Онлайн чтение книги По ту сторону занавеса
ГЛАВА XXII. На Гавайи!

Вот так трагически закончилась поимка преступника. Трое мужчин медленно вернулись в гостиную.

– Конец! – произнес Флэннери.

– Он сбежал? – кинулась к ним мисс Морроу.

– С этого света, – закончил свое сообщение капитан. Эва Дюран вскрикнула. Мисс Морроу нежно обняла ее плечи.

– Мне надо кое-что сделать внизу, – с этими словами капитан Флэннери поспешно выбежал из гостиной.

– А мы отправимся домой, дорогая, – сказала помощник прокурора, подводя обессиленную женщину к двери. Барри распахнул перед ними двери.

Все вышли в холл.

– Я сейчас вызову машину, – предложил хозяин. Ему так многое хотелось сказать милой Джун, но он не находил в себе смелости. Такое с ним еще никогда не случалось.

От машины мисс Морроу отказалась, поблагодарив: они с Эвой и на такси доедут, так скорее.

Вызвали лифт, дамы вошли в него, но прежде чем захлопнулась его дверь, Барри успел нежно попрощаться с мисс Морроу и выразить надежду, что они скоро увидятся.

Возвращаясь в салон, он услышал слова полковника Битэма:

– …умер лучше, чем жил. Вот пример даром прожитой жизни! Бедный майор!

Инспектор Дуфф набивал трубку, спокойный и невозмутимый, как и его приятель китаец.

– Кстати, – сказал он, не прерывая своего занятия, – утром я получил телеграмму, касающуюся Дюрана. Он вовсе не майор и даже вообще не военный. Оказывается, уже десять лет назад его лишили воинского звания и уволили из армии. Так что называть его майором вряд ли правомерно. Полковник, ведь вы наверняка знали об этом?

– Знал, – коротко отозвался полковник. Дуфф продолжал:

– Вы знали очень много, и обо всем молчали. Так ответьте хоть сейчас, что вы делали в роковой вторник вечером, когда, оставив на время свой волшебный фонарь, спустились этажом ниже?

– Точно то, о чем я сказал капитану Флэннери. Сбежал вниз сказать Ли Гунгу, чтобы не ждал меня.

– Я был уверен – вы пошли поговорить с Эвой Дюран.

Полковник отрицательно покачал головой.

– Нет, с Эвой Дюран я еще раньше поговорил. Я нашел ее за несколько дней до званого обеда мистера Кирка. Потерял ее из виду десять лет назад и помчался в Сан-Франциско, как только до меня дошли слухи, что она находится здесь. А на нижний этаж я спустился лишь для того, чтобы переговорить с Ли Гунгом, о чем и сообщил вам тогда чистую правду.

– И на следующий день отправили своего слугу в Гонолулу?

– Да, по просьбе Эвы. Она слышала, что сэр Фредерик интересуется Ли Гунгом и боялась, что в результате сделает невозможной мою новую экспедицию. Впрочем, боялась напрасно, Ли Гунг ни слова бы никому не сказал. На него можно положиться. Однако, желая ее успокоить, я поступил так, как она пожелала.

Дуфф неодобрительно заявил полковнику:

– Вы уже знали, что на совести Дюрана есть убийство, и тем не менее ни слова не сообщили об этом полиции.

Неужели такое поведение достойно честного гражданина, к тому же военного?

Битэм посмотрел ему в глаза.

– Я не сомневаюсь в этом, – твердо заявил он. – Правда, я не имел понятия, что в день убийства сэра Фредерика Дюран был в Сан-Франциско, но если бы даже и знал… то… вы понимаете…

– Увы, не понимаю! – резко и коротко бросил инспектор Дуфф.

