Онлайн чтение книги Судьба/Апокриф Fate/Apocrypha
1 - 4.3

Авангард из гомункулов и големов не мог сопротивляться Берсеркеру Красных, одолевшего их без всяких проблем. Однако Слуг Черных это не тревожило. В конце концов, таков и должен быть Героический Дух в битве. В этом не было ничего удивительного.

— Ну… если кому-то интересно мое мнение, то такая резня явно выходит за рамки нормы.

— Что за ужасное зрелище. Этот Героический Дух сражается не при помощи боевых навыков, он просто забивает врага до смерти, используя свою силу, которой так гордится. Ему не нужно боевое мастерство или оценка ситуации, он будто бы рожден, чтобы сражаться и убивать. Возможно, класс Берсеркера даже не повлиял на него… возможно, это изначально единственный класс, что подходил ему, — согласился Арчер с бормотанием Райдера.

Окружавшие их силы големов в несколько раз превышали число воинов в авангарде, отправленном ранее. Для этой операции мобилизовали более половины големов, созданных в качестве военных сил Иггдмилленнии.

— Интересно, прикончит ли он и нас с тобой так же.

— Я бы этого не исключал, учитывая его безумную силу. Старайся не пропускать от него прямых ударов.

— Да, конечно… Сделаю все что в моих силах.

В словах Райдера не было энтузиазма. Заметив безразличие в его голосе, Арчер мягко прошептал ему на ухо:

— Я понимаю, что ты в смятении, но если случится немыслимое, и ты падешь здесь… его не спасти. Ты ведь понимаешь?

— Я-я знаю это!

Райдер одернул себя, возвращая себе боевой дух благодаря выговору Арчера. Он поднял свое прекрасно украшенное золотое копье, будто бы вызывая Берсеркера на поединок.

— К слову, помни, что это тебе поручено исполнить опаснейшую часть задания, будь начеку.

Лучник снова принял духовную форму, вернувшись на верхушку крепостной стены, где занимал свою позицию. Оставшись наедине с самим собой, Райдер вздохнул и пробормотал себе под нос:

— Боже… И вправду не хотелось бы выполнять подобную работу… столкнуться с этим лицом к лицу? Вы серьезно?.. ну, думаю, у меня нет выбора!

Как будто в ответ на его зов, из глубин леса раздалась дрожь. С каждой секундой она становилась всё ближе и ближе. Однако ее источник все еще был незаметен, скрываясь в темноте ночи.

Он здесь?..

Внезапно всё стихло. Шум прекратился, лишь завывания ветра изредка прерывали тишину. Однако Берсеркер не мог скрыть своего присутствия, даже если Райдер не мог его увидеть, было очевидно, что он здесь.

Уверенный, что его враг стоял прямо перед ним, Райдер сделал шаг вперед.

— Угнетатели, пришло ваше время! Ваша гордыня будет раздавлена, а тщеславие уничтожено! — с этими словами и появился его противник, сметая деревья на своем пути.

— Ух…

На секунду Райдеру захотелось сбежать.

Он не боялся гигантов, однажды он сражался с многоруким Калигорантом и провел его в цепях по городским улицам. Он не боялся суровых мужей и свирепых тварей. Но эта мягкая улыбка на лице великана… обескураживала его.

Да, то, что он улыбался, пугало больше всего. Такая улыбка в окружении врагов означала, что он либо был неимоверно уверен в себе, либо столь безумен, что такие вещи, как военное превосходство, уже давно утратили для него смысл.

Великан был более двух метров ростом и сжимал гладиус в руках. Судя по предыдущей схватке, его кулаки тоже обладали немалой силой. И в довершение всего этого он отличался невероятной выносливостью. Вероятнее всего, даже если Райдеру и удастся ранить его, он не сможет его убить.

Другими словами, у Райдера не было шансов нанести ему урон. Тем не менее, он понимал, что именно он должен стать наконечником копья и возглавить наступление.

— Ну… ведь именно для этого меня призвали, так ведь? Ничего не поделаешь, поехали!

Ответив широким оскалом улыбке Берсеркера, Райдер взмахнул своим золотым копьем.

— Да услышит стоящий предо мной мой голос! Подойди и познай мое величие! Ибо я Астольфо, один из двенадцати паладинов Карла Великого… готовься к битве!

