Онлайн чтение книги Незнакомец Stranger
Глава 1 - Приобретение

Прибытие поезда — идеальное время для кражи: на станции шумно из-за объявлений и звука приближающегося состава и люди не обращали внимание на то, что творится вокруг. Каждый был сосредоточен на поезде, в который они собирались сесть. Люди, кучковавшиеся вместе и смотревшие в одну сторону, выглядят забавно — похожи на муравьев. Хотелось наступить на них всех разом.

Моей целью была женщина средних лет, ну, может мужчина. Причина проста: в наши дни люди помоложе не часто носят с собой наличные деньги или даже кредитные карты. Я уже выделил несколько потенциальных жертв. Прежде всего, я выбрал среди людей, стоящих рядом с лестницей, чтобы было легко убежать, если меня поймают за кражей. Например, женщина с маленькой сумкой через плечо, смотревшая на электронное табло. Думаю, она заметит что ее кошелек исчез, только когда будет выходить из метро или зайдет куда-то.

Я натянул шапку пониже и встал рядом, будто мы были вместе. Если другие посмотрят на меня, зевающего и стоящего вразвалку, то посчитают нас сыном с матерью. Собачка замка была сзади, потому я наклонил ее к себе, чтобы женщина не заметила, когда я открою сумку. После того, как огляделся по сторонам, я коснулся замка.

Приближающийся поезд скрыл звук открывающейся молнии. Когда сумка оказалась наполовину открыта, я увидел длинный кошелек. Длинный кошелек в маленькой сумке — не лучшая комбинация. Пришлось придержать сумку одной рукой и аккуратно просунуть внутрь вторую.

Поезд прибыл и с этого момента скорость — моя жизнь. Это был момент, когда я без колебаний собирался вынуть длинный кошелек, который был у меня под рукой. Как вдруг я почувствовал на себе чей-то взгляд. Дерьмо.

Если я достану сейчас руку или повернусь в сторону смотрящего, это будет равносильно признанию, что я совершаю кражу. Я согнул колени и медленно достал кошелек. Пока еще этот человек не уверен, пока поезд еще полностью не остановился и окружающие не видят, что происходит, самое время валить.

— Простите, этот человек…

Смотревший мужчина указал на меня пальцем, заставив владелицу сумки повернуть голову. Я уже достал кошелек и, схватив его покрепче, пошел прочь. Когда поезд наконец остановился, я начал подниматься по лестнице, расталкивая спешащих вниз людей. Сзади раздавались пронзительные крики «вор!», «ловите его!». Ей бы несомненно повезло, если бы справедливость этих слов существовала.

Но женщине не повезло. Я быстро покинул станцию и побежал к переулку, который я проверил ранее — там не было камер. Эта улица соединялась с другой, оттуда я выбежал в другой переулок и наконец остановился. Я выдохнул — это место было достаточно далеко от метро. Переведя дыхание, я прислонился к грязной стене и открыл кошелек.

— Дерьмо...

То, что я смог украсть кошелек, еще не означало, что удача на моей стороне. Кражу заметили, а значит вызовут полицию. И не только на этой станции: теперь я не смогу провернуть дело ни на одной из ближайших станций. Поэтому лучше этому кошельку не быть пустым. Но там оказались лишь две карты, три 1000 купюры, несколько купонов и семейное фото с сыном, дочкой и мужем, а еще аккуратно сложенная записка. Я вздохнул и зачесал мешающие волосы назад. Кошелек брендовый, но на нем виднелись следы длительного использования, поэтому я едва ли смогу выручить за него много денег. А даже если и смогу, это все равно не перекроет ущерб от того, что меня спалили за кражей. Ли Сугёль будет в ярости, если я вернусь вот с этим…

Выругавшись, я поднял упавшее фото. Брат с сестрой были одеты в школьную форму и широко улыбались. Я часто видел эту школьную эмблему, когда шатался по округе. Частная школа, доступная только детишкам из богатых семей. Чем больше я смотрел на эти невинные улыбки, тем больше ощущал раздражение от фотографии, которую сжимал.

Следом я развернул записку, хотя был уверен, что там ничего важного.

«Наслаждайся, если не можешь избежать!!!»

Натужная радость так и сочилась из этой вылизанной фразы. Если это не что-то, чем можно насладиться с самого начала, то стоит избегать события всеми силами. Слова о том, что нужно наслаждаться, если этого нельзя избежать, — лишь уловка тех, кто может избежать, но просто очень ленится.

Я засунул кошелек в карман и разорвал записку. Опасно оставаться в этом районе, лучше всего сейчас затаиться и ждать более удачного шанса. Когда я вышел из переулка и пошел по улице, до носа донесся приятный аромат. Я проследил через витрину заведения за тем, как руки в перчатках, принадлежавшие пекарю, вылили тесто в круглую форму. Ореховое печенье в его руках, только-только запекшееся до золотистой корочки, привлекло мое внимание. Я был голоден. Я не ел ничего, кроме той еды, что получил утром в приюте. Желудок, до этого времени остававшийся спокойным, заурчал. Но все, что было в моих карманах — бесполезный брендовый кошелек. А, ну еще три купюры по 1000 вон.

Если я принесу обратно только 3000 вон, Ли Сугёль изобьет меня, а потом все равно отнимет их. Так не лучше ли придержать их у себя и использовать? И почему я должен был попасться именно в тот день, когда Ли Сугёль возвращается… Я не смогу сегодня поесть.

И все же 3000 вон — расточительство для такого маленького куска, который подарит рту только вкус сладости. Рамён. Кимбап. Я подумал много о какой еде, что мог купить на три тысячи, но больше всего мне сейчас хотелось пропаренного риса. Рот наполнился слюной, едва я вспомнил теплый идеально приготовленный рис. Но поблизости не было ни одного ресторана домашней кухни, что продавали бы порции по 3000 вон. Думать о том, чтобы купить не самую сытную еду, было пустой тратой денег. Быть может, Ли Сигёль придет поздно, так что если перетерплю сейчас и доберусь до приюта, смогу там что-нибудь перехватить. Не то, чтобы в приюте была нормальная еда, но так я мог сэкономить. Я пошел прочь, покидая заманчивый аромат.

У порванной куртки, которую я забрал из ящика для сбора одежды, были короткие рукава, а еще она недостаточно теплая, чтобы пережить зимние морозы. В обычный день я бы использовал автобус, но в ситуации, когда я вынужден повременить со своими делами, потому что спалился, даже общественный транспорт — роскошь. До приюта идти около получаса, но хотя бы до него можно добраться на своих двоих.

К концу года серые улицы украсили красочные огни — это создавало рождественское настроение. Интересно, как же много будет народу на улицах в этот день? Может, это будет удачный день для моих дел. В том году я хорошо набил свои карманы.

Несмотря на то, что я старался идти как можно быстрее, пальцы ног быстро замерзли. И все же я почти добрался до приюта. Едва я начал идти в гору, силы стали покидать меня, но мне некогда было прохлаждаться снаружи. Едва взобравшись на гору, я глубоко вдохнул ледяной воздух своим ртом. Не так уж и сложно. Это пустяки. Вместо тяжести я ощутил… Будто потерял всю свою энергию. Я замер на мгновение и обернулся назад, чтобы посмотреть вниз на улицу, по которой шел. Закатное сияние поглотило небо.

Внезапно я ощутил одиночество.

Я отвернулся от улицы, мозолившей мне глаза, и пошел дальше. Спустя некоторое время появилась лестница. К счастью, эта дорога вела вниз, но едва освещенный фонарями путь навевал мрачную атмосферу. Это был популярный переулок в районе Ихва, который в выходные и праздники наводняли толпы людей. Изначально на этой лестнице был рисунок, но местные жители были слишком возмущены поведением туристов, которым собственные воспоминания важнее покоя жителей. Хотя это не означает, что количество посетителей уменьшилось, но в будний вечер тут тихо.

[Деревня фресок Ихва. Скорее всего Чжихо говорит о знаменитом стрит-арте с крыльями, который завирусился после выпуска шоу «Два дня, одна ночь» с Ли Сынги]

Нужный мне дом в конце переулка. Обычно к концу недели приходилось протискиваться к нему. Я быстро открыл дверь, снял обувь в прихожей, полной детской обуви, и затолкал деньги поглубже в карман. Шагая по короткому коридору, я ощутил небывалую тишину. Тот факт, что дети, обычно выходившие, чтобы обозначить свое присутствие, ведут себя тихо, означал, что Ли Сугёль здесь.

Значит, сегодня я не смогу поесть. Я идиот, раз пошел домой, несмотря на то, что знал, что так случится.

— Эй, ты. Куда ты, черт возьми, намылился? — Ли Сугёль сидел на кухне.

После того как я окинул бессмысленным взглядом кухню с забрызганной маслом плиткой, шкафчиком с оторванной алой пленкой и изношенной раковиной, я наконец встретился взглядом с Ли Сугёлем, уставившимся на меня подавшись вперед.

— Я попался за делом.

— Что? — Ли Сугёль резко вскочил на ноги с угрожающим лицом. — Ты пошел на работу и умудрился попасться?!

Каждый раз, когда он делал паузу, его крепкая рука без единого сожаления летела в мою сторону. Я с силой сжал зубы, но все равно услышал звук разрываемой плоти. У меня закружилась голова. С каждым ударом я отступал назад и когда ударился спиной о дверцу холодильника, безжалостная кулак наконец остановился.

— Чертов ублюдок! Даже детям пришлось прервать работу из-за тебя. А знаешь, что я услышал от этого гребаного лиса?