– Собственно, меня никто не может заставить пояснить, почему я поступал так, а не иначе, – продолжал полковник. – Но я поясню. Нет человека, который бы силой заставил меня признаться… я делаю это по собственной воле, никем не принуждаемый. За время долгого пути через Афганистан и пустыню Кевир… со мной произошло чудо. Я впервые в жизни испытал всемогущую силу любви. В течение всех этих долгих восьми месяцев труднейшего пути в невыносимых для любой леди условиях Эва была такая… вела себя так, ну просто трудно описать. Держалась молодцом, ни стона, ни жалобы. Сколько она, бедняжка, претерпела! Зной и холод, тряская повозка и раскачивающийся верблюд, песчаные бури и недостаток самого необходимого. И ни слова сожаления о том, что решилась на такие тяготы пути! Я видел: она держится ради меня, чтобы я не упрекнул себя, а ее улыбка, которой она встречала меня каждое утро – искренняя благодарность мне. Да чего там скрывать. Я просто влюбился в нее.

А все, что она сделала потом, как держалась эти долгие пятнадцать лет! Ради меня не могла остаться на достойной работе, меняла внешность и фамилии, терпела нужду. Да что там говорить, я просто обожаю эту женщину! Влюбился первый и последний раз в жизни. О своих чувствах я не смел ей говорить, ведь она была замужем за этим подлецом. Несколько раз советовал ей во всем признаться, чтобы избавиться от гнета Дюрана, но она боялась за меня. Вы слышали, она называла меня рыцарем и благородным человеком, но вот она-то действительно проявила благородство, о котором мне даже и слышать не приходилось! Пожертвовала ради меня молодостью, всей жизнью. И я ничем не мог ей помочь, не смел требовать от нее бросить негодяя мужа, должен был предоставить ей самой принимать такого рода решения. Когда в тот вечер она сбежала от подручных Флэннери, я помог ей скрыться, мистер инспектор. И я считаю, что поступил правильно.

Дуфф пожал плечами.

– Весьма специфическое представление о чести, – сказал он. – И тем не менее лично я… я желаю вам счастья.

И они крепко пожали друг другу руки.

– Благодарю! – произнес полковник, взяв в руки плащ. – Могу лишь добавить, да вы и сами понимаете, что по личным соображениям мне хотелось, чтобы полиция наконец добралась до Дюрана. Присутствующий тут сержант Чан позаботился о том, чтобы мое желание исполнилось. Сержант, примите от меня искренние поздравления и сердечную благодарность! Уверен, что такой подвиг совершили именно вы, я хорошо знаю ваш народ и не удивляюсь.

Чан поклонился.

– Эти слова навечно останутся в глубине моей души вечно цветущим и свежим цветком.

– Прощайте, мне пора, – попрощался полковник и вышел.

Дуфф взял в руки портфель сэра Фредерика.

– Вам бы хотелось ознакомиться с этими записями, сержант? – спросил он.

Чарли отрицательно покачал головой.

– Мое любопытство уже погашено подобно пожару в сильный дождь. Мы заглянули наконец за тот занавес, о котором упоминал сэр Фредерик.

– Почему же вы так печальны? Что вас огорчает?

– Как же не быть печальным? Ведь до ближайшей среды ни один пароход не отправляется в Гонолулу. Еще пять ужасных дней…

Дуфф рассмеялся.

– Знаете, Чарли, заметки сэра Фредерика я просматривал очень невнимательно. Узнал, что он опросил и самого привратника, и нескольких его лондонских приятелей. К сожалению, сам привратник умер до того, как Скотленд-Ярд напал на его след. Показания же, которые давали его приятели, были весьма туманны. Их наверняка суд признал бы недостаточными для вынесения приговора. Необходимо было подтверждение Эвы Дюран, вот почему знаменитый детектив решил разыскать ее любой ценой.

– Откуда сэр Фредерик узнал, что Эва находится в Сан-Франциско?

