Онлайн чтение книги Судьба/Апокриф Fate/Apocrypha
2 - 1.7

— Это не моя вина.

Одиноко сидя в своей комнате, Гордес чувствовал себя раздавленным от ужаса и унижения.

— Это не моя вина, — пробормотав это, Гордес дрожа осушил полную рюмку спиртного, пытаясь откреститься от собственной ошибки. Вкус дорогого алкоголя, стоящего на его ночном столике, не оправдал его ожиданий. Он обладал горьким привкусом, пронизывающим язык. Но не только вкус ему не понравился, он пил и не пьянел, это определенно была подделка.

— Да, это подделка. Этот чертов герой… будто бы Зигфрид мог так поступить.

Но он и не думал останавливаться, он пил и пил, его голова раскалывалась, и перед глазами вновь появился взгляд этого раздражающего мечника.

Одно лишь воспоминание о нем заставило его мысли проясниться.

Этот взгляд не был приятным или противным. Он не был наполнен ни холодом, ни желанием убивать. Мечник просто ждал.

— Что мне делать?

Если бы этот взгляд выражал надежду, возможно, он бы придумал что-нибудь. Если бы этот взгляд был наполнен холодом или гневом, то он бы испугался и ответил ему — даже несмотря на то, что был его Мастером.

Если бы он выдвинул какое-нибудь предложение, со своими преимуществами и недостатками, Гордес бы, наверное, отказался, но не разгневался на это.

Но он не сделал ничего из этого. Он лишь ждал подобно роботу. Ждал, пока Гордес выберет «Да» или «Нет».

Это не было связью между Мастером и Слугой. «Я был лишь галькой у него под ногами», — подумал Гордес.

Гордес был лишь камешком на дороге к достижению его цели. И так как Гордес лежал на пути, он просто выбросил его на обочину. Вероятно, именно такое значение придавал Гордесу Сэйбер.

— Будто бы он вправе называть себя героем.

Даже несмотря на то, что он сказал, Гордес все понимал, но продолжал игнорировать это. Он продолжал это игнорировать, ведь иначе ему бы пришлось так же принять и собственную глупость.

Ты так ничего и не понял.

Он познал ужас стыд и скорбь благодаря своему Слуге. Но на самом деле это дело его рук. Слуга должен был говорить только тогда, когда с ним говорил его Мастер. Потому как Гордес расценивал его как Слугу (инструмент), Сэйберу не оставалось ничего иного, как расценивать Гордеса как Мастера (инструмент) в ответ.

Это было естественно. Гордес считал всех окружающих его людей собственными инструментами. Он хотел восстановить славу семьи алхимиков Мьюзик. Даже становление частью клана Иггдмилления он положил в основу этой цели. Именно этому его учили. Так говорили его отец и мать, его бабка и дед.

…Он знал, что так поступать нельзя. Он знал это, но не имел ни малейшего представления, как это исправить. Лишь следуя правилам, навязанным ему, он мог чувствовать себя в своей тарелке. Однажды мы восторжествуем. Эта клятва передавалась из поколения в поколение. И он, конечно же, собирался рассказать о ней своему сыну. Он планировал начать трансплантировать ему свою магическую метку после окончания войны.

Его сын тоже видел в нем лишь инструмент. Он быстро понял это, глядя в его мрачные глаза, которые даже не скрывали растущий в них мятеж… В конце концов, он как две капли воды походил на Гордеса, который отражался в его глазах.

Если бы, внезапно подумал он. Если бы я расценивал своего Слугу не как инструмент, но как героя со своей собственной личностью, как это делали Форведжи.

Наверное, тогда бы механические глаза Сэйбера немного изменились и возможно их бы ожидало иное будущее.

Гордес презрительно рассмеялся над собственными мыслями и налил еще.

— Нелепо. Какой смысл думать об этом сейчас?

Он отпил, но продолжил думать. Если бы в тот раз он принял бы предложение Сэйбера — нет, это нелепо. Сейчас уже было поздно, поэтому он перестал об этом думать. Он проиграл, выбыл из игры. Теперь он мог лишь оставить все остальным.

Придя к такому выводу, Гордес наконец начал чувствовать воздействие алкоголя на свой разум.

***

Боже, как же это бесит.

Исказив свое красивое интеллигентное лицо в гневе, Селеник громко шла по коридору. Как бы сильно она ни пытала своего Слугу, она не чувствовала никакого удовольствия из-за этой легкомысленной улыбки, что не сходила с его лица.

Перед ее глазами простиралось величайшее пиршество, но она не могла вкусить его. Не только потому, что ей это было запрещено, но потому, что само блюдо оставалось слишком твердым, чтобы прожевать, не важно, как часто она прокалывала его вилкой.

Для Селеник, которую воспитала пожилая женщина, практиковавшая темные искусства, терпение и самоконтроль были сродни пытке, и достичь этого ей удавалось лишь в вещах, связанных с магией.

Единственный, кто мог озарить улыбкой её благородное лицо, это тот, кто привел бы ей того гомункула, которого так пытался защитить Райдер. Если бы она выдавила его глаза, отрезала ему руки, вырвала язык и заставила бы его есть собственные кишки на глазах у Райдера, даже Астольфо, наверное, взрыдал бы в отчаянии.

Она хотела увидеть это выражение лица несмотря ни на что. За возможность увидеть Астольфо, прекраснейшего из двенадцати паладинов Карла Великого, сломленного отчаянием, она была не прочь даже отдать ради этого собственную жизнь.

В то же время она всей душой ненавидела гомункула, что похитил сердце ее Райдера.

Было кое-что, чем Астольфо так и не одарил ее, как бы сильно она того не желала с того самого момента, когда призвала его Райдером Черных.

Наверно, эту вещь можно было бы назвать любовью. Забота, влечение, и радость, что приходит вместе с ними, были эмоциями, непостижимыми для Селеник.

Почему он не направляет эти чувства на нее? Как же это бесит. Даже несмотря на то, что гомункул был лишь кратковременной формой жизни, подобно мухе.

В действительности, она собиралась искать гомункула до победного конца. Она не только обладала выдающимися способностями в магии, Селеник так же отличалась наиболее мстительной натурой среди всех членов клана Иггдмилления. Она считала гомункула не более чем надоедливым вредителем, насекомым, для устранения которого она была готова перерыть все вокруг.

Но она не могла тратить свое время на его поиски. Она, конечно, могла бы его обнаружить при помощи своих темных искусств, но для этого ей бы потребовались серьезные приготовления, не говоря уже о том, что все усложнялось тем, что гомункул и сам был способным магом.

Наносить небрежную атаку и вследствие получить укус от загнанной в угол крысы было, как минимум, глупо. Поэтому ей не оставалось никакого выбора, кроме как забыть о гомункуле до конца войны.

Это вызывало в ней ещё большее желание увидеть его лицо, искаженное в агонии, и причинить ему еще больше страданий. Она хотела осквернить, обесчестить и погрузить его в пучины отчаяния, но все же Селеник как-то удавалось удержать себя от этого. Как только война будет закончена, и ее фракция одержит победу, она сможет совершить это безо всяких затруднений.

Как только они одолеют Красную фракцию, она откажется от своего желания Граалю и участия в Войне и потратит все три свои командные заклинания на то, чтобы насиловать Райдера до самой его смерти.

Возможно, она слишком сердилась, идя по коридору, и задела плечом проходящего мимо гомункула. Молодой мальчик, занимающийся накрытием столов, склонил голову в извинении, опустив вниз свои пустые глаза.

Я сделаю это с ним, решила Селеник.

— Ты, отойдем ненадолго.

Гомункул был не в праве отказать. Селеник же не имела ни грамма симпатии к слугам-гомункулам. Более того, использование подобных «расходных материалов» считалось естественным среди магов.

С вульгарным удовольствием, которое получило бы осуждение даже в обществе других магов, Селеник решила выместить весь стресс, что накопился в ней за это время.

* * *

— Случилось нечто странное.

Роше Фран Иггдмилления вздохнул и поправил свои чрезвычайно вьющиеся волосы, пытаясь уладить свои беспокойные мысли.

