Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 34

TW: селфхарм

Кто здесь мог ранить Чжун Вэньцзиня? Шухуа был недалеко и наверняка услышал бы звук драки.

Вэнь Чань повернул голову и вопросительно посмотрел на Шухуа, но тот лишь тихонько покачал головой.

Чжун Вэньцзиню было наплевать. С подавленным видом он тихо сказал: 

— Никто меня не ранил, я сам расковырял ее.

Он открыл дверь и вошел в комнату. У него явно было паршивое настроение.

Вэнь Чань последовал за ним, позволяя Шухуа закрыть дверь, и задумчиво спросил: 

— Зачем ты расковырял рану? Она должна была скоро зажить. Если тебе так было скучно, можно было прийти ко мне, — говоря об этом, он вспомнил: — Разве ты не говорил, что зайдешь после обеда?

— Это не от скуки, — Чжун Вэньцзинь вытер кровь на груди смоченным полотенцем и опустил глаза. Его движения были немного грубыми, а лицо ничего не выражало, как будто он не чувствовал боли.

Вэнь Чань не мог больше смотреть на это. Он шагнул вперед, отобрал полотенце и вздохнул: 

— Тогда почему? Ты же сам себе причинил боль и теперь страдаешь.

Чжун Вэньцзинь не сопротивлялся и сел, низко опустив голову. Кровь все еще не остановилась. Он взглянул на нее и сказал ровным тоном: 

— Телесная боль лучше, чем внутренняя.

??

Помимо кутежа, голову этого молодого господина занимали мысли о том, над кем бы поиздеваться. Как он мог произнести такие мудрые слова?

— Единственное, что тебе сейчас необходимо, — унять и телесную, и внутреннюю боль, — Вэнь Чань бросил полотенце обратно в таз.

Во время обеда Чжун Вэньцзинь явно был веселым. Во второй половине дня он куда-то пропал и вернулся таким. Вэнь Чань подумал, что он вспомнил о семье и впал в тоску, и проникновенно сказал: 

— Ничего, это лишь препятствие, которое нужно преодолеть. Вместо того, чтобы причинять боль себе, лучше причини ее тем, кто заставил тебя страдать.

— А что, если у меня не поднимется рука причинить боль тому, кто заставил меня страдать? — тихо спросил Чжун Вэньцзинь.

— Тогда... — Вэнь Чань не мог найти ответа на этот вопрос. Точно так же в предыдущей жизни боль в его сердце по большей части исходила от Лян Яньбэя, но у Вэнь Чаня никогда не поднималась рука отомстить за свои страдания каким-либо образом.

Попросту говоря, проблема, с которой столкнулся Чжун Вэньцзинь, — как раз аналогичная той, что терзала сердце Вэнь Чаня.

— Тогда тебе нельзя вредить себе вот таким образом, — сменил тему Вэнь Чань, предположив, что правильнее будет любым способом убедить его, без надобности что-то объяснять.

Чжун Вэньцзинь прикоснулся к своей ране и сказал: 

— Я подумал, если немного поболит плоть, может быть, боль в душе поубавится.

— И каков результат? Душевная боль исчезла?

— Все бесполезно, — Чжун Вэньцзинь покачал головой, — ничто не заглушит боль в моей душе.

Обычно он напоминал зверька, скалившего зубы и выпускающего когти, но сейчас он, понуривший голову, вызывал сильнейшую жалость.

Вэнь Чань похлопал его по плечу: 

— Дурачок, что ли? Больше так не делай. 

Чжун Вэньцзинь был так удручен, что ничего не ответил. По нему было видно, насколько серьезно его состояние — он совершенно пал духом.

Вэнь Чань сказал тоном, которым взрослые уговаривают ребенка: 

— Ну-ну, давай, позволь молодому господину Вэню наложить тебе на рану лекарство, а потом мы с тобой пойдем немного повеселимся.

— Как повеселимся? —услышав о том, что они пойдут веселиться, Чжун Вэньцзинь наконец взбодрился и поднял на него глаза.