– Из письма миссис Брок ее тетке в Шанхай. Тут, в бумагах, имеется копия ее письма. Миссис Таппер-Брок пишет в нем, что Эва Дюран находится в Сан-Франциско и работает лифтершей в Кирк-хаусе. Теперь мы понимаем, мистер Кирк, почему сэр Фредерик с такой готовностью принял ваше приглашение пожить у него. Однако установить личность Эвы он не успел – был убит негодяем, которого так упорно преследовал. Судя по его записям, он скорее ставил на мисс Барр. Поговорить же с самой миссис Брок не отважился из опасения, что Эва узнает об этом и опять сбежит от него. В тот вечер, когда вы устраивали званый обед, мистер Кирк, сэр Фредерик задумал устроить ловушку. Контора не заперта, сейф открыт. Сэр Фредерик рассчитывал, что кто-нибудь обязательно клюнет на эту приманку. И еще он рассчитывал, что кто-нибудь узнает Дженни Джером или Мари Лантельм.

– Так бы оно и было, если бы не предательский выстрел майора, – заметил Чарли Чан.

– Без сомнения. В Пешаваре он точно установил, каким способом Эва Дюран покинула Индию. Если бы он ее нашел, все ей рассказал, поговорил с ней… Он сообщил бы ей то, что узнал о ее муже, а она, со своей стороны, рассказала бы ему свою печальную историю так, как это сделала сегодня. И поиски убийцы Хилари Голта были бы закончены уже тогда. Бедный сэр Фредерик!

Дуфф взял пальто. Кирк помог инспектору его надеть.

– Значит, я забираю портфель. Доставлю его в Скотленд-Ярд. Прощайте, Чарли, – он протянул руку китайцу. Сержант, я вот что скажу: мне следовало сюда приехать хотя бы ради одного того, чтобы познакомиться с вами. Приезжайте к нам в Лондон обязательно. Я познакомлю вас с методами нашей работы, тоже есть чему поучиться.

Чарли улыбнулся.

– Вы чрезвычайно любезны, инспектор. Однако бедный почтальон за время отпуска столько находился, что у него совсем уже отказывают ноги. И если когда-нибудь мне придется отправляться на вакации, я сделаю это лишь под угрозой очень большого револьвера.

– Понимаю вас и не удивляюсь, – пожал Дуфф руку китайцу, после чего выразил благодарность мистеру Кирку за помощь и гостеприимство, пожелав успехов в бизнесе и счастья в личной жизни, особо подчеркнув последнее пожелание.

Барри Кирк проводил до выхода представителя Скотленд-Ярда. Когда он вернулся, Чан стоял у окна и рассматривал мокрые крыши города. Услышав шаги, обернулся.

– Пойду и я укладываться.

– Так ведь у вас в запасе еще пять дней! – удивился хозяин Кирк-хауса.

Чарли покачал головой и выдал очередной образчик китайской народной мудрости:

– Слишком загостившийся гость портится как завалявшаяся рыба. Вы были так добры ко мне, что злоупотреблять и дальше вашим гостеприимством было бы очень некрасиво с моей стороны. Я немедленно устраняюсь отсюда.

– Нет, ни в коем случае. Почтенный Парадиз через минуту подаст нам обед.

– Очень прошу вас сделать хотя бы раз так, как я задумал, – чуть не со слезами попросил Чан.

Он выбежал в свою комнату и сразу же вернулся.

– Свои вещи я уложил заранее, – объяснил он изумленному хозяину. – В Гонолулу сейчас светит луна. Вы видели когда-нибудь луну на Гавайях? Ее надо видеть, описать невозможно. Спускается вечер. Все собрались в нашем уютном домике. Долгий вечер, бесконечные разговоры. Есть о чем рассказать и мне, и моим родным. Долго, не торопясь попиваем чай, наш, гавайский чай. И чудесный спокойный ночной сон с приятными снами.

Он вышел в холл, где оставил пальто и шляпу. Вернувшись, проникновенно заявил:

– Слов не хватает, чтобы выразить вам всю свою благодарность, мистер Кирк. Редко встречаешь такую доброту…

Договорить не дал резкий продолжительный звонок в дверь. Чарли бегом скрылся в бывшей своей комнате, а Барри бросился открывать дверь. В нее вихрем ворвался Билл Ранкин.

– Где Чарли? – спросил он, с трудом переводя дыхание.

– У себя. Сейчас придет, – с удивлением глядя на репортера ответил хозяин.

