Онлайн чтение книги Танец цветов и песнь ветра The Flower Dances and Wind Sings
Глава 10

Эрселла не знала мнения Винсента на этот счёт, но она замечательно провела время.

«Теперь идеальным завершением вечера стал бы совместный ужин перед отъездом домой. Не ожидала, что он продержится со мной до самого конца».

Эрселла схватила сына за руку и вошла в уже знакомый роскошный ресторан. Это был популярный ресторан морской еды региона Мерде, граничащего с морем к юго-западу от Грании. Заведение было заполнено людьми, возможно, из-за недавнего роста популярности региональной кухни.

Так как Винсент не был знаком с этим местом, Герцогиня сделала заказ за двоих. Юноша смотрел только на неё. Женщина снова улыбнулась, а её губы пропускали смех всякий раз, когда они пересекались взглядами.

– У тебя есть какие-то вопросы?

– Вы часто приходите сюда?

Эрселла думала, что сын снова ответит «нет», однако он задал вопрос. Другими словами, Винсент наконец-то наградил её своим вниманием.

– Да, вместе со знатными дамами, поскольку твоему отцу не нравится есть за пределами особняка. Раньше я приходила сюда со своими подругами, которые сейчас все замужем.

– Вы часто встречаетесь с ними?

– Верно, я часто выбираюсь с подругами, когда вспоминаю о них, сидящих в четырёх стенах после свадьбы, ибо мне тоже не нравится надолго находиться в имении… – женщина остановилась и посмотрела сыну в глаза.

«Я не это имела в виду. Кажется, из-за волнения я ввела его в заблуждение».

– Извини, я использовала неверные слова. Это не то, что ты думаешь.

– Нет, всё в порядке, – Винсент не выказывал никаких знаков дискомфорта.

Эрселла была ранена его равнодушным ответом.

Раньше, увидев его нынешнее отношение, то она даже не удосужилась бы извиниться. Герцогиня просто продолжила бы жить своей жизнью.

«Но теперь у меня много вопросов. Действительно ли эти холодные глаза совсем ничего не чувствуют? Держит ли он скрытую обиду глубоко внутри себя?

Эти слова не могут быть правдой.

Не могут. Сколько боли мне пришлось пережить в своей жизни? После кончины отца, матери и сестры, я не могла показывать грусти, хотя нескончаемо страдала. Сама знала, что не в порядке, но почему… почему я считала, что с моим сыном всё будет иначе?»

Она медленно подняла свою руку и потянулась к Винсенту, но её кончики пальцев трясущиеся, как шуршащие листья, упали, будто не могли дотянуться до него.

***

Глаза женщины жалостливо дрожали. На первый взгляд, они выглядели опечаленными.

«Всегда ли они были такими?» – юноша никогда не обращал на неё внимания.

«Никогда не считал её своей матерью.

Мне ни разу не приходило в голову, что она моя мать, хотя я унаследовал её глаза, а не отцовские».

Несмотря на то, что люди хвалили Эрселлу за красоту, Винсент придерживался своего отрешённого поведения. Он не чувствовал за неё никакой гордости или радости.

«Она просто человек, живущий со мной под одной крышей. Иными словами, женщина отца. Когда-то подобные мысли укоренились в моей голове, и я стал даже сомневаться, была ли она действительно моей настоящей матерью. Для меня это не являлось необоснованным сомнением».

Женщина выглядела на пять лет моложе своего возраста, так что могла соблазнить его отца своим юным лицом, для того, чтобы занять место рядом с ним.

«Со временем я понял, что был смешон», – дама, сидящая перед ним, точно была его биологической матерью.

Рука Герцогини замерла перед ним и упала вниз.

«Вы хотели коснуться меня?» – он внутренне усмехнулся, – «Это совершенно нелепо. Я не могу думать иначе».

Между ними царила мрачная атмосфера. Лязг посуды и поданных блюд прервал тишину. Испечённые багеты с креветками, мидии под соусом из белого вина и сыром сверху, крем на крабовом мясе… Всё это было в новинку для него.

«В целом, еда слегка жирновата, но неплоха.

