Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 37

А-Фу и Циньци были задержаны, когда уходили покупать завтрак. Едва они отошли от дворика, как Шухуа услышал движение. Оба телохранителя начали жестоко драться с людьми секты Яо, чтобы не позволить им навредить А-Фу.

Чжун Вэньцзинь и Се Чжаосюэ попрощались и поспешно покинули остров Уюэ, а Дань Кэ ушел их провожать. Вернувшись, он увидел, как эти трое пытались устоять в неравном сражении, а затем были насильно уведены.

Сначала он разбудил Лян Яньбэя, после чего ушел разведывать обстановку. Не прошло много времени, как люди Яо вернулись, и он поспешил обратно, чтобы сообщить об этом.

— Там только люди Яо? — задумчиво спросил не растерявшийся Лян Яньбэй.

— Не только они, — быстро сказал Дань Кэ, — но и секты Сунхуа, Юньгун и Тань. Мне кажется, они пытаются поймать не только молодого господина Вэня.

Для всех остальных Вэнь Чань на данный момент принадлежал к секте Байсяо. Цзянху не осмеливались провоцировать Байсяо, но Яо Мэнпин являлся нынешним главой павильона. Его любимого сына убили, поэтому он будет безжалостен.

Но он созвал и другие секты. Очевидно, дело было не только в Байсяо.

— Они хотят поймать еще и людей из секты Тан, — сказал Вэнь Чань.

Несколько человек обратили на него взгляды с разными выражениями. Вэнь Чань помедлил и высказал свое предположение: 

— Позавчера девушка из секты Тан дралась с Яо Яньмином. Она затаила глубокую обиду и не могла оставить это просто так. По-моему, Яо Яньмина отравили.

— Ты угадал! — Дань Кэ бросил на него одобрительный взгляд. — Он действительно был отравлен. Рано утром его тело обнаружил слуга, относивший завтрак.

— Молодой господин Вэнь, тебя хотят задержать, неужели ты не боишься? — с недоумением спросила Цяо Яньцы.

— Я этого не делал, чего мне бояться? — ответил Вэнь Чань слегка холодным голосом. Его подчиненных схватили, не разобравшись в чем дело, и он был не в настроении.

— Боюсь, эти люди непробиваемы, — сказала Сыту Чжоулань. — По словам моего отца, Яо Мэнпин — двуличный человек. Со стороны он кажется снисходительным, великодушным и праведным, а на деле он очень малодушный и мстительный.

Вэнь Чань вдруг почувствовал, что ему это не по зубам. На острове Уюэ у него нет власти и влияния. Даже если у него в руках нефритовая подвеска наследника императора, он все равно не хочет разоблачать себя.

Но самое ужасное это то, что секта Яо обвинила и схватила А-Фу и телохранителей, решив разделаться с ними.

Вэнь Чань беспокоился, думая об этом.

Он нахмурился и пошел вперед.

Лян Яньбэй поймал его запястье: 

— Ты куда?

— За А-Фу и остальными.

— Они в руках людей Яо. Если ты уйдешь сейчас, разве не загонишь сам себя в ловушку? Кроме того, даже если ты их найдешь, ты не сумеешь их спасти. — Лян Яньбэй шагнул вперед и встал перед ним, преграждая путь: — У меня есть способ спасти их.

Вэнь Чань поднял на него глаза и почувствовал, как в глубине его сердца разливается нега и превращается в мягкий ком, полный всепоглощающего желания.

Прежде Вэнь Чань много думал о том, что после перерождения этот Лян Яньбэй не проводил долгое время с ним, не имел воспоминаний о сражении на войне и подавлении мятежа, вплоть до того, что не знал о своей жене Сыту Чжоулань и их сыне.

Это совершенно новый Лян Яньбэй.

Но в эту минуту Вэнь Чань понял, что Лян Яньбэй — это все тот же Лян Яньбэй, который не изменится, сколько бы раз не возвращался. Который все так же, как и в прошлой жизни, стоит перед взволнованным Вэнь Чанем, с заранее подготовленным планом и говорит: “У меня есть способ”.

Пока Вэнь Чань пребывал в прострации, заявилась секта Яо с внушительным отрядом.

Его возглавлял Яо Мэнпин. Ему было больше пятидесяти лет. Над глазами, вокруг которых залегли морщины, нависали густые брови, а виски посеребрила седина. Темно-синий халат выявлял некоторую величественность.

Войдя во дворик, он бросил на Лян Яньбэя и остальных людей острый взгляд, полный гнева, и хриплым голосом, с нарочитым устрашением, сказал: 

— У кого из вас фамилия Вэнь?

Вэнь Чань не спешил с ответом и начал рассматривать прибывших людей.

За Яо Мэнпином следовало двое мужчин примерно одинакового возраста. Один из них, с симпатичным лицом, был одет в темно-зеленый старый халат с черным поясом. Его серебряную корону для волос украшала яшма, а в руках он держал метелку из конского волоса. От него исходила аура незаурядного человека.

Во всем его лице читалось умиротворение. Он лишь взглянул на нескольких человек, когда вошел, и стоял, не произнося ни слова.

Вэнь Чаню показалась знакомой одежда этого человека. Прямо как у молодого господина Фан Ханя, который преподал урок бородачу Ли на месте переправы несколько дней назад. Должно быть, он был из секты Сунхуа.

Другой, что постарше, с обыкновенной внешностью, был выше его на полголовы. Его нахмуренные, слегка нависшие брови выражали злость.

Справа от Яо Мэнпина стояла женщина. Хотя она была уже немолодой, скромная одежда не могла скрыть ее выдающиеся черты лица. Казалось, в ее глазах светилась улыбка.

Сзади толпились слуги, по приблизительному расчету — человек двадцать.

Не получив ответа, Яо Мэнпин решил, что все эти молодые люди струсили, и,  повысив тон, спросил: 

— У кого из вас фамилия Вэнь? Выступи вперед сейчас же!

Цяо Яньцы, не привыкшая к таким сценам в цзянху, немного испугалась и невольно отступила за Сыту Чжоулань.

— Глава павильона Яо, к чему так горячиться? Зачем вы ищете этого человека? — Дань Кэ притворно улыбнулся и сделал несколько шагов вперед, загораживая людей позади.

— Ты сын главы Байсяо Дань? — вместо Яо Мэнпина спросил мужчина со свирепым выражением лица.

Дань Кэ отодвинул ворот верхнего халата, вытащил из-за пояса серебряный веер и повернул его лицевой стороной. Поверх серебряным узором был вышит иероглиф “Дань”. Он улыбнулся: 

— Глава Юньгун, наслышан о вас.

— Байсяо никогда не влезает в тривиальные дела цзянху, так по какой причине вмешивается молодой господин Дань? — Яо Мэнпин слегка прищурился, показывая недовольство.

— Глава павильона Яо, молодой господин Вэнь — хороший друг этого Даня, и, раз уж вы назвали его имя, этот Дань уделит внимание вашим вопросам. — Дань Кэ плавно помахал веером.

— Он приказал своим людям отравить моего дорогого сына, и я хочу, чтобы он заплатил своей жизнью!

— Устные показания не имеют обоснования, глава павильона должен предъявить доказательства.

Яо Мэнпин с ненавистью вытаращился на Дань Кэ: 

— Если тебе нужны доказательства, я тебе их предоставлю!

Он подозвал кого-то из толпы слуг, и вперед вышел мужчина. Подняв брови, он указал на Вэнь Чаня: 

— Господин, этот ничтожный собственными глазами видел, как позавчера они избили второго молодого господина Яо в постоялом дворе. Кажется, он затаил злобу, и, когда прибыл в резиденцию градоправителя, то снова увидел второго молодого господина, вот и затеял убийство из коварных намерений. Также, прошлой ночью этот ничтожный увидел двух его подчиненных, пробирающихся в жилище второго молодого господина Яо. У этого ничтожного появились подозрения, но он не стал в это углубляться. Откуда было знать, что второго молодого господина Яо найдут смертельно отравленным сегодня утром...

Этот человек был тем самым бородачом Ли, который несколько дней назад влез без очереди на месте переправы и разозлил А-Фу, опрокинув чашу со сливовым компотом.

У него было широкое телосложение и суровое лицо, на котором сейчас отсутствовало прежнее высокомерие. Он выразительным голосом обвинял Вэнь Чаня.

— И что за искажение фактов? Твоя правая рука восстановилась, как я посмотрю, — невозмутимо сказал Вэнь Чань.

Бородач Ли ничуть не испугался: 

— Сюда пришли глава павильона Яо и главы других крупных сект, даже не пытайся прибегнуть к хитрым уловкам в споре!

