Онлайн чтение книги Поразительное на каждом шагу Startling by Each Step
Глава 19

На этот раз в свите наследника престола были четвёртый и тринадцатый братья. Все они мастерски ездили на лошади и стреляли из лука. Так что не возникало никаких сомнений, что их предки, когда-то вёли кочевой образ жизни в степях. И видя, как братья скачут на лошади в диких лугах, я не могла отделаться от мысли, что это их дом. На самом деле где-то у них внутри таился необузданный дикарь, который до поры до времени был скован высокой стеной запретного города.      

Пока я зачаровано наблюдала за ними, ко мне подошла Ютань и спросила:      

— Старшая сестра любит кататься на лошадях?      

Я, всё ещё глядя в даль, ответила:      

— Да, мне нравиться чувствовать, как ветер дарит мне ощущение свободы, — сказав это, я вздохнула: — Жалко, что я не умею ездить верхом!      

Ютань рассмеялась:      

— Я тоже не умею! Увы, хотя сейчас мы и можем весь день смотреть на лошадей, но научиться ездить на них — нет.      

Я подумала, что на самом деле тут всё зависит от того, сколько усилий мы к этому приложим, но вслух я сказала улыбнувшись:      

— У нас всё есть?      

Она, обернувшись, ответила:      

— Не беспокойтесь! Всё было надлежащим образом упаковано, поэтому всё в порядке.      

Я, немного подумав, спросила опять:      

— Нам доставили подготовленный лёд?      

Ютань сказала:      

— Только что младший евнух ушёл поторопить их.      

Я кивнула, а потом, вновь взглянув на всадников, мчащихся на фоне голубого неба и изумрудной травы, отвернулась и ушла.      

Едва я зашла в чайную, как работающие там евнухи, увидев меня, торопливо поклонились. Я, посмотрев на разнообразные фрукты на столе, разрешила евнухам подняться и продолжить работать.      

Ютань, заметив чернослив, спросила:      

— Вы собираетесь сделать охлаждённый напиток из чернослива.      

Я, улыбнувшись, ответила:      

— И да, и нет.      

Лёд удачно доставили как раз к тому моменту, когда мы, закатав рукава, вымыли руки. Я, приказав евнуху настрогать льда в тонкую стружку, вытащила заранее приготовленную разноцветную посуду, куда затем положила ледяные хлопья. А потом выдавила на них через марлю сок фруктов в соответствии с цветовой схемой чаш. После чего, вытащив распаренные в тёплой воде сушеные цветы, принялась тщательно раскладывать их на стружке льда.      

Я как раз хлопотала над этим, опустив голову, когда вбежал Ван Си и крикнул:      

— Его Величество и сыновья императора вернулись!      

Я, не поднимая головы, ответила:      

— Немедленно отправляемся!      

Так как в целом всё было сделано, Юнать, которая уже заварила чай, подошла и, посмотрев на мою работу, воскликнула:      

— Какая невероятная красота! От одного только взгляда чувствуешь прохладу.      

Я улыбнулась и отдала евнуху поднос с чашами льда, Ютань взяла чай, и мы вышли.      

Мы ещё не прибыли на место когда до нас донёсся смех. Похоже, сегодня у Канси действительно было хорошее настроение. В большой палатке император сидел посередине, а его сыновья по бокам. Поприветствовав Канси, прежде чем подать чай, я сказала с улыбкой:      

— Думаю, после езды на лошади Ваше Величество разгорячились. Ваша служанка приготовила фруктовый сок со льдом. Но не знаю, желает ли государь попробовать его.      

Канси рассмеялся:      

— Подай сюда, я взгляну! Если мне понравится, то вознагражу, если нет — тебя ждёт наказание.      

Ли Децюань увидев, что император дал разрешение, торопливо приблизился на два шага. Он взял из моих рук чашу с блюдечком и поставил на стол.      

Блюдце было выполнено в виде зелёных листьев, на котором стояла чаша в виде ярко-желтой хризантемы, словно только что распустившийся пышный цветок. Чаша была наполнена грушевым соком с кусочками льда. Верхний слой украшали лепестки жёлтой хризантемы.      

Канси, взглянув, сказал:      

— Тут хорошо всё продумано!      

Я передала Ли Децюаню две серебряные ложки. Он сделал глоток из чаши, а затем передал её Канси. Император, попробовав, кивнул и сказал:      

— Я не ел ничего подобного раньше, — повернувшись к Ли Децюаню добавил: — Было правильно взять её с собой на этот раз.      