Гребаный лис — соседский полицейский, которого прикормил деньгами Ли Сугёль. Похоже, что на этот раз причиной возмущений стало вымогательство большей суммы денег. Ли Сугёль говорил, что гордость как кроличья печень — ее должно быть легко вытащить и положить. Но на самом деле печень это не тот орган, что можно просто вытащить и положить, но, как черепаха верила в это, так и мы должны покорно склонить голову, будто не осталось более подходящих органов.

[Речь о сказке про кроличью печень (토끼의 간 (Gyeonuwa jingnyeo)): дракону для лечения требовалась кроличья печень, черепаха вызвалась привести кролика, но тот соврал, что печень у него не с собой, черепаха отвезла его обратно за печенью. По итогу кролик обманул их и сбежал]

Самым важным в жизни органом была вовсе не гордость. Это деньги. Ли Сугёль не был зол из-за того, что этот гребаный лис сказал. Он злился из-за потери денег.

— Сумма, которую ты приносишь каждый месяц, едва ли достигает двух миллионов. Но, черт побери, ты обходишься мне дороже двух миллионов. Что скажешь? — Ли Сугёль надавил пальцем на мой лоб.

В отличие от Ли Сугёля моя гордость — не печень. Мне плевать, если Ли Сугёль считал, что лучше не иметь гордости, зато иметь много вещей, хотя он и так обладал многим. Но чем еще жить таких людям как я, у которых ничего нет? Гордость — мое сердце.

Когда я оттолкнул неприятную мне руку, наступила пауза.

— Ха? Ты меня ударил?

— …

— Тебе не нравится? Выглядит так, будто тебе не нравится, гребаный ублюдок, м?

Я знал, что если просто буду оставаться тихим и получать удары, это быстро закончится. Но сколько бы я не следовал наставлениям Ли Сугёля, я все равно оказывался избитым. Покрытая мозолями ладонь начала бить мою голову. Шлёп. Шлёп. Неестественный звук заполнил кухню. У меня кружилась голова, а пустой желудок урчал. Я поднял руку, пытаясь прикрыть голову, но оказался беспомощен перед ним. Рот разодран изнутри и на языке был неприятный привкус.

— Ты что, а? Черт, думал, что у тебя получится? Я привел в дом нищего оборванца, дал ему одежду, накормил, но этот ублюдок даже не может проявить хоть каплю благодарности!

Я привык к постоянному насилию с его стороны. Даже если кажется, что это никогда не закончится, это всегда заканчивалось. Но я не знал, когда именно это закончится, потому моя злость росла с каждым ударом его ладони.

Я сжал кулак. Хоть мы одинакового роста, Ли Сугёль был чуть крупнее. Он был лучше в драке, но у меня мог появиться шанс, если я постараюсь сбежать. Но я не мог этого сделать, и потому сжимал свои зубы все сильнее. Когда-нибудь. Когда-нибудь это закончится.

Голова кружилась сильнее. Ощущения после удара были даже неприятнее самого удара. Ли Сугёль едва мог контролировать свою ярость. Он поднял ногу и пнул меня в голень. Кость пронзила острая боль. Мне некуда было пятиться, я едва мог стоять на ногах, готовый вот-вот упасть.

— Ты, черт возьми! Если собираешься продолжать в том же духе — выметайся.

— …Что?

Губы, которые я держал плотно сомкнутыми, чтобы не показывать, как мне больно, раскрылись. Меня пронзил шок. Выметаться?

Когда я вскинул голову и посмотрел на него, Ли Сугёль поджал губы.

— Прими решение до конца недели. Предложение, что я сделал, когда привел тебя сюда — прими его или покинь это место.

Я никогда не ожидал, что услышу от Ли Сугёля требование уйти. Я четко помню историю ребенка, который сбежал отсюда. Он вернулся с растрепанными волосами и молил о прощении. Глядя на него, я подумал, что не смогу покинуть это место. Поэтому я продолжал жить тут и не пытался сбежать, хотя мог спокойно уйти, в отличие от детей, что не знали ничего о мире вокруг. Но оказалось, что это было лишь моим заблуждением. Еще большая боль чем та, что появилась после ударов Ли Сунгёля, пронзила мою голову. Я должен уйти отсюда? Я больше здесь не нужен?

— Подумай хорошенько. Считаешь, что такой беспомощных ублюдок как ты может выжить на улице? — сказав это так, будто отговаривал меня, Ли Сугёль прошел мимо.

Холод, о котором я успел позабыть, пробрал меня. Холодильник включился и зажужжал.

Я взял нож для фруктов с подставки. Схватив Ли Сугёля за плечо, когда он собирался выйти из помещения, я развернул его и без промедления вонзил нож в живот. Кровь хлынула, когда я вытащил нож из плоти, оказавшейся более твердой, чем я ожидал. Капающая кровь застилала глаза. Крупное тело словно лист рухнуло на пол, и с губ Ли Сугёля сорвался лишь короткий вскрик «Ах!». Бесцветные обои окрасились в багровый. Труп больше не мог говорить и отдавать мне приказы.

— Хён, ты в порядке?

Я машинально шлепнул ручонку, держащую меня за рукав, и вынырнул из наваждения. Опустив взгляд, я увидел круглые глаза, смотревшие на меня с волнением. Дети, прятавшиеся за закрытой дверью, нерешительно начали выходить. Я уставился на их маленькие головки. Кто-то из них был с ограниченными возможностями, кто-то нет. Дети с инвалидностью ходили по улицам и просили милостыню. А те, что были здоровы, занимались рукоделием, делая что-нибудь вроде аксессуаров, чтобы продавать в переулке. Это не приносило много денег, и это не был их основной источник недельного заработка. Помимо этих денег и субсидий, доход приносили пожертвования фондом, и это было «хорошим вливанием». Он сказал, что эти дети однажды будут усыновлены, когда подрастут и ему будет сложно с ними справляться. Но вообще-то он сказал, что ему надо просто продать их куда-нибудь.

С другой стороны я не был без вести пропавшим или достаточно маленьким. На самом деле я уже в том возрасте, когда дети вынуждены покинуть даже обычное заведение, и зарабатываю в разы меньше того, что эти дети приносят просто своим существованием.

Меня уволили с подработки и выгнали из приюта для подростков. Мне некуда было идти, поэтому я шлялся по улицам и был голоден — мне не на что было поесть. И вдруг я увидел топорщащийся задний карман мужчины, идущего по улице. Я знал, что это не правильно, но не мог ничего поделать. Я думал о том, как кто-то может быть настолько беспечен, что положил такой толстый кошелек в задний карман. Наверняка он бы не расстроился, если бы потерял пару вон, поэтому я последовал за мужчиной.

Это была ночь. И хотя народу вокруг много, это район красных фонарей, так что вряд ли кто-нибудь стал бы поднимать много шума из-за украденного кошелька. Мужчина неторопливо шагал вперед и даже не оглядывался. Я подобрался ближе, схватил край кошелька и уже был готов бежать, но мужчина обернулся и схватил меня за запястье. Его зоркий взгляд быстро оглядел меня с ног до голову. В тот момент я считал, что наступил конец. Я не боялся попасть в полицейский участок, но мужчина не выглядел так, будто легко отдаст меня полиции.

В любом случае тот мужчина — Ли Сугёль — спросил меня с улыбкой:

— Хочешь пойти со мной?

У меня не было иллюзий будто моя жизнь может стать лучше, если я последую за ним, но проблема была в том, что у меня не было другого выбора. С уверенностью, что мне нечего терять, я последовал за ним в этот приют. Несколько детей одетых в пижамы жались друг к другу. Это был дом, и здесь была кухня. И хотя она была недостаточно просторной, я мог поесть теплой пищи. Ли Сугёль не был добрым человеком, но, по крайней мере, он не был похож на того учителя из приюта для подростков, который пробирался к моей кровати по ночам, вываливал свои причиндалы и тряс ими прямо передо мной.

Конечно, предложение, сделанное Ли Сугёлем, было не совсем обычным. Он сказал, что мое лицо будет пользоваться спросом как у женщин, так и у мужчин. Поэтому он предлагал мне пойти работать в заведение для взрослых. Сугёль говорил, что не обязательно продавать себя, достаточно подавать еду, но я был не настолько наивным, чтобы верить в это. Я не хотел и не мог заниматься подобными вещами. Угождать другим было нелегко, к тому же я не собирался вытаптывать дорогу вниз по наклонной собственными ногами. Как только вступаешь на скользкую дорожку, сложно выбраться из этого. Я слышал это от других детей из приюта для подростков. Девушки легко поддавались искушению, и, как я от них слышал, им было трудно выпутаться из всего этого, однажды оступившись.

Вместо этого я пообещал, что буду приносить деньги. Прежде я никогда не крал у других. Даже этот один единственный раз закончился попыткой обдурить меня. Ли Сугёль не выглядел так, будто поверил мне, но он все равно сказал мне попытаться, при этом ухмыляясь. Он также добавил, что я могу оставаться здесь, потому что ему все равно нужен тот, кто будет присматривать за детьми. До этого момента Ли Сугёль выглядел так, будто знал: я не посмею его ослушаться.

После этого я начал красть деньги. Я помог пьяному мужчине, гуляющему по району для взрослых — притворился его спутником — и украл его кошелек. Было не так уж плохо, и я смог оправдать свое нахождение в приюте Ли Сугёля. Это оправдание работало, даже если Ли Сугёль называл меня бесполезным, когда мои доходы падали. Но это не могло длиться долго. Было не так просто сесть на шею управляющему районом. Я крутился у метро и подворовывал в магазинах, но разжиться деньгами удавалось с трудом. Было плохо желать получить больше денег с карманных краж, но на большее я не решался.