Если подумать, похоже, Герцогине нравилась такая еда», – Винсент был ошеломлен, увидев разложенную еду, когда они впервые завтракали вместе.

«Лишь по одному виду можно было догадаться, насколько масляной была пища, однако существуют люди, не брезгующие начинать с неё день.

И моя мать одна из них.

Она ещё говорила, что если я буду безостановочно тренироваться, то могу заработать расстройство желудка. К счастью, на следующий день эта женщина осознала, что у неё была ненормальная диета, и приказала подать обычные блюда. Только затем я мог спокойно поесть».

В эти дни она казалась совершенно другим человеком, неожиданно прося его разделить с ней трапезу или прогуляться.

«Я хотел знать, о чём думала Герцогиня, поэтому сегодня выполнял то, что она мне говорила, однако до самого конца ничего не нашёл».

Даже сейчас было так. Сколько он бы ни смотрел на неё, было трудно понять истинные намерения его матери, потому что всё, чем она занималась, так это улыбалась и смеялась. Почему-то Винсент почувствовал лёгкое колебание, что вызвало у него недовольство. Он решил отбросить чувства, доставлявшие неудовольствие.

– О чём Вы думаете?

«Довольно этих игр».

***

Колкий голос эхом раздавался у неё в ушах. Эрселла машинально подняла свою голову.

– Я много думал, почему матушка делала всё это, но просто не смог прийти к выводу. Расскажите мне, чего Вы действительно хотите. Это облегчит задачу для нас обоих, – она увидела, как он уже положил свой столовый прибор.

Этот жест означал, что Винсент больше не хотел проводить с ней время. Герцогиня поднесла платок и аккуратно вытерла им рот. Ситуация была предсказуема, хотя и затруднительна. Даже она считала своё нынешнее поведение бессмысленным для чужих глаз.

– Тебе не нужно об этом думать.

– Прошу, ответьте на мой вопрос.

– Я всего лишь хочу ладить с тобой.

– После всего этого времени… Вы имеете в виду… – от его взгляда веяло равнодушием.

Похоже, он решил прекратить подыгрывать Эрселле. Она также не собиралась скрывать прошлое и притворяться ласковой к Винсенту:

– Я знаю, о чём ты думаешь.

– …

– Я была бессердечной матерью. Пренебрегала тобой, своим собственным сыном. Не буду произносить слов оправдания, говоря, что была юна в то время. Это правда, что я совершила несмываемый грех против тебя. Однако мне не хочется продолжать делать это лишь потому, что я так обращалась с тобой до настоящего времени. Теперь мне просто хочется ладить с тобой.

– …

– Да… Несмотря на то, что уже поздно. Я знаю, что сделанного не воротишь, но…

– Но?

– Если тебе не нравится так, я поменяю свой подход. Буду пытаться усерднее. Я даже и не думала о том, чтобы ты относился ко мне как к своей матери. Всё в порядке, даже если мой сын не станет считать меня своей мамой. Однако, я буду относиться к тебе, как к своему сыну, и собираюсь осуществить всё, что не успела сделать для тебя.

– …

– Прости меня.

– …

– За то, что я не была для тебя матерью.

– …

– …Можешь ли дать мне ещё один шанс? – Эрселла смотрела на Винсента глазами, полными отчаяния.

После речей, голубые глаза Винсента оставались отрешёнными, в них не промелькнуло и минуты волнения. Его взгляд напоминал пустынную дикую местность. Настолько опустелую, что было невозможно сказать, насколько ужасающей она была.

– Вы ведёте себя так из-за меня?

«Любой мог понять, не спрашивая об этом. Это всё было из-за меня. Как он может быть так наивен?»

– Я… Я совершила огромный грех против тебя.

«Как я могла совершенно не допускать мысли о том, чтобы полюбить этого ребёнка? Как долго считала, что накопленные проступки будут легки, словно перья? Теперь грех покрыл моё тело, став невыносимо тяжелым…»

У неё не было никакого права проливать слёзы, поэтому она тщетно проглатывала их. Эрселла не хотела плакать. Её посещало чувство, что в ту же секунду, когда она начнёт давить на жалость, тогда станет трусихой.