Ли Децюань кивнул головой и сказал, что так и есть.      

Увидев, что Канси доволен, я развернулась, чтобы подать сыновьям императора на стол. Я дала четвёртому брату чашу в виде цветка магнолии на блюдечке в виде бирюзовых волн. Казалось, что ослепительно белый цветок словно плыл по воде. Чаша была наполнена изумрудным виноградным соком со льдом, а сверху всё было усыпано белыми лепестками жасмина. Когда четвёртый посмотрел на чашу с блюдцем, на его лице не отразилось ни единой эмоции, но в глазах можно было увидеть еле заметную улыбку. Бросив на меня взгляд, он взял серебряную ложку.      

Канси обратил внимание, что каждому подаются разные чаши. У наследника престола она была в виде пиона, у старшего сына в виде розы, четвёртому — магнолии. Император пришёл в восторг и, взглянув на стол тринадцатого, сказал с улыбкой:      

— Даже интересно, что ты ещё придумала.      

Я поклонившись сказала с улыбкой:      

— Пока Ваше Величество доволен, я всегда готова придумать ещё больше.      

Закончив говорить, я взяла с подноса евнуха чашу в виде красной сливы на белом и подала тринадцатому принцу. Блюдце напоминало белые и блестящие снежинки, на котором гордо стоял цветок красной сливы покрытый инеем. Внутри был грушевый сок, где дрейфовали лепестки красной сливы. Тринадцатый брат кивнул мне с улыбкой и взялся за серебряную ложку.      

Канси спросил рассмеявшись:      

— Почему я раньше не видел этой посуды?      

Я взглянула на Ли Дэцюаня и уже собралась ответить, как он сказал:      

— Ваш слуга увидел эскизы, которые Жоси нарисовала в прошлом году. Идея показалась свежей и интересной, поэтому ваш слуга повелел изготовить эту посуду.      

Канси опять сказал:      

— Сколько всего сделали посуды по эскизам?      

Я ответила:      

— Всего тридцать шесть! Но с собой мы взяли лишь несколько.      

Канси улыбнувшись сказал:      

— При случае я хотел бы увидеть какие цветы и растения ещё остались. — и слегка кивнув головой, продолжил: — Твоя задумка была очень хороша, что ты хочешь получить в награду?      

Я торопливо поклонилась:      

— Хотя всё это придумала ваша служанка, однако и другие люди приложили много сил, чтобы сделать эти блюда. Ваша служанка не осмеливается принять награду.      

Канси сказал:      

— Тогда я награждаю всех.      

Я торопливо опустилась на колени, благодаря за милость. Тоже сделали со счастливым выражением лица Ютань и евнух, что стояли позади.      

Канси сказал:      

— Теперь ты можешь сказать какую награду хочешь!      

Я, подумав, ответила:      

— Ваша служанка заметила какой бравый вид и гордая осанка у Вашего Величества, когда он верхом на лошади — это не может не вызвать восхищения. А поэтому мне тоже захотелось научиться ездить на коне. Хотя и не думаю, что сравняюсь хотя бы в десятой доли с Вашим Величеством, но всё равно буду довольна, если научусь держаться в седле. Не зря же я дочь маньчжурина.      

Едва я закончила говорить, то почувствовала презрение к самой себе. Все сыновья императора рассмеялись, даже у обычно безразличного четвёртого брата приподнялись уголки рта.      

Канси улыбнувшись сказал:      

— После такой приятной лести я не могу не согласиться. Разрешаю!      

Я торопливо поклонилась, благодаря за милость.      

А потом вместе с Ютань и евнухом с подносом отступая вышла.      

Эти двое весь путь, что мы шли вместе, непрерывно благодарили меня.      

— Лян серебром — это пустяк. Главное — это репутация, то что Его Величество лично наградил.      

Евнух сказал улыбаясь:      

— Когда всё узнают об этом, то очень обрадуются. Я во дворец вошёл ещё ребёнком, но это в первый раз, когда получил награду лично от Его Величества.      

И после этих слов он непрестанно продолжал благодарить меня. А я думала о том, что если вы не будете получать от меня выгоду, то разве вы будете отдавать все силы ради меня? Я поняла эту истину ещё когда работала офисной служащей и боролась за должность, а здесь, для того чтобы продвинуться вперёд, это было ещё более актуальным. Хотя это не давало никаких гарантий, что все будут относиться ко мне дружелюбно, но это, по крайней мере, уменьшало количество врагов.