Я терпел это два года. К счастью, Ли Сугёль не всегда мог следить за тем, сколько я приношу, из-за своего плотного графика. Но этому пришел конец. Как и сказал Ли Сугёль: я должен был пойти работать в заведение для взрослых или покинуть приют. Если мне нужно выбрать между этими двумя вариантами…

Он говорил, что я сорву куш, если буду подрабатывать разносом еды в том заведении, в отличие от тяжелого физического труда. Если я потерплю и буду немного улыбчивым, то смогу легко набить карманы. Вот почему многие люди так легко попадались на этот крючок. Я не смог закончить даже среднюю школу, имел мало знаний, потому выбор был невелик.

Деньги, деньги, деньги… Меня это достало. Надоело, что мне приходится выбирать только между этими двумя вариантами.

— Хён, что ты делаешь?

Я встретился с глазами, что пристально на меня смотрят. Глядя на эти невинные глаза и пухлые щечки, я начал беспричинно злиться. Я думал, что эти дети — такие же как я. Но я заблуждался. Я — ублюдок, что не может больше оставаться в этом нелегальном, пусть и безопасном месте. Кроме того, у меня скверный характер и я не смогу зарабатывать, терпя всякие издевательства. Если я попаду в заведение для взрослых и однажды пырну кого-нибудь в живот, что тогда станет с моей жизнью?

Но что более важно, если я начну зарабатывать деньги таким способом, я уже не смогу вырваться из лап Ли Сугёля. Нет ни единого шанса, что Ли Сугёль не захочет отнять деньги, которые я заработаю. И этот урод безжалостно бьет меня. Первый раз тяжело. Но сволочи, которым не трудно ударить первый раз, будут продолжать бить и дальше.

Это мог быть простой порыв, но больше я не мог это терпеть. Не хочу оставаться тут ни секундой больше. У меня не было каких-либо пожитков, которые я мог унести с собой. Одежда, что была на мне — вот все, что я мог забрать с собой. Поэтому мне нужно было просто уйти отсюда.

Я быстро вышел в коридор и стал надевать обувь, как вдруг ощутил слабое прикосновение к одежде. Ребенок, что ходил за мной хвостиком с первого дня в приюте, смотрел на меня глазами, полными слез. Его взгляд говорил, что он понял — я больше не вернусь сюда, если выйду сейчас за дверь.

— Не уходи, — маленькая ручка схватила меня крепче, если это вообще можно было назвать так, когда я сказал отпустить меня.

Я никогда не был добр к нему, я даже не разговаривал с ним и не улыбался, но он упорно следовал за мной, что было странно. Наверное, его здесь заперли, потому что он был идиотом.

Взяв его за запястье, я с силой оттолкнул этого ребенка и он отцепился от меня. Я взглянул на свои ноги, сомневаясь в последний раз, и вышел за дверь. Подул пронзительный холодный ветер. Я застегнул куртку и пошел прочь. Покинув переулок, я пошел в гору. Пройдя мимо магазина с выключенным светом и бесчисленного количества домов, я добрался до следующей улицы и остановился возле стены из красного кирпича. Кладка казалась крепкой на вид, но я взялся за один кирпич и вытащил его из стены. Там был еще один слой кладки и между кирпичами лежал черный пакет. Достав его, я положил сверток в карман. Я был потрясен тем, что то, что я заработал с таким трудом, занимали так мало места. Чувствуя шуршание пластика я побрел прочь.

Я шел бесконечно долго, потому что мне просто некуда было идти. Имею в виду, что я, конечно, мог бы остановиться в джимджибанге. Но если я останусь в каком-нибудь теплом месте, то я не захочу его покидать.

[Джимджибанг — общественные раздельные бани, где можно остаться с ночлегом]

Тяжело зарабатывать деньги, но очень легко их тратить. Пока я не впал в отчаяние из-за поспешных трат, мне нужно было составить план действий. Во-первых, мне нужно найти работу, верно? Было бы замечательно, если бы она включала в себя проживание. Но даже если я и найду такую работу, будет сложно туда устроиться из-за моего уровня образования и возраста. Возраст. Будет проще, когда я достигну совершеннолетия, но до этого дня еще полтора месяца. В следующий раз, когда я буду выбирать работу, я уже не смогу быть таким придирчивым.

Я остановился, когда понял, что мои губы дрожат. Уши и щеки были ледяными, а пальцы в поношенных кроссовках стали дубовыми. К моему сожалению, холода в этом году наступили раньше срока. Повернув голову в сторону, я увидел пустую дорогу и небоскребы, возвышающиеся над ней. Казалось, что внутри все еще есть люди — на некоторых этажа горел свет. Здания выглядели прочными — ни единого старого кусочка в них. Не знаю, где я в будущем буду работать, но точно уверен, что не в месте вроде этого. Несмотря на то, что я не был восхищен и не желал жить в подобном месте, я все равно почувствовал себя беспомощным. Это потому что здания были слишком высокими? Даже если я смотрел вверх, они все равно казались далекими. Что ж, в одном я точно был уверен: здесь нет места для меня. Я чувствовал, что даже не имею права находиться здесь.

Я сделал шаг и опустился на тротуар. Глядя на дорогу, по которой время от времени быстро проносились машины, я ощутил, как что-то шевельнулось в глубине души. Моей дороге нет конца и она полна ухабов. По ней нельзя проехать на машине, даже у велосипеда лопнет шина. Поэтому не остается ничего кроме как идти пешком, потому что даже если ногам будет больно, это ничего не изменит, так что все в порядке. Сколько мне еще так жить? Я знаю, что не все могу выбирать свою дорогу, но почему я должен был родиться на такой дороге? Наверное, есть люди, что живут честно, несмотря на то, что родились с такой же дорогой. Но я так жить не хочу.

Вопрос об отведенном мне времени теперь превратился в вопрос: «Зачем мне продолжать жить? Зачем? Зачем я должен стараться?» Когда я начал думать об этом, появилось желание выскочить на дорогу немедленно. Я представил, как сталкиваюсь с несущейся на меня машиной, отскакиваю от ее бампера, ударяюсь головой об асфальт, ломаю шею и моя кровь растекается по дороге. У сбившего меня человека точно будет дорогая тачка, поэтому будет забавно, если вдруг он будет ошарашен. Да, если меня собьют, то пусть это будет дорогая машина. Какой-нибудь внедорожник или купе. Было забавно, но я не рассмеялся. Пока я думал об этом, руки в карманах дрожали.

Внезапно передо мной остановилась машина, загораживая обзор. Я не мог не думать о том, почему она остановилась именно передо мной — тут не было светофора и тут нельзя парковаться. Одного взгляда на бок черного седана было достаточно, чтобы понять — машина очень дорогая. Она так блестела, что складывалось впечатление, будто владелец только купил ее и выехал из салона. Похоже, он хорошо о машине заботился.

Пока я пялился на нее, тонированное стекло медленно опустилось. Я вытянул шею, но не смог увидеть, что происходит в салоне. Тот, кто сидел на водительском месте, не высовывал голову и не выходил из машины. Я не собирался одаривать этого человека каким-то вниманием, но у меня замерзли ноги от сидения на холодном асфальте. Я не мог находиться в этом положении все время, поэтому встал. Как только я выпрямился, то увидел мужчину на водительском кресле.

Первое, что привлекло внимание — его глаза. Большие блестящие глаза с выпуклыми черными зрачками не выглядели зло или подло, а длинные ресницы, обрамляющие их, казались хрупкими. Это создавало странное впечатление. Растрепанные темные волосы контрастировали с бледной кожей, а уголки светло-красных губ были вздернуты.

Этот мужчина был похож на дьявола.

— Привет.

Его глаза изучающе скользили по мне. Этот взгляд не был неприятным, но и невинным его не назовешь. Я мог бы просто проигнорировать его и уйти, но мне было тяжело сделать это. Каждое место, которого касался его взгляд, жгло будто от электрического удара. Когда я понял, что он смотрит на то место, куда бил Ли Сугёль, рот мужчины снова открылся.

— Не хочешь прокатиться? Если тебе некуда идти.

Мужчина нарочито небрежно произнес явно подозрительную фразу. Только сейчас я перевел застывший взгляд на часы внутри машины. Время едва перевалило за полночь, а на дороге было очень тихо.

Посередине руля была эмблема Мерседес Бенц. Внутри этого Бенца вполне чисто и у мужчины на запястье были приличные часы, сам он был одет в деловой костюм, а галстук на шее затянут так туго, что я удивился, зачем вообще такое носить. Но ничто из этого не давало ни малейшего представления о личности мужчины.

Он не пытался использовать дешевую уловку вроде обещания отвезти спать в теплое место или покупки вкусной еды, если я последую за ним. Он просто продолжал смотреть на меня с терпеливой улыбкой, будто выбор был только за мной.

У меня не было причин ехать с ним. Тем не менее не было и отказывать. Худшим сценарием, если я последую за ним, будет кража моих органов на продажу. Я не мог судить о людях по их внешнему виду, но этот мужчина не выглядит так, будто он занимается продажей органов. Скорее он выглядел так, будто ест их.

Не существует доброй воли без платы за нее и я, разумеется, должен был дать что-то взамен. Я мог отделаться дешево — отплатить ему небольшой суммой денег, но если этого будет недостаточно, я должен буду сбежать, во что бы то ни стало. Смогу ли я сбежать?.. Чем это отличалось от того, что я когда-то последовал за Ли Сугёлем? Пришлось хорошенько подумать, но это утомляло. Все чего я сейчас хотел это пойти куда угодно и прилечь. Места, по которым бил Ли Сугёль, начали понемногу пульсировать.

— Что я должен буду сделать? — Короткий вопрос заставил мужчину улыбнуться шире.

— Ничего.

Это значит, что я не смогу ничего сделать для него. Похоже, он считал меня идиотом, который поверит в то, что так оно и будет. Ну или надеется, что я прикинусь таким идиотом.

