Онлайн чтение книги Танец цветов и песнь ветра The Flower Dances and Wind Sings
Глава 13

– Вы расскажете, если мне любопытно?

– Само собой! Ведь ты мой сын.

«Слова, наполненные слепым доверием».

Винсент не мог понять, почему Эрселла так верила в него. Чем больше они общались, тем досаднее он себя чувствовал.

Юноша давно выпустил книгу из рук.

«Меня долгое время кое-что интересовало».

– Я хочу знать, как жила матушка.

Палец Эрселлы, стучавший по подлокотнику кресла, повис в воздухе. Вопрос был совершенно неожиданным.

«Я считала, что, в лучшем случае, он спросит о моей семье, однако Винсенту была любопытна моя жизнь в качестве Молодой Леди, дочери Маркиза Визариде?» – и, хотя это не входило в намерения юноши, Герцогиня была очень довольна проявленным интересом.

Женщина заговорила в немного взволнованном настроении:

– Я была самой младшей. У меня были старшие сестра и брат.

Прозвучал ласковый голос. Винсент подумал, что она выглядит так, словно читает сказку.

– Мои родители были замечательными людьми. Они очень любили меня. До такой степени, что души не чаяли во мне… Не было ничего, о чём я не могла бы попросить их. Когда я говорила, что хочу отправиться на путешествие, отец брал отпуск, даже если был занят. Он не сердился и утешал меня всякий раз, когда я врывалась в их комнату из-за ночных кошмаров. Порой, я в страхе просила его остаться со мной, тогда отец читал мне сказки, пока меня не клонило ко сну перед самым рассветом. Изредка казался пугающим, но всё же являлся очень добрым человеком. Сестра и брат глубоко уважали и любили отца и мать. Мне хотелось быть достойным ребёнком для таких почтенных людей. Любым детям хочется оправдать ожидания своих родителей. Моему братцу пришлось изрядно постараться, поскольку он был тем, кому придётся идти по тернистому пути наследника семьи… Правда, не так сильно, как тебе. Мне и моей сестре было проще, чем брату. Она изучала политику и теологию. Я же выбрала различные языки и дипломатию. На самом деле, моя сестра может говорить на местном и официальном языках. Даже мой брат знает язык Конрада.

– У Вас была возможность использовать один из них?

– Нет. Независимо от того, сколько времени женщина посвящает учёбе, она редко использует полученные знания, если не становится учёным. Мои родители говорили, что это не имеет значения. Важно лишь просвещение и овладение этими знаниями, чтобы доказать, что я заслуживаю сидеть на своём месте. Перечисленное уже является весомой причиной учиться.

Прошлое Эрселлы было довольно шокирующим.

По словам Герцогини, Маркиз обучал своих детей независимо от пола, не ограничиваясь гуманитарными науками и также ставил главной задачей для них доказать собственную ценность.

Теперь Винсент мог понять причину, по которой его мать была так горда своей семьёй. Между тем, женщина продолжала свой рассказ:

– Всё же я любила балы куда больше, чем учёбу. Обожала модные и многолюдные места, где не нужны были формальности или грандиозные истории. Вполне достаточно говорить о мирской жизни. Наши беседы состояли из обсуждения незамысловатых тем: от впечатлений после путешествий, отношений с родными, причинами ссор с подругой до сплетен о том, в каких семьях самые симпатичные сыновья, амурных похождений и фантазий о браке. Порой, мы переходили черту, однако между друзьями не обязательно сохранять своё достоинство. И хотя важно вести себя надлежащим образом перед другими, постоянная самодисциплина делает жизнь утомительной. Я предпочитала проводить время со своими друзьями, в чьей компании могла говорить о чём угодно, чем участвовать в наигранном шоу, в котором мне нужно оценивать степень образованности окружающих.

