На самом деле, после столь долгого прослушивания голоса Рюдигера у меня задрожали коленки.
Он словно щекотал мои уши перышком… Это был тот самый голос, от которого таяли женские сердца и черствели мужские.
Когда я завела Рюдигера в дом, с опозданием поняла, что расположиться ему было особо и негде. В конце концов я приняла решение усадить его за кухонный стол. Он посмотрел на меня, явно недоумевая от того, что его привели на кухню, а не в гостиную, но, к счастью, никак это не прокоментировал.
– У меня дома ребенок, – сказала я, – и он немного простывший. Вы не возражаете, если я сначала дам ему лекарство?
– Конечно. Пожалуйста.
Рудигер милостиво согласился, что, в целом, было ожидаемо. Захватив с собой лекарство и ложку меда, я поспешила наверх.
– Лука?
Выглядящий ужасно больным, он повернулся на звук моего голоса и открывающейся двери. Его прищуренные глаза были всё такими же опухшими и слегка покрасневшими.
Мне стало жаль его.
По крайней мере, ему недолго осталось страдать в таких условиях. Совсем скоро он отправится в поместье Винтервальдов.
Я тяжело сглотнула и бодро произнесла:
– Вот, прими свое лекарство.
Лука скривился, ощутив горечь на языке, но все равно проглотил лекарство.
– Должно быть на вкус так себе?... Я рада, что ты выпил его без сопротивления, – тихонько рассмеялась я.
– Я не ребенок. С чего бы мне так вести себя.
Но ты всё ещё ребёнок…
Вместо ответа я ухмыльнулась и сунула ложку меда в рот Луке.
– Сегодня у нас на ужин будет пирог.
– …Где ты возьмешь на него деньги?
– Не беспокойся об этом. Я заработала немного сегодня утром.
Я слегка горделиво усмехнулась, взяла в руки миску из-под лекарства и встала. Глаза Луки беспокойно заблестели, когда я направилась к выходу из комнаты.
– Ты сейчас занята?
Было очевидным, что он хочет, чтобы я осталась с ним. Это чем-то напомнило мне вчерашнюю ночь, хоть и сейчас он был в куда лучшем состоянии, а не в полубреду, как тогда.
Ребенок должен хорошо спать, особенно когда болеет. Лука же умудрялся не делать этого даже в обычное время.
Так что как бы я ни хотела сейчас остаться рядом с ним, не имела такой возможности. Ему нужно набираться сила, да и…
– Я не занята, но к нам пришел гость.
– Это парень?
– Да? А как ты узнал?
– По шуму на улице.
– Прости, мы тебя разбудили?
– Нет, – Лука покачал головой, после чего, пристально посмотрев мне в глаза, добавил: – Он твой новый парень?
Слова "Он пришел за тобой, а не за мной, он твой дядя" поднялись к горлу, но вслух я их так и не произнесла.
– Нет. Это не так. Просто… Я пойду узнаю, зачем он пришел, а ты отдохни еще немного, Лука.
Я натянула одеяло до его маленького подбородка, похлопала по груди и вышла из комнаты.
Закрывая дверь, в надежде, что так он не услышит наш с Рюдигером разговор, я заметила, что на его лице мелькнуло странное выражение.
Как будто он обиделся.
Но так и не обнаружив причину его плохого настроения, я решила не придавать этому большого значения.
* * *
Рюдигер все еще сидел за кухонным столом и даже поза его ничуть не изменилась с тех пор, как я поднялась наверх.
– Могу я предложить Вам чая?
– Буду благодарен.
Я поставила чайник на плиту и дождалась пока он закипит. Заварив чай, я поставила чашку перед Рюдигером и взволнованно добавила:
– Не так давно я засушила цветы из местного леса и заварила из них этот чай. Не уверена, каким он выйдет на вкус, но пока это все, что у меня есть.
– У него приятный аромат, – он сказала это, но слой морщин, пролегший на его лбу, говорил совершенно об обратном.
У нас с Юдит была ещё одна, объединяющая нас черта. А именно, ни одна из нас не умела заваривать чай.
Возясь с посудой, я мысленно предостерегала себя.
Во-первых, не дать подумать Рюдигеру, да и Луке, что я пытаюсь избавиться от него и поскорее спровадить в Винтервальд.
Во-вторых, не дать им понять, что я знаю больше, чем следовало бы. Иными словами, придерживаться той истории, что я продумала почти сразу, как осознала свою ситуацию.
Рюдигер все равно попытается забрать Луку, так что мне просто следует быть осторожной.
Совсем скоро всё это кончится, так что, набравшись уверенности, я села напротив Рюдигера и продолжила разговор, который мы вели перед домом.
– Вы не ошиблись. В этом доме действительно живут Майбаумы. Но я никогда раньше не слышал имени Йоханс, а моя семья не имеет ничего, что связывало бы ее с Винтервальдами.
– Это не совсем так. Разве вы не писали Йохансу пять лет назад, сообщая ему, что у вас есть незаконнорожденный ребенок?