Сэйбер их фракции пал. Более того, он совершил самоубийство. Роше думал, что Героические Духи в гораздо большей мере обладали здравым смыслом, но, похоже, это было не так.

— Боже, как глупо.

Эта война, по идее, предоставляла их стороне огромную свободу действий.

С Лансером Черных, Сэйбером Черных, Арчером Черных и его совместной с Кастером работой, он был уверен, что их сил было достаточно, чтобы одолеть любого противника. Говоря точнее, он был уверен, что сможет создать големов, которые справятся с чем-угодно.

Мастера Черной фракции слишком беспечно оценивали его големов. Конечно, Сэйбер Красных уничтожил их одним ударом. Но тех големов создали лишь для разведки. Это не значило, что они были чем-то хуже других големов, что он создал, но их назначение заключалось лишь в слежении и отправке отчетов.

Схватка с его боевыми големами не будет такой односторонней.

Конечно же, в конце концов они будут побеждены, но у него были сотни големов. Возможно десяти-двадцати големов будет недостаточно, чтобы ранить Сэйбера, но, если его атакуют несколько волн из сотен големов, кто знает, что может произойти.

…Он прекрасно понимал, что его теория была довольно абстрактна. Однако, вероятность ее истинности была не так и низка.

По правде, он конечно понимал, что желал слишком многого, надеясь, что его боевые големы смогут сокрушить Сэйбера.

Проблема заключалась в благородном фантазме Кастера, Големе Кетер Малкут: Царская Корона, Свет Мудрости. Естественно, он догадывался, что благородным фантазмом Кастера был голем, но по какой-то причине, Кастер не хотел уточнять его истинную форму.

… Это происходило потому, что Роше все еще не хватало опыта. По крайней мере, так он предпочитал думать. Но если принимать во внимание то, что ему все-таки удалось выведать у Кастера, этот голем как минимум обладал огромным размером. Кроме того, Кастер также сказал ему:

— Этот голем не претендует на то, чтобы быть неуязвимым.

— Скорее наоборот, он должен быть создан так, чтобы он мог умереть любым естественным образом.

— Голем, которого я создаю, будет жить. И, следовательно, он умрет.

— Мой голем — это не просто движущаяся глиняная кукла. Мой голем наделен жизнью… другими словами, он копия первозданного человека, Адама.

Вот что пытался создать Кастер. Для Роше, который думал, что голему достаточно лишь выполнять заложенные в него задачи, ход мыслей Кастера казался воистину шокирующим.

Он хотел помочь, и даже если обладал недостаточными навыками для этого, он хотел хотя находиться рядом, чтобы смотреть, как он создает его. Откровенно говоря, Война за Святой Грааль была для Роше не более, чем проблемной заварушкой. Но если бы не она, ему бы не довелось лицезреть чуда призыва героических духов, и он не встретил бы Кастера Черных – Авицеброна.

Так что ему оставалось только принимать эту войну как должное. Хотя у него все еще оставалось множество вопросов к Кастеру, и для всего этого Война за Грааль была слишком короткой… Поэтому Роше уже давно определился со своим желанием.

Он желал, чтобы Кастер остался в этом мире. У Кастера тоже имелись желания, которые он хотел бы здесь исполнить, поэтому небольшая помощь ему бы не помешала.

Когда Кастер Черных услышал желания Роше, он сказал лишь «Спасибо». Это не значило, что его отношение к Роше изменилось, или же что его наставления стали мягче. Но теперь их души были связаны. И этого хватило для того, чтобы вызвать радость в сердце Роше.

Он никогда особо не любил общаться с другими людьми, и вряд ли был кто-то, кого бы он уважал до глубины души. Родители Роше никогда не проявляли к нему интерес. Нет, даже учитывая, что взращивание големов было одной из традиций семьи Фран, он никогда не испытывал на себе любви и внимания и в последующие годы своей жизни.

Наверное это было необходимо для воспитания мага. Привязанность к семье могла стать тяжелым бременем для того, кто занимается магическими изысканиями. Поэтому стоило пресекать подобную привязанность с самого начала. По крайней мере именно такой политики придерживалась семья Фран.

К тому же, Роше считали величайшим гением, рожденным его семьей с тех пор, как она примкнула к Иггдмиллении.