***      

Я как раз сидела, наслаждаясь прохладой, когда ко мне с радостными лицами подошли Ван Си и Ютань. Увидев их, я спросила:      

— Неужели вы так радуетесь из-за награды?      

Эти двое рассмеялись и, приблизившись ко мне, поприветствовали.      

— Хоть мы и получили награду, мы не осмеливаемся вести себя легкомысленно перед старшей сестрой. Монгольский князь нанёс визит императору и подарил два чудесных коня. Говорят они очень ценные. Император обрадовался и приказал сегодня вечером организовать банкет!      

Услышав это, я встала и рассмеялась:      

— Это действительно хорошая новость. Люди, живущие за китайской стеной сердечны и открыты, а ещё они очень любят песни и пляски. Сегодня вечером будет весело!      

Ютань захлопала в ладоши, смеясь:      

— Я знала, что это обрадует старшую сестру.      

Вскоре разожгли костры. На стол подали отличное вино. Отовсюду звучали песни и смех. Запах мяса смешанный с ароматом вина уносился прямо в небо, усыпанное звёздами. И если банкет сравнить с теми, что проводили в Запретном городе, где строго соблюдался этикет, этот был намного интереснее.      

Сегодня ночью Канси в основном пил вино, поэтому я приказала младшему евнуху следить за небольшой печкой (1), чтобы была возможность подогреть воду в любое время, а Юньсян подготовить чайную утварь для того, чтобы быть готовый, если император захочет чаю. И пока Ли Децюаню приходилось заботиться об остальных вещах, я могла расслабиться и повеселиться.      

Какая-то девушка, одетая в рубиново-красное изящное и роскошное монгольское платье держала чашу с вином и, преклонив колено перед наследником престола, что сидел за столом, пела застольную песню. И пусть я не понимала слов, всё равно чувствовала в них сердечную теплоту. Наследник престола чувствовал себя неловко, но в то же время был в восторге. Он слушал очень внимательно. Едва девушка закончила петь, как наследник престола тут же принял чашу и в один глоток осушил. Отовсюду послышался смех с одобрительными возгласами. Сидя на почётном месте Канси наблюдал за этим с улыбкой, а потом, обернувшись к монгольскому князю, что сидел чуть ниже с боку, что-то спросил у него с улыбкой. Монгольский князь тут же поднялся со своего места и поднял чашу и по-монгольски поприветствовал Канси, а затем, задрав голову, осушил чашу до дна.      

В это время та красивая монголка подошла к столу четвёртого брата и начала трогательно петь. А затем, слегка покачивая талией, она начала делать простые танцевальные шаги. Мне показалось это забавным и захотелось посмотреть сможет ли четвёртый брат противостоять такому страстному радушию. Внимательно наблюдая, я прошептала Ютань:      

— Ты знаешь кто эта девушка?      

К моему удивлению выражение лица четвёртого брата стало похоже на заснеженные горы Цинхай-Тебетского нагорья, снег которых никогда не тает. Со спокойным выражением лица он равнодушно дослушал песню. Затем встал, принял чашу и осушил её. Неужели у него нет какого-нибудь другого выражения лица? Я покачала головой думая, и как служить такому человеку.      

В тот момент, когда четвёртый возвращал чашу, он увидел, что я смотрю на него, улыбаясь и покачивая головой. В его глазах мелькнула усмешка и, бросив на меня ещё один взгляд, он сел за стол.      

Девушка тем временем подошла к столу тринадцатого брата и всё также начала петь песню. Она держала вино с гордым видом и в тоже время улыбаясь. Ютань быстро повернувшись ко мне прошептала на ухо:      

— Она Суван Гувалгия Миньминь, дочь монгольского князя, знаменитая красавица в степи.      

Я подумала, что в этом ничего удивительного! Поэтому она и могла чествовать вином всех братьев. Пока я размышляла, тринадцатый уже поднялся и, с улыбкой взяв вино, выпил всё до последней капли.      