«Тогда что ты сделаешь для меня?» — хотел я задать вопрос. Но я все равно узнаю ответ, если последую за ним, а так только сильнее поврежу губы, если буду препираться. Внутри машины было тепло, а сиденья выглядели мягкими. Бессмысленно гадать, причинит ли мне вред этот человек или нет. С меня было достаточно, потому я открыл дверь и сел внутрь. Я коснулся кончиками пальцев мягкого сиденья. Тут было так удобно, что автобусы не шли ни в какое сравнение.

— Пристегни ремень, — мужчина произнес эту фразу и, как только я пристегнулся, мы отъехали.

Я взглянул на него краем глаза, чувствуя плавное движение, будто парил в воздухе. Мне казалось, что ему около двадцати, хотя могло быть и тридцать. Беря во внимание одежду и машину, на которой он ездил, я предположил, что ему скорее всего было за тридцать. Но даже с учетом его возраста было ясно, что он родился с серебряной ложкой во рту. Если он не улыбался, то производил довольно холодное впечатление. Нет, не так. Он выглядел холодным, но в то же время и уставшим. Может скучающим?.. Пока я продолжал смотреть на него, машина остановилась по сигналу светофора, и наши глаза встретились. Уголки его губ снова поползли вверх. Мужчина ни о чем не спрашивал, я тоже молчал.

Похоже, что машина не собиралась выезжать за пределы Сеула. Я сосредоточился на указателях за окном, чтобы запомнить дорогу, но глаза пытались закрыться сами собой. Возможно из-за того, что работала печка и дул теплый воздух. Когда я подумал, что можно провести весь день вот так, а не ехать куда-то, машина замедлила ход и заехала на подземную парковку здания. Оно было похоже на офистель, а не жилой дом. Так как здания вокруг были точно такими же, здесь было тихо. На широкой парковке оказалось полно дорогих машин.

[Офистель — апартаменты в зданиях, пригодных для съема площади как под жилье, так и для офисов.]

Мужчина размял шею, наклонив голову туда-сюда, и вышел из машины. Я еще некоторое время касался гладкой кожи кресла, но последовал его примеру. Он оглянулся на меня, когда подошел к быстро спустившемуся лифту. Пока что я оставался при мнении, что в таком месте не может произойти ничего криминального, хотя и не был до конца уверен. Этот мужчина не похож на извращенца, но, думалось мне, он легко может приказать мне с улыбочкой сделать что-нибудь извращенное и даже не моргнет глазом.

Объективно говоря, он не низкий, хотя и был ниже меня, да и не обладал телом, способным легко побороть меня. Настало время задуматься о том, что в офистеле нас могли поджидать другие люди.

— Ранее…

— …

— Ты выглядел довольно увлеченным.

Мужчина повернул голову, чтобы посмотреть на меня, и улыбнулся. Я отвел взгляд, не отвечая на дразнящий смех. Лифт остановился на одиннадцатом этаже.

Здесь находились только двое апартаментов. Мужчина открыл дверь, введя пароль и даже не попытавшись его скрыть. Это был четырехзначный код. Возмутительная комбинация. Кажется, внизу был консьерж, да и охрана от парковки до самой квартиры была хорошей, но личность этого мужчины легко угадывалась по тому, как он ввел цифры, просто проведя пальцем вниз, ни разу не двинув им в сторону.

В прихожей было чисто. Единственной обувью оказались тапочки и ботинки, которые мужчина только что снял. Я разулся, поставив грязные кроссовки подальше от его обуви, и вошел внутрь. Пройдя короткий коридор, я попал в ярко освещенную пустынную гостиную. Кроме телевизора, тумбы под ним и дивана, здесь не было другой мебели или украшений. За панорамным окном мерцал ночной пейзаж.

Всего я заметил три двери, а на кухне не было никакой домашней утвари. В конце коридора можно было увидеть лестницу, похоже, ведущую на второй этаж.

— Присаживайся. — Мужчина указал взглядом на диван.

Нынешняя ситуация и место казались нереальными. Его квартира оказалась проще, чем я ожидал. Но все же это было больше похоже на офис, чем на квартиру. В любом случае это было не то место, где я мог находиться.

— Хочешь пить?

Диван оказался очень мягким. Мне казалось, что если я закрою глаза, то смогу уснуть в любую минуту.

— Есть только вода. — Мужчина открыл дверцу холодильника, вытащил бутылку минеральной воды и пожал плечами, когда протянул ее мне. — Что насчет ужина?

В желудке все еще было пусто, но я не ответил. Я не видел никаких признаков того, что меня изучают или опасаются, что вызывало у меня определенные подозрения. Когда я поднял взгляд на него. мужчина полностью развязал галстук и поднял телефон.

— У меня нечего есть, поэтому я закажу что-нибудь. В твоем возрасте людям ведь нравится курица?

— …

— А, сколько тебе лет?

Глаза оторвались от телефона. Когда он так смотрел, было сильнее видно белки, будто он пялится на меня, что заставило задуматься, не попадает ли он в ситуации, когда его неправильно понимают.

[Чжихо говорит о психологическом эффекте, когда у человека полностью видно радужку и создается ощущение, что человек зол/напряжен. Например, из-за этого собеседники ниже ростом кажутся более сердитым, потому что когда они смотрят вверх, видно радужку целиком. 

Также, возможно, речь идет о правилах этикета в Корее — неприлично открыто смотреть на собеседника.]

По тому, как он говорил о моем возрасте, было ясно: он знает, что я молод. Быть может, он привел меня сюда, потому что думает, что я уже совершеннолетний, а значит, срок будет небольшим…

— Я несовершеннолетний.

На мой неуверенный ответ он лишь склонил голову, вновь расслабленно поднимая уголки своих губ. Позвонив куда-то, он заказал бокс с курицей.

— Рассчитайся этим, когда придет заказ. — Мужчина положил карточку и телефон на стол перед диваном.

Он снял пиджак. Было похоже, что он собирался пойти в душ и я последовал на ним, наконец заговорив.

— Неужели ты мне доверяешь и собираешься оставить одного?

Мне было плевать, доверяет он мне или нет. Я задал вопрос импульсивно, хотя и был не прочь побыть в одиночестве. Но мужчина выглядел так расслабленно, что я захотел вернуть свои слова обратно — это раздражало меня. Он оглянулся на меня, затем вновь улыбнулся. Его улыбка выглядела как насмешка, хотя и не обижала меня.

Мужчина засунул руку во внутренний карман пиджака, который снял, вытащил оттуда что-то и протянул мне. Это была визитная карточка. Взгляд скользнул по мозоли на среднем пальце и я взял протянутую визитку. Первым, что бросилось в глаза, стало слово «прокурор» с пятью синими линиями над ним. Про…курор? Когда я быстро вскинул голову, его улыбка стала шире.

— Будет неловко, если дом прокурора ограбят, верно? Так что наберись терпения, — сказав это, мужчина отвернулся.

Он открыл дверь и вошел внутрь. Судя по плитке на полу, это была ванная комната.

Я с трудом заставил свой сонный разум очнуться и вновь взглянул на визитку. Прокурор? Прокурор, как мне кажется, не должен так выглядеть. Я думал, что прокурор — это человек с волевым характером, упрямый и похожий на старика. Этот же человек больше похож не на прокурора, а на мошенника, который выдает себя за прокурора. С опозданием я заметил имя рядом со словом «прокурор». Ён Учжон. Брови нахмурились. Это имя совершенно не подходило мужчине. Настолько, что если бы мне сказали, что эту визитку украли откуда-то, это прозвучало правдоподобно.

[Учжон 우정 — по-корейски дружба]

Ён Учжон. Я продолжил повторять имя этого человека, после того как убрал визитку в карман. Фамилия Ён звучала слишком мягко, а имя «Учжон» слишком многообещающим. Я обвел взглядом квартиру, думая о том, что я не ровня этому мужчине.

Все двери были закрыты и у меня не было желания открывать их. Взгляд скользнул вверх по лестнице, но там было темно и я толком ничего не разглядел. Я медленно откинулся на спинку дивана. Я ощущал себя так, словно вот-вот растекусь по нему. И этот комфорт заставлял чувствовать себя некомфортно, так как я был одет в неподходящую одежду. Я несколько раз оторвал спину от дивана, затем вновь опускался на него, пока не испустил протяжный вздох и не утоп в нем окончательно. Несмотря на то, что он был очень мягким, мое тело не растеклось.

Это было тихое место без часов, потому я мог слышать звук бегущей воды. Подумав об этом, я понял, что должен что-нибудь съесть, несмотря на то, что время было уже за полночь. Мой желудок все еще урчал от голода, хотя пора было спать.

Мужчина все не выходил из ванной. Почему он так долго принимает душ? Я тупо пялился на выключенный телевизор, когда раздался звонок в дверь. Я поднялся с места, но звук воды не прекратился. Немного подумав, я подошел к двери с картой, оставленной мужчиной, и открыл.

Снаружи никого не было. Я открыл дверь шире, проверяя, не стоял ли кто за ней, но спрятаться было некуда. Я подумал, не розыгрыш ли это, но звонок в дверь повторился. Повернувшись к источнику звука, я обнаружил домофон. Я тихо закрыл дверь, вернулся и встал перед ним. Там было несколько кнопок, и когда я нажал несколько из них, дверь открылась, а лицо на экране исчезло.

Через некоторое время снова раздался звонок в дверь. Я открыл ее, расплатился карточкой мужчины и пошел на кухню. Сев за стол и распаковав пакет, я замер в одной позе, ожидая, когда мужчина выйдет. Я мог бы поесть первым, но не стал. Это было крайне невежливо. Я не мог поверить, что могу просто зайти в чужой дом и есть все, что передо мной лежит.