Роше и сам прекрасно это осознавал. Он внимательно изучил множество гримуаров, наполненных изречениями его предков, склоняя в удивлении голову, и не понимая, почему они так пространно излагают о столь простых и понятных вещах.

А затем, он призвал истинного гения, который ошеломил его с самого начала, а затем заслужил его восхищения. Этот человек находился на том же уровне, что и он… нет, ему, наверное, даже приходилось опускаться до уровня Роше чтобы говорить с ним наравне.

Он не мог служить Роше, это было немыслимо. Роше сам должен был учиться у него. И однажды, он мог бы стоять с ним рядом, наблюдая, как Кастер осуществляет свою мечту.

Он сделает все, чтобы достичь этого. Если для достижения этого потребуются человеческие жизни, он пожертвует сколько требуется. Если потребуется, он даже готов совершать поступки, которые навеки обесчестят его семью.

Ничего не поделаешь. В конце концов, это все для исполнения мечты учителя, нашей мечты…

— Это было действительно страшно.

Старший сын семьи Форведж, Каулес Форведж Иггдмилления, шел по коридору и дрожал, вспоминая, что он только что видел.

За ним по пятам следовала его Слуга, Берсеркер Черных… Пожалуй, как ему казалось, она шла даже слишком близко к нему, будто призрак, нависая над его спиной.

Страх, что он сейчас испытывал вызвали не враги, а один из Слуг его собственной фракции, Лансер Черных.

Каулес так до конца и не понял, что именно произошло, но похоже между Гордесом и его слугой, Сэйбером Черных, возникли какие-то разногласия.

В любом случае, это все привело к тому, что Сэйбер был уничтожен, даже толком не побывав в битве. Воистину ужаснейшее развитие событий. Захватив Берсеркера Красных и сменив ему мастера, они увеличили число своих слуг до семи. Хоть к ним все еще не присоединился Ассассин, они уже имели численное преимущество, и именно в этот момент, когда, казалось бы, все шло по плану, это и произошло.

Естественно, что Лансер Черных кипел от бешенства после такого отчета. Он находился в припадке ужасающего приступа гнева. Даже хладнокровная Селеник, практикующая темные искусства, побледнела перед лицом этой всепоглощающей ярости. Честно говоря, Каулес считал чудом то, что ему удалось вернуться живым.

Таков был Героический Дух, Лансер Черных. К тому же, не стоило забывать, что Влад III и при жизни славился своей железной хваткой и кольями, на которые он без раздумья насаживал даже аристократов, состоящих с ним самим в родстве.

В то же время остальные собравшиеся слуги заслуживали даже большего уважения, хотя бы за то, что не поддались смятению и ужасу, столкнувшись лицом к лицу со своим разъяренным повелителем. В принципе, он мог отчасти понять Арчера, Берсеркера и Кастера, которые сохраняли спокойствие, ибо не имели никакого отношения к произошедшему. Но то, что Райдер Черных, являясь одним из виновников случившегося, мог оставаться полностью спокойным, невзирая на весь шквал ярости, изрыгаемый Лансером… или, скорее, даже улыбался, будто бы оставаясь полностью довольным своим поступком.

Возможно ли, что подобным странным поведением Райдер Черных пытался защитить себя? Другой виновник, Гордес, отчаянно оправдывался, но с какой бы стороны Каулес не пытался посмотреть на эту ситуацию, он оставался при мнении, что Гордес лишь пожинал, что посеял.

К сожалению, Иггдмилления лишилась Сэйбера Черных.

Но лично Каулес не видел в этом особой трагедии. Как оказалось, за маской Сэйбера Черных скрывался Зигфрид, великий герой Нидерландов. Будучи полностью неуязвимым благодаря тому, что искупался в драконьей крови, он был известен своей трагической смертью от предательского удара в спину, туда, где на нем во время купания прилип липовый листок.

Учитывая то, что Гордес в замешательстве использовал Командное Заклинание и приказал Сэйберу использовать свой Благородный Фантазм, имелся шанс, что враги уже узнали его истинное имя. И если бы Красная Фракция выяснила, что в качестве Сэйбера выступал Зигфрид, она бы тут же приняла множество контрмер. И они бы не ограничились простыми попытками поразить его в спину.

Во-первых, так как он был драконоборцем, они бы, вероятно, попытались держать от него подальше героя, в жилах которого текла драконья кровь. И соответственно, хоть Зигфрид и был драконоборцем, он все же искупался в крови дракона, так что, вероятно, против него могли сработать Благородные Фантазмы, которые использовались для уничтожения драконов.

Естественно, что подобные контрмеры не так просты для исполнения. Но в любом случае, их враги могли бы придумать множество подобных уловок, узнай они личность Зигфрида. Изначальный план Черной Фракции базировался на Сэйбере Черных, но так как его истинное имя могло выплыть наружу, им нужно было пересмотреть свои планы. С другой же стороны, все еще оставался шанс, что его имя оставалось в тайне.

В конце концов, подобная неопределенность вызвала бы замешательство на поле боя, что стало бы худшим из возможных исходов. Но с самого начала существовала вероятность возникновения хаоса на поле боя. И если бы количество факторов, вызывающих сумятицу, увеличилось, никто не смог бы предугадать, чем все это могло бы закончиться. Каулес не решался на такое рискованное предприятие. Сэйбер умер, поэтому они нуждались в новой стратегии.

Черная Фракция изначально имела преимущество.

На основе системы Войны за Святой Грааль, она не могла перерасти в затяжную. Более того, об этой схватке в Трифасе знали маги со всего мира.

…Да, Ассоциация Магов, которая ценила честь и авторитет, не могла позволить существовать Крепости Милления ни дня, или даже ни часа больше.

В таком случае, им бы следовало сбросить кассетную бомбу, но, как и ожидалось, они не могли использовать этот метод от лица Ассоциации Магов.

Честь, традиции, обычаи… все этим не могли управлять те, кто контролировал этот мир. И Ассоциация Магов, и клан Иггдмилления были связаны по рукам и ногам.

Можно было просто взять и назвать эти вещи «глупыми и тривиальными», но Каулес не мог этого себе позволить, ибо входил в число тех, кто повиновался им. Он понимал это так четко, будто этот факт пронзал его тело. Мир и человеческая жизнь подчинялись этим принципам.

— Ну, как бы там ни было.

Он просто будет делать то, что должен. Если так он найдет свою смерть, то будь что будет —заключил Каулес.

— ?

Заметив, что он что-то бормочет себе под нос, Берсеркер внезапно уставилась ему в лицо.

— А, прости. Это я так.

Он вздохнул. Даже если он и сказал, что сделает все, что должен, он все равно не мог ничего сделать с таким Берсеркером.

Потеряв цель на поле боя, она просто будет атаковать первого попавшегося ей врага.

Другими словами, ей в целом и не требовалось абсолютно никаких указаний от Каулеса.

Но даже несмотря на это, в некотором смысле, Берсеркер Черных была неимоверно удобной Слугой для Каулеса. В конце концов, она практически не нуждалась в подпитке праной. Она могла впитывать остаточную прану, витающую на поле боя, и благодаря этому продолжать сражаться до бесконечности.

Истинная правда, что Слуги Черной фракции не боялись исчерпать свою прану, пока их подпитывали гомункулы, но и у них существовал предел магической энергии, которую они могли отдать. Прежде всего, Каулес сомневался, смогут ли они вообще постоянно поддерживать праной всех семерых слуг, даже с учетом того, что Сэйбер уже выбыл из игры.

Вскоре после призыва Каулес провел боевые испытания, в которых он не только запретил Берсеркеру поглощать прану при помощи ее благородного фантазма Свадебного Сундука: Целомудрия Девы, но и так же отрезал поддержку праны, оказываемую гомункулами.

В результате ее охватила легкая слабость и головокружение уже от нескольких взмахов ее булавы. Если бы ей пришлось продержаться в таком состоянии пять минут или больше, она бы вероятно не смогла бы даже держаться на ногах.

Именно такое количество праны на самом деле поглощала Берсеркер. У Каулеса, который небеспричинно причислял себя к третьесортным магам, возникли бы большие трудности, если бы ему пришлось поддерживать ее праной самостоятельно.

Но эта проблема легко решалась, пока у Берсеркера оставался ее Свадебный Сундук. Естественно, если бы она его утратила, у них бы начались проблемы. Правда, подобное, в первую очередь, и без того ее существенно ослабило бы её.

Конечно же, он не мог сказать, что не испытывал с ней никаких проблем, но…

Он внезапно услышал знакомый скрип колес инвалидной коляски. Остановив свои размышления, он развернулся и обнаружил свою сестру, Фиоре Форведж Иггдмиллению, и ее Слугу, Арчера Черных, Хирона, толкающего инвалидное кресло.

— …Сестра?

Каулес в недоумении остановился. Он удивился не тому, что Слуга вез ее на инвалидном кресле. Проблема заключалась в черном чемодане, который она держала в руках.

— А, Каулес.

— Сестра, ты собираешься куда-то с этой опасной штуковиной?

Похоже он был прав, она кивнула и торжественно ответила:

— Да. Я еду чтобы установить контакт с Ассассином Черных и его Мастером.

— Установить контакт?.. Не слишком ли опасно брать эту штуковину только для этого?

Внутри чемодана Фиоре находился Бронзосвязный Манипулятор: Объединенное Усиление, Тайный Знак, который она создала сама.

— Это конечно хорошо, что ты пользуешься компьютером, но было бы неплохо хотя бы иногда заглядывать и в местные газеты, Каулес, — нахмурившись, отчитала Каулеса Фиоре.

— Да, да, — без особого энтузиазма отмахнулся он.

Это заставило Фиоре нахмуриться еще сильнее, но Арчер мягко толкнул ее кресло, останавливая ее, пока она не продолжила свои нравоучения.

— …Боже. У нас будет серьезный разговор, когда я вернусь.

— Ясно, ясно. Я обязательно выслушаю тебя, когда ты вернешься.

— Правда? Хорошо, тогда я ухожу. Присмотри здесь за всем, пока меня нет.

Бросив эти слова, Фиоре вместе с Арчером продолжила свой путь. Глядя им вслед, Каулес вздохнул, и в этот момент Берсеркер взволновано потянула его за рукав.

Когда он повернул к ней лицо, в ее серебряных с золотом глазах, выглядывающими из-под ее длинной челки, горело пламя.

— Что? Тебя что-то разозлило?

Она дважды кивнула.

Похоже, Берсеркер разозлилась. На кого? Ну, очевидно, что на Каулеса. Но к сожалению, она не могла излагать свои мысли при помощи слов, поэтому ему оставалось только догадываться, что именно ее разозлило.

— Это из-за сестры?

Сейчас Каулес лишь пытался ткнуть пальцем в небо, но, похоже, он угадал, Берсеркер утвердительно кивнула. Наклонив голову в замешательстве, Каулесу всё-таки удалось отыскать ответ благодаря утвердительным и отрицательным жестам, используемым Берсеркером.

Потом они оба вернулись в его комнату и сидели друг напротив друга. Каулес расположился на стуле, Берсеркер же — на кровати напротив него. Комнату Каулеса, пожалуй, можно было бы назвать самой странной комнатой в Крепости Милления. На его книжной полке стояло несколько старых гримуаров, на его столе расположился хрустальный шар, а в углах комнаты были расставлены шахматные фигуры, вероятно, чтобы создать какого-то рода Замкнутый Барьер. Все это смотрелось естественно, проблема заключалась в компьютере, стоящем на его письменном столе.

Дарник морщился, Фиоре тяжело вздыхала, а Гордес и вовсе ухмылялся при виде этого, но по мнению Каулеса, век науки и техники имел свои преимущества. В первую очередь, они жили в эру, когда магам тоже приходилось использовать информационные технологии, которых еще десять лет назад не было и в помине. Как ни странно, чаще всех этими плодами науки пользовалась практикующая темные искусства Селеник. Вполне возможно, она использовала их, чтобы проводить исследования по возможности проклятия людей через компьютерную сеть.

— …Другими словами, ты не можешь переварить то, что я был морально побежден противником, с которым нам однажды, возможно, доведется сойтись в бою?