— Мы ведь попали в логово горных разбойников из-за обмана этого Тан Исяо? — Вэнь Чань пожулькал полотенце в воде, вытащил и отжал его. — Он рассчитывал, что обойдется простым “извините”? Мы должны преподать ему маленький урок.

Эти слова, казалось, тронули сердце Чжун Вэньцзиня. В его тусклых глазах тут же загорелась искорка: 

— Ты хочешь взять меня с собой? Я как раз хотел прийти к тебе сегодня после обеда с таким же предложением.

Чжун Вэньцзиня это по-настоящему интересовало. Дело было не в его мелочности*, просто Тан Исяо поступил с ним чересчур жестоко. Чжун Вэньцзинь провел несколько дней в логове разбойников в качестве чернорабочего и питался одними маньтоу. Должно быть, для него это были самые несчастные дни за все время.

*小肚鸡肠 (xiǎo dù jī cháng) — досл.: крысиная утроба и куриные кишки (о мелочном, расчетливом человеке)

Не проучит Тан Исяо — будет сложнее проглотить эту обиду.

— Тогда сходим к молодой госпоже Сыту, попросим какое-нибудь средство, — Вэнь Чань протянул полотенце Шухуа и попросил его протереть рану и стереть кровь с Чжун Вэньцзиня.

— Их здесь нет, — сказал Чжун Вэньцзинь. — Но я уже попросил у молодой госпожи Сыту кое-что.

Вэнь Чань слегка удивился: 

— Их нет? Куда они ушли?

— В среде цзянху каждая секта со всей серьезностью подходит к соблюдению правил. Дань Кэ и молодая госпожа Сыту ушли приветствовать людей цзянху, а Лян Янбэй забрал твоего маленького евнуха и сказал, что они идут за покупками. Се Чжаосюэ и молодая госпожа Цяо тоже ушли, но я не знаю, куда.

— Почему стоило мне только задремать, как все разбежались? — расстроенно пробормотал Вэнь Чань скорее себе, а затем спросил: — Какое применение у средства, которое дала молодая госпожа Сыту?

— Оно порошкообразное, его нужно высыпать в воду и растворить. Она сказала, что кожа, после попадания на нее этого раствора, будет чесаться трое суток. И никакого лекарства, что облегчит этот эффект, нет, — Чжун Вэньцзинь достал из-под подушки маленькую фарфоровую бутылку и гордо потряс ею.

— Годная штука, — Вэнь Чань считал это как нельзя подходящим — не нанесет урон жизни, но преподаст хороший урок. — После того, как забинтуешь рану, заглянем к соседям. Если увидим ту девушку из семьи Тан, ей тоже немного достанется.

Двое бездельников, оставшихся во дворике без присмотра, начали замышлять месть, выкинув из головы замечание Дань Кэ.

В глазах Его Высочества девятого принца и молодого господина Чжуна этот Темный рукав Янь-вана не имел никакой устрашающей силы.

После того, как Шухуа умело забинтовал рану, Чжун Вэньцзинь оделся и высыпал в воду белый порошок, который мгновенно растворился, не оставив видимых следов.

Чжун Вэньцзинь становился все более и более нетерпеливым. Оскалившись в улыбке, он хотел поднять таз с водой, но Вэнь Чань его остановил, указав на рану, и приказал нести его Шухуа. После этого все трое тайком пролезли к стене, разделяющей их дворик и соседствующую секту.

Под покровом безлунной и ветреной ночи во двориках царила полная тишина. Люди из секты Тан даже не повесили фонарей. По сравнению с местом, где жили Вэнь Чань и его сопровождающие, здесь было совсем мрачно.

Подойдя к воротам, все трое встали под деревом, соединяющим два двора. Чжун Вэньцзинь сказал: 

— Лучше будет, если просто ворвемся в его комнату и забрызгаем, тогда он точно не увернется.

