Я шла за Рюдигером, постоянно крутя головой и осматриваясь.
Только снаружи станция казалась мрачной. Пройти чуть дальше внутрь - и она оказалась белой и высокой, подобной березовому лесу.
Когда мы покинули пределы станции, у выхода нас уже ожидал кучер рядом с внушительной каретой и приветливо улыбался.
– Господин! – окликнул он Рюдигера.
– Ты как раз вовремя.
– Конечно. А как же иначе?
Кучер средних лет криво усмехнулся и ответил на грубые слова Рюдигера.
Приехавший за нами мужчина тоже был довольно крупным, но, встав бок о бок с Рюдигером, он все равно оказался на голову ниже.
Ох, теперь я вижу, что Рюдигер действительно высокий.
Я прикусила губу.
– Герцог и герцогиня ждут Вашего приезда с нетерпением, – услужливо осведомил его кучер и добавил: – Дорога сюда из Эмдена занимает около недели в оба конца. Должно быть, это было утомительное путешествие.
– …Нормально.
Кучер усмехнулся, видимо, уже привыкнув к немногословности герцогского сына, и перевел взгляд на нас, стоявших позади Рюдигера.
Его взгляд сразу же упал на Луку.
– Значит, это..?
Рюдигер кивнул.
Кучер изумленно уставился на мальчика.
– Ох, вы только гляньте… Точь в точь господин Йоханс в детстве!
От переизбытка чувств кучер смахнул слезу.
Его глаза были полны нежности, когда он смотрел на Луку. Он настолько переполнился эмоциями, что посторонний человек мог бы подумать, что Лука племянник кучера, а не Рюдигера.
Но если так посмотреть, со своими вассалами Рюдигер был довольно дружелюбен. Он вел себя совсем иначе, чем с посторонними людьми.
Через некоторое время кучер все же опомнился и, вытирая слёзы, произнёс:
– Простите, я запоздал с представлением. Моё имя Ганс, я конюх герцогства Винтервальд. Сегодня я буду ответствен за Ваше благополучное прибытие в поместье, молодой господин.
– Приятно познакомиться…
Лука почувствовал себя неловко, когда Ганс, заговорил с ним непринужденно, но в то же время уважительно.
Но подождите...
"Раз он так разговаривает, значит, уже давно служит Винтервальдам?"Почему-то мне стало неловко от его дружелюбно-вежливой манеры… И судя по всему, Луке тоже.
В Эмдене он был очень осторожен со взрослыми и всегда проявлял уважение, которое редко получал в ответ, будучи простым ребенком. Из-за этого, по приезду в Винтервальд он испытывал некоторые трудности с уважительным отношением слуг. Так что не удивительно, что сейчас он так странно отреагировал на представление кучера.
Ох, и конечно только я обратила на это внимание. Рюдигер и Ганс, должно быть думали, что для Луки это вполне естественно.
Но тут Ганс перевел взгляд с Луки на меня, и все лишние мысли отошли на второй план.
То дружелюбие, которое окутывало его, когда он здоровался с Лукой, сменилось настороженностью по отношению к чужаку, чьего появления явно не ожидали.
Внезапно я поняла, что ведь так оно и было: я никогда не входила в планы Рюдигера. Так что я должна была быть готова к подробной реакции…
Ладно, сейчас было не время отдаваться размышлениям.
Ганс.
Не припомню, чтобы это имя фигурировало в оригинально истории. Хотя, может он и упоминался, но лишь как персонаж второго плана.
И тем не менее, сейчас это не имело значения. Кем бы Ганс ни был в оригинале, сейчас он – вассал семьи Винтервальд. И судя по тому, как он упомянул детство Йоханса, служил он им не первый десяток лет.
А ещё он был человеком, с которого начиналось моё испытание в Винтертуре.
Ф-фух… Я нервничала.
Но нужно было успокоиться. Первое впечатление имело слишком большое значение, чтобы позволить себе его запороть.
Взяв себя в руки, я натянула непринужденную улыбку, стараясь скрыть истинные чувства. Затем я поприветствовала Ганса так мягко, как только могла.
– Здравствуйте, я Юдит Майбаум, мама Луки. Прошу, позаботьтесь о нас.
* * *
Карета, присланная из Винтервальда, была не такой, как та, в которой мы ехали до этого. Колёс было больше, поэтому даже по ухабистой и неровной дороге мы ехали без тряски.
"Почти, как в машине… Карета, в которой мы ехали ранее, казалась очень дорогой, но эта определенно стоила на порядок больше".– Мы почти приехали, – предупредил Рюдигер, и я посмотрела в окно.
Высокая стена матового серого цвета. Величественные стены, похожие на гигантскую ледяную глыбу, были более устрашающими, чем описывал их автор.
Когда передо мной наконец предстал замок Винтервальдов во всей его красе и мрачности, я нервно сглотнула.
Как бы хорошо я не подготовилась к этому моменту, дрожащие колени и потеющие ладошки выдавали меня с головой.
"Ничего, я справлюсь, – думала я про себя, – у меня же всегда получалось расслабиться в стрессовой ситуации".Я попыталась вспомнить все, что знала об этом месте и его обитателях.