Это какая-то проверка? Зачем он привел меня сюда? Хочет, чтобы я оказал какую-нибудь услугу?

В любом случае намерения этого человека теперь не имели значения. Он — нелогичный человек. Сначала нужно было набить желудок. Жареная курица источала запах жира. Проходив голодным весь день, я хотел поесть теплого риса. Невозможно, чтобы эта жирная пища так легко попала в мой желудок.

Наконец-то дверь открылась. Я хотел остановить этого мужчину, когда он проходил мимо кухни, но заколебался. Мой взгляд упал на прямые бледные ноги, видневшиеся из-под темно-серого халата. Человек лишенный всяких манер. Может он собирался обращаться со мной как с кем-то, кого не существует, раз расхаживал тут почти голым?.. Мои хмурые брови выпрямились и я открыл рот:

— Господин прокурор.

[Здесь и далее Чжихо обращается к нему как 검사님 — прокурор-ним. Самым оптимальным будет переводить этот постфикс как господин/госпожа]

Услышав, как я его зову, мужчина остановился. Обернувшись ко мне и, склонив голову на бок, улыбнулся. В этот раз улыбка больше походила на усмешку. Ему так понравилось, как я его назвал? Был ли он реальным прокурором или прикидывался, ему не могло не понравиться быть названным по такой замечательной профессии.

Когда мокрые волосы закрывали его лоб, выражение лица смягчилось, и он стал выглядеть моложе. Капли воды, падавшие с волос, стекали по груди под халат. Каким-то образом я умудрился сглотнуть слюну и указал подбородком передо мной. Он медленно подошел и сел.

Как только мужчина занял свое место, я взял куриную ножку и откусил кусок. Хрустящая кожа таяла на губах, едва я прокусил сочное мясо, вкус коснулся языка. Как только я почувствовал его, меня охватил ужасный голод. От острого соуса внутри панировки у меня потекли слюнки. Я ел как безумный, чувствуя на себе его взгляд. У меня не было другого выбора кроме как медленно пережевывать то, что было у меня во рту, пересекаясь с его взглядом, как будто томно пожирающим меня. Безэмоциональный мужчина натянул улыбку на губы.

— У тебя здесь родинка, — его аккуратный указательный палец коснулся кожи под глазом.

Была ли родинка у меня под глазом? Да, кажется была.

— Это родинка-слеза?

Пока я ничего не отвечая ему, откладывал кость, на которой не осталось мяса, палец мужчины перемещается к уголку глаза.

— Родинки слез располагаются здесь, верно? Значит, тебя не так просто заставить плакать.

— …

— Как жаль.

Если оставить в стороне нелепые суеверия вроде того, что группа крови В означает, что у человека скверный характер, я все еще не понимаю, к чему было сказано это «как жаль». Взгляд мужчины все еще касался уголка моего глаза. Я взял ножку помясистее и откусил от нее, тут же заглатывая мясо.

— А как называются глаза как у господина прокурора?

— Мои глаза?

Он закатил глаза. Когда я смотрел на них под ярким светом контраст между черной радужкой и белками был еще более четким, что заставляло выглядеть его глаза уникально.

— Что ж, неприятные глаза?

То ли потому, что он устал, то ли потому, что его волосы были опущены, глаза расслабились и, казалось, немного улыбаются. Это не неприятные глаза. Не знаю, часто ли он это слышит, но скорее это…

Черт возьми, я вдруг вспомнил, что сказал мне тот ублюдок из молодежного приюта.

Глаза, которые пожирают людей. Я не знал точного значения, но кажется, что я наконец-то понял, как это слово использовать. Стряхнув с себя тот голос, я открыл банку колы. Мужчина не выглядел так, будто будет ее пить, поэтому я не стал искать стакан.

— Вкусно? Когда я вижу как ты ешь, мне тоже хочется.

Когда я пододвинул коробку к нему поближе, он улыбнулся и взял самый маленький кусочек. Слегка приоткрыв рот, он сделал крохотный укус. Я впервые видел, чтобы кто-то ел без энтузиазма. Он жевал так медленно, словно смаковал разочарование того, кто смотрит на него. Затем он, не задумываясь, положил остатки обратно и встал из-за стола. Вытерев руки, он исчез за дверью.

Я перевел взгляд на мясо, оставленное мужчиной. Посмотрев на него мгновение, я отложил то, что держал, взял этот кусок и откусил. Я медленно жевал мягкое мясо. К тому времени, когда я полностью пережевал его, мужчина снова вышел. В его руке была одежда.

— Нижнее белье, тебе ведь не нужно его надевать?

Сказав нечто неразумное таким будничным тоном, он положил свою одежду и сложенное одеяло на диван.

— У меня есть одна комната наверху, но там нет кровати. Я привезу ее позже, так что сегодня будешь спать здесь.

— Мне это не нужно.

Зачем он собирался покупать кровать, если даже не знал, когда я уйду? Это не мое дело, как он тратил свои деньги, но лучше было оставаться в гостиной, где я сразу мог сориентироваться в любой ситуации и быстро свалить. На мой ответ мужчина вскинул бровь и улыбнулся.

— Пока.

Он кинул это прощание и исчез в своей комнате. Как только дверь закрылась, снова наступила полная тишина. По какой-то причине у меня пропал аппетит. Но я не знал, когда снова смогу так наполнить желудок, поэтому доел курицу. После ужина я сложил кости в пакет, плотно завязал его и выбросил в мусорку вместе с коробкой. Я поискал, чем бы вытереть стол, но под рукой не оказалось ни одной тряпки. Я открыл ящик и нашел влажные салфетки. Протерев стол, я остановился и огляделся по сторонам.

Казалось, что здесь никогда не жили. Кухня была не просто чистой, а скорее пустой: яркое освещение, которое не тускнело и не мигало, мрамор, на котором никогда не появится плесень и он не пожелтеет.

Просторное, светлое и чистое пространство.

Внезапно меня охватило неописуемое чувство пустоты и бесполезности. Я глубоко вздохнул, ощущая, что только что съеденная курица пытается подняться вверх по горлу. Что-то бессмысленное закипело в груди. Я почувствовал, что у меня болит живот, вероятно из-за того, что я затолкал в свой пустой желудок такое количество жирной пищи. Немного потерев живот, я посмотрел на одежду, аккуратно сложенную на диване.

Мне нужно сходить в душ. Я могу помыться в ванной, где есть теплая вода. Кроме того, я буду спать в месте, где в спину не задувает холодный ветер, на мягком диване.

Я схватил одежду и пошел в ванную. Душевая кабина запотела от пара. На полке лежали запечатанные зубные щетки, мочалки и чистые полотенца. В зеркале отразилось мое потрепанное лицо с потрескавшимися губами и синяками на скулах. Я отвел взгляд от себя. Сняв одежду, я аккуратно сложил ее. Прежде чем пойти в душ, я еще раз дотронулся до кармана куртки, где лежал пакет с деньгами. Когда я включил кран, вода из душевой лейки потекла вниз. Мне повезло — не пришлось ждать, когда она нагреется, вода сразу была горячая. Ощутив вкус удачи, будет сложно вновь приспособиться, когда я попаду в неприятности. Однако я не собирался мыться в холодной воде, поэтому тщательно вымыл свое тело. Теперь я понимал, почему этот мужчина принимал душ так долго.

После того как постирал нижнее белье, я тщательно его выжал и надел чистую одежду. Мужчина был ниже меня, но разница в росте не слишком велика, так что одежда мне подошла. Потрогав мягкую ткань, я вышел.

Мне нужно было развесить мое белье, но здесь не было балкона. Я вспомнил, что видел дверь на кухне, поэтому зашел туда и увидел стиральную машину и сушилку. Развесив белье, я бросил мокрое полотенце в корзину и покинул прачечную.

Несмотря на то, что это был чужой дом, после горячего душа я почувствовал усталость. Я выключил свет в гостиной и лег на диван. Как только расправил одеяло и укрылся, я почувствовал, что скоро засну. Темнота вокруг не шептала о несчастьях и потому я закрыл глаза.

***

Дверь открылась, и звук шагов на некоторое время затих рядом с диваном. Затем открылась еще одна дверь, и послышался шум воды. Когда сознание вновь начало погружаться в сон, я услышал звук шуршащей ткани, и затем снова шаги, которые остановились рядом. Я то выныривал из сна, то погружался в него снова и снова.

После звука закрывающейся двери все шумы исчезли. Где-то раздавался звук торопливых шагов, шорохи, но не было ни одного звука, который бы раздражал меня. По иронии судьбы полная тишина вытянула меня за волосы из сна.

Я открыл глаза, и всем, что я мог видеть, был потолок, залитый солнечным светом, пробивающимся сквозь жалюзи. Вопреки пульсирующим щекам, тело освежилось. Не знаю, как давно я так спал. Однако тот факт, что я беззаботно дрых, вызывал странную обиду.

Когда перед глазами предстал вид того, чего не могло быть в моей жизни, произошедшее вчера, начало медленно всплывать в сознании. Звук, который я слышал ранее, был звуком закрывающейся входной двери. Я поднялся с дивана и поставил ноги на пол. Холод, коснувшийся ступней, заставил меня осознать реальность. Я пошел в сторону спальни мужчины. Дверь была открыта, и я мог заглянуть внутрь без необходимости действовать осторожно. Когда я огляделся, первым, что я увидел, стала большая кровать с серым скомканным одеялом. Рядом с ней стоял небольшой комод и лампа, а одну стену занимал встроенный шкаф. Я открыл дверцу. Одинаковые черные пиджаки, брюки и белые рубашки выстроились в ряд. Осмотрев их, я обнаружил, что все они одной фирмы. Существенной разницы между фасоном тоже не было. Там висела и повседневная одежда, но это были удобные вещи, которые можно носить дома. Я перебрал аккуратные галстуки и открыл один из ящиков. Там было только трое часов. Все они выглядели дорого, но я не мог сказать, настоящие они или поддельные. Я даже не знал, были ли они брендовыми или нет. Когда я прикрыл шкаф, увидел еще одну дверь в глубине спальни. Открыв ее, я увидел небольшой коридор с зеркалом, а в конце еще одну дверь. Это была ванная комната, в которой была ванна. Больше в спальне этого человека было не на что смотреть. Место использовалось для сна и как гардеробная.

Я вышел из спальни и открыл дверь в другую комнату, окруженную с двух сторон книжными полками. У окна стояло большое круглое кресло, выглядевшее очень мягким. Если я сяду в это кресло, то утону в нем.

Это было единственное место, наполненное теплом в этом пустом и холодном пространстве. Я не хотел заходить внутрь, поэтому сразу ушел.

Следом я осмотрел второй этаж. Я медленно поднялся по лестнице, но на самом деле ничего стоящего там не было. Попялившись в темное пространство, я спустился и сел на диван. Мне нечем было заняться. Здесь не было ничего, что я должен был делать. Мужчина ушел, ничего мне не сказав. Куда он ушел? На работу? Он снова устроил мне тест? Если он действительно читал все те книги на книжной полке в комнате, то наверное он настоящий прокурор.

Было приятно и в то же время некомфортно проводить время, ничего не делая. Солнце взошло раньше, чем я успел заметить, и теперь свет пробивался сквозь щели в жалюзи. Вчера вечером… Думаю, окно было открыто. Я встал и раздвинул жалюзи. Вид с верхних этажей утром был необычайно ослепителен.

От взгляда вниз у меня перехватило дыхание. Лестницы, которым, казалось, не было конца, переулки, похожие на извилистые дороги, по которым нужно было подниматься, и дома построенные вплотную друг к другу идентичные дома. Вид, простирающийся внизу, заставил мое сердце сжаться. Ощущение, что оно переполнено чувствами, тут же покидающими его. В голове стало пусто, поэтому я закрыл жалюзи. Когда я снова лег на диван и укрылся одеялом странное ощущение скользнуло по моим векам.

Я проснулся и меня снова охватило знакомое чувство голода. Скинув одеяло, я пошел на кухню и увидел на столе карту с запиской.

«Используй ее».

Кажется, писали второпях, но прочитать было возможно. Это была обычная кредитная карта, но я рассмеялся, потому что был удивлен. Зачем он оставил карточку, если не знает, чего я хочу? Если этот человек — настоящий прокурор, у меня могут быть неприятности, если я буду пользоваться картой необдуманно. Когда я ударил по столу краем карты, мой взгляд остановился на одежде, которую я вчера снял.

Я вытащил визитку из кармана брюк. 3-й уголовный отдел прокуратуры Центрального района Сеула. Теперь, когда я смотрю на нее, часть цифр выглядит неровно.

Что ж, если я хотел выяснить, правда это или нет, я должен был пойти убедиться во всем лично. Поскольку я уже принял решение, дальше будет проще. Я сходил в душ, надел свою одежду и взял кредитку. Но прежде чем выйти из квартиры, я засунул руку во внутренний карман и достал оттуда пакет с деньгами. У меня было плохое предчувствие от того, что я пойду в прокуратуру с этими деньгами. Если я хочу спрятать его снаружи, мне придется потратить несколько дней. Чтобы осмотреться в округе и найти подходящее место. Итак, пока что я спрячу деньги в доме этого мужчины…

Кухня была единственным местом в этом доме, которое игнорировалось им. Я открыл встроенный шкаф. Там стояли тарелки и чашки, все пластиковые. Я решил, что буду открывать его часто, поэтому посмотрел на ящики внизу. Там были свалены в кучу кухонные принадлежности, казавшиеся абсолютно новыми — даже упаковка не вскрыта. Место выглядело как нельзя более подходящим, поэтому я положил пакет туда. Закрыв ящик, я покинул квартиру.

Метро и автобусная остановка были совсем рядом, но проблема в том, что я не знал, где находится прокуратура. У меня не было мобильного, не говоря уже о смартфоне с большим количеством функций, чтобы поискать прокуратуру. Я засунул руки в карманы и нащупал кредитку. Немного поразмыслив, я поймал такси.

— Прокуратура Центрального района Сеула, — я назвал пункт назначения и таксист кинул на меня взгляд через зеркало.

Я проигнорировал этот взгляд и уставился в окно, запоминая маршрут. Мы быстро приехали. Таксист остановился раньше, чем я ожидал. Расплатившись картой, которую мне дал тот мужчина, я вышел из машины. Мне предстоял долгий путь после широкого въезда. Я чувствовал себя не комфортно, входя на территорию прокуратуры, но мне следовало быть чуть увереннее, даже если мне было за что чувствовать вину. Напомнив себе, что я тут не из-за своих прегрешений, я медленно пошел вперед. Внутри была куча одинаковых зданий, не отличимых друг от друга. Я не имел понятия, куда мне нужно идти, поэтому я проследил за тем, куда идет большинство людей и направился вслед за ними. Приблизившись к зданию, я заметил указатель. Похоже, я пришел в нужное место. Но возникла проблема: там была проходная с охраной. Я не был в розыске, и у меня с собой ничего опасного, но я не хотел проходить проверку. То, что хочется скрыть, становится более очевидным, чем то, что у всех на виду. Одна только мысль о том, что меня будут досматривать, вызывала ужас, хотя металлоискатель и не знал, что я выживал кражами кошельков.

Может есть другой вход? Хотя, если он и был, там, скорее всего все так же. Его визитная карточка касалась моих ногтей. В руках ощущалась слабость. Я чувствовал себя так, будто здание давило на меня: беспричинных страх овладел мной, пока я смотрел на дверь, через которую люди сновали туда-сюда.

— У тебя здесь какие-то дела?

Я повернулся на голос, коснувшийся ушей. В нескольких шагах от меня стоял уже знакомый мне мужчина и смотрел на меня. Хотя он был хорошо одет, с аккуратно причесанными волосами и в галстуке, он выглядел как-то негармонично. Мужчина взглянул на часы на запястье, наклонил голову и улыбнулся.

— Ты пришел ко мне?

— Я пришел сюда, чтобы убедиться.

Я вынул визитку из кармана, и мужчина забрал ее из моих рук. Пальцы дрогнули, ощутив пустоту. Положив визитку в свой карман, он заговорил:

— Беру свои слова обратно, поскольку ты пришел в правильное место.

— …

— Что ж, проверим, правда ли это?

Мужчина улыбнулся, как будто ему было весело, и пошел вперед. В этот момент я подумал, что он, должно быть, говорил правду, но все равно не стал останавливать его. Мужчина вошел в здание, поставил сумку на конвейер досмотра, прошел через рамку металлоискателя и обернулся. Его глаза улыбались, когда он смотрел на меня. Он ждал меня, не говоря ничего. Я задумался: может стоит поискать другой вход в прокуратуру. Но было бы странно искать другой вход, поэтому я шагнул внутрь.

Единственной вещью, которая была у меня с собой, являлась кредитка мужчины. Я снял куртку, положил ее на ленту и прошел через металлоискатель. Ничего не произошло.

— Отличная работа, — сказал он так, словно похвалил собаку, принесшей ему фрисби.

Он пошел вперед прежде чем увидел, как я скривился после его слов. Надев куртку, я пошел следом.

— В следующий раз позвони мне. Тебе необходимо регистрироваться заранее, чтобы получить пропуск посетителя на первом этаже и подняться ко мне в офис.

У меня было удостоверение личности, но я не очень хотел пользоваться им просто, чтобы прийти сюда. Поскольку я ничего не ответил, он нахмурил брови и вставил свою карточку в устройство рядом со входом. Как только дверь открылась мы попали в лифт. Как только мы приехали на четвертый этаж, перед нами появился тихий коридор. Я пошел следом за звуком стука мужских ботинок об пол. Наконец мужчина остановился напротив двери, где можно было увидеть табличку с именем.

«Прокурор Ён Учжон».

Когда я отвел взгляд от таблички, мужчина посмотрел на меня, будто ждал чего-то, а затем открыл дверь. Человек, сидевший в среднего размера кабинете немедленно встал.

— Вы вернулись.

— Да, но мне снова надо будет уйти. Мы с клиентом пойдем обедать. Вам тоже приятного аппетита.

— Ага.

Стол этого человека — Ён Учжона — был завален бумагами. Также там стояла табличка с его именем, но оно было написано языком ханча, поэтому я не смог его прочитать. В общем он и правда был прокурором, работавшим в этой прокуратуре. Я не знаю, что у него был за план насчет меня, но, по крайней мере, он не лгал.

[Ханча — китайские иероглифы, используемые в контексте письменности корейского языка. Это корейское прочтение китайского слова «ханьцзы»]

Мне не стоило бояться его только потому, что он был прокуроров. Благодаря новостям я уже знал, что существует куча некомпетентных и дерьмовых прокуроров. Мне просто нужно было место, где я мог спать, поэтому следовало немного поэксплуатировать этого человека. Хотя я не мог ударить его ножом в спину.

— Пошли, — Ён Учжон оставил свою сумку на столе и вышел.

Мы вновь воспользовались лифтом, но в этот раз попали на подземную парковку.

— Чего бы тебе хотелось съесть?

— Рис.

— Рис?

Да, рис. Когда я вышел из лифта, слушая бормотание Ён Учжона, я вновь увидел тот Мерседес. Не думал, что мне удастся прокатиться на этой машине еще раз.

— Тебе нравится эта машина?