«Простит или нет – зависит только от Винсента. Я не могу заставить его».

Ледяной взгляд больше не ранил. Эрселла бесстыдно перестала ощущать боль. Нарушив тишину, Винсент заговорил сам с собой:

– Не понимаю, – тёмно-голубые глаза смотрели на неё так, будто она противоречила самой себе.

Они источали суровость, словно юноша не мог вынести того, что мать вторглась в его мир действиями, выходящими за рамки его понимания.

– Вам не нужно этого делать.

– …

– Даже если матушка будет относиться ко мне ровно так же, как и раньше, я не трону Вас. И не собирался делать этого, унаследовав герцогство. Если по-прежнему будет угодно, чтобы к Вам относились как к Герцогине, то я с радостью подсоблю. Вы, в любом случае, моя матушка.

– …

– Кроме того, коли Вы хотите сделать всё возможное, как матушка для меня… Матушка не обязана делать этого.

– Винсент…

– Я говорю это, потому что мне кажется, что произошла ошибка.

Они были пусты…

– Я не виню Вас.

Его голос, его глаза, всё в нём.

– У меня нет к Вам никаких чувств.

Прямо как он и сказал, глаза Винсента были лишены эмоций, таких как обида и ненависть. Верно, их никогда не было. С самого начала во взгляде её сына не было ничего. Сердце Эрселлы болело от опустошённости:

– То, что Вы делаете сейчас, лишь ставит меня в неловкое положение.

В такой момент он разорвал всякую связь с ней. Герцогиня опустила голову, ведь думала, что тут же расплачется, если позволит себе моргнуть.

«Винсент не винил меня. Он совсем не испытывал ко мне никаких чувств. Нет наказания более жестокого, чем это», – груз вины из-за прошлого вновь пал ей на плечи.

[Эрселла…]

Женщине показалось, что откуда-то донёсся нежный голос. Он принадлежал Эшахильде, всегда завидовавшей младшей сестре за то, что у неё есть сын. 

[Я хочу иметь детей, прямо как ты…]

«Какая жалость. Я завидовала ей, потому что у неё не было детей…»

[Если я снова провалюсь, я…]

«Если попыталась бы я немного понять старшую сестру, то оглянулась бы в сторону своего сына? Исправила бы ошибку, если б знала, насколько болезненно это будет?

Теперь уже не узнать. В прошлом я не смогла понять Эшахильду и просто страдала от жалости к себе, потому что потеряла всё из-за ребёнка.

Я должна была родить позже или, возможно, вообще не должна была рожать», – женщина выливала сожаления и возмущения, которые в конечном счёте лишь ранят её.

«Мне больше не узнать ответа.

Даже сейчас…

Как я могла не знать, что в конце концов полюблю этого ребёнка?»

Эрселла медленно подняла голову с горьким выражением лица. Винсент всё ещё равнодушно смотрел на неё. Сын, которого она боялась и отвернулась. Но в этот раз Герцогиня не стала бежать и взглянула прямо ему в глаза.

Медленно, как собранный по песчинкам песочный замок, она силой расслабила мышцы вокруг рта, казавшиеся слишком жёсткими…

Эрселла мягко улыбнулась.

Взгляд Винсента на секунду ожесточился от улыбки, похожей на стену, что могла тотчас разрушиться. Ласковый голос достиг его ушей:

– Ты сказал, тебе было интересно, что у меня на уме? – она улыбалась так, будто вот-вот развалится перед ним. – Тогда, давай сделаем вот что.

Перед глазами Винсента сидела женщина, из последних сил притворявшаяся, что всё хорошо.

– Если ты уделишь мне время, я дам тебе всё, что хочешь.

«Почему…»

– Всё, что угодно. Будь это ответы, предметы или нечто нематериальное.

«Почему я…»

– Прошу, не отказывайся хотя бы от этого.

«Эта улыбка снова. Она даже не осознает, как странно это выглядит».

Дрожащие уголки рта Эрселлы выглядели причудливо. Однако, Винсент совсем не мог улыбнуться. Он посмотрел на треснувшее выражение лица матери.

«…По какой-то причине это беспокоит меня».