…Но ничего полезного в голову так и не пришло.
Отец Рюдигера, Максимилиан, нынешний герцог Винтервальдский, редко появлялся во всякого рода новостях. А из чужих рассказов можно было понять только то, что он был хладнокровной и крайне прямолинейной личностью.
Он определенно не был семейным человеком и даже с собственными сыновьями был не особо разговорчив и щедр на внимание. Точно как и с Лукой.
О, но все же было одно исключение.
Он был безумно влюблен в Софию, нынешнюю герцогиню и маму Рюдигера.
В прошлом она была фрейлиной принцессы Ванессы. И когда та умерла, родив Йоханса, место герцогини осталось пустым.
Максимилиану в тот момент срочно требовалось найти кого-то, способного занять его и воспитать родившегося мальчика, как собственного сына. И тогда София казалась идеальной кандидатурой.
Многие предполагали, что она будет холодно отвергнута герцогом как политически не выгодный брак. Но все оказалось совсем наоборот.
Даже ходили слухи о том, что герцог был неравнодушен к Софии ещё до смерти принцессы, и её скоропостижная кончина не была такой уж естественной, как казалось.
К сожалению, в романе ничего так и не объяснилось. И читателям приходилось лишь догадываться, что из всего потока информации было правдой, а что всего-навсего слухами.
И еще кое-что пошло не так, как ожидалось: через год после того, как София стала герцогиней, она родила Рюдигера.
Люди думали, что она станет пренебрежительно относиться к Йохансу. Ведь как бы она ни была предана принцессе Ванессе, никто не удивился бы, обрати она все своё внимание на родного сына и совсем позабудь о приёмном.
Однако, вместо этого София оставила ещё неотлучного от груди Рюдигера на попечительство нянек, а сама полностью ударилась в заботу о двухлетнем Йохансе.
Она во многом любила его больше, чем своего собственного сына…
Ирония судьбы заключалась в том, что Йоханс, выросший в любви и заботе, стал знаменитым светским львом и погиб, упав с лошади во время пьяной прогулки...
"Для человека, выросшего в сплошной дискриминации, ты слишком добр".Я взглянул на Рюдигера.
Его вздернутый нос был острым, как сосульки на подоконнике, серо-голубые глаза – прозрачными, как иней, а темные волосы – корой зимнего дерева.
Он действительно оправдывал гордое звание Винтервальдов.
И пускай он сам особо не стремился быть близок с семьей и не был, он ответственно нёс данное ему бремя. Так что постоянные отказы от женитьбы были тем малым, что принадлежало ему по праву.
Он заботился о Луке и любил его, но в основе его чувств опять же таки лежала ответственность.
На самом деле, по мере чтения романа мне становилось все интереснее: неужели Рюдигер совсем не завидовал Йохансу? Ведь он был тем, кто украл любовь его матери и все её внимание.
"Если бы я была на его месте, чисто назло попыталась бы стать герцогом, – раздраженно подумала я. – Но Рюдигер совсем другое дело. Он не жадный, сильный и по-своему независимый от всего этого… Это мне в нём и нравилось".Затем, словно почувствовав мой взгляд, Рюдигер оглянулся на меня и спросил:
– У меня что-то на лице?
Не в силах сказать, что мне было его жаль, я выдала первое, что пришло в голову:
– Нет. Просто засмотрелась на Вашу красоту.
– Вы чт-...?
Лицо Рюдигера вытянулось, а глаза расширились от удивления, словно он только что не комплимент услышал, а нечто совершенно ему противоположное.
Я сама застыла в замешательстве от его шокированного вида и поспешила сказать:
– Шучу… Просто шутка, ха-ха…
"Шутка не удалась", – тихо пробормотала я про себя.И Рудигер был далеко не единственным, кто не понял шутки и сейчас взирал на меня с озадаченным выражением лица.
***
София и Максимилиан были не самыми ласковыми и общительными людьми.
Может быть, для Луки они и были хорошими бабушкой и дедушкой, но для всех остальных они были холодными, расчетливыми и аристократичными.
Кроме того, София любила Йоханса больше всех остальных… Что она подумает обо мне, как об одной из его избранниц? К тому же, родившей ему сына.
"Не какая-нибудь случайная невестка, а падшая дворянка, едва ли выше простолюдинки да ещё и без аристократического образования".Рюдигер уверял меня, что в семье меня легко примут, но я ему, честно говоря, не верила. От слова совсем.
Пф-ф. Да меня наверняка примут за падкую до денег женщину, пытающуюся протиснуться в высшее общество за счет ребёнка.
Как же я была рада, что территория поместья была такая большая и у меня была ещё целая гравийная дорожка, чтобы успеть успокоиться.
Но вот и она закончилась…
– Вы – мыть ребенка Йоханса? – этим вопросом меня одарила бледнокожая дама, одетая в классическое черное платье. От одной ее подтянутой худощавой фигуры исходила неправдоподобная властность.
Это была София, герцогиня Винтервальдская.
Она пристально посмотрела на меня своими бледно-зелеными глазами и произнесла:
– Путь, должно быть, был не из лёгким. Прошу, проходите.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления