Онлайн чтение книги Шумиха! Baccano!
6 - 0.4

Пролог

8 лет назад

Единственная дочь.

Сентябрь, 1925 год.

Городок в Северной Мексике.

Далеко от Нью-Йорка на юге, была деревня, располагавшаяся недалеко от границы с США.

Солнце тут уже село, и густая тьма окутала дома.

Обычно красивые звёзды освещали сверкающее ночное небо, но сегодня, толстый слой облаков послужил причиной того, что в сегодняшней ночи не было ни одного оттенка, кроме черного.

Вокруг городка были разбросаны фермы, и с наступлением темноты, сельская атмосфера приобретала приглушенные тона.

Там был одинокий дом, стоящий на окраине деревни, который прекрасно дополнял сложившуюся атмосферу.

Старый мужчина и молодая девочка разговаривали друг с другом около потухшего камина. Стол возле них был накрыт к обеду, но они не обращали на него внимания, вместо этого, кажется, были увлечены жаркими дебатами.

Это было обыденное, пусть и трогательное зрелище, но в эту ночь, в этом доме, реальность несколько отличалась от ожидания.

– Слушай сюда, Мария. Это не игрушка.

Старик с огромными топорщащимися усами присел на корточки возле девочки.

Освещаемые лампой, на первый взгляд они казались семьёй, а на второй полнейшими незнакомцами.

– Видишь ли, это оружие и душа, и кусок железа одновременно.

Дед поднял длинный объект, который держал своей правок рукой, и тепло улыбнулся ребёнку.

Несмотря на обнадеживающую улыбку старика, глаза девочки грозили наполниться слезам при мысли о том, что тот должен был сказать.

– Это не то, с чем ты можешь играться.

– Пр…прости меня, дедушка…Я, я не знала, что это произойдёт, – сказала девочка, Мария, заикаясь и сотрясаясь от собственных рыданий.

– Я не хотела делать этого! Я не хотела никому навредить! Я, я никогда не подумала…никогда не подумала бы, что такое может произойти!

Левая рука старика была перевязана бинтами, и вместо того, чтобы сохранить свой первозданный белый цвет, половина ткани была окрашена в темно-красный цвет.

– Мария, девочка моя. Если ты действительно не хотела, то это было наверно самым худшим, что ты могла сказать.

– Что…?

Все еще всхлипывая, девочка осторожно посмотрела наверх. Старик улыбнулся ещё шире, чем прежде.

Это была не теплая улыбка, а скорее непорочная и невинная ухмылка, именно такая появляется у ребёнка, который нашел для своих игр что-то интересное.

Старик рассмеялся, и схватил конец палки, а другой конец быстро положил на сгиб левого локтя. Потом, на глазах у девочки, он вытащил из палки – нет, из ножен – катану.

Ослепительный свет, отразившийся от лезвий, на миг почти ослепил девочку. Когда она осторожно прищурилась сквозь закрытые веки, она обнаружила, что конец меча уперся в центр её лба.

– Ааа…

Девочка только и могла, будучи очарованной, смотреть на ожившее серебро.

Располагающееся прямо между глазами, лезвие сбивало с толку её зрение, когда её глаза пытались посмотреть на него.

Наконец, она смогла сфокусироваться, но не какой-нибудь точке меча, а на тёмно-красном пятне, размазанном на нём.

Это был меч, которым она беззаботно размахивала.

Это был меч, которым она порезала левую руку своего дедушки, когда тот пытался остановить её.

Оставшись нетронутой, кровь вскоре высохла прямо на лезвии. Казалось, будто она упрекало её, беспорядочно размазанная по блестящему серебру. По крайней мере, девочке так казалось.

Но…

– Смотри сюда. Когда ты используешь этот клинок, ты никогда не должна говорить что-то вроде: «Я не хочу никому навредить!». Когда ты делаешь взмах этой штукой…Нет, когда ты заберешь это из дома, у тебя должно быть в голове только одно: «Я разрублю тебя пополам!», – воскликнул дед, его слова были далеки от здравого смысла.

– Смотри, Мария! Это моя собственная кровь, прямо на этом мече! Моя кровь, из моей руки, которую ты порезала! Ты понимаешь, насколько это восхитительно?

Девочка с любопытством взглянула на своего дедушку.

– У меня было непоколебимое намерение остановить тебя прямо здесь и сейчас, но ты только посмотри! Несмотря на то, что я был серьёзно настроен, а ты всего лишь играла, тебе удалось избежать моего захвата и порезать меня!

Старик рассмеялся так, что его плечи сотрясались, и взяв висящую на стуле тряпку очистил клинок от засохшей крови. Для клинка, который до этого уже был вложен в ножны, такой меры было далеко недостаточно для полной очистки. Кровь, оставшаяся внутри ножен, наверняка в будущем повредит и клинок, и сами ножны.

Но, видимо, такие условности не посетили мысли старика.

– Я думал, что смогу спокойно отобрать у тебя меч. Ты просто ребёнок. Но ты двигалась куда проворнее, чем я мог представить, и к тому же нанесла удар! Девочка, как ты! Возможно именное таких, как ты, кличут гениями... И я так рад этому!