Ему уже давно не выдавалось возможности сказать эту фразу, и он выпалил ее так громко, как только мог. В конце он, даже не задумываясь, раскрыл свой секрет, но, к счастью, его противник, похоже, не обладал достаточными умственными способностями, чтобы составить стратегию на основе его истинного имени.

— Ха-ха-ха-ха! Отлично. Какая великолепная надменность. Я раздавлю тебя, как жука! — Берсеркер рассмеялся, ринувшись в атаку, неожиданно ловко несмотря на его габариты, рыча при этом как гигантский дикий кабан.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Он высоко взмахнул своим мечом и обрушил его вниз. Этот свирепый удар вероятно раздавил бы миниатюрного Райдера, если бы он от него не уклонился.

— А…?!

Однако уклонение для такой атаки ничего не значило. Удар Берсеркера вошел в землю, отбросив Райдера ударной волной.

— Оууу… что за ужасающая сила! — Райдер скривился и встал на ноги, держась за спину, на которую он упал. Но в его глазах все еще не было страха.

Он противостоял врагу, который мог отбросить его простым касанием, обладая грубой силой, против которой не поможет ни одна из его способностей. Однако Астольфо был Героическим Духом…. Доблестным паладином Карла Великого, чей смысл жизни заключался в битве, и путешественником, что облетел полмира, породив множество легенд. В своих путешествия он получил множество Тайных Знаков* — свой рожок, свой гримуар, своего Гиппогрифа и свое сияющее золотое копье.

— Ну, тогда… покажи ему, на что ты способно, копье Аргалия!

Райдер ринулся вперед. Даже без своего скакуна его рывок был сравним со вспышкой молнии.

Однако для Берсеркера, лишенного большинства эмоций, атака Райдера послужила скорей причиной для радости, чем для страха. Было очевидно, что чем сильнее будет его удар, тем большее разочарование его будет ждать, и тем приятнее будет Берсеркеру нанести удар в ответ. Даже если копье пробьет его насквозь, Берсеркер ответит без промедления.

Уверенный в своих силах, Берсеркер вновь поднял свой меч, напрягая свои нечеловеческие мускулы, заставляя их стать твердыми, как сталь.

Ловушка Аргалия: Низвергающий Касанием!

Тем не менее, не в убийстве заключалась основная цель копья Райдера.

Копье копьем, конечно. Если оно пронзит врага, он истечет кровью. Если заденет сердце — он умрет. Но это всего лишь обычное кавалерийское копье, его способности не были усилены магией, и оно не обладало никакими особыми свойствами, позволившими ему пробивать любую защиту. Оно не предназначалось для того, чтобы разить сердца врагов. Несмотря на все это, сила этого копья была смертоносной в битве.

Берсеркер пошатнулся, чувствуя, как его тело падает на землю. Твердая земля, на которой он стоял, исчезла у него из-под ног, заставляя его моментально забыть о мече, который он вознес для удара. Всё же, улыбка всё еще оставалась на его лице. Похоже, он не чувствовал шока. Но как бы он не пытался, он не мог выйти из этого абсурдного положения.

Ловушка Аргалия, беспечно названный вслух фантазм Райдера — копье, способное лишь на то, в честь чего и получило свое имя. Согласно легенде, это ненаглядное копье Аргалия, принца Катая, заставляющее любого, кто коснется его, упасть с лошади — для рыцарей в тяжелой броне на поле брани падение равнялось смерти. Кроме того, не трудно догадаться, сколько славы принесло это копье своим владельцам на помпезных рыцарских турнирах.

Будучи использованным на Слуге, этот Благородный фантазм осуществляет свою легенду, силой заставляя вернуть в духовную форму всё, что находится ниже колен Слуги. Независимо от того, куда ударит копье, даже если оно заденет лишь броню, сотканную из праны, магическая поддержка нижней части ног будет отрезана, что временно лишало их возможности принимать форму из крови и плоти.

Разумеется, это не могло остановить Берсеркера. В его распоряжении все еще находилось тело вплоть до колен, и он продолжил бы ползти, чтобы сокрушить своего врага.

— Потеря ног не остановит меня.

— И не сомневаюсь… именно поэтому мы сами остановим тебя. Взять его!

Стоило ему это сказать, как големы, каждый из который весил больше тонны, толпой навалились на Берсеркера, пытаясь прижать его к земле и заломить ему руки. Однако Берсеркер с легкостью дал им отпор, широко размахивая своими руками. Верхние части тел големов дробились его кулаками, но мастерство их создателей было столь велико, что даже без головы они продолжали работать.