– Я просто хотел поблагодарить его! – почти кричал репортер. – Я так ему признателен! Редкий человек. При всей своей гениальности такой скромный и великодушный. И слово держит, и к простому репортеру относится с уважением. И еще у меня интересная новость. В Окленде убита женщина при чрезвычайно таинственных обстоятельствах. Улик – прорва! А поскольку Чарли все равно не может уехать отсюда раньше, чем через пять дней…

Кирк рассмеялся.

– Вы ему это сами скажите, – посоветовал он.

Оба замолчали, в ожидании Чарли Чана, а тот все не шел. Наконец Кирк не выдержал и зашел в комнату Чарли. Тотчас же оттуда раздался крик удивления. Билл поспешил к Барри. Комната оказалась пустой, а дверь в боковой коридор стояла распахнутой. Не закрыта была и дверь на узкую черную лестницу, ведущая прямиком в офис этажом ниже.

Кирк спустился в офис, Билл следовал за ним. Войдя в офис, Кирк включил свет и огляделся. Окно, выходящее на противопожарную лестницу было широко распахнуто.

– Почтальон решительно и бесповоротно отказался от дальнейшей работы, – заметил Кирк.

– Вместе с нами провернул дело Эвы Дюран, и больше не желает здесь оставаться, – сделал вывод репортер. – Возможно, слышал мое сообщение.

Кирк рассмеялся.

– Не огорчайтесь, господин журналист. Я знаю, где искать Чарли. В следующую среду, ровно в полдень.

В указанную среду Барри Кирк в одиннадцать утра появился в запыленном кабинете мисс Морроу, предварительно забежав в цветочный магазин.

Он и начал с цветов, вручив помощнику прокурора роскошный букет гладиолусов.

– А это по какому случаю? – удивилась девушка.

– Собирайтесь и идем! – командовал Барри. – Утро прекрасно, как никогда, а у причала стоит корабль, направляющийся к самым прекрасным островам на земле. А цветы, цветы… мое пожелание удачного пути.

– Но я же никуда не еду! – удивилась девушка.

– Будете притворяться, что отправляетесь в дальний путь. У вас это замечательно получится. Ну и до пристани-то вы все-таки едете. Прошу надеть шляпку!

– Готово! – не стала больше спорить мисс Морроу. Потом, держась за руки, они спустились по темной лестнице.

– Вы получали от Чарли какую-нибудь весточку за эти дни? – спросила Барри его спутница.

– Ни словечка! Чарли боялся рисковать. Ему так хотелось домой, и он очень боялся очередной отсрочки. Но я уверен поспорить на что угодно, что на пароходе мы его найдем.

Сели в машину, и Барри включил двигатель. Молодой человек придерживался начатой темы.

– Какое прекрасное утро! Вы, запертые в своей темной и пыльной келье, просто не имеете понятия, что происходит на свете. Заметили хоть, что уже весна?

– Похоже на то. А вот вы знаете, что полковник Битэм вчера вечером отправился на пароходе в Китай?

– Знаю. А что с Эвой Дюран?

Завтра она отправляется в Англию. Ее дядя телеграфировал, чтобы она возвращалась к нему. Полковник намерен провести целый год в пустыне Гоби, после чего тоже отправится в Англию. В Девоншире снова будет весна. И я почему-то надеюсь – на редкость прекрасная весна.

Кирк кивнул.

– Я тоже надеюсь. Но полковника не будет целый год! Как можно так долго ждать? Надо пользоваться каждой весной. Вот мой совет!

У пристани машина остановилась.

Тут царило обычное оживление – люди встречались, прощались, толпами собирались туристы, коммивояжеры, военные…

Мисс Морроу и Кирк вбежали по трапу на палубу большого белого парохода.

– Джун, прошу вас встать вот здесь, у борта, с вашими гладиолусами…

– Зачем? Не понимаю.

– Хочу видеть, как вы будете выглядеть в роли отъезжающей. Минутку. Я сейчас вернусь.

Вернулся он не один. Рядом с ним мелкими шажками семенил Чарли Чан. Лицо детектива сияло радостью, как полная луна.