— Не-не-не, этот метод не подойдет. А если его там нет? Кроме того, нам навредил Тан Исяо, нельзя вовлекать других.

Вэнь Чань решительно отверг этот простой и грубый метод и озвучил другую идею: 

— В общем, мы вскарабкаемся на стену и громко позовем его. Как только подойдет, воспользуемся преимуществом и обольем его. Если не подойдет, ждем следующего раза.

— Сойдет. Какой же ты все-таки смышленный, молодой господин Вэнь, — одобрил Чжун Вэньцзинь.

Оттолкнувшись от земли, он легко запрыгнул на гребень стены.

Шухуа взлетел следом, не проливая и капли воды из таза, который он держал в обеих руках, и приземлился на стену.

Навыки цингуна зависели от величины внутренней силы, которой в этом молодом теле у Вэнь Чаня изначально не было. Но после перерождения она каким-то образом проявляла себя, хотя он особо не совершенствовался.

Однако нужно приложить изрядные старания, чтобы залезть на стену с помощью цингуна.

Он ухватился за ветви дерева и взобрался наверх. Это действие потрясло Чжун Вэньцзиня. Увидев, как запыхался Вэнь Чань, он протянул руку, чтобы помочь ему влезть на стену.

— Молодой господин Вэнь, не слишком ли слабоват у тебя цингун? — спросил Чжун Вэньцзинь.

Вэнь Чань вздохнул:

— Я буду упорно тренироваться, когда вернусь во дворец.

В Западной Лян членам императорской семьи было запрещено постигать внутреннюю силу, хоть она и превосходила боевые искусства.

Однако внутренняя сила проистекает из энергии ци, которая, в свою очередь, циркулирует в теле. Многие люди, практикующие боевые искусства, теряют самоконтроль из-за неправильной внутренней наработки.

Когда-то один принц помешался, культивируя внутреннюю силу, и чуть не зарезал своих братьев и сестер. С тех пор в императорской семье эта практика была официально запрещена, и разрешалось только совершенствование в военном искусстве.

В прошлой своей жизни Вэнь Чань находился в безвыходном положении, поэтому последовал за Лян Яньбэем, чтобы обучиться тонкостям этой практики.

Вэнь Чань смахнул со лба пот, прочистил горло и громко крикнул: 

— Молодой господин Тан...

— У них там несколько Танов. Если они все отзовутся на твой крик? — спросил Чжун Вэньцзинь.

— И правда, — кивнул Вэнь Чань и исправился: — Молодой господин Тан Исяо…

Дверь открылась еще до того, как прозвучал второй окрик. Из нее вышел Тан Исяо в черном халате, держащий желтый фонарь.

На его лице поразительной красоты проскользнула тень ленивой улыбки.

Тан Исяо был всецело прекрасен, но ему недоставало той пронзительной мужественной красоты Лян Яньбэя.

Он в удивлении посмотрел на Вэнь Чаня и Чжун Вэньцзиня, которые вытянули шеи, и медленно зашагал к дереву. 

— Что вы здесь делаете?

Увидев, что Тан Исяо на месте, эти двое втайне обрадовались. Чжун Вэньцзинь сказал: 

— Молодой господин Тан, мы хотим тебя кое о чем спросить.

— О чем? — намеренно ли, или находясь в неведении, он подходил все ближе и ближе, пока не встал рядом с деревом и не взглянул на них.

Чжун Вэньцзинь никогда бы не думал, что план пройдет так гладко. Он взволнованно ткнул локтем Шухуа, давая знак, что можно выливать.

Притаившийся в листве верный телохранитель принял сигнал и немедленно перевернул таз. Раздался всплеск, и тело Тан Исяо окатило водой.

Тан Исяо с уже потушенным фонарем промок насквозь.

Увидев, что замысел сработал, Чжун Вэньцзинь разразился смехом: 

— Так тебе! Кто ж заставлял тебя указывать нам не ту дорогу? Вот теперь сам получи!

