Онлайн чтение книги Я приложу все усилия, чтобы изменить жанр I Will Make an Effort to Change the Genre
Глава 7

Наконец-то!

Лука отправляется в Винтервальд!

Меня настолько переполняли эмоции, что я едва сдерживала себя, чтобы не зааплодировать стоя от осознания того, что я воочию увижу этот момент.

Но я не могла себе позволить даже искренне порадоваться, потому что вынуждена была строить из себя беспокойную и ошеломленную тётушку.

На всякий, я ещё раз мысленно повторила: 

Словно промывая себе мозги, я повторяла эти слова снова и снова, изображая на лице шок и озабоченность.

Я кивала, пытаясь придать своему лицу больше невинности, пока обескураженным взглядом следила за плавающей в чашке чая заваркой. 

Совершенно верно истолковав эмоции на моем лице, Рюдигер осторожно попытался меня приободрить.

 – Я понимаю ваше беспокойство. Но я гарантирую, что жизни Луки в Винтервальде ничего угрожать не будет. Даже наоборот, мы создадим все условия для его комфортного пребывания там.

Кажется, Рюдигер был искренен.

Он и его родители – бабушка и дедушка Луки – действительно относились к Луке как к родному внуку, а не как к незаконнорожденному ребенку.

И фактически, поскольку Рюдигер не собирался жениться, Лука считался его единственным приемником...

И всё же было не удивительно, что новость о становлении Луки наследником герцогства многие восприняли негативно. 

Я поморщилась от одной только мысли, какой тернистый путь предстоит пройти этому ребёнку.

Меня вдруг охватило противоречие.

Действительно ли мне нужно отпустить Луку?

Может быть, он мог бы остаться со мной, и все было бы хорошо...

Но Винтервальды не откажутся от Луки. Не так просто.

В нем текла кровь Йоханса, и Рюдигер и на половину на рассказал мне, какую большую роль это играло для общественности. Он не рассказал, но я и без того всё знала и понимала.

Я не его мама, Лариса, и я не смогла бы выиграть битву за опекунство.

Ох, даже если шансы и были, мой противник был слишком силен. 

Помимо всего прочего, Лука так и не смог забыть ту злую тётю, издевавшуюся над ним целых пять лет, сколько бы я ни старалась.

Он точно захочет пойти с Рюдигером.

При мысли об этом мне стало немного обидно, как будто месяц упорной работы прошел даром.

Ты был мил с ним только потому, что искренне хотел этого, а не потому, что ожидал чего-то взамен. А я не могла отобрать этого у Луки.

Собравшись с мыслями, я тяжело вздохнула:

– Это просто… Всё так неожиданно…

– Я понимаю, – Рюдигер покачал головой.

Я слабо улыбнулась в ответ, а потом поспешно добавила:

– Если он сегодня примет лекарство и немного отдохнет, то к завтрашнему дню должно быть будет в полном порядке… Могу ли я попросить у Вас время подумать до утра?

– Конечно, как Вам будет угодно. 

– Благодарю.

До самого конца проводов Рюдигера я строила из себя встревоженную тетушку, которой не легко давались мысли о том, чтобы отпустить дорогого ей племянника с непонятно кем и непонятно куда.

Мысленно же я уже давно приняла решение и тихонько ликовала. Одну гору мы преодолели.

Я вздохнула с облегчением, как только Рюдигер скрылся из виду.

* * *

Вечером я приготовила попурри, задействовав все свои кулинарные навыки. К счастью, получилось очень вкусно, и Лука мгновенно опустошил свою миску.

Я с удовлетворением наблюдала за ним.

Возможно, это был мой последний ужин с Лукой. А ведь прошел целый месяц… Если бы не наше положение и проблемы с финансами, было бы здорово вот так сидеть и кушать вдвоем почаще… Но теперь это могло сбыться лишь во снах. 

А сейчас нужно сосредоточиться, чтобы получше запомнить этот момент. 

О Рюдигере, кстати, Луке я так и не рассказала. Подумала, что в этом не было особой необходимости, раз он так и так узнает обо всем завтра.

Ах, кого я обманываю? Это была форма банальной самозащиты, способ отвлечься от шока, вызванного сегодняшним внезапным появлением Рудигера.

***

Наступил следующий день, и, как и договаривались, Рюдигер вернулся за моим ответом.

Лука, у которого за ночь температура совсем спала, ошарашенно посмотрел на него и спросил:

– Дядя?

– Да. Он твой дядя, Лука, – я слегка улыбнулся и похлопал мальчика по спине. Я хотела было поздороваться, но тут Лука спрятался за мою спину.

Он стеснялся?

Я неловко улыбнулся Рюдигеру и подтолкнула Луку.

– Поздоровайся же, Лука.

– ...Этот человек совсем не похож на меня, так как мы можем быть родственниками?

Взгляд Луки на Рюдигера был полон недоверия.

Нет, это неправильно.

Меня стало терзать смутное сомнение, что что-то было не так, но в конце концов я всё списала на ещё, видимо, не прошедшую болезнь Луки.

– Лука, мы с тобой не похожи, но мы ведь семья? Нельзя судить о людях по их внешности.

На самом деле оригинальная Юдит тоже это заметила. Сколько бы она ни терла глаза, а сходства между Рюдигером и Лукой в упор не видела. Ни цвет волос и даже глаз. 

Ох уж эти родственники…

Но быть честной, не знай я, что это правда, тоже бы насторожилась. А может выставила бы Рюдигера за дверь, не став даже дослушивать. 

– Я всё равно не верю! – крикнул Лука. Теперь в его глазах легко читалась враждебность, когда он смотрел на Рюдигера.

Тот, прежний Лука, мгновенно принял Рюдигера как дядю, так в чем же проблема?

Может быть, ему следовало увидеть нашу склоку из-за денег…? Но это было не совсем правильно.

Пока я пыталась придумать, как убедить Луку, Рюдигер явно нервничал, хоть и тщательно пытался это скрыть за маской невозмутимости.

Его гладкое лицо, которое, казалось, можно было проткнуть иглой, наконец исказилось в  мольбе.

– Лука, ты очень похож на моего брата. Светлые волосы, темно-синие глаза... Я знаю, что совсем не похож на него, потому что он пошел в свою мать, а я в отца. Поэтому неудивительно, что и мы с тобой не похожи. Верно? Но знаешь, у меня есть медальон с портретом твоего отца. Взгляни.

Рюдигер умело оправдывался, но видя, как Лука всё ещё посматривал на него с подозрением, вытянул из внутреннего кармана небольшой медальон и раскрыл его. 

Внутри оказался изображен профиль человека, похожего на греческую статую и напоминавшего Луку, когда тот вырастет.

Теперь у меня уж точно отпали все вопросы к Ларисе, разделившей ночь с первым встречным. 

Я кивнула, убеждая себя. В то время как мой племянник все еще смотрел на медальон в своей руке, широко раскрыв глаза и отказываясь принимать реальность.

Я обняла его за маленькие плечи и попыталась подбодрить.

– Семья твоего отца очень богата, так что отныне у тебя будет возможность кушать мясо и всякие вкусности каждый день. 

– ...А тетя?

– Я? А я останусь дома.

Он беспокоился о тёте, даже после всего, что она для него сделала. Я почувствовала себя немного тронутой.

Не могу поверить, что кто-то был способен думать о деньгах смотря в это милое невинное личико! Чертовка Юдит!

Но, несмотря на мои намерения, чувство, будто его предали, в глазах Луки было очевидным.

Я прищурилась, увидев в его взгляде отчаяние.

Что с ним? Неужели что-то не так?

Внезапно глаза Луки загорелись. Он вдруг обхватил меня за талию и воскликнул:

– Мама!

…Что?

Сначала я подумала, что мне послышалось, будто он назвал меня мамой, ха-ха...

Его маму звали Лариса, и он ни разу в жизни не называл Юдит мамой.

Да он даже тётей её редко называл! А если и называл, то с легкой злобой и обидой.

– Мама…!

Ох, мне не послышалось!

Я яростно принялась отрицать его слова:

– Что, почему я твоя мама? Я твоя тетя, а не мама!

Но вместо того, чтобы прекратить, Лука закричал ещё громче, едва не плача:

– Мама, не бросай меня!

– Нет же, именно потому что я не твоя мама, я не могу поехать с тобой, Лука. Что за резкое поведение? – я неловко рассмеялась, попеременно глядя то на Рюдигера, то на Луку.

Глаза Рюдигера расширились в замешательстве, а его плотно сжатые губы неконтролируемо дернулись.

Так, сначала нужно успокоить Луку, а уже после объяснить всё Рюдигеру. 

Моя очередная попытка с треском провалилась – Лука крепко вцепился в меня, пропитав своими слезами верхнюю часть моей юбки.

– Я снова буду называть тебя тетей, только не избавляйся от меня, ладно?

Подождите, это становится очень странным.

Как будто я настоящая мама, и я заставляю Луку называть меня тетей только для того, чтобы поиграть в невинную деву…!

О нет. Выражение лица Рюдигера становилось все жестче и жестче.