Онлайн чтение книги Судьба/Апокриф Fate/Apocrypha
2 - 3.2

Сиро резко остановился, цокнул языком и прыгнул назад, морщась.

— Отходим, Кастер. Она заметила быстрее, чем мы думали. Видимо, божественное провидение или что-то в том же духе.

Франкенштайн, Берсерк Чёрных, с подозрением смотрела на отступившего Сиро и решила пока просто наблюдать за ним.

— Слыхал я, будто те, кто свят душой был, бывают Рулерами чаще прочих, чтоб выносить вердикты беспристрастно. Стало быть, она одна из них? — Шекспир, Кастер Красных, наигранно пожал плечами.

— Видимо, да. Настал момент истины, Кастер. Если она обвинит меня, всё жутко перепутается. Если говорить твоими словами, всякий интерес угаснет.

— Дурной поэмы есть вернейший признак — она без меры тянет скучнейшие, банальнейшие сцены. И коли так, в стихах лихих о ваших поединках придётся мне пока поставить точку.

— Да, отступаем. Но посмотри на это с другой стороны: это последнее, что нам осталось сделать. Уже скоро начнётся такое, что даже Рулер ничего не изменит. А я, получается, был прав. Мне удалось проскочить в волоске от смерти.

С этими словами Сиро бросил в идущего навстречу Берсерка Чёрных стену из Чёрных ключей и бросился бежать с поля боя.

— О Мастер, злодейка Рулер мчится к вам, не зная передышки. Спешите, ибо Воинам её не задержать!

— Знаю!

Слегка нервничая, Сиро притих и ускорился. В тёмном лесу совсем не было света, сюда не заглядывала даже луна. Он бежал, не отвлекаясь ни на что и развивая немыслимую скорость. Сиро перевалил уже за шестьдесят километров в час и не думал останавливаться.

И тем не менее, что-то всё равно преследовало его. Обернувшись, Сиро заметил погоню и вытаращил глаза.

— Берсерк Чёрных… Не ожидал, что он побежит за мной.

Увидев стену из Чёрных ключей, Берсерк побежала за Сиро. Это следовало назвать проявлением интуиции, хотя её и не могло быть у искусственного существа. Каулес приказала ей идти и сражаться с другим Слугами, если эта парочка из Мастера и Слуги сбежит, но Франкенштейн нарушила данный ей приказ.

Как бы там ни было, хотя Берсерк на самом деле не понимала, что к чему, она чувствовала, что Сиро не должен сбежать. Что он был ненормальным Мастером. И даже… Мастером ли?

Предчувствия, опутавшие её кожу, говорили скорее о…

Четыре клинка устремились к ней, словно вклиниваясь в паузу между двух мыслей. Похоже, её враг бросил Чёрные ключи, продолжая убегать и скрываться от неё.

Берсерк Чёрных немедленно выбрала лучшее из возможных решений: не обращать на атаку внимания.

Боли не было, только сухие числа урона, и те незначительные. Сплетённые из магии клинки не обладали весомой разрушительной силой и не могли остановить Слугу. Конечно, они могли задержать преследователя... если бы им была не она.

— А-а-а-а-а-айа-а-а-а-а-а! — зашлась Берсерк воплём, заставляющим людей застыть в ужасе, и вновь ускорилась.

Она совершенно не заметила даже прямого попадания Чёрными ключами. Украшения падали с её тела, получив магический урон, а раны быстро затягивались.

— Не, ну надо же, — обронил, оборачиваясь, Сиро, не то восхищённо, не то удручённо.

Он понял бы отбитую атаку. Порадовался бы, если бы Берсерк затормозила. Но мчаться на полной скорости дальше, несмотря на прямое попадание?..

— Не вы ли говорили мне, что Доктор Франкенштейн создал сие творенье? И как же можно породить такого монстра?

Сиро усмехнулся, услышав вопрос Кастера Красных. Вдруг в его голове родился хитрый план.

— Кастер, проявись. Мне нужен твой актёр.

— О-о, мне ясна ваша мысль! — Кастер немедленно появился, держа в руках книгу. — Так пусть же встретится ей тот, к кому она прониклась ненавистью нежной! Life’s but a walking shadow; a poor player that struts and frets his hour upon the stage!

Стоило ему произнести эти слова, как в лесу произошло чудо. Увидев это, Кастер Красных немедленно принял призрачную форму, чтобы не отстать от Сиро.

И вскоре Берсерк Чёрных столкнулись с невозможным.

— У?!

Смятение, полное смятение. Перед ней стоял тот, кого не могло здесь быть, и умиротворённо улыбался ей. При жизни она никогда не видела на его лице такого выражения.

— Остановись, — попросил он.

— А-а…

Берсерк не замедлило даже прямое попадание Чёрными ключами, но сейчас она затормозила. Хотя Берсерк не одобряла выражение эмоций, её рот всё равно раскрылся от изумления.

Перед ней был Доктор Франкенштейн. Её создатель, её отец, её непримиримый враг, её…

Но как? Почему?

Её не удивило, что он здесь. Её удивило безмятежное выражение его лица. Когда она впервые открыла глаза, лицо отца было перекошено от гнева. Вместо долгожданного благословения его рот всегда сыпал лишь проклятия.

Дело было унылой ноябрьской ночью…

“Неудача, неудача, неудача, неудача, неудача!”

“Как же так, это всего лишь бесполезная кукла!”

“У неё нет чувств! Неужели не всё соединилось! Она даже не плачет, это не то что не Ева — даже не человек!”

Она поняла, что была всего лишь ошибкой.

Не из-за слов отца, а из-за того, как жалко он выглядел, взбаламошенно вырывая из головы волосы.

“Прости меня, отец. Прости, что я ошибка. Прости, прости, прости. Я исправлюсь, я обязательно исправлюсь. Пожалуйста, не злись. Не злись, не злись, не злись…”

Она пыталась заплакать, но не смогла. Похоже, у неё не работала система, отвечающая за слёзы. Каждый раз, когда она пыталась утешить тонущего в вине отца, тот отталкивал её, бил и пинал.

Она не чувствовала боли, но с каждым ударом её сердце сжималось, и она не понимала почему.

День за днём отец лишь сокрушался о своей неудачи, а она осознавала свою никчёмность. Она думала, как ей поступить. Как она может утешить отца? И наконец, она решила выйти из особняка.

Она увидела цвета.

Зелень листвы, прозрачную воду пруда, яркое солнце. Может, отец обрадуется, если принести их ему? Но пока она думала об этом, на неё напала бродячая собака, должно быть, привлечённая запахом тухлого мяса, пропитавшего её одежду.

Собака вцепилась ей в руку, а она оторвала ей голову. И в тот же миг её посетило озарение.

“Ах, какая красота. Да, это красота. Должно быть, это и есть красота, потому что её нет у меня”.

Она разорвала собаке живот и нашла там ещё больше ярких органов. У неё таких не было, поэтому она решила, что они прекрасны. Она взяла их домой.

Красивые розовые кишки, прекрасная алая кровь. Ей и в голову не приходило, что это может быть грязно или уродливо. Даже трупная вонь не показалась ей отвратной.

Показав своё открытие отцу, она навсегда испортила с ним отношения. Для него стало ясно, что он создал не просто ошибку, а ужасного монстра. Существо, которое любит кишки и кровь, считая их красивыми.

“Неправда, неправда, неправда. Это не так. Я нормальная. Я просто хотела, чтобы ты обрадовался”.

Отец испугался и сбежал, так ни разу и не улыбнувшись ей. Его последними словами было проклятие:

“Ты монстр! Свихнувшийся монстр!”

Поэтому она решила оставаться нормальной, никогда не терять самообладания и понимать, что есть здравый смысл. Также она решила найти себе мужа. Почему? Потому что у нормальных людей есть семьи. И теперь, когда отец отверг её, она не могла обойтись без мужа.

Но оказалось, решить — ещё не значит найти. И оказалось, что забрать себе чужого мужа тоже невозможно. Тем не менее, она попыталась украсть нескольких мужчин. Никто не женился на ней.

Поэтому она решила обратиться с просьбой к отцу:

“Дай мне человека, который будет смотреть на меня и будет любить меня. Если ты создал меня быть Евой, то должен создать и Адама”.

Когда отец отказал ей, она сошла с ума от ярости и печали. Причиной ярости было предательство отца. Причиной печали — понимание того, что ей до смерти суждено быть одной.