Берсеркер утвердительно кивнула. Правду говоря, он не мог сказать, что опасения Берсеркер были беспочвенными.

— Ну… Это звучит не особо убедительно, учитывая, что я говорю это Слуге, но моя сестра монстр, ты ведь знаешь.

Глаза Каулеса окрасились небольшим оттенком ностальгии. Хоть он и сказал, что она монстр, в его ворчании прозвучала некоторая гордость.

— Ну, я не настолько глуп, чтобы позволить себе умереть в самоубийственной атаке. Что более важно, так это наше текущее противостояние Красной фракции. Как и сказал Арчер, вражеский Райдер невероятно силен.

В первую очередь, невероятно, что этот Слуга оказался неуязвим к атакам героев, не обладающих божественным происхождением. К счастью, у Черной фракции имелся Арчер. Хоть его Божественность и понизили на ранг из-за того, что он был призван в качестве Героического Духа, в его жилах все еще текла божественная кровь.

Если бы они не призвали его, их фракция не имела бы и шанса на победу. Естественно, что даже забыв о победе над самим слугой, оставалась возможность расправиться с его Мастером. Однако, подобный план имел не особо много шансов на успех, если речь шла о Берсеркере и третьесортном маге.

— Думаю, ты уже поняла, постарайся не ввязываться в бой с этим Райдером. Хорошо?

Берсеркер энергично закивала головой. Похоже, она извлекла урок из их прошлой схватки. Нет никакого смысла сражаться, если ее атаки изначально обречены на провал.

Хвала небесам, что это командная битва, искренне порадовался Каулес. Если бы они участвовали в обычной Войне за Грааль, он бы не рассчитывал на какие-либо шансы на победу, что бы они не делали. Сундук Невесты, легкий в использовании Благородный Фантазм, оставался постоянно активным. Но если Берсеркер использовала бы другой свой Благородный Фантазм, Выжженное Молнией Дерево: Электрическое Древо Распятия, сняв все ограничители… ей пришлось бы заплатить слишком высокую цену за такую мощь.

Этой ценой стала бы ее жизнь. Если Берсеркер Черных, Чудовище Франкенштейна, сняла бы все ограничители и использовала свой Благородный Фантазм на полную силу, то она перестала бы функционировать. По крайней мере, так было написано в чертежах, оставленных никем иным, как самим Доктором Франкенштейном, и у Каулеса не оставалось иного выбора, кроме как верить в их правдивость.

Естественно, его также можно было использовать и не снимая всех ограничений, но это значительно уменьшило бы силу атаки. Пытаясь избежать неточностей в расчетах, Каулес уже пробовал измерить силу ее Благородного Фантазма, использованного без снятия всех ограничителей.

Наложив Замкнутый Барьер, чтобы отвадить людей от леса на весь день, и отойдя на безопасное расстояние, он отдал Берсеркеру приказ использовать ее Благородный Фантазм.

По его подсчетам, сила Фантазма колебалась в пределах от С до D ранга. Для своих измерений он использовал големов, которых заранее одолжил у Роше, но сила заряда, ударившего по ним угасала в зависимости от расстояния, разделяющего их и Берсеркера, в то время, как големы, стоящие вплотную к Берсеркеру буквально превратились в пыль.

— …Берсеркер, я конечно надеюсь, что это понятно и так, но просто не используй свое Выжженное Молнией Дерево со снятыми ограничителями, хорошо?

Берсеркер немного удивленно склонила голову в ответ на предупреждение Каулеса. Как и ожидалось, не важно, насколько высоким интеллектом она обладала, Берсеркер все же оставался Берсеркером. Каулес вздохнул.

В любом случае комбинация из третьесортного мага, которым он и являлся, и Берсеркера с трудным для использования Благородным Фантазмом не оставляла ему иного выбора, кроме как напрячь мозги для создания подходящей стратегии ведения боя. Даже если он и был третьесортным магом, у него все еще оставалось неисчерпаемое количество средств, которые он мог бы использовать как Мастер.

— А, я вспомнил, что Сестра попросила меня просмотреть газеты.