– Где вы скрывались, Чарли? – обрадованно крикнула девушка. – Нам вас страшно не хватало.

Чарли еще шире улыбнулся.

– Скрывался от искушения, – честно признался он.

– Но ведь все плоды ваших успехов, вашего великолепного расследования достались капитану Флэннери. Это несправедливо.

– Я с самого начала знал, что моя работа в вашей следственной группе не принесет мне славы, да и не нужна она мне. И работать в такой группе – все равно, что бить поклоны в темноте. Мне разрешено добавить, что вы, мисс Морроу, сегодня – просто воплощенное очарование?

– А кого она вам в эту минуту напоминает? – задал Барри вопрос, давно вертевшийся у него на языке.

А Чарли ни секунды не медля, словно давно ожидал такой вопрос, с поклоном ответил:

– Невесту напоминает. Молодую и очаровательную невесту, отправляющуюся в свадебное путешествие с милым супругом, только что пойманным в сети.

– Угадали! – даже подпрыгнул от восторга Барри, а в ответ на удивленный взгляд Джун пояснил, что это только проба.

– Первый раз слышу о какой-то пробе, – надула губки помощник прокурора.

Чарли не преминул привести подходящую к случаю китайскую пословицу:

– «Чем прекраснее птица, тем раньше других она попадет в клетку». Так что вам наверняка не удастся отвертеться.

Девушка вручила Чарли небольшой сверток:

– Это для маленького Барри. С любовью и пожеланием счастья.

– Огромное спасибо. Вы не представляете, как он возгордится. Надеюсь, вы вместе с подарком передали не всю любовь и все счастье, вам не следует забывать и об оригинале этого прекрасного имени. Вы знаете, что китайцы обладают шестым чувством, так что я кое-что почувствовал. Скажите, прав ли я? Вся моя драгоценная репутация в данный момент целиком зависит от вашего ответа.

Девушка улыбнулась:

– Ой, боюсь, что вы никогда не ошибаетесь…

– Значит, сегодня и в самом деле у меня самый счастливый день.

– И у меня, – сказал Кирк.

Он достал из кармана довольно большой конверт. – Раз уж мы все прочие вопросы решили, то вот у меня тоже кое-что здесь для маленького Барри. Прошу передать ему с моими наисердечнейшими пожеланиями.

Чан взял в руки конверт, тяжелый от наполнявших его золотых монет.

– Благодарность переполняет мое сердце. Мой маленький сынок лично выразит вам свои наилучшие пожелания, когда вы прибудете в Гонолулу в свадебное путешествие.

– Тогда ему придется научиться говорить в кратчайший срок, – возразил Барри. – Однако раз у него такой папаша…

Прозвучал последний гудок, призывающий провожающих покинуть корабль. Мисс Морроу и Барри Кирк еще раз крепко пожали руку Чарли Чана и побежали к трапу. У схода на трап шумела и ворочалась густая толпа. Горячие поцелуи, объятия, рукопожатия… Кирк нагнулся и тоже крепко поцеловал мисс Морроу.

– Ох! Что вы делаете! – вскричала возмущенная девушка.

– Вы разве забыли о пробе? Надо же как следует подготовиться. И потом, мне почему-то показалось, что вы вот-вот тоже уедете, я и поспешил…

Спустившись на пристань, они побежали вдоль борта парохода и наконец увидели Чарли Чана. Он за это время успел где-то раздобыть кусок розового серпантина и, крепко зажав пальцами один его конец, другой кинул мисс Морроу.

А Кирк все еще радовался, что воспользовался теснотой у трапа и поцеловал любимую девушку. «Если бы мне две недели назад кто-то сказал, что я буду целовать юриста и чувствовать себя на седьмом небе от счастья…» – по привычке посмеивался он над собой.

Прозвучал мощный гудок сирены, и пароход стал медленно отдаляться от пристани. Чарли перегнулся через борт.

– ALOHA! – крикнул он. – До скорого свидания!

Его круглое лицо светилось радостью. Огромный пароход пронизала дрожь, он на минуту замер и взял курс на Гавайи.