Он небрежно вложил клинок обратно в ножны, хотя протёр его тряпкой всего один раз, и сунул его в руки девочке с широко раскрытыми глазами.

– Помни, что ты сможешь порезать всего нескольких людей за раз этой катаной. Кровь и жир человека затупляют лезвие в мгновенье ока, – серьёзно подметил старик, пододвигаясь поближе к девочке.

Но потом его лицо расплылось в широкой улыбке, и он продолжил.

– Я хочу, чтобы ты знала, что это всё брехня!

Старик бросил меч Марии и поднялся на ноги, его голос громогласно разнёсся, когда он начал излагать свою мысль в длинном монологе, как будто до этого он выпил немало спиртного.

– Всё, что тебе необходимо, это вера! Если ты просто поверишь, и у тебя будут сила и навыки, ты сможешь порезать кого угодно палкой или листом бумаги. Думаешь, немного крови или жира смогут заставить катану прекратить делать то, на что способна даже труба или деревяшка?

Это была нелепая теория, но похоже, старик не был пьян. Его щеки покраснели от волнения, а не ликёра, и было очевидно, что его эмоции были полностью под контролем.

Если попытаться дать ему определение, старика можно было бы назвать мечтателем, опьянённым своими же мечтами.

– Если кто-нибудь скажет тебе, что что-то нельзя порезать, это ложь. Стоит тебе только поверить, и ты сможешь порезать столько людей, сколько захочешь. Ты можешь делать это бесконечно. Десятки, сотни, тысячи, миллионы людей. Ты можешь порезать каждого, кроме самой себя – нет включая себя – в этом огромном мире!

Взгляд старик сфокусировался в одной точке, когда он продолжил разъяснять свою странную мечту.

– Нет, не только людей, Мария. Ты можешь порезать, всё что угодно! Если только твои навыки поспеют за твоей верой! Меч позволит тебе сделать это!

Он широк развёл руки, затем положил их на плечи девочки.

– Попробуй! Эксперимент! Неважно что, просто режь и руби, режь и руби, режь и руби, режь, режь, руби, руббиии!

Старик один раз кашлянул, сбив своё дыхание, но вскоре маниакальная улыбка снова возникла на его лице, и он снова завел свою песнь.

– Режь и режь, и режь, и режь, и режь, и режь, и режь, и руби, и руби всё на своём пути!

Пока что, девочка не поняла, что имеет ввиду её дедушка.

Но взглянув в его горящие от яростной решимости глаза, она неосознанно еще сильнее сжала рукоять меча.

Её слёзы высохли. Её печаль улетучилась, так же, как и сожаление со страхом. Всё, что осталось в голове, это трепет. Трепет от воодушевляющей речи дедушки.

– В мире нет ничего, что нельзя порезать! Даже то, что ты не можешь увидеть, меч всё равно порежет. Всё, пока ты веришь. Или вода, или воздух, или вакуум, или души, или узы, или ненависть, или сожаление, или надежду. Ты всё это можешь разрезать!

Старик неожиданно вздохнул, тяжело опустившись на стул.

– Мария, у тебя есть право нести этот клинок.

– …Право?

– Твои родители были профессиональными наёмными убийцами. Но они пали перед очарованием огнестрельного оружия и сложили свои мечи. И именно из-за этого, твои Мама и Папа мертвы. Я сам их убил, этим самым мечом.

Рассказ старика шокировал бы любого. Но лицо девочки никак не изменилось, её голос оставался спокойным, пока она говорила.

– Ага... Это было, когда я была совсем маленькой, так? Я ничего не помню, но абуэлитта (прим. пер. – «бабушка» на исп., ориг. «abuelita») раньше постоянно рассказывала об этом!

– И она говорила тебе правду. Я собирался взять этот клинок с собой в могилу, но, увидев тебя, изменил своё мнение, – сказал старик, облокотившись назад, позволяя плюшевому креслу окутать своё тело. На его лице была улыбка человека, находящегося на пике своей жизни.

– Ты плакала от вида крови на моей руке, не так ли.

– …Прости меня.

– Я сказал, нечего извиняться! Что тут важно, так это выражение твоего лица, когда ты делала это.

Старик замолк, и улыбнулся, показывая своей оскал.

– Мария. Когда ты играла с этим мечом, и более того, в момент, когда порезала мою руку, знаешь, как ты выглядела? Ты видела своё лицо? Ты выглядела такой счастливой, дитя моё! Вот, что важно! Сейчас, Мария. Обнажи меч, передаваемый от человека к человеку, не взирая на связи мастера и ученика, родителя и ребёнка. Обнажи Муросаму!

–…Хорошо!

Девочка обнажила меч со странным именем так, как сказал её дедушка. Клинок вышел из ножен настолько легко, что трудно было поверить, что короткая рука маленькой девочка может быть способна на такое.

На мгновенье, свет лампы отразился от металла и озарил невинную улыбку девочки.