— Ты тот, чья фамилия Вэнь? Вижу, твой возраст невелик, но мыслишь ты не по-простому, — подал голос глава секты Юньгун, затем требовательно спросил: — Отвечай, ты объединился с людьми из секты Тан, чтобы отравить второго молодого господина Яо?

— Все знают, что позавчера в постоялом дворе Яо Яньмин первым начал конфликт. С какой стати обвинять нас? На мой взгляд, этот безобразный человек с разбойничьим видом болтает чепуху. По нему видно, что он скверный, — сказал Дань Кэ и подумал про себя: “Раз не могу обругать Яо Мэнпина, так почему бы не обругать тебя?”.

Бородача Ли обозвали на чем свет стоит. Он гневно вытаращился на Дань Кэ, но, увидев ослепительный иероглиф на его веере, силой подавил негодование и сказал Яо Мэнпину: 

— Показания этого ничтожного правдивы!

— Правдивы они или нет, для подтверждения нужно допросить других очевидцев. Ведь в тот день в постоялом дворе было много народу, не один ты.

— Молодой господин Дань, прошлой ночью несколько человек видели, как подчиненные твоего друга проникли в жилище второго молодого господина Яо. Слуги в резиденции градоправителя тоже могут засвидетельствовать, — глубоким голосом сказал глава секты Юньгун.

— Отпустите меня! Сучьи отродья! Вам жить надоело?!

У ворот дворика раздалась громкая брань. Все оглянулись и увидели, как ведут девушку, которой Лян Яньбэй вывихнул запястье. Она всеми силами сопротивлялась, но не могла вырваться.

Двое человек подвели ее к Яо Мэнпину и заставили встать на колени. Она подняла голову и, с ненавистью уставившись на главу павильона, закричала: 

— Клан Яо? Как вы посмели тронуть меня?

— Шимэй! 

Двое мужчин из секты Тан, поспешно следовавшие за ними, ворвались во дворик. Мужчина, выглядевший старше всех, поклонился: 

— Глава павильона Яо, мастер Фан, глава Юньгун, глава Тань, мое имя — Тан Шижу. Я хотел бы узнать, какое оскорбление нанесла моя шимэй.

Мужчина помладше, стоящий позади него, сказал: 

— Я слышал о смерти второго молодого господина Яо, но прошлой ночью шимэй была в комнате. Она не имеет никакого отношения к этому.

— Ей и не нужно было выходить из комнаты, достаточно было просто передать яд этому Вэню, — тихо сказала Тань Цюн с мягкой улыбкой на лице, и, посмотрев на Тан Цинь, так же мягко спросила: — Не так ли, молодая госпожа Тан?

— Тьфу! Не улыбайся мне своей омерзительной улыбкой. Не боишься, что я травану тебя своим ядом, который изменит твое лицо до неузнаваемости, что на него глядеть будет тошно?! — бесстрашно ответила Тан Цинь.

Вэнь Чань слегка изумился: так вот что значит “не бояться ни неба, ни земли*”? Довольно настырная.

— Что на уме, то и на языке. Похоже, она привыкла к регулярному использованию яда, — обвинила ее сохранявшая спокойствие Тань Цюн.

— Ха-ха-ха, — громко расхохоталась Тан Цинь, — использовать яд на этом ничтожестве Яо Яньмине? Да я расправлюсь с ним всего парой ударов кулаков, но тогда мне придется замарать руки!

*天不怕地不怕 (tiān bù pà dì bù pà) — обр. в знач.: ничего на свете не бояться; не знать страха

Несмотря на то, что она стояла на коленях, ее рвение не шло на убыль, а сама она продолжала дерзить.

Яо Мэнпин пришел в ярость: 

— Надменные, вздорные слова! Когда это твоя секта Тан дошла до того, чтобы бесчинствовать на острове Уюэ! Я хочу, чтобы ты заплатила жизнью за моего убитого сына!

— Глава павильона Яо чересчур эмоционален, — неожиданно раздался размеренный голос.

Вэнь Чань поднял глаза и увидел величественное зрелище: на гребне стены стоял Тан Исяо в темном халате с золотыми каймами на рукавах. Ветер играл с его черными волосами и связывающей их золотой лентой, воздушно опускающейся на плечо.

В его глазах не было той легкой улыбки. Он приподнял брови: 

— Как мы, люди из секты Тан, можем позволять другим ловить и убивать нас по одному только слову?