Онлайн чтение книги Ваше Высочество девятый принц, пожалуйста, переоденьтесь Your Ninth Royal Highness, Please Change Your Clothes
Глава 73

С каждым днем становилось все холоднее. Вэнь Чань, одетый в толстую утепленную накидку, стоял у окна. Его белая кожа ярко выделялась на фоне красной ткани. После более чем полумесяца восстановления его лицо округлилось и выглядело здоровее.

Раскаленные жаровни поблизости посылали тепло, контрастирующее с холодным воздухом за окном.

Вэнь Чань выдохнул белый пар и, подняв глаза, посмотрел вдаль: 

— Ноябрь…

Внезапно из ниоткуда выскочил А-Фу:

— Что же это Ваше Высочество стоит у окна? Простудишься ведь.

Вэнь Чань шарахнулся: 

— Подкрадываешься бесшумно, чтоб я сдох от испуга, и тебя передали другому хозяину?

А-Фу сразу же сказал: 

— Этот слуга заслуживает смерти! Всю жизнь следовать за Вашим Высочеством и служить хозяину — настоящее благословение для этого слуги! Как посмею я таить такие мысли?

У Вэнь Чаня уже давно выработался иммунитет к льстивым словам А-Фу, поэтому он проигнорировал его.

— Сейчас ноябрь. Близится значительная дата, верно?

— Отвечаю Вашему Высочеству, дата уже на носу, и подготовка при дворе началась за полмесяца, — ответил А-Фу.

— Хорошо все совпадает, — задумчиво сказал Вэнь Чань.

Для народа “великий день” — это ежегодный ритуал поклонения в Западной Лян.

Более ста лет назад основоположник рода Вэнь ворвался со своими войсками в престольный город Западной Лян, уничтожил всех представителей предыдущей династии и взошел на трон.

С тех пор Западная Лян крепла из года в год и превратилась в крупное государство из множества народов. По сей день ею правит императорская семья Вэнь.

После основания государства, 23 ноября каждого года император приводил придворных чиновников на поклонение, чтобы помолиться за процветание и мир в Западной Лян.

Как ни странно, в Западной Лян не разрешалось верить в божества, но были позволены мероприятия с прошениями о благословении и поклонениями.

Раньше император устанавливал алтари, чтобы воскурять благовония для поклонения Будде, в императорском дворе. Впоследствии правила постепенно изменялись. Император этой династии установил алтарь в храме Яньсян и, каждый год возглавляя отряд чиновников, утром проводил церемонию поклонения и оставался в храме на одну ночь.

Вэнь Чань стоял у окна и долго думал. А-Фу не осмеливался шелохнуться, чтобы не побеспокоить его, и с покрасневшим носом терпел холод. Вэнь Чань сказал ему: 

— Что, замерз? В такую погоду надо надевать много вещей. Я только и вижу, как ты целыми днями пилишь меня по этому поводу, а к себе относишься наплевательски.

— Зимние холода еще не такие сильные, и морозостойкую одежду пока не раздали. Этот слуга одет в три слоя, в них совсем не холодно, — сказал дрожащий от холода А-Фу.

Вэнь Чань немного нахмурился:

— Иди и попроси теплую одежду. Если кто-то осмелится отказать, сообщи мне.

Получив приказ, А-Фу радостно ответил и немедленно отдал распоряжения другим лицам.

Как только рана зажила, Вэнь Чань больше не позволял Лян Яньбэю рисковать и запретил пробираться во дворец. Попросив А-Фу добыть меч, он каждое утро и вечер практиковался во внутреннем дворе по полчаса.

Первое время Вэнь Чань чувствовал ноющую боль от раны, но пересиливал себя и терпел, а вскоре и привык к ней. Движения в боевом искусстве и внутренняя наработка, которым он научился в предыдущей жизни, запечатлелись в его сознании. Хоть в этой жизни он немного отвык от этой деятельности, с ежедневными тренировками было вполне возможно все наверстать.

В той жизни Вэнь Чань стал первым, кого Лян Яньбэй обучил своему новому способу передвижения. Чтобы заучить эту технику, Вэнь Чаню приходилось в течение нескольких дней отрабатывать одни и те же шаги. Даже когда это ему наскучило, он продолжал практиковаться через не хочу.

Позже, освоенный в совершенстве способ передвижения будто отпечатался во всем его существе. Перерожденное тело Вэнь Чаня после нескольких дней усердной работы вспомнило все движения.

23-е число наступило моментально. Готовилась грандиозная церемония поклонения.

В этот день Вэнь Чань встал рано, и А-Фу привел во внутренние покои дворца прислугу, чтобы привести его в порядок.

Нефритовая корона, затканный парчою халат на меху, широкий пояс.

Черный халат с вышитым золотыми нитями безрогим драконом* был оторочен белоснежным лисьим мехом по воротнику, рукавам и подолу, из-под которого выглядывали парчовые сапоги. Этот наряд подчеркивал изысканный облик Вэнь Чаня и придавал ему еще больше благородства и величия.

*无角龙 или извивающийся змеевидный безрогий дракон паньчи (蟠螭). В паньчи смешаны образы тигра и дракона, так как по легенде он является их потомком. В древности его, обладающего могуществом дракона и бесстрашием тигра, часто помещали на военных знаменах, печатях и оружии

Вэнь Чань протянул руку и провел ею по рукавам. Подняв голову, он увидел придворную служанку, которая держала поднос с одеждой.

Она опустила голову и встала, как подобает, чтобы ее присутствие стало как можно менее заметным.

Но Вэнь Чань же подошел к ней и тихо сказал: 

— Подними голову, дай посмотреть на тебя.

Она немного напряглась и медленно подняла голову, продолжая глядеть вниз.

Стоящие рядом застыли от удивления, гадая, что было у Вэнь Чаня на уме.

— Глаза тоже подними, — добавил Вэнь Чань.

Служанка медленно подняла взгляд и посмотрела прямо на Вэнь Чаня. В ее черных глазах мелькнул страх. Она промямлила: 

— Ваше Высочество...

Вэнь Чань некоторое время смотрел на нее, затем внезапно прищурился и улыбнулся. Его красивые, очаровывающие глаза излучали весеннее тепло восходящего расцветающего лета. 

— Твои глаза прекрасны, словно яблоневые цветы в осеннюю пору.

Никто из прислуги Вэнь Чаня ни разу не слышал, чтобы он так откровенно кого-то хвалил. Некогда уже была тут одна служанка, недовольная своей участью и намеревавшаяся подняться на верха через заискивание вышестоящим*, но Вэнь Чань оставался к ней абсолютно равнодушен, и со временем она угомонилась.

*攀龙附凤 (pānlóngfùfèng) — опираться на дракона и феникса (обр. в знач.: пользоваться (высокими) связями, опираться ни сильных мира сего

Но в этот момент он похвалил глаза служанки и сравнил их с цветами яблони, что вызывало у остальных изумление и даже зависть.

Вэнь Чань повернулся и вышел из зала, на ходу сказав: 

— А-Фу, все эти люди, прислужившие мне сегодня, кажутся очень умными и порядочными, награди их хорошенько.

А-Фу помахал дворцовым служанкам, все еще пребывающим в шоке, чтобы они покинули зал, и ответил: 

— Этот слуга исполнит приказ.

Яблоневые цветы в осеннюю пору, налитые глубоким, как кровь, цветом, завораживают своей красотой, но в то же время губительны.

Вэнь Чань стоял на крыльце и смотрел на сумрачное небо.

— Ваше Высочество, карету подали, — тихо сообщил А-Фу.

Вэнь Чань кивнул: 

— Тогда поехали.

Поклонение происходило утром, поскольку Западная Лян должна быть полна сил, подобно яркому солнцу, и никогда не угасать, как при его заходе.

Сотни гражданских и военных чиновников из столицы направлялись к храму Яньсян. Простолюдины, тоже вставшие рано, стояли по обе стороны дороги и наблюдали за высокопоставленными придворными. Если повезет, им удастся увидеть высочайший экипаж Сына Неба.

Храм Яньсян располагался в самой южной части столицы, на невысокой вершине. Чтобы попасть в него, нужно было преодолеть 77 каменных ступеней, но тянулись они не непрерывно — каждые каждые десять разделяла ровная ступень в несколько метров, так что поднятие по ним не отнимало много сил.

У подножия лестницы собирались кареты. Охрану усилили, и простолюдинам запрещалось приближаться даже на полшага, отчего им оставалось наблюдать за происходящим лишь издалека.

Вэнь Чань прибыл не слишком рано, но и не слишком поздно. Он отодвинул дверь кареты, и, как только его ноги коснулись земли, в лицо ударил зимний ветер, развевая его длинные волосы. Он тут же поежился.

Циньци и Шухуа охраняли по обе стороны. Вэнь Чань повел своих людей от места, где стоял экипаж, к подножию лестницы.

И тут он увидел очень заметную фигуру.

Дело не в том, что этот человек был ярко разодет. Просто его силуэт со спины уникален и неповторим в глазах Вэнь Чаня, что был узнаваем с первого взгляда. Более того, он особенно выделялся в этой огромной толпе.

— Лян Яньбэй, — неосознанно выпалил Вэнь Чань, не видевший его несколько дней.