Он внезапно вспомнил слова, сказанные Фиоре и попросил гомункула принести ему последний выпуск местной газеты. Поблагодарив его за выполненную работу, он открыл газету и быстро наткнулся на статью, которую она, похоже, и имела в виду.

…Её слова и вправду не были лишены логики. Прочитав статью о серийном убийце, Каулес встал.

— Теперь, прости, Берсеркер, присмотри здесь за всем, пока я ненадолго отлучусь.

— ?

Каулес вооружился несколькими лежащими в его письменном столе магическими инструментами для призыва злых духов и магических зверей. Он надел браслет с написанными на нем именами зверей себе на запястье и положил черные яйца насекомых в носовую часть своих туфель.

Хоть эти маленькие мушки не протянули бы и секунды в бою со Слугой, но его пантер-фамильяров и орд червей, которые заползали в тело врага, вызывая нечеловеческую боль, пожалуй, вполне хватило бы, чтобы доставить неприятностей вражескому магу.

Каулеса вновь сильно потянули за рукав. Объяснись, требовали глаза Берсеркер.

— …Не волнуйся, я просто собираюсь немножко помочь сестре.

Сказав это, Каулес уставился в монитор. В электронном письме, которое он только что получил, описывалось, как маги Ассоциации, расположившиеся в Сигишоаре, были убиты один за другим.

Это значило две вещи. Во-первых, человек, убивший этих магов, не состоял в клане Иггдмилления. Во-вторых, учитывая, что туда направлялась Фиоре, эти убийства совершил Слуга.

И, хоть это и было всего лишь его догадкой, но, если Ассассин Черных и его Мастер противостояли и Иггдмиллении и Ассоциации… не исключено, что это переросло бы в схватку между Арчером Черных, Ассассином Черных и Слугой из Красной фракции. Иными словами, в трехстороннюю битву.

Такой расклад был одним из самых худших.

— Даже если шанс этого один к миллиону, мы не можем себе сейчас позволить потерять Арчера. Вражеский Мастер вряд ли станет избегать схватки один на один с моей сестрой. По сути это и зовется профессионализмом. Но, если произойдет схватка два на одного, то не важно, насколько слабым я буду в бою, он, вероятно, постарается ее избежать. Потому что это тоже профессионализм. Но мы также должны защищать эту крепость. Поэтому я хочу оставить ее защиту на тебя. Ну, в худшем случае я вызову тебя при помощи Командного Заклинания.

Берсеркер Черных считала, что если это возможно, то ей нужно идти с Каулесом, чтобы защитить своего Мастера, но его слова о защите крепости тоже не были лишены смысла.

— Не волнуйся. Я не намерен сражаться насмерть с врагом. Любой, кто примет бой в ситуации два на одного либо очень силен, либо просто глупец.

В словах Каулеса не было лжи. Он и вправду не собирался драться. В любом случае его сестру никак нельзя было назвать слабой. Она бы не проиграла даже первоклассному магу, не говоря уже о обычных. Ее измененные магические цепи по уровню не уступали цепями Дарника и были подобны сверхточному инструменту.

Ее слуга, Арчер Черных, тоже был первоклассным Героическим Духом. В их фракции Лансер выступал в качестве знамени, в то время как Арчер играл роль фундамента.

Именно это и делало худший сценарий развития событий столь пугающим. Если Ассассин Черных и Арчер Черных сошлись бы в бою, и Слуга Красной фракции воспользовался этим, дабы одолеть Арчера, это означало бы поражение для всей Черной фракции.

Но, если просто добавить Каулеса в подобную ситуацию, то маг из Красной фракции вероятно решил бы отступить. А значит и его Слуга тоже. Он мог добиться подобного, не используя какой-либо силы, а просто находясь там, так что все должно было пройти гладко.

Проводив Каулеса взглядом, Берсеркер заметила компьютер, который остался включенным. Похоже, он забыл выключить его. Что за беспечный Мастер. Электричество бесценно – Берсеркер вздохнула и без колебаний выдернула провод из сети.

Она была скрупулезно-внимательной Слугой. Ее Мастер, вероятно, похвалит ее за это, когда вернется.