Но он не вернул чашу Миньминь гэгэ, как другие старшие братья. Вместо этого тринадцатый махнул рукой слуге, чтобы чашу вновь наполнили вином. А затем вопреки ожиданиям он взял чашу в руки и громко запел застольную песню для Миньминь гэгэ. На этот поступок все обратили внимание и затихли. Я не знала, пел ли тринадцатый брат на монгольском или маньчжурском, так или иначе я не могла понять слов. Но это никак не сказывалось на притягательной силе его песни.      

Тринадцатый был стройным и высоким, у него была внешность выдающейся личности. А в его сердечной улыбке проскальзывало легкомыслие. Его песня была глубокой звонкой и чистой, тихой ночью она разносилась далеко, казалось, что с давних времён это был единственный звук в степи. Тринадцатый был словно легендарный великолепный скакун, что внезапно появился в этих лугах, а грация Миньминь гэгэ была подобна лебедю. Эти двое взволновали всех присутствующих. До этого все достаточно внимательно наблюдали, как Миньминь геге чествовала вином братьев. Но сейчас все смотрели не отводя глаз, внимательно слушая. И я тоже не была исключением. Я слушала с улыбкой на лице, а моя душа ликовала. Тринадцатый брат такой молодец! Сначала лицо Миньминь гэгэ покраснела, девушка была немного удивлена. Но вскоре она уже слушала песню с мягкой улыбкой, а затем приняла чашу и залпом её осушила. Тринадцатый громко рассмеялся и захлопал в ладоши.      

Следом за тринадцатым братом и все остальные засмеялись, поднявшись на ноги, они начали аплодировать с криками. Я, тоже хлопая и улыбаясь, сказала со вздохом:      

— Она действительно дочь великих равнин!      

Выпив вино, девушка тот час же отдала чашу стоящему в стороне слуге. И, повернувшись к Канси, отчётливо сказала:      

— Пожалуйста, ваше величество, разрешите подарить один танец.      

Канси, радостно смеясь, разрешил.      

Она медленно подошла, низко поклонилась, а затем приняла позу, словно ехала на лошади стоя, и застыла. Все в полной тишине смотрели на неё. Затем девушка начала хлопать в ладоши, ей стали вторить все остальные, и сразу же за этим зазвучала весёлая и захватывающая степная музыка. Девушка принялась медленно кружиться. Она сгибалась, приподнималась, накланялась в стороны, кружилась, постукивая ногами, выгибала талию — использовала свой волнующий и приятный танец, чтобы показать неповторимый стиль детей степи, которые были подобно соколу, подобно благородному скакуну, они дети этого неба и земли. Присутствующие здесь монголы начали в ритм хлопать в ладоши, а некоторые даже напевать. Постепенно аплодисменты становились всё громче. Все монголы словно превратились в единое целое — в биение красного пламени. Когда девушказакружилась возле стола наследника престола, тот на мгновение замер, но потом тоже начал отбивать ритм. Лишь четвёртый брат был исключением, когда она начала танцевать возле его стола. Хотя он тоже начал хлопать, его лицо оставалось всё таким же равнодушным.      

Когда танец закончился, все начали бурно аплодировать. Миньминь гэгэ улыбнулась и окинула взглядом всех присутствующих, на мгновение задержавшись на тринадцатом брате. А потом она посмотрела на Канси и, коснувшись правой рукой груди, поклонилась ему. Канси подал знак рукой, позволяя встать, а затем, повернувшись к монгольскому князю, что-то ему сказал. Увидев это, я вздохнула про себя и сказала Ютань:      

— Я немного устала и поэтому, вернусь первой. Если что-то случиться Юньсян сможет помочь, но тебе тоже стоит быть внимательной.      

Ютань торопливо рассмеялась и сказала:      

— Старшая сестра, можете спокойно идти! Обещаю, что не совершу никаких ошибок.      

Я кивнула и вышла из толпы.      

Чем дальше я уходила, тем слабее был слышен весёлый смех. Весь путь ночная стража, что встречалась мне, кланялась и уступала дорогу. Но моё сердце было в полном хаосе, и я не обращала на них внимания, лишь молча шла вперёд.      

У меня уже был опыт, когда приходилось танцевать перед многими людьми. Детство я провела в Синьцзяне. Уйгурские танца были ничуть не хуже, того, что я увидела сегодня, особенно если исполнялись девушками, которые умели петь и танцевать. И в этом не было ничего удивительного, в Синьцзяне танцевало много людей. Но когда я училась в старшей школе, мой отец устроился преподавателем в Пекин и перевёз всю семью туда. И там, когда я надевала уйгурскую национальную одежду и от души танцевала на вечеринках в лагерях, то мне тоже аплодировали все присутствующие. Он вероятно в то время и заметил меня. Хотя и в прошлом, когда я, соревнуясь с ним, отнимала у него первое место, он, проходя мимо, бросал на меня взгляд. Наша подростковая любовь злила и учителей, и родителей. Они не понимали, почему два отличника, нарушая всякие нормы приличия, в открытую гуляли по школе, держать за руки. И даже когда ели в столовой, мы всё ещё держались за руки. Поэтому он быстро научился есть левой рукой. Но что можно было поделать, если наша любовь так ярко пылала?      

Я лежала на травянистом склоне и смотрела в звёздное небо. Оказывается, я по-прежнему помнила всё. Я полагала, что тот мир остался для меня в прошлом, однако сегодня из-за танца он завладел моим сердцем. Я крепко вцепилась руками в траву, а по щекам потекли слёзы. Если бы я наперёд знала, что случится, я бы никогда не оставила своих родителей, если бы те три года я проводила бы с ними больше времени, то, может, теперь бы у меня было бы меньше сожалений. Я не только себе причинила боль, но и тем людям, которые сильно любили меня.      

Некоторое время я рыдала в голос, но потом успокоилась. Глубоко вздохнув, я встала на колени и принялась молча молиться. Боже, не важно, что со мной случиться в будущем, но пожалуйста, будь добр к моим родителям. Брат, невестка, полагаюсь в этом на вас! Завершив молитву, я поклонилась до земли три раза. Я ещё некоторое время оцепенело постояла на коленях, а потом поднялась на ноги.      

Но стоило мне обернуться, как я увидела четвёртого и тринадцатого братьев, что стояли неподвижно. Из-за сумерек я не могла отчётливо видеть выражение их лиц. Смутившись, я поклонилась им. Некоторое время мы стояли в полной тишине.      

А потом тринадцатый, сделав несколько быстрых шагов, подошёл ко мне и ласково спросил:      

— У тебя какие-то проблемы?      

Четвёртый брат тоже медленно приблизился и остановился рядом с тринадцатым. Я, деланно рассмеявшись, ответила:      

— Я всего лишь вспомнила о своих родителях, и на сердце стало немного тоскливо.      

Выслушав меня, тринадцатый помрачнел, ничего не ответив. Четвёртый брат, взглянув на него, мягко похлопал по спине.      

Я поспешила переключить разговор на другую тему:      

— Вы почему покинули лагерь?      

Выражение лица тринадцатого брата стало таким, как и всегда, и он ответил:      

— Я немного опьянел и потому вышел прогуляться и протрезветь.      

Я усмехнувшись спросила:      

— Неужели монгольские любители вина[2] согласились вас отпустить?      

Тринадцатый рассмеялся:      

— И как они не могли отпустить, если природа зовёт[3].      

Я рассмеялась и промолчала.      

На короткое мгновение воцарилась тишина, а потом я произнесла:      

— Прошло много времени с тех пор, как я вышла наружу и мне следует уже вернуться.      

Тринадцатый, взглянув на четвёртого брата, сказал:      

— Мы тоже должны вернуться.      

И затем мы отправились в лагерь.      

По дороге тринадцатый неожиданно спросил:      

— В тот день ты почему дала мне чашу с красной сливой?      

Я подумала о том, что это от того, что ты в будущем проведёшь в заключении десять лет, но потом будешь наслаждаться почётом. Разве ты не похож на цветок сливы, который только сильнее благоухает от холода? Но вслух я сказала:      

— Дикая слива один из четырёх благородных цветов[4]. Тебе не понравилось?      

Тринадцатый улыбнулся:      

— Похоже то, что ты дала четвёртому брату чашу с его любимой магнолией было просто случайностью.      

В его словах не было ничего такого, но стоило только ему это сказать, как я, разозлившись, произнесла не подумав:      

— Когда я тебя спрашивала, ты сказал, что не знаешь, что ему нравится, а теперь тебе всё известно, — а затем совсем тихо прошептала: — Ты совсем ненадёжный.      

Он сконфуженно посмотрел сначала на меня, а потом на четвёртого брата, и улыбаясь ответил:      

— Да я так старался помочь тебе всё разузнать, что это заметил четвёртый брат.      

Я холодно фыркнула и ничего не сказала.      

Он сказал с улыбкой:      

— Сегодня с нами четвёртый брат, так почему ты говоришь об этом… этом…      

Он на долгое время задумался, словно не мог подобрать подходящих слов, а потом закрыл рот и стал искоса поглядывать на меня. Я, увидев, что мы уже подошли к шатрам сказала:      

— Ладно, я хочу вернуться к себе и отдохнуть, а тебя уже заждалась выпивка, тебе стоит поторопиться! Выша служанка уходит!      

Сказав это, я не стала ждать от него ответа, лишь посмотрела на четвёртого брата и получив от него разрешение, быстро повернулась, чтобы уйти. И услышала как за спиной тринадцатый рассмеявшись что-то сказал четвёртому брату.      

Заметки переводчика:      

Напиток из чернослива (кислый сливовый напиток) — прекрасный освежающий напиток. Егo точнoe названиe -酸梅湯 или Suanmeitang. Пo сути, этo отвap из высушенныx слегкa копченыx кислыx слив. Кромe тогo, для приготовления используют цветки османтуca, иногдa каркадe. Этo древний напиток, c очень приятным вкусом. егo варианты встречаются в документax старшe 1000 лет, по крайней мере он извечстен со времён династии Сунн (960–1279 гг. Н. Э.); есть также сообщения о вариации под названием «белый суанмэйтан » (白 酸梅汤) времён династии Юань (1271–1368 гг. н. э.). Рецепт, который используется сегодня, как полагают, были разработаны в просьбе Цяньлуна из династии Цин в наччале восемнадцатого века. Позже этот напиток преобрёл популярность и среди простых людей. Он простo готовится и превосходнo утоляет жажду дажe в самую жестокую жару. Кромe тогo, он полезен для пищеварения, очистки организмa от шлаков и содержит множествo витаминов.(Источники Википедия и https://www.djurenko.com/cooking/deserty-i-napitki/kompot-iz-chernosliva.html)

Немного о фамилии Миньминь гэгэ — Суван Гувалгия      

Мне стало любопытно, и я попыталась отыскать какую-нибудь видную истолическую личность с этой фамилией. К тому же мне хотелось узнать как правильно пишется эта фамилия на русском. Сначало было трудно, казалось, что монголов с такой фамилией не сушествовало. А потом я наткнулась на комментарий какого-то китыйца, где утверждалось, что это на самом деле маньчжурская фамилия. И он был прав.Гувалгия (маньчжурский: ᡤᡡᠸᠠᠯᡤᡳᠶᠠ; Китайцы: 瓜 爾 佳氏) был одним из самых могущественных маньчжурских кланов. Историки часто называют его первым из восьми выдающихся маньчжурских кланов династии Цин. Например, к этому клану принадлежал Обой (1610-1669) один из четырёх регентов Канси. После упадка династии некоторые из ее потомков преобразовали название своего клана в китайскую фамилию Гуань (關). Гувалгия — этот клан делился на несколько родов в том числе и Суван.

(https://ru.qaz.wiki/wiki/Guwalgiya и прочее)

Примечания:

1. Здесь небольшая печка это — 风炉fēnglú настольная плитка на треножнике (для кипячения воды). Она использовалась с давних времён.

Выглядела она как-то так…

2. Здесь использовалось выражение «винный кувшин» 酒坛子, что означает «пьяница». Увы, никакого достойного сравнения на русском мне не пришло, поэтому я просто использовала «любители вина»

3. Если кто не понял (мало ли), Тринадцатый говорит, что его отпустили, потому что ему нужно в туалет. Во многих культурах для этого используют иносказательные выражения. В данном случае тринадцатый сказал 人有三急 Переводится как-то так «у человека есть несколько безотлагательных дел»

4. Четыре благородных цветка (四君子) это слива, орхидея, бамбук и хризантема.

• слива (мэй) — символ чистоты и стойкости,

• орхидея (лань) — утонченности и скромности,

• хризантема (цзюй) — зрелости и целомудрия,

• бамбук (чжу) — прямоты и откровенности.

Каждое из растений символизирует определенный сезон:

• орхидея — весну,

• бамбук — лето,

• хризантема — осень,

• слива — зиму.

В свете конфуцианской философии, все они определяют четыре аспекта цзюньцзы (Государь или Человек Благородного происхождения, носитель совокупных добродетелей в конфуцианском понимании).