Ага. Лариса писала Йонасу. Вероятно, незадолго до того, как она умерла от чумы. Но ни в памяти Юдит, ни в моей ничего нашлось об этом письме.
Но важно было то, что Йоханс знал о существовании внебрачного ребенка, а не то, как он узнал.
– Не поздновато ли сейчас отвечать на письмо пятилетней давности?
– Нам нет оправдания, – Рюдигер покорно склонил голову в знак извинений.
– Я сводный брат Йоханса, и могу заверить, что он все это время скрывал от семьи существование ребенка. Но не так давно он погиб в результате несчастного случая. Так что разбирая его вещи, я совершенно случайно наткнулся на то письмо и, узнав о существовании ребенка, поспешил Вас разыскать.
– Ах, я сожалею о вашей потере.
Он – ублюдок, который проигнорировал существование собственного ребенка. Йоханс ничем не отличался от плохого парня. За все что он натворил, считай, легко отделался. Но Рюдигеру я этого говрить, конечно же, не стала.
Я мягко, насколько смогла, выразила соболезнования по поводу смерти Йоханса и всё пыталась подобрать правильное выражение лица. Но сам Рюдигер, казалось, не был особо обеспокоен ситуацией и, похоже, не обращал на мои попытки никакого внимания. Это позволило мне несколько расслабиться.
– Мне потребовалось немало времени, чтобы найти Вас, поскольку в письме не было указано никакой информации, кроме фамилии. Так что я приношу свои извинения.
– Вам не за что извиняться. Это скорее мне стоит просить прощения. Вы потратили столько сил… – я скромно пожала плечами.
По правде говоря, Рюдигер мне нравился почти так же, как и Лука, я имею в виду персонажа Рюдигера Винтервальда. Трудно не полюбить героя и героиню романа, а также их преданных учителей и помощников, не так ли? К тому же они оба красивы и симпатичны, так что неудивительно, что моя любовь к ним становилась только сильнее.
Возможно, немало приободрённый моим благосклонным ответом, мой красавец-помощник взглянул на второй этаж и, запнувшись, произнес:
– Судя по всему, ребенок наверху – это ребенок моего брата.
– Наверное, Вы правы.
– А… Могу я узнать его имя?
– Лука. Его зовут Лука.
Рюдигер снова и снова бормотал имя Луки. Должно быть, это нелегко – иметь племянника, о существовании которого ты даже не подозревал. А поскольку Рюдигер не был женат в таком возрасте, и вряд ли это уже когда-то произойдет… Как и то, что вряд ли у него будут свои дети. Возможно поэтому Лука и был таким особенным в его глазах.
В книге Рюдигер действительно заботился о Луке, как о родном сыне.
Но...
"Это просто непозволительно быть настолько незаинтересованным в браке с такой-то внешностью…!"Я не могла не вздохнуть с сожалением: распространение этой превосходной ДНК сделало бы будущие поколения немного счастливее.
И пока я глубоко задумалась о том, насколько чудесным могло бы быть население Румгарта через пару поколений, Рюдигер мягко спросил меня:
– Простите, леди, но какое отношение вы имеете к Луке?
– Тётя. Я всего навсего тётя, – пролепетала я. На его лице отразилось смутное облегчение.
Он спросил более спокойным голосом:
– А мама Луки?
– Умерла пять лет назад во время чумы.
Рюдигер потемнел лицом, боясь говорить. Его серо-голубые глаза мерцали, как рассветный туман, когда он опускал их. Но затем, как всегда, его голова превратилась в пугающе прочную гипсовую стену. Он закрыл рот и с суровым лицом начертил на груди священный символ.
– Да упокоится она с миром.
Эти движения показались мне настолько благовенными, что на секунду показалось, что у него над головой появился сияющий нимб.
– У меня нет слов, чтобы описать мои чувства к Йохансу, даже если бы у меня было два рта, чтобы говорить. Совершить такой безответственный поступок... Вы точно уверены, что являетесь его братом? Вы совсем на него не похожи.
– Ну что ж. В каждой семье есть такой человек.
И среди Майбаумов этим человеком была Юдит.
Будучи собой, а не ей, я беззастенчиво ответила понимающей улыбкой.
Рюдигер сочувственно кивнул, к счастью, не догадываясь, что сидящая перед ним Юдит была именно таким человеком.
– Йоханс был не женат, а Лука – его единственный ребенок. Мои мать и отец уже знают о нем и с нетерпением ждут встречи.
Рюдигер на мгновение приостановился. Он собирался сказать что-то очень нелестное.
Я смутно догадывалась, что это может быть, и сердце невольно подскочило к горлу.
Губы Рюдигера скривились, и он глубоко вздохнул, как бы готовясь. Я видела, как он сжал кулаки на столе.
– Я понимаю, что это может быть грубо по отношению к Вам, которая все это время воспитывала Луку, но могу ли я забрать его в Винтервальд?
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления