Онлайн чтение книги Судьба/Апокриф Fate/Apocrypha
1 - 3.7

Язык Селеник Айскол Иггдмилления медленно скользил по задней части шеи Райдера.

— Эй…

Он лежал, растянувшись на кровати, с руками, связанными кожаными ремнями. Его кольчуга и части доспеха были сняты, обнажая голую грудь, тонкие ключицы и белую кожу. Райдер находился в неимоверно непристойном положении.

Селеник навалилась на него, ее щеки пылали, а глаза с вожделением смотрели на его ресницы… его губы… его плоть…

Однако, лицо его выражало не стыд или боль, а полное уныние.

— Не могла бы ты дать мне отдохнуть? — сказал он со скукой в голосе.

— Нет. Ты столь прекрасен... Мне не надоест, даже если я буду наслаждаться тобой целый день.

— Зато мне надоест.

— Меня это не волнует. Здесь имеет значение только то, чего хочу я.

Райдер раздраженно хмыкнул. Каждый день с момента его призыва его Мастер развлекалась с его телом. Ее любовь была какой-то извращенной — ее пальцы и ловкий язычок часто путешествовали по его телу, но ему это никогда не казалось проявлением "нормальной" любви.

Во всяком случае, он чувствовал, что его любили, как произведение искусства, и он сомневался в том, что нашлось бы много людей, которые стали бы покрывать картины или статуи своей слюной.

— Ты и вправду невероятный… — изумленно вздохнула Селеник. Обычно он бы без раздумий обнял любого, кто сказал бы ему это, неважно, мужчина это или женщина, но Райдер не был особо рад слышать это от нее.

К счастью, она до сих пор не натворила чего-то импульсивного и глупого, как, например, заставить Командным Заклинанием подчиниться ей… но все могло измениться, если они оба останутся в живых, когда война закончится. Будучи формой магии, Командное Заклинание может быть отражено его сопротивлением магии, но даже с его А-рангом, он смог бы противостоять максимум одному приказу, если бы она использовала бы два Командных Заклинания, у него не бы не осталось выбора, кроме как подчиниться.

Если бы только она сейчас просто потратила бы Командное Заклинание на какой-то другой, бесполезный приказ…

— Какой позор… Почему мой нож не причиняет тебе вреда? — озвучила свое тревожное наблюдение Селеник.

— Меня все-таки призвали для битвы… О, уже время.

Самое время — Райдер с легкостью разорвал свои узы и встал с кровати. Оттолкнутая Селеник протестующе надулась.

— Я что, и вправду совершенно тебя не интересую?

— Не в этом дело.

— В легендах говорится, что… Астольфо был известным дамским угодником.

— Это не имеет к этому никакого отношения! Боже…

Сказанное ею отчасти являлось правдой, но это означало лишь то, что он стал бы ухаживать за той девушкой, которая ему нравилась, и тогда, когда ему нравилось, что не имело ничего общего с домогательствами со стороны этой одинокой женщины.

И самое главное, от неё слишком сильно пахло смертью. Она, вероятно, была покрыта кровью с момента своего рождения. И пусть она могла смывать этот запах и пользоваться духами, сама смерть никогда не покинет ее.

Она появилась на свет в роду Айскол, довольно старой семье поклонников темных искусств. Вынужденные убегать от опустошительной средневековой охоты на ведьм — из западной Европы в Сибирь — они утратили фундамент своей магии и со временем погрузились в упадок.

Селеник была первым ребенком, рожденным в слабеющей семье за долгое время. Старейшины, посвятившие свою жизнь оттачиванию темных искусств, души в ней не чаяли и передали ей все, что знали сами.

Темные искусства требовали определенной предрасположенности, точнее, умения без раздумий приносить в жертву живых существ. Умения не поддаваться мольбам, пока от человеческого или же звериного отпрыска, доброго животного или же хорошего человека, старика или престарелого питомца, беременной или нерожденного не будет получено достаточно страданий.

Ее учили преподносить себя внешне и контролировать себя внутренне. Лишь неудачник может потерять над собой контроль, наслаждаясь резней.

Убийства, но только в случае необходимости. Боль, но только тогда, когда без неё не обойтись.

Селеник была выдающимся специалистом. Когда она проводила жертвоприношения, её железная воля подавляла все эмоции, позволяя проводить любое количество отвратительных ритуалов.

Она и вправду умела полностью контролировать свои желания. В конце концов, восторг от причинения боли и наслаждение от унижений несут огромную опасность для тех, кто практикует темные искусства.

Вот почему все желания Селеник тут же вырываются наружу, как только она выходит из амплуа мага. Еще никто не провел с ней ночи, оставшись при этом единым целым.

Она возьмет мальчика, не ведающего о грехах этого мира, и осквернит каждую часть его тела, упиваясь его слезами страдания. Она превратит темные искусства в жизнь, переступив черту между магом и простым обывателем. Она займется тем, после чего будет полностью заляпана кровью. Таковым было адское создание, именуемое Селеник Айскол Иггдмилления.

Единственной причиной, по которой она никогда не ступала за грань «любви» к своему Слуге, стала невероятная разница в силе между ними. Райдер, в конце концов, был Слугой, а вопросы со Слугами не решались путём насилия. Как маг, она понимала, что пока война не закончится, она должна иметь возможность использовать его силу на полную.

Как только война закончится… у нее не возникало особых сомнений в том, что она забудет про все запреты и получит то, что хочет. Используя свои Командные Заклинания, она осквернит этого героического духа, описать которого можно лишь словом «чистый», и наполнит его позором.

Она не может небрежно относиться ко второму конфликту, что развернется вокруг Святого Грааля. Единственное чего она желает — быть с Астольфо. Это была ее невероятно… извращенная любовь.

— Мне нужно кое-куда уйти. Прости.

Селеник лежала на кровати, лениво наблюдая, как Астольфо поспешно натягивает свою одежду.

— Ты ведь не собираешься опять уйти из замка?

— Ммм, что-то вроде того.

Глаза Селеник сузились, когда она услышала столь туманный ответ.

— Ты ведь не собираешься возиться с горожанами, так ведь?

— Я просто собираюсь немного повеселиться. Все же я вернулся в мир, обладая физическим телом. Что плохого в том, чтобы немного порезвиться перед началом войны?

Она не знала даже с чего начать, чтобы объяснить, насколько это плохо. Слуга, проводящий все свое свободное время, резвясь снаружи, тем самым оставляет все свои обязанности. Но Селеник знала, что этот вопрос не решить простым выговором.

— Конечно же, это плохо. Если Дарник разозлится, виновной буду я… – пробормотала она с долей смирения.

— Извини! Я пошел!

Селеник наблюдала за уходом Райдера и вдруг заметила: румянец и небольшая застенчивость на его лице выглядели так, как будто он идет на встречу с кем-то очень дорогим ему.