Это тоже было неожиданно, поэтому Винсент не мог сидеть с прямой головой. Чем больше рассказывала Эрселла, тем больше юноша узнавал о ранее неизвестной ему стороне матери. Она продолжала говорить. Прежде чем Герцогиня осознала это, уголки её рта слегка приподнялась. Естественное выражение лица было куда лучше, чем натянутая улыбка, которую носила женщина несколько дней назад.

– Моим друзьям, как и мне, нравилось наше поместье. Входя в зал, можно было увидеть прелестную люстру, выполненную в стиле старой Империи Леонес, в форме канделябра, располагающейся на золотой пластине. Её приобрели благодаря хорошему вкусу матушки. Эм… также в особняке находилась дверь прямо под лестницей, что вела на первый этаж и, распахнув которую, ты мог лицезреть широкий бальный зал. Пол в комнате был покрыт золотыми плитками, потому создавалось впечатление, словно она уткана зеркалами. Ночью, когда лунный свет заливал весь зал, кафель магически блестел и сиял. Мне казалось, что стоя на нём, я будто хожу по тёмному звёздному небу. Этот момент не мог быть волшебнее. Я танцевала там каждую ночь. Однако кружиться одной совершенно невесело, верно? Поэтому приходилось заставлять моего занятого брата вальсировать со мной в качестве партнёра.

«Интерьер Маркизовского имения словно вырисовывается прямо перед моими глазами», – Винсент представлял Эрселлу кружащейся в сумрачном бальном зале и аккуратно приподнимающей одной рукой платье.

Вдобавок золотые волосы, развевающиеся подобно шёлку. Разумеется, юноше никогда не доводилось видеть свою мать такой. Вся картина являлась плодом воображения мальчика.

Герцогиня хихикнула с мечтательным выражением лица. У Винсента были смешанные чувства, ведь так она выглядела как юная леди.

– Несмотря на то, каким ужасным характером обладал мой братец, не проходило и ночи без моих просьб потанцевать с ним. Он прогонял меня, однако я упрямо стояла на своём. «Если буду танцевать с кем-нибудь другим, то непременно наступлю ему на ногу» – оправдывалась я тем, что не училась танцам должным образом. Тогда брат протягивал мне руку, недовольно ворча: «вскоре эта девчонка опозорит семью». Он танцевал со мной до тех пор, пока я не оставалась довольной. Теперь же, вспоминая прошлое, мой братец хоть и чуточку, но тоже наслаждался танцами. Иногда, со слезами на глазах, я благодарила его за то, что он составлял мне компанию.

Веки Эрселлы начали тяжелеть, прежде чем она успела это осознать.

– В те дни я была действительно счастлива, – ресницы Герцогини дрожали, взмывая то вверх, то вниз.

Винсент продолжал смотреть, стараясь не упустить ничего из виду.

«Странно, однако я не могу оторвать от неё взгляда».

– Затем… – голос женщины начал постепенно слабеть, пока совсем не притих.

«Тогда жалеете ли Вы о том, что родили меня?»

Юноша проглотил вопрос, что вертелся на кончике языка.

По какой-то причине у него не нашлось сил произнести эти слова. Он опасался, что ответ окажется таким, каким он не хотел бы его слышать.

«Я боюсь? Чего именно?» – Винсент был ошеломлён внезапным открытием.

В это время глаза Эрселлы полностью закрылись, и женщина медленно оперлась о стол.

Юноша неосознанно выставил свою руку. Ладонь мальчика прошла через пустой промежуток, чтобы предостеречь мать от удара о стол.

Голова Герцогини мягко легла на ладонь Винсента, чьё лицо посуровело из-за проникавшего сквозь кожу тепла.

«Тепло».

Он неосознанно затаил дыхание.

«Не думал, что матушка окажется такой тёплой, учитывая хладнокровный взгляд, которым она всегда смотрела на меня. Странное ощущение», – голубые глаза спокойно осмотрели обстановку.

«Она всегда была столь сердечной? Этот человек?»

