И дотронулась до моей руки. — А какая-нибудь музыка у тебя есть?

— Нет. (Я кому-то отдал стереосистему Дженни.)

— Ничего?

— Только радио, которое меня будит.

— Не возражаешь, если я включу?

Я кивнул, попытался улыбнуться, и Марси поднялась. Радио было у кровати. Что составляло четыре или пять шагов от места, где мы пировали. Мне было интересно, вернется ли она, или будет ждать, чтобы я присоединился к ней там. Заметила ли она мою депрессию? Не подумала ли она, что мой пыл уже угас?

Внезапно зазвонил телефон.

Марси стояла над ним.

— Взять трубку, Оливер?

— Почему нет?

— Это может быть какая-нибудь твоя подружка, — улыбнулась она.

— Ты мне льстишь. Это невозможно. Отвечай.

Она пожала плечами и сняла трубку.

— Добрый вечер… Да, номер правильный… Да. Он… Кто я? Какое это имеет значение?

Кто это, черт побери, на другом конце провода допрашивает мою гостью? Я поднялся и в ярости схватил трубку.

— Да? Кто говорит?

Молчание на другом конце было нарушено сиплым «Поздравляю!»

— О, Фил.

— Ну, слава Богу, — пророкотал Кавиллери.

— Как поживаешь, Фил?

Он полностью проигнорировал мой вопрос, продолжая настаивать на своем.

— Она мила?

— Кто, Филипп? — ледяным тоном спросил я.

— Она. Женщина. Девушка. Та, которая подошла к телефону.

— А, это просто служанка, — сказал я.

— В десять вечера? Да ладно, брось ты. Поделись со мной.

— Я имею в виду свою секретаршу. Помнишь Аниту, у нее еще такие густые волосы? Я диктую ей заметки о деле школьного совета, которым сейчас занимаюсь.

— Чушь собачья! Если это Анита, то я кардинал Крэнстонский.

— Фил, я занят.

— Конечно, знаю. Сейчас повешу трубку. Но не говори мне, что ты собираешься писать письма, ведь я знаю, что ты врешь.

Филипп вообще не из тех, кто говорит шепотом, а тут он говорил так громко, что его голос раздавался во всей квартире. Марси явно забавлялась.

— Послушай, — спросил я так холодно, что сам себе подивился, — когда мы увидимся?

— На свадьбе, — сказал Филипп.

— Что?

— А она высокая или маленькая? Толстая или худая?

— Огненно-рыжая и как пряник.

— А, — сказал Фил и, подхватив мою шутку, добавил: — Значит ты признаешь, что она особа женского пола. Ну, а ты ей нравишься?

— Не знаю.

— Ладно, забудь. Конечно, ты ей нравишься. Ты потрясающий парень. Если ей нужно, чтобы я тебя разрекламировал, могу сделать это по телефону. Дай ей трубку.

— Не беспокойся.

— Значит она и так не сомневается? Она тебя любит?

— Не знаю.

— Тогда что она делает в твоем доме в десять вечера?

По лицу Марси катились слезы от смеха. Надо мной.

Потому что я очень плохо разыгрывал пуританина.

— Оливер, я знаю, что мешаю, поэтому быстренько ответь еще на один вопрос, а потом делай что хочешь.

— Насчет нашей встречи, Фил.

— Оливер, это не мой вопрос.

— А какой твой?

— Когда свадьба, Оливер? — И тут же повесил трубку. Его смех доносился от самого Крэнстона.

— Кто это был? — спросила Марси, хотя я был уверен, что она догадалась. — Он, видимо, тебя очень любит.

Я взглянул на нее с благодарностью за понимание.

— Да. Вполне взаимно.

Марси подошла и села на кровать. И взяла меня за руку.

— Я знаю, тебе неловко, — сказала она.

— Здесь так тесно и все набито битком.

— У тебя в голове тоже. И у меня.

Мы посидели молча. Насколько далеко зашла ее интуиция?

— Я никогда не спала с Майклом в той большой квартире, — начала Марси.

— Я никогда не спал с Дженни здесь.

— Понимаю, — сказала она. — Но если бы я встретилась с его родителями, это вызвало бы головную боль или приступ тошноты. Все, что напоминает о Дженни, для тебя все еще мука.

Я не мог опровергнуть ни слова из того, что она сказала.

— Не отправиться ли мне домой? — спросила она. — Я не обижусь, если ты скажешь да.

Без малейшего колебания — это был единственный способ — я ответил: нет.

— Пойдем пройдемся. Выпьем чего-нибудь.

У Марси была странная манера брать инициативу в свои руки. Мне нравилась ее решительность. И ее способность справляться с ситуацией.

Вино для меня и апельсиновый сок для нее. Она чувствовала, что я хочу тут задержаться, поэтому вела легкий разговор. Мы обсуждали ее деятельность.

Не многие из нас знают, что делают президенты сети типовых фирменных магазинов. Это не так уж увлекательно. Они должны посещать каждый магазин и проходить по каждому проходу.

— Как часто?

— Все время. Когда я этого не делаю, я бываю на показах мод в Европе и на Востоке, стараясь угадать, что может оказаться следующим первоклассным эротичным товаром.

— Что является «эротичным» в деловом смысле, Марси?

— Когда на тебе надет тот дурацкий кашемировый свитер, который я тебе подарила, ты рекламируешь наш стиль. Понимаешь, в двадцати разных магазинах может продаваться какой-нибудь простой свитер. Но мы всегда рыщем в поисках создателей имиджа тех вещей, о которых люди никогда раньше не думали, что они им нужны. Если мы угадали, они видят это в нашей рекламе и давятся в очередях. Понятно?

— С точки зрения экономики, — сказал я с напыщенностью выпускника престижного университета, — вы создаете ложный спрос на товар, имманентное свойство которого — не представлять никакой ценности.

— Скучно, но точно. — Она кивнула.

— Выразим это более доходчиво. Если вы скажете: «Нынче в моде говно», то все бросятся покупать навоз.

— Правильно. Наша единственная проблема — как бы кому-то другому эта блестящая идея не пришла в голову раньше, чем нам!

Машина Марси была припаркована (незаконно) перед моей квартирой. Когда мы вернулись, было уже поздно. Но я чувствовал себя лучше. Или думал так, под влиянием вина.

— Ну вот, — сказала она, — я проводила тебя домой.

Безупречный такт. Теперь у меня выбор из двух. И я точно знал, какой из них мне нужен.

— Марси, если ты уедешь, ты будешь спать одна, и я буду спать один. С точки зрения экономики, это неэффективное использование спальной площади. Согласна?

— Да, — сказала она.

— Кроме того, мне действительно хочется тебя обнять.

Она призналась, что наши желания почему-то совпадают.

Марси разбудила меня чашкой кофе.

— В пластмассовом стаканчике?

— Я не могла зажечь плиту, — сказала она. — И вышла в магазинчик на углу.