Старик неосознанно присвистнул с уважением к идеальному сочетанию девочки и меча.

– Вот так, Мария. С момента, как обнажишь меч, больше ни о чем не думай. Просто поверь в силу рубки. Всё, что тебе надо, это наслаждаться процессом.

– Хорошо, абуэлитто (прим. пер. – «дедушка» на исп., ориг. «abuelito»), – сказала девочка, вскочив со стула.

…И, не сомневаясь, замахнулась катаной на старика, сидящего перед ней.

– …Хах! Прямо как я и думал! Мария, ты действительно самый восхитительный и безумный ангелочек!

Старик крепко сжал в своей руке вилку, взятую с обеденного стола и улыбнулся своей внучке.

Он заблокировал удар всего лишь зубцами вилки. Острый и смертельно опасный клинок остановился всего на волосок от его головы.

– У тебя есть вера, но нет навыков, чтобы порезать меня. Пока нет. Неважно! Технике всегда можно обучиться! Когда ты станешь достаточно хороша, я дам тебе другой меч. С двумя мечами за своей спиной ты сможешь и нарубить в два раза больше.

Девочка стояла с широко раскрытыми глазами, её голова слегка наклонилась, пока она впитывала в себя маниакальную и абсурдную болтовню деда. Легкий изгиб её губ возможно был улыбкой, а возможно и выражением гнева.

– Ах… Что я только что…

– Ты сама не поняла зачем ты пыталась порезать меня, так ведь? Всё хорошо. Ты обнажила меч и должна была резать. Резать, что угодно. Причина для этого найдется потом. Вот как ты и твой клинок будут сиять ещё ярче! Хаха-хаха-хах!

Её дедушка откинул голову назад и расхохотался, будто сумасшедший, и наконец, следуя за ним, Мария негромко засмеялась.

– Аха.

Все еще детские черты лица озарило невинное безумие.

Дедушка, нет, убийца, одобрительно кивнул сумасшедшему смеху его внучки.

– Я тебе скажу ещё кое-что. Эта вещь не игрушка. Этот меч…твой компанэро (прим. пер. – «компаньон» на исп., ориг. «compañero»).

======================================

Несколько лет спустя

Где-то на Манхэттене

– Что, чёрт возьми, с тобой не так, мелкая?!

Тени сгущались в аллее мегаполиса.

В тускло освещенном проходе раздался крик мужчины.

Несколько силуэтов окружили его. И не один из них не двигался.

– Что, чёрт возьми, здесь происходит? Что ты хочешь?!

Даже свет луны не смог пробиться сквозь пасмурное небо, чтобы осветить этот узкий переулок.

Только свет отдаленной улицы позволил человеку разглядеть перед ним молодую девушку, немного похожую на подростка.

И в её руках было два меча. Они слабо отсвечивали в сумрачном свете.

– Привет, амиго. Я Мария, перспективный наёмный убийца! Вообще, именно поэтому я здесь и сейчас! Этот забавный мужик хочет, чтобы я зарезала тебя, видишь ли.

Закончив своё дружелюбное представление, она начала двигаться вперёд. Даже наступив на одну из луж крови, разлитой рядом, она не издала ни звука, продолжая приближаться, шаг за шагом.

– И сейчас ты единственный, кто остался, амиго!

– Ты…ты маленькая су*ка! Ты хоть знаешь, с кем…

Мужчина достал пистолет и, прицелившись, своим пальцем зажал спусковой крючок.

В то же мгновенье, тело девушки словно ушло под землю, а потом резко рвануло вправо.

– …имеешь дело?!

Выстрел.

В момент выстрела, раздался резкий лязг металла об металл.

Пронзительный шум в ушах мужчины оглушил его, и когда он пришел в себя, то обнаружил, что в его руках больше нет оружия.

– Чт..

Катана, которая была куда ближе, чем он представлял, сдвинулась в тот момент, когда мужчина выстрелил, чтобы сбить дуло пистолета.

Он сделал вдох, чтобы закричать, и вдруг вспомнил, что девушка обладает двумя клинками.

И тут же пришло осознание ситуации.

Один меч сбил его пистолет.

Где тогда второй…?

Ответ пришёл так быстро, что мужчина его даже не заметил, он торчал в его горле.

Мгновеньем позже, свежая кровь окропила стены переулка.

Ни одна капля не попала на молодую девушку, которая встала за спиной умирающего мужчины. Ей не было до него дела, она смотрела на чёрный предмет на земле.

Это был пистолет, который она выбила из руки мужчины несколькими секундами ранее. Она разглядела его, потом переступив труп, зашагала в глубь переулка.

– Аах, все ещё недостаточно умелая, чтобы разрезать пистолет пополам, – пробормотала девушка, и, искренне разочарованная, растворилась в тьме ночного города.

Её обнаженные клинки, практически не запятнанные кровью или жиром, отражали тусклый свет городских огней и успокаивающе сияли.

Тряслись, всегда тряслись.

Сердце девушки, острота её лезвий, и всё остальное растаяло в этом свете, утонув в тени улиц.