Винсент медленно вытащил свою руку и взглянул на Эрселлу с растерянным видом.

Как ни странно, женщина заснула тихо, бесшумно дыша.

Светлые реснички Герцогини трепетали. Она хмурилась, словно ей снился кошмар. Заметив это, он вытянул указательный палец и осторожно надавил на морщинку между бровями матери.

Выражение юноши помрачнело пуще прежнего, по сравнению со сдвинутыми бровями Эрселлы. Только затем мальчик несколько раз перевёл взгляд с её лица на свою ладонь, будто осознавая, что он натворил. 

– …

Винсент испустил короткий вздох и схватился за подбородок.

«Не представлял, что она может заснуть, рассказывая о себе».

Невероятно длинные волосы Герцогини небрежно рассыпались по столу. Мальчик нахмурился, когда заметил пару золотых прядей, протянувшихся над обложкой книги. Винсент пошевелил кончиком указательного пальца и бережно отодвинул их с поверхности учебника.

Шло время, солнце поменяло своё положение, комната наполнилась теплом и мягким светом. Лучи, прошедшие сквозь окно, легли прямо на лоб Эрселлы.

Распущенные локоны, что смотрелись как расплавленное чистое золото, ярко сияли. Пряди, сверкающие под лучами солнца, опускались под стол. Каждый волос был подобен нитям, выполненным из солнца. Юноша безотчётно продолжал наблюдать за матерью.

– Мм…

Как только голова Эрселлы слегка сдвинулась, он резко отвернулся, как воришка, пойманный на месте преступления.

«Чем ты занимаешься?»

Мальчик неожиданно засмеялся над собой.

«Всё бесполезно».

Придерживаясь этого мнения, Винсент отпустил подбородок, встал со своего места и направился к противоположной стороне.

«Каким образом я…»

На секунду юношу овладели сомнения, однако он медленно поднял Эрселлу. В это же время рука Герцогини обвилась вокруг шеи сына. Почувствовав некоторую тяжесть над шеей, мальчик остановился и посмотрел вниз. Она всё ещё спала.

«Видимо, неосознанно положила свою руку на мою шею», – испустил сквозь губы тяжёлый вздох.

Юноша впервые понял, что довольно трудно переносить спящего человека. По какой-то причине Винсент был раздражён видом беззаботно спящей матери.

Он поднял ногу и тихо постучал по двери, слегка напрягши своё выражение лица. Служанка, ожидавшая снаружи, услышала стук и отворила дверь.

– Чем могу помочь… Мадам?!

– Она заснула. Веди меня к комнате Матушки.

Проверив состояние Герцогини, Джейн послушно кивнула и направилась в сторону хозяйских покоев.

***

– Мадам. Мадам!

Эрселла медленно приоткрыла веки, услышав чей-то зов. Сощурившись из-за яркого света, что туманило её зрение, женщина полностью раскрыла глаза.

– Лианн?

Горничная выглядела несколько смущённой.

– Мадам, наступило время ужина. Его Светлость сегодня вернулся раньше обычного, потому Вы можете поесть вместе с ним. Боже мой, как Вы могли так долго спать?

Услышав слова Лианн, Герцогиня повернула голову и увидела тёмно-синее небо, которое появлялось перед началом ночи. Эрселла недоумённо моргнула:

«Что произошло? Я уверена, что разговаривала с Винсентом в кабинете…»

– П-почему я здесь?

– Я слышала, что Вы отправились к Молодому Господину, но в итоге заснули в кабинете.

«О Господи! Похоже, я уснула, пока говорила».

Шокированная Эрселла потеряла дар речи.

«Даже сама мысль об этом возмутительна. Представляете, насколько ошеломлён был Винсент, увидев меня такой? Мне жаль. Всё-таки я для него обуза».

Герцогине также было жаль Лианн.

«Должно быть, ей было трудно уложить меня в постель», – женщина поблагодарила горничную.

– Ты справилась со множеством неприятностей.