Работая, словно армия муравьев, атакующих свою добычу, они понемногу обложили Берсеркера. Но их добычей оказался не какой-то бессильный зверь, и их бесконечные укусы не могли остановить этого гиганта.

Берсеркер же и не думал останавливаться. Даже потеряв свои ноги, он продолжал ползти к замку.

—Ха-ха-ха! Да! Великолепно! Враги, словно рой, покрывают мое тело ранами с головы до пят! Да, это… это достойно того, чтобы сложить песню после победы!

Големы покрывали каждый кусочек его тела, их общая масса дважды превосходила его собственную. Окутанный плащом из камня и бронзы, он продолжал ползти.

Все дальше, и дальше, и дальше. Берсеркер Красных, верно, был дураком, но он не мог ошибаться. Всем своим телом, ушами, даже кончиком языка он чувствовал, что угнетатели ждали его.

— Великолепная работа. Тебе не стоит стыдиться, Кастер, твои големы превосходны… Просто этот Берсеркер не так прост.

— …

Берсеркер ускорился. Разрывая в клочья големов, обложивших его лицо, он увидел того, кто стоял перед ним.

— Ты…

— Да, Берсеркер Красных, коли ты ищешь угнетателей, то я тот, кто стоит у них во главе.

— Аааа..ааааа…ааааааааааааааа! — Берсеркер в радости протянул руку. Еще совсем немного, и он доберется до лидера угнетателей. Сколько бы не стояли тучи, из-за них все равно выглянет солнце, означающее конец страданиям. В безумной логике воителя отсутствовали недостатки, она была идеальна.

Однако, он забыл одну важную деталь. В конце страданий его ждала лишь жестокая и трагическая смерть.

Лансер — Влад III — холодным взглядом наблюдал за буйством Берсеркера. Он был героем, железной рукой правивший Румынией, жестоко расправляясь со всеми, кто смел противостоять ему. И его враги в страхе звали его…

— Казыкли Бей: Великий Колосажатель, — произнес Лансер, и земля вокруг них задрожала.

— Я… раздавлю тебя… угнетатель!

Берсеркер даже не дрогнул, несмотря на вес покрывающих его големов. Он поднял руку с мечом — но ее тут же пробило острым колом. Независимо от того, чувствовал ли он боль, кол против его воли остановил его продвижение.

— Я потратил всю жизнь, сражаясь с мятежниками вроде тебя. И я уничтожал их, оставляя их плоть гнить на моих кольях…

Колья длиной в несколько метров пронзили тело Берсеркера вместе с големами. Лансер старался нацелить их так чтобы избежать повреждений духовного ядра Берсеркера. Но, хоть он и планировал взять его живым, он не видел нужды ограничивать себя как-либо еще.

Будет жаль, если Берсеркер умрет, но если нет, его ожидают лишь более глубокие круги ада.

Его ноги вернулись в астральную форму, он был покрыт бесчисленными големами, все его тело, за исключением сердца и мозга, пронзали колья, и все же Берсеркер продолжал ползти, чтобы одолеть угнетателя, что стоял перед ним. Его действия больше не подходили под описание «осуждения» или «ненависти».

Да, это была его вера. То, ради чего Лансер пожертвовал половину своих големов, чтобы убедиться: был ли он глупым варваром, способным только на восстания против власти, или же человеком, что вырезал непреклонные убеждения и непоколебимую волю в своем сердце.

Лансер удовлетворенно кивнул, тихо сказав:

— Теперь, когда я столкнулся с тобой лицом к лицу, я понимаю, твое восстание — это олицетворение твоей героической сущности. Сильная воля всегда будет преобладать над слабой… но ты продолжаешь сражаться, потому что не способен принять это. Ты будешь сражаться, пока не сделаешь сильного слабым.

Он сражался не ради слабых. Безумный воин не зашел бы так далеко ради столь притворного альтруизма. Нет, это просто было…

— Ты мечтаешь о мире, где все были бы равными? Но твоя мечта - всего лишь несбыточная фантазия. Сегодня впервые… Я, пожалуй, должен высказать свое уважение к тому, кто именует себя «мятежником».

Лансер щелкнул пальцами и стоящий рядом с ним Кастер сделал шаг вперед.

— Но, к несчастью для тебя… мы изменим направление твоего восстания. Берсеркер Красных, теперь ты принадлежишь нам.