Она всего лишь хотела быть любимой. Всего лишь хотела любить. Всего лишь хотела знать, что это — любовь. А если этому не бывать… Она хотела познать хотя бы ненависть. Она преследовала отца, винила его, злилась на его бегство и убивала его семью. А отец всё продолжал убегать.

Он убегал до самого конца. Он не собирался мстить своему сломленному созданию, убившему его семью.

“Почему ты не можешь ненавидеть меня? Почему не смотришь на меня?”

Она сгинула с отцом в пламени преисподней. Так закончилась история Франкенштейн. Осталась лишь легенда об ужасном чудовище.

Но теперь предавший её отец был прямо перед глазами. Он смотрел на неё умиротворённо — так, как она всегда об этом мечтала.

— Да, вот так. Прекрати сражаться, ведь я создал тебя не для этого.

— У… а…

Доктор протянул руку к её голове, словно отец, пытающийся погладить свою дочь. И по этой ассоциации она поняла, как всегда мечтала о такой ласке.

Она хотела быть любимой. Она хотела любить.

Она пыталась претворить свою мечту в жизнь.

Но…

Но именно поэтому…

— У-у-у-у-у-а-а-а-а-а-а-а!!!

Берсерк впала в ярость. Нет, это было нечто намного сложнее ярости. Проявив всю свою кровожадность, она ударила доктора-самозванца в бок Свадебным сундуком.

— Ч-что ты…

Молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи, молчи!

Когда мужчина выплюнул собственную кровь, она ударила его ещё раз, по щеке. Голова смялась, словно резиновый мяч.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Завопив, она обрушилась на телом мужчины булавой. Он не мог даже дрожать в ответ и лишь покорно принимал все удары.

Берсерк Чёрных остановилась, лишь когда его останки перестали напоминать человеческие.

— А… а-а…

Она услышала долгожданные слова в самый неподходящий момент. Да, она всё понимала и предполагала, что это устроил Кастер своей магией.

Останки уже исчезли. Это была всего лишь кукла, от которой остался только прах. Примешанные к нему деревянные щепки были тому лучшим доказательством.

И всё же, несмотря на это…

“Я опять ранила дорогого мне человека, сохранив все чувства к нему!”

Искусственная девушка без сил упала на колени, но тут в её ушах раздался хладнокровный голос:

“Я повелеваю тебе, Берсерк. Успокойся”.

Исчезли и скорбь, и ярость, и паника, и отчаяние. Голова опустела.

— А… А?

“Хорошо, Берсерк. Успокоилась? Они сбежали, смирись пока с этим. Есть ещё несколько мест, где нужна твоя сила. Ты поняла?”

Берсерк Чёрных ощутила, как по её разуму приятно разливается логика.

Да, Мастер говорил правду. Она должна была сражаться в других местах, но вместо этого дала волю своим чувствам. Какой позор! Быть может, Мастер разочаровался в ней?

“Не бери в голову, ты молодец. Их Мастер очень странный, и я понимаю, что этого было не избежать. В любом случае, твоя главная задача — истребление Слуг Красных. Не забывай об этом”.

По-видимому, ошибка Берсерк нисколько не повлияла на мнение Мастера.

Берсерк Чёрных понимающе кивнула и кинулась бежать к выходу из леса. Но даже сейчас, когда к ней вернулось хладнокровие, на задворках разума всё равно зудела мысль о том, что она упустила вражеского Мастера.

Как и у Каулес. Он наблюдал за происходящим издалека с помощью фамильяров, но хорошо успел понять, насколько странным и ненормальным был тот парень.

Впрочем, он всего лишь Мастер. Отбросив зловещие предчувствия, Каулес приказал Берсерк отправиться в другое место.

Сожалел ли он, что потратил приказ? Нет, Каулес не сомневался в своём решении. Берсерк терзало чудовищное смятение, и неудивительно, ведь она убила своего отца, которого и почитала, и ненавидела всей душой. Это событие могло ещё долго терзать её, поэтому Каулес считал, что приказ стоило использовать хотя бы ради того, чтобы помочь ей победить свои чувства.

Во всяком случае, это уж точно осмысленнее, чем тратить приказы на попытки принудительно включить или отключить артефакт.