– А? Я? – Лианн удивилась, указывая на себя пальцем.

– Ты прошла весь путь, чтобы принести меня сюда. Молодец.

Эрселла просто похвалила усилия служанки, однако Лианн удивилась тому, что говорит хозяйка.

– Как может такая слабачка, как я, перенести Вас? Молодой Господин лично принёс Мадам сюда.

«Что?!» – глаза женщины полезли на лоб, когда с губ горничной сорвалось неожиданное имя.

– М-молодой Господин? Винсент?

– Да.

«Этот ребёнок принёс меня сюда? Кроме того…»

Эрселла в шоке вскрикнула:

– О-он принёс меня?!

– Да, – Лианн решительно кивнула.

Герцогиня сжала губы. Ей было крайне стыдно.

«Удивительно, что Винсент не просто привёл, а перенёс меня сюда! Боже мой, сколько же проблем я доставила?» – зрачки Эрселлы постоянно дрожали, как у испуганного кролика.

Она схватила горничную за одежду, принуждая её дать ответ:

– Неужели это действительно правда?

– Да, правда. У меня не нашлось бы сил перенести мою драгоценную Мадам сюда…

В отличие от своей трясущейся хозяйки, Лианн ответила спокойно, однако внутренне обеспокоилась. Сцена, увиденная ею ранее, казалась довольно смущающей.

«Я была удивлена его неожиданным визитом, но что было ещё более неожиданным, так это увидеть Молодого Господина, несущего на руках Мадам. Забудем про прикосновения, господа едва ли удостаивали друг друга взглядом раньше».

Горничная попросила у Джейн, стоящей рядом с ней, объяснений, ведь Винсент казался совершенно другим человеком. Однако служанка просто пожала плечами и надула губы.

[– Ты понимаешь меня?]

Пока Лианн расспрашивала о произошедшем, юноша уложил Эрселлу на кровать и без колебаний развернулся. Он оставил предостережение:

[– Будь осторожна, не разбуди её.]

Горничная задрожала от низкого голоса юноши.

«Он говорил так, будто не простил бы мне такую оплошность».

Согласно приказу Винсента, у Лианн не было никакого выбора, кроме как не будить Эрселлу до самого заката.

Горничной выпала возможность разбудить Герцогиню только после известия о возвращении Герцога. Девушка аккуратно ухватилась за руку Мадам, считая, что Эрселле необходимо присоединиться к Его Светлости.

– Вам нужно сейчас спуститься. Господин уже ждёт Вас внизу. Перед этим я должна поправить волосы Мадам. Они в полном беспорядке.

Под руководством Лианн Эрселла поднялась с постели и привычно села перед туалетным столиком.

– …Хм? Да, пожалуйста.

Женщина доверила свои волосы умелым рукам горничной, попутно стараясь успокоить своё дрожащее тело. Она почувствовала небольшое облегчение, увидев аккуратно причёсанные пряди. Эрселла использовала образовавшуюся тишину и спросила:

– Он был очень расстроен?

– Молодой Господин? Н-нет? Вёл себя как обычно… То же лицо без всякого выражения. Однако не выглядел грустным.

Слова Лианн помогли Герцогине расслабить напряжение в плечах.

«К счастью, ничего, о чём я беспокоилась, не приключилось».

– Винсент присоединится к нам за ужином?

– Разумеется. Вы всегда ужинаете втроём, когда Его Светлость приходит домой. Не волнуйтесь за Молодого Господина. Он действительно не был зол.

«Хотя и угрожал мне.

Лучше опущу сказанные им слова. Будет хуже, если Мадам узнает об этом».

– Готово.

Волосы Эрселлы были скромно собраны в высокую причёску. Она выглядела более ухоженно после того, как горничная завершила приготовления. Женщина внимательно посмотрела на себя в зеркале, слегка потёрла глаза, чтобы избавиться от сонности, и последовала в сторону первого этажа.