Голос пролетел через шумную толпу и достиг ушей Лян Яньбэя. Тот повернул голову и, увидев Вэнь Чаня в изысканном наряде, слегка улыбнулся.

Его лицо — такое обворожительное, что у Вэнь Чаня перехватило сердце, — ласкали первые золотые лучи утреннего солнца, пробившиеся сквозь облака.

Сегодня Лян Яньбэй оделся тоже соответствующе: по-прежнему забранные высоко длинные волосы скрепляла заколка из красного дерева вместо нефритовой. Темно-синий халат был расшит развевающимся узором жезла жуи*. Этот цвет одежды придавал Лян Яньбэю прохладной элегантности.

*如意 (rúyì) — будд. жезл исполнения желаний

Вэнь Чань не мог подобрать слов, чтобы описать его великолепие.

Лян Яньбэй прищурился в улыбке и, освещаемый золотым светом, подошел к нему: 

— Ваше Высочество, я уже заждался.

Эти слова вернули Вэнь Чаня с небес на землю. Он поднял на него глаза и спросил: 

— Почему ты так рано приехал?

— Боялся, что Ваше Высочество поднимется туда раньше меня, — признался Лян Яньбэй.

— Зачем тебе подниматься со мной? И так ведь холодно, — понизив голос, сказал Вэнь Чань, подавляя трепет в сердце.

Лян Яньбэй обернулся и посмотрел на каменные ступени, у которых скапливались люди: 

— Там 77 ступеней благословения. Настоятель храма сказал, что каждый раз, поднимаясь по ступеньке, нужно просить благословения и удачи, и на какой-нибудь из них Будда услышит.

Он повернулся и пристально посмотрел на Вэнь Чаня: 

— Я хочу пройти по ним с Вашим Высочеством и загадать для тебя 77 пожеланий. Возможно, одно из них сбудется.

Вэнь Чань больше ничего не слышал. В поле его зрения были только эти прекрасные черные глаза. Его сердце пустилось вскачь. Он открыл рот, но не знал, что сказать.

Лян Яньбэй, воспользовавшись его ошеломлением, взял его за руку и нахмурился: 

— Почему у тебя такие ледяные руки? Ты не держишь их в тепле?

Вэнь Чань почувствовал тепло в ладони, но не успел им насладиться, так как его тело опередило его: он резко вырвал свою руку и со злостью прошептал: 

— Прекрати дурачиться. Не видишь, где мы сейчас находимся?!

Гражданские и военные чиновники со всей столицы собрались здесь, и на них двоих было направлено много глаз. Это вам не место для шуток.

Лян Яньбэй, как ни в чем не бывало, убрал руку и сказал: 

— Хорошо, не буду за тебя цепляться. Тогда пойдем?

Вэнь Чань облегченно вздохнул и кивнул: 

— Пошли.

Они последовали за разрозненным потоком людей до каменных ступеней в умеренном темпе. Вэнь Чань смотрел на ступени, полностью концентрируясь на них.

Лян Яньбэй наклонил голову, увидел его серьезное лицо и, решив, что он загадывал желания, не стал его беспокоить, молча поднимаясь по ступенькам.

Преодолев все 77 ступеней, они вышли к большим каменным воротам, с обеих сторон которых были выгравированы красивые крупные иероглифы — “храм Яньсян”.

Поскольку Вэнь Чань несколько дней подряд занимался боевыми искусствами, за весь путь наверх у него не было одышки, и даже лицо не раскраснелось. Он с отрешенным выражением смотрел вдаль. Вершина горы находилась не очень высоко, но он мог видеть первые лучи солнца, густым светом расползающиеся по небосводу.

Он опустил взгляд на 77 каменных ступеней, уходящих вниз.

Благое пожелание на каждой ступеньке предназначалось Лян Яньбэю. Все время он хотел оставить несколько для народа Западной Лян, но забылся и прошел до конца.

Как бывший император Западной Лян, Вэнь Чань почувствовал, как в сердце зарождается стыд.

Заметив его отсутствующий вид, Лян Яньбэй осторожно дотронулся до его руки: 

— Ваше Высочество, о чем ты так глубоко задумался?

Вэнь Чань указал на лестницу и сказал:

— Я задумался, исполнятся ли мои пожелания, если я снова поднимусь по ней.

Лян Яньбэй: — ...

— Ваше Высочество, нельзя же быть таким жадными, — вздохнул Лян Яньбэй. — Как-нибудь в другой день я снова составлю тебе компанию.

Вэнь Чань кивнул.

Эти двое перекинулись парой слов и, чтобы не загораживать дорогу, продолжили идти дальше.

— Ваше Высочество девятый принц! — окликнул кто-то спереди.