—…

Улыбка испарилась с лица Берсеркера. Ее место заняла гримаса убийственной ярости. Слова Лансера могли значить только одно – рабство. Для Берсеркера подобный позор был страшнее смерти.

— Ну, а теперь…

Кастер бесстрастно отдал команду големам, удерживающим Берсеркера. В тот же момент они преобразовались в жидкую форму и обвились вокруг Берсеркера и кольев. Даже герой восстания не мог сбежать из этой каменной тюрьмы.

— Оставлю препарирование на тебя, Кастер.

— Да, владыка…

С этим Лансер утратил всякий интерес к Берсеркеру. Теперь он стал одним из его подчиненных, и повернет свое оружие против Красной фракции. Это все, что ему нужно было знать.

— Похоже, я вам здесь больше не нужен! Поэтому поспешу удалиться! – бросил Райдер в спину уходящему Лансеру.

Райдер поспешно принял Духовную Форму и вернулся в крепость. Естественно, он хотел воспользоваться этой ситуацией. Никто бы не стал сейчас задумываться о каком-то гомункуле, это был идеальный шанс.

* * *

Этот человек был неуязвим, словно буря.

Райдер Красных насмешливо рассмеялся в лицо ожесточенной атаке Сэйбера и Берсеркера. Двое слуг атаковали на одном дыхании, нанося удары сверху и снизу.

Райдер сделал кувырок, без проблем отразив их атаки своим коротким копьем.

— Слабаки!

После чего ответил жестким пинком. Он сражался не с показным рыцарским благородством, а с боевым мастерством, отточенным на поле боя.

Берсеркер была отброшена, но тут же смогла вновь стать на ноги, заполнив пространство своим странным скрежещущим воем. Однако Райдер и не думал обращать на нее внимание, вновь скрестив оружие с Сэйбером.

На них обоих не осталось ни единой раны, их атаки не приносили никакого результата. Благодаря драконьей броне Зигфрид мог не бояться атак В-ранга и ниже – что позволяло ему сохранять баланс в этом поединке. Но если благородный фантазм этого Райдера окажется способным пробить его броню…

Ты что делаешь, Сэйбер?! На нем ни царапины! Используй свой благородный фантазм! Используй уже!

У него не было выбора, кроме как проигнорировать нытье своего мастера. Райдер пока и не думал сражаться серьезно, и его источник неуязвимости был все еще неизвестен. Возможно, благородный фантазм, которым он владеет, эквивалентен или даже превосходит фантазм Сэйбера. Быть может его вообще невозможно ранить без выполнения определенных условий.

Если Сэйбер сейчас применит свой благородный фантазм, это раскроет его личность, что определенно станет серьезной проблемой в грядущих сражениях. Уничтожение Райдера определенно даст им невероятное преимущество, но что если он выстоит?

Очевидно, что при таком раскладе Сэйбер просто выставит себя дураком, который использовал свой благородный фантазм только ради того, чтобы раскрыть свое имя врагам. Не говоря уже о том, что, если Райдер сможет улизнуть до того, как Сэйбер убьет его, его личность станет известна всей Красной команде. После чего все они будут знать про незащищенное место на его спине.

Поступить нагло все же лучше, чем поступить глупо, подумал Сэйбер, оставляя слова своего мастера неуслышанными. Он надеялся, что мастер поймет его. При других обстоятельствах он бы мог подробно ему все объяснить, но сейчас у него не было такой возможности.

Райдер отпрыгнул назад, по-видимому собираясь совершить новую атаку.

— Эх, так мы ничего не добьемся.

— …

Как он и обещал, Сэйбер не проронил и слова. Такое пренебрежение явно не понравилось Райдеру:

— Ты определенно тот еще ублюдок, не так ли? Тот, кто не может посмеяться на поле брани, и на Елисейских полях не вспомнит, как это делать. В этом мире и без того достаточно такого мрачного и унылого дерьма, как ты, так что попробуй рассмеяться…

Он был не согласен. Иногда смех в лицо противнику — не более, чем снисходительность. Резвое оживление в поединке двух воинов, признающих силу друг друга, в корне отличается от глумления над трупами проигравших.

—…хотя бы перед смертью, - добавил Райдер, видя немое несогласие в глаза Сэйбера.

В ту же секунду невидимая стрела, летящая быстрее звука, вгрызлась в грудь Сэйберу.