Вэнь Чань тоже засмеялся, почувствовав большое облегчение. Во всяком случае, он свершил свою маленькую месть за неверно указанную дорогу, приведшую их прямо в логово разбойников.

Однако облитый Тан Исяо не рассердился. Он встряхнул рукава, поднял голову и непринужденно улыбнулся: 

— Полагаю, это мое извинение за то, что я сделал вам двоим. Ну как, отвели душу?

— Это еще не все. Мы отведем душу только через три дня, — гордо сказал Чжун Вэньцзинь. — Наслаждайся, Тан Исяо.

Что касается ругательств, то это по части Чжун Вэньцзиня, у которого есть опыт.

Вэнь Чань быстро закивал: 

— Через три дня мы будем в расчете.

— Тогда задам этот вопрос через три дня, — Тан Исяо равнодушно махнул рукой и, неся наполненный водой фонарь, повернулся кругом.

Чжун Вэньцзинь помычал в ответ, чувствуя, как внутри разливается блаженство. Прежняя подавленность рассеялась как дым.

Увидев, что Тан Исяо уходит, Вэнь Чань не нашел смысла находиться на стене дальше и спрыгнул на землю. Он услышал, как Чжун Вэньцзинь, который все еще был на стене, сильно чихнул, и сказал: 

— Холодной водой протирался, сейчас простудишься.

— Ерунда, я пышу здоровьем. Как я могу простудиться из-за холодной воды? Просто это кто-то думает обо мне, — Чжун Вэньцзинь прыгнул вниз и, задев рану на груди, оскалился от боли.

Он скривил рот в улыбке и глупо захихикал: 

— Тан Исяо отомстили, теперь давай попробуем проучить девушку из секты Тан.

Вэнь Чань ответил: 

— Это нужно долго и тщательно продумывать. У этой девушки злое сердце и жестокие руки, и характер у нее не такой хороший, как у Тан Исяо.

— Верно, верно, — закивал Чжун Вэньцзинь. — Сегодня не получится.

— Коль закончили, давай найдем что-нибудь поесть. Не будем ждать, пока все вернутся для совместного ужина, — сказал Вэнь Чань. Еще рано и во дворе никого нет, и если позволить Чжун Вэньцзиню сейчас вернуться к себе, он может выкинуть что-нибудь безумное.

— На улице к востоку от резиденции продают закуски, пойдем там прогуляемся? — Чжун Вэньцзинь был в приподнятом настроении. Он засунул руку за пазуху и нашарил кусок серебра. Взглянув на Вэнь Чаня, он спросил. — У тебя есть деньги?

Вэнь Чаня обескуражило его безденежье, но потом он вспомнил, что Чжун Вэньцзинь в спешке бежал из столицы и, само собой, не успел взять много серебра и прочей дороговизны, да еще и был схвачен разбойниками. Для него нормально было не иметь ни гроша при себе.

Вэнь Чань вынул из рукава кошелечек, в котором хранились золотые бобы, подаренные Лян Яньбэем.

Чжун Вэньцзинь тут же убрал свои кусочки серебра: 

— Идем. Будем считать, что я, Чжун Вэньцзинь, взял у тебя взаймы. Верну позже.

— Хорошо, но сначала договоримся...

Немного погодя Чжун Вэньцзинь, ожидавший продолжение фразы, повернул голову и спросил: 

— О чем договоримся?

Вэнь Чань принял странное выражение лица, слегка приоткрыл рот, сделал два вдоха и громко чихнул, затем потер нос и сказал: 

— Сначала договоримся, что с займом повышается и процент.

— Повышается? И мне возвращать долг этим ничтожным серебром? — Чжун Вэньцзинь равнодушно скривил губы. Он собирался заорать на людей, чтобы дали пройти, и, внезапно почувствовав зуд в носу, чихнул.

Вэнь Чань хотел было подшутить над ним, но почувствовал что-то неладное. Он прикрыл нос и чихнул три раза подряд. На его глазах выступила влага.

— Что происходит? — обеспокоенно спросил он.