Я услышал вопрос, когда сидел на пассажирском месте и пристегивал ремень, поэтому посмотрел на мужчину. Это не моя машина, так что не имело значения нравится она мне или нет. Но что мне действительно не нравилось, так это то, что он легко угадывал мои мысли. Я сделал серьезное лицо и произнес:

— Она не подходит Вам, господин прокурор.

— Правда? Тогда какая машина мне подходит?

Мы выехали с темной парковки и все мое внимание устремилось к ясному небу. Люди вокруг были опрятно одеты. Вчера да и сегодня я побывал в неожиданных для себя местах. Что ж, прокуратура была не тем местом, куда мне хотелось бы возвращаться.

— Ауди.

— Ауди? Разве она не дорогая?

Знает ли этот мужчина, сколько стоит машина, которую он ведет сейчас? Не обязательно изучать товар внимательно, прежде чем купить, но его безразличие к вещам будь их стоимость 1000 или 100 миллионов вон заставило желудок неприятно сжаться. Но мое испорченное настроение мало что меняло, потому я тихонько продолжил смотреть в окно.

Машина остановилась на общественной парковке, и я вышел вслед за Ён Учжоном, который уже покинул парковку и зашел в переулок. Там были рестораны, выглядевшие так, будто открылись уже довольно давно. Среди них он нашел небольшой ресторан, на белой вывеске которого были написано черными буквами «Соллонтан».

[п/п Соллонтан — суп на говяжьей кости]

— Здесь подают только соллонтан.

В меню было лишь две позиции: соллонтан и особый соллонтан. Ён Учжон заказал две тарелки обычного супа, предупредив, что порции тут большие.

Внутри ресторан был таким же маленьким, каким выглядел снаружи, а деревянные столы с царапинами и следами времени плотно прижимались друг к другу. На маленьком старомодном телевизоре, стоявшем на полке под самым потолком, крутились новости. Взгляд Ён Учжона обратился к телевизору. Я думал, что его опрятная одежда не подходит ему, но, как ни странно, в этом старомодном ресторане он ощущался к месту.

Хозяин вынес графин с водой, две серебряные чашки и гарниры один за другим: маринованную редьку, свежий кимчи из капусты, крупно нарезанный перец, лук и пасту самчжан. Ён Учжон одни за другими достал ложки и палочки для еды из коробки для столовых приборов и положил их на стол. Его движения были настолько медленными, что было неприятно смотреть.

— По поводу утра. Ты ел?

— Нет.

— Дома нет ничего из еды, но ее привезут сегодня.

— Что именно?

— Ланч-боксы. Привезут во второй половине дня, ты сможешь их забрать? — он задал этот вопрос так естественно, будто говоря этим — я точно буду у него дома после обеда.

Когда я утвердительно кивнул, уголки его губ снова поднялись.

Вскоре после этого подали соллонтан, пропаренный рис и сомен. Ён Учжон слегка подсолил соллонтан и добавил туда только половину риса. Я задумался, класть всю чашку риса или половину, но в итоге просто зачерпнул из него одну ложку. Рис был теплым и вкусным. Как давно я ел свежий рис? Нехорошо продолжать постоянно думать об этом. Стоило сосредоточиться на настоящем моменте: на вещах, которых сейчас у меня есть, и тех, которые мог получить, на себе и моей ситуации.

— Ох, Вы снова здесь, прокурор Ён!

Услышав внезапно раздавшийся голос, я вскинул голову и увидел мужчину, обращающегося к Ён Учжону. Мужчина в костюме и очках с серебряной оправой сел рядом с Ён Учжоном, а его спутник, немного поколебавшись, занял место рядом со мной.

— Здравствуйте.

— Ага-ага. Вкусно?

— Как видите.

Мужчина вытер руки мокрым полотенцем и снова посмотрел на Ён Учжона, выглядящего так, будто просто держал еду во рту, а не ел ее. С другой стороны, Ён Учжон даже не посмотрел на этого мужчину кроме того раза, когда поднял голову, приветствуя его в самом начале. И я догадываюсь о причине. Взгляд мужчины демонстрировал нездоровый интерес. Вместо того, чтобы проявлять заинтересованность в открытости человека, кажется, что он хотел заставить других открыть неприглядные стороны, чтобы позже воспользоваться этой слабостью и надавить на человека. Возможно, этот человек прокурор как и Ён Учжон. У него было лицо прокурора, которое я себе всегда представлял.

Мужчина посмотрел на меня так, словно почувствовал мой взгляд. В его глазах мелькнула насмешка.

— А это девочка или мальчик? — Этот вопрос укрепил первое впечатление о мужчине.

Молча евший Ён Учжон поднял голову и посмотрел на меня. Почудилось, что волосы на затылке зашевелились, когда он посмотрел. Размякшие от супа зерна риса таяли на языке. Он открыл рот и заговорил:

— Думаю, тебе следует выписать новый рецепт на очки. — Взгляд Ён Учжона снова упал на миску соллонтана. Зачерпывая рис ложкой, он сделал паузу. — А-а.

— …

— Наверное, проблема не в очках, — пробормотав это, Ён Учжон спокойно положила ложку в рот.

Я уставился на его высокую переносицу и моргающие веки, а затем снова начал жевать. Кинув короткий взгляд на мужчину, я заметил, что уголки его губ подрагивают.

— Так что же сделал этот ублюдок, чтобы попасть к тебе?

«Этим ублюдоком», на которого указал мужчина, был я. Раздражение человека, не способного победить Ён Учжона, отскочило от него и попало в меня. Это было естественно. Люди тоже животные, а животное всегда, словно одержимое, распознает более слабую особь.

— Я знаю, что ты, прокурор Ён, иногда подкармливаешь щенят вроде него. Но давай без фанатизма. Волка рисом не перевоспитать.

[В оригинале мужчина использует дословно фразу «животное с черной шерстью», эвфемизм, обозначающий неблагодарного человека, неспособного к изменениям, к которому вы проявили добросердечие. Наиболее подходящий аналог «сколько волка не корми, он в лес смотрит» или более блатное «не сменит волк натуру, пока не снимут шкуру».]

Щенят вроде него — значит, я не первый. Он кормил им только рисом? Их он тоже отвозил домой и отдавал свою карточку? Куда делись эти щенята? В голове все смешалось. Прямо как в тарелке с соллонтаном, куда добавили маринованную редьку.

В ушах стоял звон. Если я разобью этому мужчине голову глиняной пиалой, стоявшей прямо перед ним, то соллонтан испачкает все вокруг. Ён Учжон сидел рядом с ним, так что суп окажется и на нем тоже. Меня раздражали ублюдки, которым было плевать на манеры, когда перед ними стоит еда. Из-за таких вот людей даже желание поесть спокойно превращалось в настоящую роскошь. Для меня важнее было наполнить желудок.

— Эй, сопляк, веди правильную жизнь. Смотря на твое лицо, могу сказать, что ты вечно нарываешься на драку. У тебя ведь руки-ноги целы, а работать ты явно не думал. Ублюдки вроде тебя вечно находят отмазки, чтобы…

— Прокурор Ли.

Как раз в тот момент, когда я подумал, что было бы лучше засунуть лицо мужчины в тарелку с соллонтаном, Ён Учжон отложил ложку. Его голос был спокойным и ровный, но тяжелым. Поэтому, хотя он обратился не ко мне, у меня не было выбора, кроме как обратить на него внимание.

— Просто смотри на красивых детей такими, какие они есть. Не завидуй.

— … Что? Я завидую?

Ён Учжон улыбнулся и проверил мою тарелку с уже видневшимся дном. Он не защищал меня и не переубеждал мужчину, что я не такой, каким он меня считал. Ён Учжон только заткнул рот этому человеку абсурдными словами. Лицо мужчины стало гораздо более нелепым, чем в моем воображении, когда я его окунул его в тарелку с соллонтаном. Я готов был засмеяться.

— Что за бред ты несешь, прокурор Ён? С чего бы мне завидовать ребенку вроде него?

— Если не завидуешь, то почему так ненавидишь его? В конце концов мы оба как волки, с которых только шкуру драть.

— …

— Мы поели, так что пойдем первыми. Наслаждайтесь своим обедом.

Ён Учжон неторопливо улыбнулся и встал, я последовал его примеру. Когда мы уже были на парковке, я заговорил.

— Господин прокурор, Вы не умеете вести светские беседы.

— Да? Ну, что ж, — Ён Учжон вздохнул, не чувствуя никакого сожаления.

Было ясно, что он намеренно испортил настроение тому мужчине. Я сел, вновь утопая в теплом кресле. Желудок пел от сытости.

— Нужно купить новый сотовый, чтобы я мог с тобой связаться.

— …Сотовый?

— Я же говорил связаться со мной прежде, чем приезжать в следующий раз.

Я выпрямился. На языке вертелись слова, которые мне хотелось просто выплюнуть. Мне стоило подбирать их лучше, но я всегда был плох в этом.

— Ты делал это с другими детьми?

— Другими детьми?

— Ты покупал им еду, телефоны, давал место для ночлега?

— Ты первый, кого я подобрал.

Я первый? Я посмотрел на лицо Ён Учжона, но мне трудно было понять его истинные намерения. Не стоило особо зацикливаться на этом, даже если его слова, что я первый — откровенная ложь. Хотя он сказал правду, это все равно не имело значения. Важнее то, почему он это сделал. Потому как не было ни одной причины, чтобы он делал это бескорыстно. Но я решил пока не спрашивать его о причинах. У всего есть цена, но чем позже я узнаю о ней, тем лучше. Даже если это будет большой долг, который мне все равно придется вернуть.

Машина остановилась перед магазином сотовых телефонов. Персонал поприветствовал нас, как только мы с Ён Учжоном вошли внутрь. Когда он сказал, что хочет подобрать новый телефон, консультант показал последнюю вышедшую модель. Но я понятия не имел в чем его отличие, я даже не слышал о такой марке.

— Выбери то, что нравится. — Ён Учжон предоставил право выбора мне, и благодаря этому дружелюбный персонал магазина переключился на меня.

Я слушал их, думая о том, что мне придется выслушать длинную презентацию до самого конца, если я не скажу ничего, поэтому я позвал Ён Учжона, проверявшего свой телефон.

— Какой у Вас телефон, господин прокурор?

— У меня? Он старой модели.

Он повернул телефон ко мне и я увидел, что угол экрана разбит. Ему следовало поменять свой телефон.

— Я выбираю Ваш.

Мне все равно не приходилось прежде пользоваться сотовым, так что не имело значения, был ли это свежий смартфон или обычный телефон. Конечно, было бы удобнее иметь смартфон, чтобы использовать навигатор или искать что-то, но все, что я получал было в долг.

Ён Учжон в упор посмотрел на меня, услышав ответ, и снова приподнял уголки губ. Опять он смеялся надо мной. Наморщив лоб, я отвернулся.

— Дайте нам такой же.

Сотрудник с грустным лицом принес новый телефон. Пока мы заполняли документы для регистрации телефона, Ён Учжон продолжал вертеть в руках свой телефон и говорил с кем-то. Когда я услышал, как он говорит, понял, что это был рабочий разговор.

Я взглянул на часы, висевшие на стене. Похоже, прошел час с того момента, как мы покинули прокуратуру. Когда время сменилось с 12:59 на 13:00 консультант сказал, что все готово и протянул новый телефон вместе с пакетом Ён Учжону. Мы вернулись к машине.

— Я высажу тебя у станции. Сможешь добраться один?

Ён Учжон в руки мой телефон, а затем передал мне его вместе с пакетом. Номер Ён Учжона уже был сохранен в телефонной книге. Я кивнул и он завел машину.

Ощущение техники, лежащей в моей руке, было непривычным. Я не думал, что у меня будет телефон так рано, но чего я точно никогда не ожидал, так это то, что первым контактом, вбитым в него станет номер прокурора. Я немного повозился с телефоном и взглянул на него. Возможно потому что у него была слишком бледная кожа, вены на тыльной стороне ладони, крутившей руль, сильно выделялись.

— Когда я должен вернуть его?

— Когда перестанешь использовать.

— Что насчет кредитки?

— М?

— Вы представляете, сколько я могу потратить, чтобы вот так просто давать ее мне?

Ён Учжон посмотрел на меня и улыбнулся, тихо посмеиваясь.

— У нее есть лимит. К сожалению, я не компания.

— …

— Сколько тебе надо? Просто используй ее в меру, — в его голосе не были ни капли беспокойства.

Мне вдруг захотелось потратить как можно больше, чтобы увидеть его растерянное лицо, но понял, что он ничего не станет с этим делать. Тот факт, что такие мелочи не могли на него повлиять, дарил мне слабое чувство безопасности и в то же время это расстраивало. Пока я был погружен в бессмысленные размышления, распиравшие меня изнутри, мы подъехали к метро. Я открыл дверь.

— А, ключи.

Когда я обернулся на голос, раздавшийся за спиной, он протянул маленький словно игрушечный предмет. Это не был обычный ключ. Похоже, что это бесконтактный ключ. Я не стал забирать его, вместо этого я посмотрел прямо в глаза Ён Учжону.

— Я знаю пароль.

Глаза расширились от провокационных слов, а затем Ён Учжон улыбнулся.

— Отлично, — у него, томно говорящего, был язык льстеца.

Как только дверь закрылась, машина тронулась. Я проводил взглядом Бенц и спустился на станцию. Войдя в вагон, я сразу достал телефон. Я не читал руководство, но с первого взгляда понял, как им пользоваться. Зайдя в поисковик, я нашел то, что искал — возле его дома был магазин. Я только что получил технику размером с ладонь, и мир стал таким удобным. Подобное удобство доставляло дискомфорт. Я вполне хорошо жил до того, как получил телефон, но когда он исчезнет, я буду ощущать, будто уже не живу как прежде. Лучше не пользоваться им без необходимости. Я положил телефон в карман и прислонился спиной к двери. Теперь в кармане была кредитка, которую мне дал Ён Учжон, и телефон. Всего две вещи, но я отлично ощущал их тяжесть.

Я вышел из метро все еще трогая кредитку в кармане. Пользуясь картой, которую запомнил, когда копался в телефоне, я дошел до магазина. Войдя внутрь, я сразу же направился к полке, где висели упаковки с нижним бельем. Взяв пару одинаковых черных трусов я немного подумал и взял еще одни. Пока я шел к кассе с тремя упаковками белья, мимо меня пробежал ребенок с пачкой снеков в руках. Я остановился и повернул голову в сторону стенда со снеками. Немного поглазев на цветные упаковки, я выбрал картофельные чипсы.

Когда я выложил покупки на прилавок, кассир с бесстрастным лицом машинально просканировал их. Я вытащил из кармана кредитку Ён Учжона, которую все это время теребил.

— Пакет нужен?

На кассе лежал флаер «50 вон за пакет». После минутного молчания я кивнул, и кассир сложил покупки в пакет. Настал момент провести картой по валидатору. В момент, когда она скользнула по считывающему устройству, я испытал одновременно неописуемую радость и тревогу. Появилась фраза, что оплата прошла успешно, и вышел чек. Кассир вернул карту вместе с чеков и я вышел с шуршащим пакетом на запястье.

Вернувшись в офистель, я вскрыл все упаковки с бельем и засунул его в стиральную машину. Пока она работала, я вернулся в гостиную, открыл упаковку с чипсами и оставил ее на столе. Я закинул маленький тонкий кругляш в рот. Он был соленым и вкусным.

Я откинулся на диване, положив голову на его спинку, и тупо уставился в потолок. Пальцы были ледяными, а глаза горели. Мир вокруг нес только боль. Хотя я знал, что в этом мире нет ничего, что бы не предало меня, я надеялся, что хотя бы это место и это время не покинут меня, хотя бы на какой-то миг. Но надежда словно лодка в бурном море, которая может перевернуться в любой момент.

Как и сказал Ён Учжон, посылка пришла во второй половине дня. Все, что находилось в большой термосумке со льдом, было замороженным обедом. В холодильнике стояли только бутылки воды и пиво в банках, а в морозилке был лед. Я сложил полученные ланч-боксы туда. Не думаю, что с удовольствием есть что-то подобное. Но, похоже, он питался только этими обедами, раз на кухне не было никаких свидетельств ее использования.

После того как я разобрал термосумку, мне больше нечем было заняться. В доме чисто, поэтому я не нашел ничего, что можно было бы прибрать. Пришлось вернуться к дивану и включить телевизор. Пролистав каналы без особого интереса, я положил пульт на стол. В конечном итоге я провел время, бездельничая до семи вечера. К этому времени я проголодался, но все, что я мог съесть — замороженные ланч-боксы. Я собирался взять один и разморозить, но Ён Учжон еще не вернулся. Связываться с ним только ради того, чтобы узнать, когда он будет глупо, потому я подождал до восьми и все-таки достал ланч-бокс, чтобы разогреть его.

Ланч-бокс с коричневым рисом, дак-гальби и овощами оказался более сытным, чем я думал. Качество получше магазинных ланч-боксов, но это все еще отличалось от того, что можно было сделать самому. Тем не менее, учитывая мои обстоятельства, это был праздник живота. Мыть было нечего, потому что это готовый ланч. Я лишь сполоснул ложку, выбросил пустую коробку и вернулся в гостиную. После ужина я принял душ и, почистив зубы, переоделся в высохшее белье.

Оставшуюся одежду я сложил, но деть ее было некуда, поэтому я спрятал все под диван. Вроде ничего толком не сделал, а время уже десять. Ён Учжон до сих пор не пришел. Рабочее время закончилось, но, учитывая кучу бумаг на его столе и постоянные телефонные звонки в обеденное время, он казался занятым. Было странно находиться в доме без хозяина. Каждый раз, когда я оставался в каком-нибудь месте, я надеялся, что хозяин не вернется, но с Ён Учжон я о таком не думал. Я мог бы подождать, пока он придет, но не любил процесс ожидания. Лучше было лечь спать пораньше.

Выключив свет, я лег на диван, накрылся одеялом и закрыл глаза. Способность засыпать даже, если не хотел спать, была одной из немногих моих особенностей.

Я проснулся от ощущения чужого присутствия в доме. Когда я открыл глаза, свет, который я заметил, мгновенно исчез. Кажется, это было в прихожей.

Ён Учжон пошел прямиком в ванную. Зачем было использовать ванную в гостиной, а не ту, что была прямо в спальне? Если подумать, это могло быть потому что там была ванна, а здесь — душевая кабина. Я снова закрыл глаза.

Шум воды не прекращался. После долгого душа, Ён Учжон снова вышел. Когда он проходил мимо дивана, шаги затихли, и я открыл глаза. Он вел себя как человек, забывший, что я здесь.

— На что ты смотришь?

В ответ на мои слова я услышал слабый смех.

— Ты проснулся из-за меня?

— Угу.

— Понятно. Я вернулся.

Какая глупость. Ён Учжон прошел мимо дивана и открыл дверь спальни. Прежде чем зайти внутрь и закрыть дверь, он пожелал мне спокойной ночи. Когда мои глаза привыкли к темноте, я отчетливо увидел закрытую дверь. Некоторое время я смотрел на нее, а потом снова закрыл глаза. Мне не потребовалось много времени, чтобы заснуть.